| Фараон понял, что Сам Бог открыл Иосифу значение снов, и сделал его главным начальником в земле Египетской, первым после себя, и ему поручил заготовлять хлеб. ПРИМЕЧАНИЕ: См. Библию, в кн. «Бытие» (Быт.39-40; Быт.41:1-46). Свидание Иосифа с братьями и переселение Иакова с семейством... В семь плодородных лет Иосиф собрал в Египте столько хлеба, что его достало и на голодные годы, и даже можно было продавать и в другие страны. Отовсюду стали приезжать в Египет за хлебом, потому что голод был по всей земле. Приехали в Египет за хлебом и сыновья Иакова, из земли Ханаанской. Они пришли к Иосифу, поклонились ему до земли, но не узнали его. Иосиф же узнал братьев и невольно вспомнил сны своего детства; но чтобы видеть, сделались ли братья лучшими, обошелся с ними сурово и сказал им: «Вы, верно, соглядатаи (чужие разведчики), пришли высмотреть все в нашей земле, чтобы потом завоевать ее». — «Нет», ответили братья, «мы — люди честные и все сыновья одного человека в земле Ханаанской. Нас было двенадцать, но одного не стало, а младший остался с отцом». — «Если вы говорите правду», сказал Иосиф, «то пусть один из вас останется здесь, а остальные пусть отвезут хлеб и привезут младшего брата». Братья стали тогда говорить между собою, думая, что Иосиф не понимает их, так как он говорил с ними через переводчика: «Вот, мы терпим наказание за грех против нашего брата. Мы не пощадили его, зато и постигло нас такое горе». Иосиф же, когда услышал, что они говорят, отошел от них и заплакал. Потом, он оставил у себя Симеона, а прочих братьев отпустил. Через год братья снова приехали в Египет за хлебом и привезли с собою младшего брата Вениамина. Иосиф, увидев между ними Вениамина, приказал ввести их в дом свой и устроил для них обед. И когда смотрел на Вениамина, то от радости прослезился. Чтобы братья не заметили его слез, он ушел в другую комнату и умыл свое лицо. После обеда Иосиф велел насыпать им хлеба в мешки, а в мешок Вениамина приказал положить серебряную чашу, из которой пил сам. На следующее утро он отпустил их домой. |
| – Вы откуда? зачем пришли? Они сказали: – Мы из земли Ханаанской, пришли купить себе хлеба. И вдруг Иосиф сказал им на это: – Вижу, что не за хлебом вы пришли! Вы – разведчики. Пришли разведать, где у нас слабые и незащищенные места! Братья ужаснулись такому обвинению и сказали: – Нет, господин! не разведчики мы: мы честные люди! Мы все из одной семьи, дети одного отца. Нас всех было у него двенадцать сыновей. Меньший остался с нашим престарелым отцом, а одного брата не стало... Иосиф сказал на это: – А я так уверен, что вы – разведчики. Говорю вам именем фараона: вы не уйдете отсюда, пока не явится ко мне ваш младший брат. Пошлите одного из вас: пусть приведет младшего брата. Вот тогда и откроется, правду ли вы говорите мне. И велел Иосиф отвести их под стражу, на три дня. На третий день он позвал их и сказал им другое свое решение: – Я боюсь Бога. Не буду вас всех задерживать. Пусть останется здесь только один. А вы идите домой! Я и хлеба вам отпущу, ради семейств ваших. Но смотрите: младшего брата приведите мне, чтобы оправдались слова ваши. Братья поневоле согласились на это. И стали тужить и горевать друг с другом о случившемся. И говорили между собою: – Видно, Бог наказывает нас за старый грех против брата нашего, Иосифа. Как он страдал, как умолял нас тогда, но мы не пожалели его! Вот теперь и случилось с нами горе. А Рувим сказал им при этом: – Помните, говорил я вам: не грешите против отрока, но вы не послушали – вот и взыскивается теперь кровь его! Иосиф понимал все, что они говорили. И взволновалась душа у него. Он отошел и заплакал. Но потом, опять подошел к ним и продолжал разговаривать чрез переводчика. Заложником он оставил Симеона, и велел связать его на глазах у братьев. А остальных отпустил. И велел слугам наполнить зерном мешки их и тайно разложить по мешкам серебро их, которое уплатили они за купленный хлеб. Братья навьючили на ослов своих мешки с хлебом и двинулись из Египта в обратный путь. На ночлеге пришлось одному из них развязать свой мешок, чтоб достать корму для осла. И увидел он серебро свое в отверстии мешка. Тотчас он позвал братьев и сказал: |
| Вдруг Исаак спросил Авраама: батюшка! вот огонь и ров, где же агнец во всесожжение? Не беспокойся, сын мой, отвечал Авраам, Бог усмотрит себе агнца. И шли они далее. Когда пришли на место, указанное Богом, Авраам устроил жертвенник, разложил дрова, и, связавши сына своего Исаака, положил его на жертвенник поверх дров. Вот он уже, взявши нож, поднял руку, чтобы заколоть сына своего, но в это мгновение ангел Божий воззвал к нему с небес: «Авраам! Авраам! не поднимай руки своей на отрока, и не делай над ним ничего; теперь известно, что ты боишься Бога, когда не пожалел для Меня сына своего, единственного у тебя». Авраам остановился, – оглянулся он вокруг себя и увидал назади овна, который рогами своими запутался в деревьях: его он и принес во всесожжение вместо сына своего Исаака. Господь хранит уповающих на него У Исаака было два сына: Исав и Иаков. Приближаясь к смерти он захотел благословить Исава; но против воли, по особенному распоряжению Божию, благословил вместо старшего младшего сына. Исав за это возненавидел младшего брата Иакова и грозил убить его. Иаков, по совету матери и с дозволения отца, ушел из дому отеческого на родину матери. Срядился он в путь, вышел из дома один, без слуг, с небольшим дорожным запасом. Зашло солнце; застигла ночь; дальше идти нельзя было и он остался ночевать под открытым небом. Тело его утомилось, сон склонил его; он взял под голову камень и лег. Много горя было у него на сердце. По эту сторону пути кров родительский, из которого принужден удалиться по ненависти брата, – кругом его никого невидно, по ту сторону пути – даль необозримая. Ему показалось, что во всем мире нет у него помощника. Одна только надежда на Бога подкрепляла его. В сих расстроенных чувствах он заснул. И вот он видит во сне: стоит на земле лестница, и верхом своим касается небес; ангелы божии восходят и нисходят по ней. Наверху стоит Сам Господь и говорит: Я Бог Авраама, отца твоего и Бог Исаака. Землю, на которой ты лежишь, Я дам тебе и потомству твоему. Потомства у тебя будет столько, сколько песку на земле. |
| Во времена Давида мы видим двух первосвященников из домов двух сынов Аароновых: первосвященника Авиафара, сына Ахимелеха, который находился с Давидом в изгнании (1 Ц. XXII, 20) и Садока (2 Ц. VIII, 17 и XV, 24), который по-видимому чередовался в служении с Авиафаром 270 , как это видно из 1 Пар. XXIV, 3, или служил вместе с ним, как это видно из 2 Царств XV, 24. Из 1 Парал. XXIV, 3 можно усмотреть, что хотя Давид был связан узами благодарности с Авиафаром, сыном Ахимелеха, убитого Саулом за Давида, но Давид не мог однако не принять во внимание прав Садока, потомка старшего сына Аарона Елезара, между тем, как Ахимелех был потомком младшего сына Ааронова, Ифамара. Мы не знаем, почему и когда из рода сына Елеазара Финееса первосвященство перешло в род Ифамара, второго сына Ааронова, но мы находим в начале первой книги Царств, что первосвященником был Илия, из этого младшего рода сынов Аароновых, и в этом роде священство переходило преемственно до Ахимелеха и Авиафара. Когда Давид царствовал в Хевроне и Саул был убит, тогда только Садок, остававшийся верным Саулу, пришел в Хеврон; но затем оставался верным и Давиду 271 . При Соломоне (3 Ц. II, 26–27) Авиафар был удален от священства и единым первосвященником назначен был Садок 272 . Мы остановились на первосвященниках времен Давида, потому что дар пророчества, дарованный первосвященнику, облеченному в ефод (Исход XXVIII, 30 и Чucл XXVII, 21 с прим. в Св. Летописи) и стоящему на молитве пред Всевышним, не был отнят у них. Так Авиафар (1 Ц. XXIII, 6), – когда бежал к Давиду,– принес с собой ефод 273 , в котором отец его вопрошал Господа для Давида (id. XXII, 10), и сам Авиафар вопрошал Господа – идти ли Давиду на Филистимлян (id. XXIII, 2–4); и позже о том месте, которое должен избрать Давид (2 Ц. II, 1), или еще о начале похода против Филистимлян (id. V, 19). О Сауле же сказано пред его падением, что «Господь не отвечал ему ни во сне, ни чрез урим, ни чрез пророков» (1 Ц. XXVIII, 6). Из этого заключаем, что и у первосвященника Садока был ефод с уримом и туммимом, но Господь не ответствовал Садоку за нечестие Саула. |
| Вот почему Пресвятая Дева Господом на кресте и вручается Иоанну. Тогда вполне понятно и то, почему она была известна под именем Марии Иаковлевой, а не Иосифовой. Третья же Мария есть мать Иакова младшего и Иосии, о которой упоминает ев.Марк, отличная от нее. Она же, я думаю, есть и Маря Иаковлева, указываемая евангелистом Лукою, потому что указание евангелиста Луки, конечно, нельзя относить к Богородице, в виду сказанного раньше. И евангелист Марк, упомянув о ней выше в таких словах: «Мария Магдалина, и Мария, мать Иакова меньшего и Иосии» ( Мк. 15:40 ), ниже опять эту самую Марию Иаковлеву называет просто Иаковлевой: «по прошествии субботы Мария Магдалина и Мария Иаковлева и Саломия купили ароматы, чтобы идти помазать Его» ( Мк. 16:1 ). Если же она была матерью кого-нибудь другого, а не Иакова младшего и даже не Иакова, называемого братом Господним, очевидно тогда ее нужно отличать от трех указанных. Между тем есть еще Мария Клеопова, сестра Богородицы, которую упоминает Иоанн Богослов при кресте ( Иоан. 19:25 ). Есть и еще Мария, сестра Марфы и Лазаря ( Иоан.11:2 ). Зная все это, возлюбленные, и держась твердо, не допускайте тем, кто захотел бы клеветать на Писание, делать это. В нем, как говорящем Святым Духом, заключается полная правдивость и истина. И только слабость человеческого ума и нежелание из тщеславия сознаться в ней – свое собственное несовершенство приписывает Писанию в качестве разногласий. Вы же, честная и святая паства Христова, принимайте пищу душ ваших, – разумею божественное Писание, – как истинную и непорочную. Истина ведь питает вас, потому что истина и воскресение и жизнь есть Христос Бог наш. А если что-нибудь из Св.Писания мы не понимаем, как следует, то будем иметь терпение до будущего века, когда будем удостоены созерцать Бога лицом к лицу и просвещены будем ведением всего сущего, когда и Бога познаем уже не отчасти, но как и сами мы познаны были от Него ( 1Кор. 13:12 ). А в этом для всякого разумного создания и заключается высочайшее блаженство, устрояемое любовью и почерпаемое во Христе Иисусе Господе нашем, Которому слава и держава со безначальным Его Отцом и животворящим Духом, ныне и присно, и во веки веков. |
| Впрочем, человек не так уж и гнался за потерянным Богом. Очень важный символ встречает нас на пороге библейской истории: Адам, согрешив, прячется от Бога под кустом… _________________ Примечания См.: Доддс Э. Р. Греки и иррациональное. С. 76–77. См.: Циркин Ю. Б. Карфаген и его культура. С. 132. Циркин Ю. Б. Карфаген и его культура. С. 180–182. Тураев Б. А. История древнего Востока. Т. 2. С. 132. Честертон Г. К. Вечный человек. С. 162. Разрушенный в 146 г. до Р. Х., Карфаген был вновь заселен при Цезаре — в 44 г., но уже римскими колонистами. Религиозный культ был романизирован Ханаан — самоназвание жителей той страны, что греки нарекли Финикией. Латиняне называли их пунийцами. В Септуагинте (греческом переводе книг Ветхого Завета) Карфаген поименован как Кархедон; в масоретском тексте (и, соответственно, в русском синодальном переводе) это — Фарсис (см.: Ис 23:1, 6, 10, 14). Тураев Б.А. История древнего Востока. Т. 1. С. 162. Подробнее см.: Там же. Т. 2. С. 17–18. О знакомстве библейских авторов с этим финикийским обычаем свидетельствует Иисус Навин: В то время Иисус поклялся и сказал: проклят пред Господом тот, кто восставит и построит город сей Иерихон; на первенце своем он положит основание его и на младшем своем поставит врата его ( Нав 6:25 ). Ср.: И поставил он Ваалу жертвенник в капище Ваала, который построил в Самарии. И сделал Ахав дубраву, и более всех царей Израильских, которые были прежде него, Ахав делал то, что раздражает Господа Бога Израилева, [и погубил душу свою]. В его дни Ахиил Вефилянин построил Иерихон: на первенце своем Авираме он положил основание его и на младшем своем сыне Сегубе поставил ворота его, по слову Господа, которое Он изрек чрез Иисуса, сына Навина (3 Цар. 16, 32–34) И цветы, и шмели, и трава, и колосья, И лазурь, и полуденный зной… Срок настанет — Господь сына блудного спросит: «Был ли счастлив ты в жизни земной?» И забуду я все — вспомню только вот эти Полевые пути меж колосьев и трав — И от сладостных слез не успею ответить, К милосердным коленям припав. |
| Вспомним евангельскую притчу о блудном сыне. Старший брат, наверное, очень удивился бы, если бы мы спросили, считает ли он младшего своим врагом. Но он настолько уязвлен щедростью прощения, которое отец излил на младшего, что ему не хочется входить в отцовский дом и делить общее веселье. Как же, он жизнь свою положил на то, чтобы заслужить, заработать свои сыновние права в доме. И этого заслуженного, заработанного, причитающегося права у него никто не отнимает; от отца еще раз подтверждено: «сын мой! Ты всегда со мною, и все мое – твое» ( Лк. 15:31 ). Но младший, который ничего не выслужил себе, кроме срама, – ну, пусть бы еще отец его простил на каких-то условиях; но зачем, зачем это прощение – такое праздничное, пиршественное, безгранично-щедрое? Что бы ни было, благонравный исполнитель отцовских приказов хотел бы удержать чувство превосходства над кающимся беспутником, которое соответствует понятию «справедливости». (То же понятие – у других персонажей евангельских притчей, например, у фарисея, благодарящего Бога за то, что он, фарисей, не таков, как прочие, грешные люди, или у работников, сполна получивших договорную плату, но обиженных тем, что их товарищи, нанятые попозже и работавшие поменьше, из чистой милости получили столько же). Всем этим «правильным» людям хотелось бы, чтобы Бог миловал не чересчур великодушно, а в меру, не «переборщив». Это значит, что в тайне своей души, быть может, не вполне понимая, что делает, каждый из них навязывает Богу свою собственную меру. И каждому из них Бог отвечает: «разве Я не властен в своем делать, что хочу? Или глаз твой завистлив оттого, что Я добр» ( Мф. 20:15 ). И еще: «не ваши пути – пути Мои» ( Ис. 55:8 ). Есть люди, которым легче телом и душою повергаться перед Богом во прах, простираться ниц перед Его беспредельным и запредельным величеством, чем каждый миг воздавать Ему самое простое уважение, такое, какое мы обязаны воздавать даже ближнему, даже равному, тем более – старшему. Простая наука, которой хорошие родители учат детей. |
| «Вы сделали меня бездетным, с горестью упрекал их древний Иаков, Иосифа нет, Симеона нет и Вениамина ли взять хотите? Все сие совершилось на беду мою!» Тщетно умолял старца Рувим, отдать ему на руки младшего брата и убить двух собственных его детей, если не возвратит его к родителю. «Не идти сыну моему с вами, отвечал Иаков, брат его умер, он один мне остался; если же что случится с ним на пути, с печалью сведете вы во гроб старость мою.» Между тем голод усилился на земле; когда истощился весь хлеб, привезенный из Египта, Иаков опять стал посылать детей своих за пищей, но Иуда сказал ему: «властитель земли той с клятвой засвидетельствовал нам, что не увидим лица его, если не приведем с собой младшего брата, и так, если отпустишь его с нами, пойдем, если же нет, напрасен путь наш.» «Зачем, на беду мою, упоминали вы о меньшем брате?» возразил старец, и сыновья его опять отвечали: «вельможа Фараонов спрашивал о роде нашем, и жив ли у нас отец и есть ли братья? Могли ли мы угадать, что он потребует брата!» «Отпусти отрока со мною, умолял Иуда огорченного отца, чтобы мы все остались живы, и ты и малые наши дети; я беру его на свои руки и от меня требуй его обратно; если же не представлю опять Вениамина лицу твоему, пусть останусь на всю жизнь виновным пред тобой; когда бы ты не медлил, мы успели бы дважды уже совершить путь.» Тронулся наконец Израиль мольбами детей своих. «Если уже так должно быть, сказал он, то возьмите лучшие произведения земли сей и отнесите в дар властителю; возьмите также двойное количество серебра, чтобы возвратить и то, которое, быть может по ошибке, положено было в мешки ваши; возьмите и брата своего и вместе идите к человеку тому. Бог мой, да даст вам обрести его благоволение, чтобы отпустил с вами обратно и оставленного брата и Вениамина; а мне, если уже суждено быть бездетным, пусть буду бездетен.» Сыновья Иакова, взяв дары и серебро, опять пошли в Египет и вместе с Вениамином предстали Иосифу. Увидев между ними брата своего единоутробного, он велел домоправителю пригласить их на трапезу. |
| Действительно, как он может присвоить себе статус, который ему не принадлежит, в силу рождения его вторым. И евреи нам, христианам, ставят в укор: «Как это вы объявили себя детьми Божьими? У Бога только еврейский народ – дети Божии, а вы… Как такое вообще может произойти?» Мать понимает смущение Иакова: Мать его сказала ему: на мне пусть будет проклятие твое, сын мой, только послушайся слов моих и пойди, принеси мне (Быт. 27, 13). То есть принеси мне этих двух козлят . Речь идет уже не об одном еврейском племени, но и обо всем человечестве, включая потомков Иафета и Хама. О которых, об их обращении в Единобожие, мы и находим в Библии еще ветхозаветные пророчества: да распространит Бог Иафета, и да вселится он в шатрах Симовых (Быт. 9, 27); и о потомстве Хама: В тот день жертвенник Господу будет посреди земли Египетской, и памятник Господу – у пределов ее (Ис. 19, 19). Он пошел, и взял, и принес матери своей; и мать его сделала кушанье, какое любил отец его. И взяла Ревекка богатую одежду старшего сына своего Исава, бывшую у ней в доме, и одела [в нее] младшего сына своего Иакова (Быт. 27, 14–15). Блаженный Иероним пишет: «По поводу этого стиха евреи сохраняют предание, что первородные сыновья исполняли священнические обязанности, и у них была священная одежда. Одеваясь в неё, они приносили Богу жертвы ещё до того, как Аарон был избран для священнического служения» . То есть Исав мог уже и священнодействовать… Эти одежды принадлежат Исаву, первенцу по праву плотского рождения, но в них одевают младшего сына Исаака, Иакова. А руки его и гладкую шею его обложила кожею козлят (Быт. 27, 16) – если слепой отец будет щупать Иакова, а там ему попадется шкура козлят, он подумает: «А, это он, лохматый!» И дала кушанье и хлеб, которые она приготовила, в руки Иакову, сыну своему (Быт. 27, 17). Представляете, как Иаков трепетал от страха? А если отец догадается? Он же проклянет его! Ведь отец ждет, когда придет Исав! И ему хочет отдать все благословение. Зло всегда возвращается к человеку. Причем наказание принимает форму греха |
| – Довольно для меня и того, что еще жив сын мой Иосиф! Иаков отправляется в Вирсавию, где приносит жертву Господу в надежде узнать Его волю на отъезд в Египет. И сказал Бог Израилю в ночном видении: «Иаков! Иаков!.. Я Бог, Бог отца твоего; не бойся идти в Египет, ибо там произведу от тебя народ великий; Я пойду с тобою в Египет, Я и выведу тебя обратно. Иосиф своею рукою закроет глаза твои» ( Быт. 46, 2–4 ). Тогда Иаков и с ним семьдесят человек вместе с имуществом переселились в Египет. Там Иосиф встретился с ним после семнадцати лет разлуки и упал отцу на грудь. Иаков же сказал: «Умру я теперь, увидев лицо твое!» И поселились они в Египте, и кормил их Иосиф хлебом до конца голода. Братьям было поручено пасти скот в земле Гесем, Иаков же, встретившись с фараоном, благословил его. Между тем в Египте кончилось серебро, за которое они покупали хлеб у Иосифа, и скупил Иосиф за хлеб всю землю Египетскую. Все египтяне стали слугами фараона, обязанными платить ему пятую часть урожая. Сами египтяне были весьма рады этому и говорили, что Иосиф спас им жизнь. Когда прошло семнадцать лет, Иаков вызвал к себе Иосифа и заставил его поклясться, что похоронит его в Хевроне рядом с отцами. Когда тот поклялся, Иаков поклонился на возглавие жезла его, воздавая тем честь грядущему Христу. Последние дни Иакова и его благословение (Быт. 48–50) Иаков заболел и призвал к себе Иосифа. Тот привел к нему своих сыновей, Манассию и Ефрема. Иаков сказал Иосифу: – Бог Всемогущий явился мне в Лузе и благословил меня, обещая расплодить меня и дать землю Ханаана в вечное владение. И вот два твоих сына, родившиеся у тебя в Египте, – мои, как Рувим и Симеон. Все твои остальные дети будут твои и войдут в удел под именем своих братьев. Тогда Иосиф подвел Манассию и Ефрема к Иакову, и он поцеловал и обнял их. – Не надеялся я даже увидеть лицо твое, но Бог показал мне и детей твоих, – сказал Иаков. После этого он возложил руки крестообразно на Ефрема и Манассию, причем правую положил на младшего, а левую – на старшего (а правая рука у евреев была предпочтительнее левой, и таким образом он предпочел младшего, Ефрема), и сказал, предсказывая Святую Троицу: «Бог, пред Которым ходили отцы мои Авраам и Исаак, Бог, пасущий меня с тех пор, как я существую, до сего дня, Ангел, избавляющий меня от всякого зла, да благословит отроков сих; да будет на них наречено имя мое и имя отцов моих Авраама и Исаака, и да возрастут они во множество посреди земли» ( Быт. 48, 15–16 ). |
|
|
