| 2) Ваше троеперстие – латинское, ибо латины тремя перстами крестятся. Разбор: Это сущая неправда. В Кирилловой книге (л. 236) и в «Поморских ответах», стр. 80 говорится, что латины не согибают трех перстов, а творят крест обоими персты (см. выше. § 3, стр. 484–5). На 259 л. об. кн. Кирилловой: «Пятью персты странно некако благословляют, и последи пальцем лице прекрещивают». Кн. о Вере. гл. 28, л. 251 об.: «Крест развращенно творят, пятию персты, и первое на левое плечо, а потом на правое руку полагают». Голубинский «К нашей полемике с старообрядцами», стр. 161. примеч. к стр. 160: «Восточное троеперстие, отличное от западного и по своей форме, не есть его воспроизведение, а явилось независимо от него и представляет собою обрядовой обычай Востока самостоятельный: латинское троеперстие по своей форме таково, что может быть принимаемо и за двоеперстие». 3) Троеперстие архиепископом Филаретом Черниговским названо «гнилыми подпорами» – (Православное Обозрение за 1887 г. τ. 1, стр. 837; у Агапова «Выписки» ч. 2, стр. 215). Разбор: Здесь не троеперстие названо гнилыми подпорами, а слова о его апостольском происхождении: «Православие не требует для своей твердости гнилых подпор, каковы ни на чем не основанные слова об апостольском происхождении троеперстия». Но одинаково и старообрядцы не могут доказать, что двоеперстие предали апостолы. В Б. Потребнике чин крещения в существующей теперь форме назван так: «Устав святых апостол, изложения святых богоносных отцов седми вселенских соборов». Но где вы найдете у св. апостолов или во вселенских соборах такой чин? А в Стоглаве даже звон назван преданием апостольским: «а по иным церквам звонити и обедни служити по уставу и по преданию св. апостол и св. отец ничтоже претворяюще» (гл. 7, стр. 43, изд. 2). 4) О книге Фисаврос (сокровище) старообрядцы говорят, что она составлена Дамаскиным иподиаконом, а он называется «сын диавол» – см. кн. « Арсений Суханов » Белокурова ч. 2, стр. 134 и 141. Разбор: Прение Арсения Суханова испорчено беспоповцами. Читаем там же стр. 27 предисл.: «Четвертая группа рукописей, содержащих прения Суханова, может быть старообрядческою, так как все (за исключением одной И. П. I), доселе известные мне рукописи, составляющие эту группу, содержат прения Суханова с особыми к ним старообрядческими дополнениями, о которых речь будет ниже. Текст прений, находящийся в этих рукописях, является в особой редакции, значительно отличающеся от подлинного, является часто не в буквальной передаче, а в вольном пересказе, допускающем не только перестановку слов и выражений, но и замену их другими. В виду чего он и напечатан мною особо в Приложениях к прениям в полном виде по рукописи собрания митр. Макария (стр. 131–172). Достаточно произвести небольшое сличение текста рукописей в сей группе в любом месте прений, чтобы заметить существенные отличия их». |
| на Печатный двор 66 греческих рукописей. Всего таким образом к 1823 г. в Патриаршей библиотеке оказалось 467 греческих рукописей. За время с 1858 по 1882 г. в нее поступили еще 40 рукописей из библиотеки Москов. Синод, типографии, – две ркп. от А. Н. Муравьева и две от гр. А. В. Орлова-Давыдова 220 . Так составилось это богатое собрание греческих рукописей, в котором Эд. Тремер думал найти остатки библиотеки царя Ивана IV и в котором, по мнению некоторых и русских исследователей, находится ее та или другая, большая или меньшая часть 221 . Я намеренно подробно излагал историю роста этого собрания, чтобы каждый уже из нее мог почерпнуть сведения о том, насколько все эти предположения соответствуют действительности. Выше уже было сказано, что во время патриарха Филарета во всех 3-х патриарших казнах заключалось не более 5 греческих рукописей и 1 печатной книги. Мы не знаем, когда эти рукописи и печатная книга поступили в патриаршую казну, но если даже предположить, что все это было и при предшественниках патр. Филарета, даже в XVI в., все-таки должны будем сознаться что этому числу рукописей и одной книги весьма далеко до того громадного числа греческих и других иноязычных книг, которое было, по рассказам, в библиотеках великого князя Василия III и царя Ивана IV-ro... Почти все то, что мы ныне находим в Патриаршей библиотеке, все это привезено к нам в Москву в XVII в. с Востока. Благодаря находящимся на сих рукописях пометам мы можем даже указать, какие из наличного запаса греческих рукописей сей библиотеки и когда в нее поступили. Так благодаря подписям Арсения Суханова на купленных им рукописях и пометам монастырей, из которых оне доставлены, мы можем указать в числе их все те, которые привезены были им в Москву с Афона в 1655 г. При помощи помет владельцев и других записей мы можем также сказать, какие из остальных рукописей в нее и когда поступили 222 . Именно Арсением Сухановым были привезены рукописи за 1–8, 10–12, 14–23, 25–27, 29, 31, 32, 34–37, 39–41, 43–53, 55–57, 59–64, 66, 67, 68(?), 69, 71, 73–78, 80–88, 89(?), 90, 91, 94–98, 100–125, 126 (?), 127–134, 137, 139–144, 146–149, 151–155, 157, 159–163, 165, 166, 168, 171–174, 176, 177, 180, 184, 186–197, 199–206, 208–216, 219, 221–223, 227–230, 232–235, 237–242, 246–250, 252–254, 256–262, 265–273, 275, 277–283, 285, 287, 288, 290, 292–302, 304–309, 311, 313, 314, 316–319, 322–327, 329–332, 336, 338–341, 342(?), 343–345, 347–350, 352–355, (353?), 357(?), 358, 359, 361–364, 369, 370, 372–376, 378, 379, 385, 387–400, 402–406, 409, 411, 415, 419, 424, 425, 427, 428, 431 (?), 432, 434, 435, 437, 438, 440, 441 (?), 445–453. |
| Когда введено было у нас книгопечатание и начато было печатание богослужебных книг, так называемые книжные справщики паши встретили великое затруднение в приготовлении подлинников для печати, т. е. в приготовления списков, с которых печатать книги, потому что в рукописях книги представляли большое разнообразие (об этом разнообразии нарочитая речь будет ниже) и справщики не знали, что чему предпочитать и что выбирать. При таком затруднении естественно было бы обратиться к помощи греческих печатных книг. Но этого мы вовсе не видим до Никона, и причина сего есть та, что у нас не верили печатным, как и вообще новым, греческим книгам 143 . Прямых заявлений со стороны русских после половины XV века, что у позднейших греков повреждена чистота православия и что только одни они – русские остаются хранителями этой чистоты, до настоящего времени приведено в известность не особенно много. Но, во всяком случае, мы имеем один, содержащий эти заявления, памятник или документ, цель которого как бы нарочитым образом составляет то, чтобы устранить всякие наши сомнения и представить нам дело с совершенной ясностью. Разумеем „Прение“ с греками о вере Арсения Суханова 144 . Прение это, с одной стороны, несомненно доказывает, что подлежащий речам взгляд русских на греков и на самих себя твердо содержим был ими непосредственно до Никона; а с другой стороны – в нем изображается наш взгляд с такою определенностью и такою обстоятельностью, что не остается желать ничего большего 145 . Итак, с половины XV века, вследствие указанных нами причин, у нас составилось убеждение о позднейших греках, будто они отступили от чистоты православия древних греков, причем дело было понимаемо так, будто все, чем греки отличались от нас в церковных обрядах и обычаях и богослужебных книгах, составлял их еретические и погрешительные новшества. Это совершенно несправедливое, но долговременное и твердое убеждение и было причиной возникновения у нас раскола старообрядства 146 . Патриарх Никон сознал несправедливость и неосновательность убеждения, вследствие чего и предпринял свое исправление обрядов и книг. Решительное большинство общества признало и приняло Никоново исправление, переменяя в след за ним свой взгляд на греков. Но среди целого общества нашлись отдельные люди, которые, во имя прежнего взгляда на греков, восстали против Никонова исправления. От этих-то отдельных людей и пошел раскол старообрядства 147 . |
| Общее пение шестопсалмия предполагают еще и греч. ркп. и печ. изд. Иерус. устава, судя по выражению: «начинаем шестопсалмие», которое слав. ркп. заменяют уже «начинает предстоятель» (ркп. XIV в., но ркп. XV и XVI в.: † «или екклисиарх»); (если греч. ркп. о чтении молитв говорят, что их священник читает, когда «предстоятель начнет 102 пс», то здесь разумеется запевание). «Чин» патр. Филофея: «предстоятель или учиненный монах говорит шестопсалмие». Старообр. уст.: «начинает игумен или екклисиарх – кротким и тихим гласом и глаголет по ряду ексапсалмы» 2398 . В бытность Арсения Суханова на Востоке шестопсалмие читал патриарх 2399 . – Повторение стихов отмечается в слав. ркп. уставов XIV в. согласно с нынешним Часословом, но по 2 и 5 псалмах стих по дважды 2400 . Это, как и нынешнее повторение в конце последнего псалма «Услыши мя, Господи, в правде Твоей» дважды, – должно быть, след прежнего пения шестопсалмия на два хора. След пения его – и нынешний обычай петь «Слава в вышних Богу» и «Господи устне мои», а также последнего «аллилуиа». Греч. печ. Орологий после 3-х псалмов: «Сл. и н., аллилуиа 3» 2401 . Первопеч. слав. Часословы, например Моск. 1658 г. и старообр.: † «Господи помилуй 3, Сл. и н.»; а в конце 6 пс: «Услыши мя в правде Твоей, Господи, услыши…» и этот стих однажды. Старообр. уст. в конце «Сл. и н. аллилуиа 2, клирицы же 3-ю аллилуию с пением». Утренние молитвы Не довольствуясь собственною молитвою в словах шестопсалмия, верующие посылают на молитву облагодатствованного ходатая за себя, напоминающего небесного Ходатая за нас пред Богом, в лице священника, который во время шестопсалмия, стоя пред царскими дверьми, приносит наши молитвы в таинственной безмолвной беседе с Богом. Этих тайных молитв священника на утрене, сообразно большей длине и значению этой службы в сравнении с вечерней, более, чем на последней, но количество их определено, как и на той, символическим числом – 12, соперничающим с 7 священной знаменательностью. Ближайшим образом число это внушает мысль, что мы все часы ночи, – времени, особенно располагающего к молитве и удобного для нее, – хотели бы провести в ней, напоминая о том, что утреня и возникла из первоначальной всенощной службы (вигилии) под праздники. |
| 3. Другие монастыри XI века и первой половины XII в. имели свои особые уставы и особые в них синаксари. Таков устав Евергетидского монастыря, переделанный и дополненный около половины XII века (между 1145—1158 г.), в котором об иерусалимском уставе и не упоминается, хотя в нем уже видится большое сходство с установившимся после синаксарем иерусалимского устава. Уставы православных монастырей, основанных в XI веке на западе, также имеют синаксари значительно различные от синаксари иерусалимского устава. 4. Никон Черногорец, в конце XI века сличавший уставы более известных монастырей, не знал о принятии иерусалимского устава в Константинопольском патриархате и сам из разных уставов составил таблицу праздников. Но есть основания полагать, что в XII веке Иерусалимский устав уже принят был в константинопольском патриархате, по крайней мере, в некоторых местах и особенно на Афоне. В Московской Синодальной библиотеке есть греческие служебные минеи на 6 месяцев, относимые по письму к XII веку, за январь имеется два экземпляра, следовательно всего 7 экземпляров. По надписям на них все они перешли в Россию чрез Арсения Суханова из Афонских разных монастырей: октябрьская и декабрькая из Дохиара, январская одна из Дохиара, другая из Симена (старшая), мартовская из Дохиара, июньская и августовская из Филофеева монастыря. Все они по расположению служб согласны с синаксарем иерусалимского устава. В январских двух экземплярах есть характеристическая память иерусалимская — служба Георгию Хозевиту, равно и октябрская минея имеет, согласно с Иерусалимским уставом, службы 9 октября Андронику и Афанасии, 12 октября Косме Маюмскому, и особенно замечательно то, что в ней 15 октября есть служба пр. Евфимию афонскому подвижнику, которой нет в известных нам греческих уставах иерусалимских XIII века, не афонских, о чем будет ниже. Распространению иерусалимского устава в константинопольском патриархате, без сомнения, много содействовало совершенное разорение Студийского монастыря крестоносцами в 1204 году, так что он восстановлен только в конце XIII века. |
| Издание различных церковноисторических документов и другие ученые предприятия в этом роде по-прежнему составляли одну из главных сторон деятельности редакции. В 1869 г. редакция окончила издание II тома Сказаний о мучениках и возобновила печатание перевода «Благовестника». Вместе с тем, она постоянно продолжала печатание «Деяния вселенских соборов», перевод которых, после выхода в отставку проф. Н. Соколова, редактировал проф. А. Некрасов . Вслед за «Деяниями вселенских соборов», она издала потом и «Деяния девяти соборов поместных», под редакцией проф. А. Некрасова . Памятники древнерусской письменности также не были забыты: в 1870 – 71 г. издан был «Проскинитарий» Арсения Суханова проф. Ивановским, в 1878 г. «Обличение на Соловецкую челобитную» Юрия Крижанича проф. Добротворским и некоторые другие. Что касается материального благосостояния, то в этом отношении журнал составлял для редакции источник постоянных и самых неприятных забот. С 1870 г. количество подписчиков, увеличившееся в 1867 г., снова начало постепенно и довольно быстро падать, так, что в 1873 г. возникли уже серьезные опасения за самое существование журнала, о чем и доведено было до сведения совета. Совет вошел в подробные рассуждения о пользе издания академического журнала и необходимости его продолжения, равно как и о мерах к такому продолжению; но помочь делу было трудно. Решено было, впрочем, ходатайствовать через высокопреосвященного Антония пред св. Синодом: «не признает ли он возможным деньги 3000 рублей, ассигнуемые на печатание протоколов совета и магистерских диссертаций, обратит в распоряжение редакции «Православного Собеседника» с обязательством, чтобы последняя издавала все определяемые к напечатанию советом протоколы и магистерские диссертации, а равно и курсовые сочинения, написанные против мухаммеданства, на издание которых отпущена была часть из таких же денег. Остающиеся за покрытием означенных издержек деньги могли бы служить субсидией для поддержания академического журнала и вознаграждением редакции за те пожертвования, которые она постоянно делала и делает академической библиотеке (прот. |
| Содержание последнего отдела особенно интересно, так как оно документально исправляет прежние печатные данные о мнимом участии Суханова в книжной справе при патриархе Никоне и указывает время и характер деятельности его на печатном дворе уже после удаления Никона с патриаршего престола; кроме того, оно знакомит нас с именами справщиков и книгами, изданными во время заведывания его двором печатным. При изложении этого отдела автор пользовался главным образом приходорасходными записями древнего печатного двора, сохранившимися в московской синодальной типографии; но в описании данных из этих записей допустил некоторую неполноту и неточность, которую можем здесь исправить. Время вступления Арсения Суханова в должность заведующего печатным двором автором указано верно; но не указано время увольнения его с этой должности; изданная им в приложении к исследованию наказная память наборщикам от 6 марта 1664 г. говорит, что Суханов в это время заведовал еще печатным двором; но через два месяца здесь его уже не было: 10 мая государь указал печатный двор выдать Прокофию Семеновичу Коптеву, да дьяку Богдану Арефьеву, а главное заведывание перешло к окольничему Богдану Матвеевичу Хитрово, через которого и передавались на этом дворе царские указы (Книги печатного двора 66 л. 1 и 67 л. 1, 2 и 4). Неточно указание автора на размер годового оклада жалованья справщикам, и на то, что никто из них не получал наравне с Сухановым по 150 р., даже более 100 рублей; в первой же при Суханове мартовской росписи жалованья за 1661 г. значится, что, справщики Захарий Афанасьев и старец Александр Шестаков получают первый 140, а второй 130 р. 60 л. 497–498 об.); то же они получают и в следующем году; тогда и Арсений грек стал получать оклад равный окладу Суханова, в 150 р. 62 л. 2–3). Автор считает это жалование увеличенным и удвоенным за усиленную работу по изданию книг; но опустил из внимания, что оно за первое время при Суханове производилось на медные деньги; а когда по челобитной мастеров печатного двора от 15 июня 1663 г. |
| Наступила пора, когда русские сочли возможным резко изменить свои отношения к грекам. Чувство преимущества перед народом, который так часто злоупотреблял доверием русских, и некоторое пренебрежение ко всем грекам сказывается и в правительстве, и в обществе. Мысль о нравственном превосходстве перед греками, развившаяся в теорию избранничества русского народа, сопровождалась важными политическими и литературными фактами. У нас перестали удивляться грекам, не находили причин подражать им, напротив уже в XVI веке стали относиться к ним критически. Необходимо хорошо взвесить это обстоятельство, особенно в виду часто повторяющихся заявлений о господстве византинизма в дореформенной Руси. Чтобы не оставаться голословным, укажу несколько фактов. В 1586 году русский митрополит Дионисий, «мудрый грамматик», встречая патриарха антиохийского Иоакима, первый дает ему благословение вопреки всем обычаям церковной практики. Самым типическим примером того презрительного отношения, в которое стали у нас греки, служат отзывы об них Павла Алеппского, Юрия Крижанича, Арсения Суханова и священника Лукьянова. «Москвичи вовсе не хотят к себе пускать греков, говорил первый. Что это за выродившийся народ и что за поведение? Где они ни появятся, совершают множество преступлений. Так в Москву прибыл патриарх Паисий (1649). В свите его было не более 35 человек: архимандритов, священников и монахов, его племянников и братьев, а также архонтов, пожалованных им в это звание из купцов. Но этим патриарх не удовлетворился, он набрал в свою свиту разного сброда, назвав его в списке священниками, архимандритами и монахами разных монастырей, и все это для того, чтобы получить больше прибыли, так как все пожертвования на свою свиту и на разные монастыри брал себе. Чем греки лучше нас, думали русские; был у них царь благочестивый, а ныне нету, в то место восстал царь на Москве. Какая честь патриарха? Где монастыри? Всего этого нет. Было у них мощей много, и их разносили по разным землям и у самих ничего не осталось, а у нас их много. Бог прославил в нашей земле своих угодников». «Корыстолюбивые греки, говорит Крижанич, волочатся по нашим странам без нужды. Всякие святыни превращают в товар и стараются тысячу раз продать нам Христа, которого Иуда продал однажды. За деньги посвящают свинопасов и мясников, которых в Руси не посвятили епископы. За деньги разрешают всякие браки, прощают грехи без исповеди, ради денег скитаются и выдумывают предлоги для нищенства и выпрашиванья милостыни, не будучи епископами, посвящают попов»! |
| Не перечисляя других статей журнала, более мелких или менее ценных, как по названным уже отделам, так и по другим, заметим только, что особенно много можно бы назвать здесь статей критико-библиографических; писаны они преимущественно покойным профессором Нильским и помимо надлежащей оценки обозреваемых в них книг дают и вообще немало ценных в научном отношении указаний и замечаний; в своё время особенно полезны были те критические статьи, которые появились в 60 и 70-х годах, так как охоты к изданию книг о расколе тогда было немало, но сведения и самое понятие о последнем были ещё крайне сбивчивы и скудны. Об издаваемом Казанской Духовной Академией «Православном собеседнике» мы уже имели случай заметить, что изучение раскола первоначально было преимущественной целью журнала. Теперь нужно указать, что, преследуя эту цель, журнал бесспорно сделал значительный вклад в сокровищницу расколоведения. Не перечисляя, по принятому нами плану, тех из помещённых здесь памятников и исследований, которые уже названы нами ранее, отметим ещё несколько памятников, так или иначе относящихся к истории раскола и к полемике с ним. «Послание к Афанасию, ктитору великия лавры святаго Николы, о трегубой аллилуиа» – памятник споров об «аллилуиа» в XV веке (1866:2), «Проскинитарий» Арсения Суханова , первое издание памятника, представленного составителем московскому правительству в 1653 году и содержащего в себе описание чинов и обрядов Греческой Церкви времён возникновения русского раскола (1870:1), «Послание боярина Плещеева к протопопу Аввакуму о соединении с Православной Церковью» 60-х годов XVII века, примечательное тем, что Плещеев некоторое время сам был в отделении от Церкви (1858:2). «Список исповедания и обращения Ивана Ларионова от раскольничества к Церкви» 1718 года – редкий своего времени памятник, имеющий значение для истории противораскольнических миссий (1867:3). Обходим молчанием некоторые документы позднейшего времени и обращаемся к перечню помещённых в журнале исследований. Опять не называем тех из них, которые выше уже упомянуты, – в том числе и в виде отдельных изданий, каковы, например, сочинения Сырцова и Монастырёва. |
| «Христианское чтение», старейший из наших духовных журналов, ещё в 30-х годах XIX столетия открыл свои страницы для научного исследования вопросов по расколу. Вышеназванные знаменитые труды митрополитов Филарета и Макария первоначально печатались именно здесь и были раннейшими по расколоведению статьями этого журнала. С начала 60-х годов здесь появляются статьи и целые исследования профессора петербургской академии И.Ф.Нильского и непрерывно следуют в течении почти 35 лет. В целой своей совокупности статьи «Христианского чтения» представляют значительное разнообразие и немалую научную ценность. Выбирая более важное, отметим сначала те материалы и исследования, которые имеют отношение собственно к так называемым «обстоятельствам» возникновения раскола. Так, профессор П.Николаевский поместил здесь своё исследование: «Московский печатный двор при патриархе Никоне » (1890, 1–2; 1891, 1–2). Профессор И.Е.Троицкий издал «Грамоту Константинопольского патриарха Паисия I к Московскому патриарху Никону » (1881:1). Грамота эта давно была известна отечественной науке, но лишь в старинном славянском переводе, сделанном по распоряжению патриарха Никона и напечатанном в «Скрижали» 1656 года. Теперь она издана по греческому подлиннику, сохранившемуся в одном рукописном сборнике Софийской библиотеки, с параллельным русским переводом. Издание имеет предисловие и послесловие, в которых переводчик сделал некоторые исторические замечания касательно памятника. Исследователь С.А.Белокуров напечатал известное «Прение с греками о вере» Арсения Суханова (1883:2) и статью «Собрание патриархом Никоном книг с Востока» (1882:2). По вопросу о сущности и причинах происхождения раскола, кроме вышеназванной статьи профессора И.Ф.Нильского , можно указать ещё другую его статью – «Несколько слов о русском расколе» (1864:2). Затем, к материалам для истории раскола XVII века относятся издания А.Бороздина напечатавшего некоторые сочинения протопопа Аввакума (1888, 1–2) и инока Епифания (1889:1) и профессора П.Николаевского, обнародовавшего четыре документа, из коих один представляет любопытную сказку 1689 года о раскольнических поселениях на Ветке (1895:2). |
|
|
