| Скачать epub pdf Слово в неделю двадцать первую по Пятьдесятнице И зыде сеяй сеяти семене своего ( Лук. 8:5 ). Небесный Учитель Иисус Христос в ныне чтенной евангельской притче уподобил Себя рачительному земледельцу, нещадящему трудов своих для предуготовления обильной жатвы: изыде, говорит Он, сеяй сеяти семене своего. И с кем другим небесный Сеятель слова Божия мог лучше сравнить Себя, как не с трудолюбивым земледельцем? Будучи Богом, Он, по безпредельной любви своей к роду человеческому, принимает на Себя обязанность истинного проповедника Божественного учения, ходит по городам и селам, и оглашает оные благовестием слова Божия, показывает грешникам путь ко спасению, убеждает и праведников не совращаться с пути благочестия, возвещая им, что их благия дела, соединенные с правою верою, не будут забвенны у Бога, но уготовят им блаженство вечное. И ныне, слушатели христиане, семя небесного Сеятеля не престает сеяться на нивах сердец наших; и ныне проповедуется Божественное учение устами пастырей Церкви, или лучше сказать, сам небесный Учитель во гласе своего Евангелия, устами церковного глашатая, оглашает оным слух каждого из нас, приходящего во храм. Но, как всякое семя, так и семя слова Божия, возрастает и возращает плоды обильные только на ниве удобренной и хорошо подготовленной. Каким же образом и чем должны мы удобрять и приуготовлять нивы сердец наших для приятия слова присноживотного? О сем в настоящем слове размыслим. Дабы семя Божественного учения произращало обильные плоды в сердце человека, для сего необходимо иметь чистое сердце: только человек с чистым сердцем может принимать слово Божие с полною внимательностию и произращать: ибо человек таких только качеств во время слушания слова Божия нимало не рассеевается мыслями, все свое внимание устремляет на предмет, спасительный для души его, бывает чужд житейских попечений, не позволяет чувствам своим блуждать по распутиям мира и развлекаться его прелестями. И если исконный враг человечества и к нему приступает с своими кознями и хитростями и старается нарушить его душевное спокойствие, представляя к тому предлоги благовидные, то он или мало или совсем не успевает расстроит его: ибо сердце, устремленное к Богу и погруженное в смысл Божественного учения, не только не трогается посторонними предметами, но и не примечает их. Таким образом человек, находясь в сем состоянии, слушает слово Божие охотно, и приемлет оное с живым и твердым сознанием, стараясь тщательно каждую мысль и каждое речение его насадить и углубить в свое сердце, а потом возращая и напаяя оное ежедневным размышлением и соответственною деятельностию. |
| Скачать epub pdf Слово в неделю двадцать пятую Р ече же ему (законнику) Иисус: иди, и ты твори такожде ( Лук. 10:37 ). В то время, как Сын Божий, облекшись в образ человека, пребывал на земле, – в то время, как Он, посещая домы грешников и беседуя с ними, раскрывал им, седящим во тьме и сени смертней, свет небесного учения, – многие приходили слушать учение Иисуса Христа и хотели от Него узнать, каким образом могут они наследовать живот вечный. Среди сего множества приступает к Иисусу Христу и некоторый иудейский законник, и с искушением вопрошает Его, что должно ему делать, чтобы наследовать живот вечный. Небесный Учитель, дабы показать вопрошающему верный способ к получению живота вечного, представляет ему в притче о самарянине, – обратившем сострадательный взор свой на человека иудеянина, впадшего в разбойники, и употребившем все, что от него зависело, к излечению язв его, – пример христианского милосердия и сострадательности, и потом, обратившись к законнику, в заключение говорит ему: иди, и ты твори такожде. С лушатели-христиане! Мы все желаем спастися; мы все более или менее заботимся о том, чтобы узнать, как нам должно провождать жизнь земную, чтобы удостоиться жизни небесной; но, к несчастию, наша заботливость о наследовании живота вечного часто остается тщетною и недействительною. Поелику мы хотя нередко или у других, или у самих себя спрашиваем: что сотворим, да живот вечный наследуем? но к сему желанию спасения не присоединяем надлежащих средств, нимало не заботимся о любви и милосердии к бедствующим сочеловекам. Таким образом мы никогда не получим вечной жизни, хотя бы и усердно того желали. Получить вечную жизнь неиначе возможно, как посредством милостей и сострадания к несчастным. Обратим по крайней мере теперь на сей предмет должное внимание. Если бы мы когда-либо с надлежащим вниманием рассуждали о вечной жизни и вместе рассматривали бы свое греховное состояние: то без сомнения сознались бы, что получение вечной жизни возможно только под условием милосердия и сострадательности к несчастным. Ибо что есть жизнь вечная? Это есть всегдашнее пребывание с Богом, созерцание славы Его откровенным лицем, а в Нем, как чистейшем и точнейшем зерцале, созерцание и всех вещей. Она есть всегдашнее собеседование с Ангелами, Архангелами и прочими чистейшими духами, воспевающими славу Божию. Она есть то светоносное царство, куда не имать внити всяко скверно ( Апок. 21:27 ), по свидетельству ведущего тайны царствия Божия. Итак, чтобы соделаться наследником жизни вечной, надобно быть святым, подобным Богу и Ангелам: ибо, не имея ничего общего с Богом и Ангелами, невозможно и жить с ними: кое бо причастие правде к беззаконию, и кое общение свету ко тме? – вещает Апостол ( 2Кор. 6:14 ). |
| Скачать epub pdf Слово в неделю двадцать третью по Пятьдесятнице Есть у нас, слушатели, порок, в котором никто из нас не хочет сознаться, но который однакожь все мы в большей или меньшей мере имеем: это гордость и тщеславие. Но чем менее примечаем его в себе, тем большая нужна с нашей стороны против него бдительность. По сей причине и я, пользуясь настоящим случаем, хочу обратить на него ваше внимание. Тем более, что и Апостол в чтенном ныне отделении проповедует иудеям, гордившимся своею законною правдою, ту же истину, научая их смирению, да никтоже похвалится ( Еф. 2:9 ), да и наступившие ныне дни св. поста к тому же призывают нас: потому что смирение на поприще поста должно быть первым и последним шагом, и только при нем постнические подвиги имеют цену пред Богом, и молитвам нашим сообщают успех, по свидетельству Пророка, глаголющего: постом смирях душу мою, и молитва моя в недро мое возвратится ( Псал. 34:13 ). Предметы, наиболее возбуждающие, питающие и поддерживающие нашу гордость, суть богатство, красота и крепость телесная, слава и мудрость, и наконец жизнь добродетельная. Но богатство без благочестия есть одно только бремя, угрожающее опасностию погибели. Гордящийся им подобен человеку, страждущему воспалением. Как в последнем опухоль тела не приносит ему ни здравия, ниже пользы, но производит лишь боли и вред, и самую жизнь подвергает опасности; так и в душе первого надмение богатством есть опасная опухоль, неприносящая ни пользы, ни счастия, но вечную жизнь его подвергающая явной опасности. Такого же свойства и слава человеческая. Не доставляя человеку существенного благополучия, она облекает его блеском суетнейшим самых ночных призраков, – таким блеском, который как является по манию народа, так и исчезает, по его же мановению. Посмотрите на неразумного сына Соломонова, юного летами, и еще юнейшего умом. Сегодня он слышит радостные восклицания народа, признающего его своим царем, а завтра тот же народ с ропотом и негодованием оставляет его. Человек надмевается также крепостию сил, проворством в ногах и красотою телесною: но все это вскоре разрушается от болезней и поядается временем. Он не знает того, что всяка плоть сено, и всяка слава человеча аки цвет травный. Иссше трава, и цвет ея отпаде ( Ис. 40:6 ). Такова была гордость исполинов, превозносившихся силою, и богопротивное высокомерие Голиафа. Таков был Адония, величавшийся красотою лица, и Авессалом, гордившийся длинными волосами своими. Но для всех их сии самые преимущества послужили только к погибели. |
| Скачать epub pdf Слово в неделю двадцать третью по Пятьдесятнице Т ого есмы творение, создани во Христе Иисусе на дела благая, яже прежде уготова Бог, да в них ходим ( Ефес. 2:10 ). Известно, слушатели, что весь род человеческий в лице своих праотцев, по непреложному закону правосудия Божия, подвергся вечному проклятию и осуждению, и мы все долженствовали понести сие тяжкое и ужасное бремя; но премилосердый и всеблагий Творец не восхотел, чтобы бедный род человеческий вечно стенал под бременем греха и смерти, – послал в мир Единородного Сына Своего для искупления нас несчастных. Сын Божий, Господь наш Иисус Христос, самосущная Жизнь, не отрекся восприять на Себя великое дело спасения нашего, не отрекся предать Себя за нас в приношение и жертву Богу Отцу в воню благоухания; а для сего, оставив небо небесе, облекся в бренную плоть естества человеческого, смирил Себя даже до смерти, смерти же крестные ( Фил. 2:8 ), и чрез страдание свое совершил все то, чтó нужно было сделать для искупления и восстановления человеческого рода, или, по выражению Апостола, искупил ны от клятвы законные, быв по нас клятва ( Гал. 3:13 ), и освободил от вечные смерти, упразднив своею смертию имущего державу смерти, сиречь диавола ( Евр. 2:11 ). Итак, ни едино ныне, скажем словами того же Апостола, осуждение сущым о Христе Иисусе ( Рим. 8:1 ): мы очищены, освящены, оправданы Ходатаем нашим, Богочеловеком Иисусом Христом, а посему и называемся Его новым творением. Впрочем, да не подумаем, слушатели-христиане, чтобы после сего с нашей стороны ничего уже и не требовалось, а осталось пребывать нам только в праздности и безпечности. Нет, нам предлежит еще великий подвиг: мы созданы во Христе Иисусе на дела благая, яже прежде уготова Бог, да в них ходим ( Еф. 2:10 ). Отрожденный таинством крещения не должен обезпечивать себя надеянием на единое ходатайство Иисуса Христа, но во всю жизнь свою обязан подвизаться в делах благочестия, что и составит предмет настоящего слова. Без сомнения, человек отрожденный не вдруг совлекается ветхой своей греховной одежды, и облекается в новую, чистую ризу нетления, не вдруг переходит из тьмы в чудный свет Христов; не тотчас делается совершенным или святым, хотя чрез таинство крещения и сообщается ему жизнь духовная и святая. Ибо жизнь духовная имеет известные степени и возрасты также, как и жизнь естественная; она возрастает подобно семени, брошенному в землю, коему надобно прежде прозябнуть, пустить росток и производить сперва зелень, потом колос, а наконец и полное зерно в колосе ( Марк. 4:28 ). Итак, справедливо то, что и отрожденный имеет еще в естестве слабости и немощи духовного младенчества, испытывает также неопытность и преткновения духовного юношества, то есть, имеет несовершенство и в разуме и в воле, подобно естественному младенцу и юноше, постепенно возрастающим и усовершающимся. |
| Скачать epub pdf Слово в неделю двадцать четвертую по Пятьдесятнице И се прииде муж, емуже имя Иаир, и той князь сонмищу бе; и пад при ногу Иисусову, моляше Его внити в дом свой ( Лук. 8:41 ). Горестно и прискорбно бывает для человека, когда он или уже испытывает потерю благ, составляющих его довольство и земное благополучие; но несравненно горестнее для него, когда чувствует лишение и потерю единородного сына или дщери своей: ибо здесь лишается он не имения, которое легко может быть и возвращено или заменено другими выгодами, но последней помощи, последней надежды, последней подпоры своей старости. Чего может надеяться сирый и одинокий старец? Все намерения его тщетны, все предприятия безуспешны: яко не бе помощника ему ( Пс. 71:12 ). В таком-то скорбном состоянии находился упоминаемый в ныне чтенном Евангелии некий муж, именем Иаир. У него одна только и была дщерь, но и та, будучи одержима жестокою болезнию, с минуты на минуту приближалась к смерти: дщи единородна бе ему, яко лет двоюнадесяте, и та умираше (ст. 24). М ы не знаем, братия, прибегал ли Иаир к помощи земных врачей; но ясно видим, что он с искреннею уверенностию в небесном могуществе прибег к небесному Врачу душ и телес, Господу Иисусу, и не сомневался, что дщерь его восстанет от одра смертного, если только Тот, который есть жизнь и источник жизни, посетит страждущую: и се прииде муж, емуже имя Иаир, и той князь сонмищу бе; и пад при ногу Иисусову, моляше его внити в дом свой. Так, Иаир, снедаемый горестью о умирающей дщери своей, ищет себе помощи у Бога, и сим несчастием и сам, еще прежде своей дщери, исцеляется от ужасного недуга неверия: ибо Он уже с верою во Иисуса падает при ногу Его, и умоляет Его внити в дом свой. Христиане! Разные роды горестей и несчастий и для нас неизбежны в жизни сей. А потому и мы, подобно Иаиру, в бедствиях наших должны искать себе помощи у единого Бога, а самые несчастия признавать своим благом. Во дни скорби, во дни тяжких искушений и бедствий, кроме Бога, мы нигде не можем найти себе успокоения, и никто не может исторгнуть из сердца нашего горестных ощущений. |
| Скачать epub pdf Слово в неделю двенадцатую по Пятьдесятнице Ч то Мя глаголеши блага? – никтоже благ, токмо един Бог ( Матф. 19:17 ). Это ответ небесного Учителя на сделанное Ему приветствие одним именитым и пообразу жизни, и по богатству иудеянином. Учителю благий, сказал почтительно подошедши к Иисусу Христу Иудеянин, что благо сотворю, да имам живот вечный (ст. 16); но к удивлению, подлинно благий Учитель Господь Иисус приветствия сего не принял, и отвечал на оное едва не с негодованием: что Мя глаголеши блага? никтоже благ, токмо един Бог. Что бы это значило? Не то ли, что приветствовавший говорил, быть может, в своем приветствии не совсем от чистого сердца, в виде какбы укоризны и насмешки? Но Сердцеведец, прочитавший в его сердце и нечто более сокрытое, чего, как кажется, и сам он не подозревал в себе, то есть, чрезмерное его богатолюбие, открывший, и потом явно его обличивший в том, не обличал однакожь его ни в лицемерии, ни в зложелательстве, ни в кощунстве, ни в насмешливости. Или не то ли, что приветствие это, быть может, не довольно хорошо было выражено, не совсем верно высказывало достоинства Того, к кому обращено было и несовсем у места предложено? Но кроме того, что трудно было бы найти в сем приветствии какой либо недостаток сего рода, молчание Господа, слышавшего оное, и ничего подобного в нем не обнаружившего, смыкает и наши уста молчанием, отнимая у нас всякое право на произвольные догадки и предположения. Значит, должна быть, какая либо другая причина, почему Господь неблаговолил принять сего приветствия, столь тщательно придуманного и удачно предложенного, столь, по видимому, лестного и благожелательного, и вместе справедливого: ибо какой в самом деле учитель на земле более заслуживал наименование благого, нежели Господь Иисус, Которого вся жизнь была непрерывным рядом безчисленных благодеяний всему человеческому роду? Какая же это причина? Та самая, на которую указал Господь в ответе Своем, говоря: никтоже благ, токмо един Бог, то есть, для чего ты назваешь Меня благим, когда благ только один Бог ? Так что же это, подумаете вы? Разве Иисус Христос не Сын Божий, не Бог истинный и совершенный? А если Сын Божий и Бог, то конечно Он и благ, яко от Всеблагого происшедший? Для чего же Он отвергает от Себя наименование благого? – Для того, что тот, кто говорил с Ним, смотрел на Него как на человека, следовательно, и не имел права, назвать Его, яко человека, благим: ибо в собственном смысле благ один только Бог, благ Сам от Себя, по Своей природе, Своею собственною благостию; а человеки называются благими не в собственном смысле, как заимствовавшие свою благость отвне из источника всякой благости, Бога. |
| Скачать epub pdf Слово в неделю о расслабленном Х ощеши ли цел быти ( Иоан. 5:6 )? Вопрос, по видимому, странный, неуместный и излишний! Человека, 38 лет лежащего на одре болезни в иерусалимской лечебнице, – кажется, нечего было и спрашивать: хочет ли быть здоровым? Что хочет и сильно хочет, это понятно и без вопроса, при одном взгляде на долголетнего страдальца. Кому приятно находиться в болезни, и кто не желает, сколько возможно, скорее освободиться от нея? А быть больным 38 лет и не желать выздоровления, возможно ли это, естественно ли, и с чем это сообразно? Потому-то расслабленный на предложенный ему вопрос о желании исцеления отвечал не только утвердительно, но и с клятвою: ей, Господи, сказал он вопрошавшему Иисусу Христу, но человека не имам, да егда возмутится вода, ввержет мя в купель; егда же прихожду аз, ин прежде мене слазит (ст. 7). Для чего же небесный Врач предложил такой неестественный вопрос, которого, вероятно, не предложил бы и ни один врач земный, а поспешил бы исцелить больного, если бы чувствовал себя к тому способным? Должна быть, братия, причина этой мнимой неуместности, и причина очень важная: ибо Вопрошающий был не простой человек, но вместе и Бог, вся ведущий и в сердцах человеческих читающий, и тайная помыслов наших разумевающий, слова которого все суть: ей и аминь ( 2Кор. 1:20 ), и ни одно из них не может назваться ни излишним, ни недостаточным. Какая же это могла быть причина? Ее не трудно открыть из слов самого Иисуса Христа, сказанных тому же расслабленному, уже после исцеления его: се здрав еси, ктому не согрешай, да не горше ти что будет (ст. 14). Из сих слов ясно оказывается, что причина тяжкой и многолетней болезни расслабленного заключалась в грехах его; следовательно, обращенный к нему в начале вопрос Иисусов значил тоже, что и следующий: хощеши ли престать от греха? А об этом стоило спросить и стоило в последствии напомнить, дабы не случилось чего-либо худшего. Не истребив причины болезни, нельзя было надеяться и верного исцеления. Но вот, наше общее с евангельским расслабленным несчастие! Мы не любим болезней, и если оне постигают нас, нетерпеливо желаем от них освободиться, но от любимых грехов наших, произведших болезни, отстать не хотим, а если и решаемся на то, то часто изменяем сами себе, или отстаем слишком медленно и нерешительно. Не тоже ли это значит, что мы не хотим быть здоровыми, и что здоровье нам наскучило? |
| Скачать epub pdf Слово в неделю о самаряныне Г лагола Ему жена: Господи, вижу, яко Пророк еси Ты: Отцы наши в горе сей поклонишася, и вы глаголете, яко во Иерусалимех есть место, идеже кланятися подобает ( Иоан. 4:20 ). Слово жены самаряныни не женское! Слово, обличающее в ней ум здравый и решительный, жаждущий познания истины, – совесть, правда, не совсем покойную, но в вере и молитве ищущую своего успокоения, – душу, от бремени греха несвободную, но заботливо о благоугождении Богу и своем спасении помышляющую! Слово, которое сделало бы честь и всякому книжнику иудейскому и богослову самарянскому! Слово, наконец, которое не стыдно было бы повторить пред целым светом и мущине-прогрессисту, и каждому из нас, возлюбленные о Господе чада и братия, – тем более, что Тот, пред Кем оно в первый раз произнесено было, Кто удостоил благосклонно выслушать его и дать разрешительный ответ, есть для нас не Пророк только, но Сам Господь пророков, Сам Бог и Спаситель наш! Так мудро и многозначительно это слово! Оно в малом объеме заключает в себе весь существенный состав и всю основную разность двух того времени вероисповеданий, наиболее приближавшихся к истинному. Умная самарянка, из немногих слов Господа Иисуса познав в Нем Пророка, не хотела опустить сего благоприятного случая, но поспешила им воспользоваться для разрешения своих религиозных недоумений, приметно, давно ее безпокоивших. Господи, сказала она с радостию, вижу, яко Пророк еси Ты. Как много у самарянки здравого смысла и твердости воли уже в том одном, что она, вопреки закоренелым предрассудкам своего времени и народа, вопреки всеобщему и глубокому отвращению единоземцев своих ко всему еврейскому, – простиравшемуся до такой степени, что и одна случайная встреча самарянина с евреем, и обратно еврея с самарянином, и одно легкое прикосновение их одного к другому почитались нечистыми и способными сообщить свою нечистоту, – не поколебалась признать в еврее Пророка и объявить о том целому городу, не утаив присем и своего стыда, новообретенным Пророком безжалостно обнаруженного. |
| Скачать epub pdf Слово в неделю о самаряныне Г лагола Иисусови жена: отцы наши в горе сей поклонишася, и вы глаголете, яко во Иерусалимех есть место, идеже кланятися подобает ( Иоан. 4:20 ). Вот сущность и различие двух древних вероисповеданий – иудейского и самарянского. Они были столько между собою сходны, что не легко открыть и указать граничную черту, одно от другого отделяющую; и в тоже время – столько одно другому враждебны, что последователи их, взаимно обличая и укоряя себя в уклонении от истины, называли друг друга не иначе, как раскольниками или схизматиками, при всяком случае друг друга поносили и преследовали, и не только избегали взаимного общения, но и одно случайное прикосновение друг к другу почитали для себя за великий грех и осквернение: не прикасаются жидове к самарянам, сказала жена самарянка Иисусу Христу, просившему у нея воды, для утоления жажды. Между тем как у сих вероисповеданий одно было основание – слово Божие, одна вера во Христа грядудущего, одна надежда спасения, одно учение нравственное, одно упование бессмертия с наградами вечными для праведников и мучениями нескончаемыми для грешников, одне жертвоприношения, и одни обряды, законом Моисеевым предписанные. Различие состояло только в месте богослужения: – самаряне покланялись Богу на горе Гаризин, а иудеи – на горе Сион, в иерусалимском храме. Только-то, скажут, быть может, мудрецы нашего времени самодельные? – Да, возлюбленные, только, не больше; но это только пред очами небесного Учителя и Судьи вселенные показалось столько великим и важным, что при нем самарянское поклонение Богу истинному превратилось в служение Богу неведомому, следовательно в служение суетное, безполезное и душевредное. Вы кланяетеся, сказал Господь Иисус, егоже не весте, мы кланяемся, егоже вемы, яко спасение от иудей есть ( Иоан. 4:22 ). Так должно быть строгим, осторожным и внимательным в суждении о предметах веры: здесь часто одна черта, самая, по видимому, ничтожная и для простого и неопытного глаза маловажная, изменяет вид всего целого, унижая или возвышая оное, а нередко и вовсе разрушая до основания. |
| Скачать epub pdf Слово в неделю одиннадцатую по Пятьдесятнице Т ако и Отец Мой небесный сотворит вам, аще не отпустите кийждо брату от сердец ваших прегрешения их ( Матф. 18:35 ). Сими словами Господа мы призываемся, братия, к благотворению ближних нашим и прощению обид, ими причиняемых, как необходимым условиям нашего спасения. Да отпадет рамо мое от состава моего, говорил некогда праведный Иов, мышца же моя от локтя да сокрушится, аще воздвигох на сироту руку, аще хлеб мой ядох един, и сирому не преподах от него, аще презрех нага погибающа, и не облекох его, или аще вчиних злато в крепость мою, и аще не раздрав писания отдах, ничтоже взем от должника ( Иов. 31, 17–37 ). Но чей язык из нас может изрещи подобные глаголы? Кто осмелится сказать о себе: око бех слепым, нога хромым, отец немощным ( Иов. 29:15 )? Напротив, что свидетельствуют жалобные гласы вдовиц, вопиющих на небо? Что означают кровавые слезы плачущих сирот? Что показывает скитающаяся по стогнам градов и весей алчущая братия наша? И откуда столько полунагих членов Христовых, трясущихся от хлада и мраза? Почто наполнены темницы бедными и притесненными узниками за долги и корыстные писания? Ах! Не все ли сие свидетельствует жестокосердие евангельского должника, который, сам будучи прощен, истязывал клеврета своего и всадил его в темницу, дондеже воздаст ему весь долг? Не все ли сие ясно доказывает, что за беззакония иссякла любы многих ( Матф. 24:12 ). Но посмотрим, чем наказывается таковой поступок жестокосердия? И прогневався Господь его, предаде его мучителем ( Матф. 18:34 ), повествуется в евангелии. Вот чем наказывается немилосердый должник, непомиловавший клеврета своего! Таким точно образом накажутся и наши поступки на будущем суде. Так строго и с нами поступит Бог отмщений в день судный, ежели мы не отпущаем брату прегрешений от сердец наших, ежели не милуем должников наших, не помогаем бедным, притесняем слабых, не покровительствуем беззащитных. Тако и Отец Мой небесный сотворит вам, аще не отпустите кийждо брату от сердец ваших прегрешения их. О! Предохраним себя, слушатели, от сих гибельных последствий. |
|
|
