| Остается ждать теперь новых данных для подтверждения подлинности булл Адриана II и Стефана VI, которые более чем вдвое увеличивают общую сумму упомянутых противоречий, и по своему содержанию и характеру сильно не нравятся тем из западных критиков, кои смотрят на науку, как на орудие для совершенно чуждых для нее целей 6 . Но судя по внутреннему характеру названных булл, нельзя сомневаться, что они пройдут безопасно сквозь все испытания и нападения недобросовестной критики. Зато с признанием достоверности папских булл открывается огромное поприще для всякого рода толкований, – действительно неизбежных потому, что иначе в действиях и распоряжениях пап не будет никакого смысла, или эти действия примут совершенно ложный колорит. Это-то объяснение – не подлинности, а – подлинного смысла папских булл и составляет то затруднение и неудобство, при пользовании ими, о котором мы сказали выше. Давно уже, еще со времени Шлецера, принято для этой цели брать в соображение тогдашние отношения пап к Константинополю; но нам кажется, что этот пункт в жизни Славянских Апостолов доселе еще не раскрыт с надлежащею полнотой. Кроме того истинный смысл папских предписаний, или точнее, побуждений для того или другого образа действий пап, должен определяться из рассмотрения тогдашних отношений их к Моравским князьям, к зальцбургскому и пассавскому архиепископам, к св. Мефодию и его пастве, и наконец к законоположениям и обычаям Римской церкви. Римским первосвященникам хотелось в одно и тоже время: сохранить мир с Константинопольскою церковью, чтобы не лишиться Болгарии; а потом ее чтобы возвратить остаться в добрых отношениях со Славянскими князьями, постоянно менявшими свой образ мыслей и действий вследствие политических целей; поддержать расположение к себе проповедников, имевших большое влияние на новопросвещенную ими страну; отстранить влияние и притязания Зальцбургского и Пассавского архиепископов, и наконец остаться, сколько возможно было, верными принципам и установлениям, принятым Западною церковью. |
| Король не хотел ссориться с папой из-за притязаний баварского духовенства и предоставил ему полную свободу в устроении Паннонии. Таким образом, протест баварского клира, выразившийся в самовольных его действиях, был строго осужден высшим церковным авторитетом. Сделав распоряжение об освобождении Мефодия, папа приказал архиепископу Адальвину восстановить Мефодия в его церковных правах, а светским властям рекомендовал его как достойного заместителя Паннонской кафедры. В высшей степени любопытна отправленная папой булла славянскому князю Мутимиру, в которой ему рекомендуется «по примеру предков возвратиться к подчинению Паннонской кафедре и епископу Мефодию оказать пастырское почтение» 133 . Какое серьезное значение приписывал папа занимающему нас вопросу, видно из инструкции, данной легату, епископу Павлу Анконскому, отправленному для устройства церковных дел в Германии и Паннонии. Содержание этой инструкции знакомит с общим взглядом на дело, который папский легат должен был проводить в своих сношениях с официальными учреждениями и лицами. Между прочим, здесь выставляется положение, что апостольский престол имеет издавна право на посвящения и административные распоряжения по всему Иллирику, что сроки не имеют значения для тех областей, которые подвержены варварским вторжениям. По отношению к архиепископу Паннонии легату даются специальные наставления. Он должен в сношениях с епископами Зальцбургским, Пассавским и Фрейзингенским, которые участвовали в осуждении Мефодия, держаться того положения, что назначен для восстановления на кафедре Мефодия, лишенного свободы в течение трех лет, а не для суда и что на основании декреталий его следует сначала восстановить в епископском сане, а затем привлечь к отчету, дабы через полтора года, облеченный правами, он мог приступить к решению своего дела 134 . «В случае, если бы Адальвин с Германрихом захотели привлечь нашего епископа к суду, – продолжает инструкция, – скажи им: вы, не имея канонических оснований, осудили епископа, назначенного апостольским престолом, посадили его в темнику, подвергали заушениям, лишили права совершать священные службы и три года держали в удалении от кафедры, хотя он в течение этого времени неоднократно обращался к апостольскому престолу письменно и чрез послов. |
| Естественно, что моравские славяне, увеличившиеся приливом придунайских, подпали теперь власти западного императора, 72 который, ревнуя об обращении язычников всеми мерами, даже силой оружия, учредил два латино-немецких епископства, Зальцбургское и Пассавское, которым подчинил славян Моравии и Паннонии. По ослаблении Карловой монархии, моравам при Моймире (818–846) удалось основать свое государство, но в полу зависимости от немецкой империи. От нее через латино-немецкое духовенство приняли они и крещение, вступив в церковную область римского папы. При Ростиславе моравам удалось высвободиться по крайней мере от полного политического подчинения немецкому государю, но приходилось упрочивать и ограждать эту независимость, угрожаемую сильными соседями, с запада немцами, с востока – болгарами, владевшими частью Паннонии. Они ищут политического союза с Византией. Но рядом с этим чувствовалась потребность лучшего наставления в вере, более самостоятельного устройства церкви, представляемой в Моравии латино-немецким духовенством, которое было духовенством чужой страны, опорой чужой политической силы и власти и в то же время не могло и не хотело передавать веру славян на их родном языке, как варварском и чужом для себя. Искомый политический союз с Византией, как вместе и вторым центром христианства, направлял моравов и к церковному союзу с ней, дававшему притом надежду получить помощь от нее в вопросе о вере и церкви. В 862 году моравский князь Ростислав (846–870), посоветовавшись со своими родичами и боярами, прислал посольство к царю Михаилу с такой речью: «Люди ваши отверглись поганства и держим мы теперь закон христианский; но не имеем учителя, который бы сказал нам истинную веру христианскую на вашем языке, чтобы и другие страны, взирая на нас, подобились нам. Итак, пришли к нам, царь, такого учителя и епископа, ибо от вас добрый закон исходит на все страны». Так передается речь посольства в житии Кирилла. В житии Мефодия прибавляется к ней следующее: «Прибыли к нам многие учителя христианские из волохов (итальянцев), греков и немцев и учат нас различно. |
| и папа Иоанн X утвердил такое постановление собора. Папа Иоанн XIII в послании к Богемскому герцогу Болеславу II, от 972 года 398 разрешает учредить в Богемии особое епископство, присовокупляя при этом, как непременное условие, что „богослужение должно быть совершаемо не по обряду или секте народов болгарского или русского и не на славянском языке, но учреждаемое епископство должно во всем следовать учреждениям и постановлениям апостольского престола, и ради удовольствия всей римской церкви, избирать духовных лиц из особенно следующих в латинском языке“. Папа Бенедикт VII, 974–983, вопреки постановлениям своих предшественников, пап Адриана II и Uoahha VIII , особым посланием 399 „уступает Зальцбургскому архиепископу Фридриху и его преемникам ту власть над Баварией, Паннонией и Моравией, какую предшественники архиепископа Фридриха получили от предшественников папы Бенедикта, именно: никто в тех землях, кроме Зальцбургского архиепископа, не имеет права завладеть паллиумом, поставлять епископов и отправлять какие-либо службы, сану Зальцбургского архиепископа присвоенные“. Местный Спалатрский собор во второй полов. XI стол. 400 , называя Мефодия еретиком, повторил вышеприведенное постановление собора 925 года, но в форме более резкой и точной: „Никто да не дерзает совершать божественные службы на славянском языке, но лишь на латинском и греческом, равно как ни один Славянин не может быть возводим в священнический сан“. Папа Григорий VII в послании к Богемскому королю Вратиславу 401 , от 1080 года, между прочим говорит: „Что же касается твоей просьбы о дозволении совершать богослужение на славянском языке, то знай, что мы никоим образом не можем быть снисходительны в подобной просьбе“. Папа Иннокентий IV в своем послании к Ценгскому епископу, от 1248 года 402 , „принимая во внимание, что язык подчинен делу, а не дело языку, разрешает совершать божественные службы на славянском языке“. Папа Климент VI в послании к Пражскому архиепископу, от 1346 года 403 , разрешает известным славянским монахам совершать божественную службу на славянском языке. Богемский король Карл IV, в ответ на такое разрешение папы, особым актом от 1347 года 404 , основывает монастырь св. Козьмы и Дамиана, при чем называет Кирилла и Мефодия патронами Богемской земли. |
| Весьма скудные сведения о положении Моравской Церкви в последние годы IX столетия восполняются частию единственным в своем роде документом, относящимся к 900 г. Историческая обстановка происхождения этого документа может быть легко определена. Наступившие в Моравии смуты по смерти Святополка в 894 г. имели последствием усиление в стране немецкого влияния и неоднократные успешные походы баварцев против Моравского княжества. Успехи немецкого оружия дали надежду Зальцбургскому архиепископу снова распространить церковную власть на Моравию, не имевшую более самостоятельной кафедры и утратившую церковное устройство. Немецкое духовенство в этом отношении могло сослаться на отношения, имевшие место в 870–871 гг., когда Моравия и Паннония действительно входили временно в состав Зальцбургской епископии. В переговорах об установлении мирных сношений между мораванами и немцами в 901 г. принимал участие епископ Рихард, тогдашний Пассавский епископ, как можно догадываться, представлявший интересы Зальцбургской архиепископии в деле о подчинении Зальцбургу Моравской Церкви. Между тем по желанию сына и преемника Святополка, Моймира II, папа Иоанн IX послал в Моравию архиепископа Иоанна и епископов Бенедикта и Даниила с целью устройства Моравии вопреки притязаниям немецкой Церкви, именно с непосредственным подчинением ее Римскому престолу, как было при Мефодии. Это обстоятельство встревожило баварских епископов и вызвало тот документ, о котором идет речь. Составление этого замечательного послания относится к промежутку времени между 21 января и серединою июля 900 г. Оно составлено на собрании всего баварского духовенства, потому что подписались под ним архиепископ и пять его суффраганов. Весьма любопытно сопоставить послание 900 г. со всем тем, что мы знаем об отношениях немцев к Паннонской архиепископии и моравским славянам. Тут холодно и без стыда отрицаются общеизвестные факты; искажаются события и выступают наружу доказанные веками отношения немцев к славянам. Вся история Святополка моравского и архиепископа Мефодия лишена в этом памятнике всякого значения для государственной жизни Моравии и представляется временем мятежа, анархии и языческого отступничества. Но послушаем самих немецких епископов. |
| 106 Рим не смел мешаться в их занятия. Но вскоре ход вещей изменился. В 661 году моравцы умертвили приверженца германцев Привину. Сын его Котёл, вероятно опасаясь подобной же участи, принял сторону народной партии, которой главою, как уже сказано, был Ростислав. Трудно иначе объяснить, что побудило Котёла отказаться от правил отцовских. Но скоро он снова перешел на сторону германцев, история говорит нам, что он в 865 году в замке своем над Салою, переименованном им по-немецки в Мосбург, угощал рождественскими праздниками зальцбургского архиепископа Адальвина; но нет следа в истории, чтобы пред несчастьем, постигшим Ростислава, о чем я тотчас буду говорить, он сделал такую же честь Кириллу или Мефодию, 107 и только после одержанной Святополком победы над германцами, о чем будет сказано ниже, он принимал 108 у себя Мефодия в 872 году, вероятно вновь отказавшись от римско-католических священников, и полюбил славянские книги, 109 не смотря на ропот и жалобы со стороны зальцбургского духовенства. Между тем туча бедствий скоплялась над головою Ростислава. Воспользовавшись несогласиями, возникшими между императором Людовиком и сыном его Карломаном, Ростислав помогал сыну против отца, помирившись с болгарами. Но или успех оружия изменил ему, или может быть он был предан союзником своим Котёлом, или Святополком; только вскоре он увидел себя в необходимости заключить с германцами мир, которого главным условием кажется было: оставление греков и присоединение по-прежнему к Западной империи. 110 Не допустив предполагаемого нами условия, трудно будет объяснить чем-нибудь другим, по какой причине после этого мира (и то еще не тотчас, потому что, разумеется, Ростислав медлил выполнением условий, а именно в 867 году) Кирилл и Мефодий, по приглашению папы Николая, должны были явиться в Рим. Неужели папа не имел прежде сведения, что греческие проповедники учат народ в панонской епархии, на которую он издавна предъявлял свои права? Нет он знал о том; но не хотел вмешиваться в это дело до тех пор, пока был уверен, что его не послушают. |
| 189 В этом письме Мефодий называется мужем совершенным и правоверным, ему дается право продолжать дело св. Кирилла – т. е. переводить евангелие и богослужебные книги и отправлять церковные службы на славянском языке. Оговорка сделана только относительно чтения евангелия; сначала должен быть читан на литургии латинский текст, а потом славянский перевод его. Коцел с честью принял проповедника, но не был доволен, что папа не дал ему высшего духовного сана. Князю паннонскому, как и Михаилу болгарскому, очевидно, желательно было иметь духовное лице с авторитетом, облеченное и внешним достоинством, чтобы оно с успехом могло бороться с проповедниками из других стран. Поэтому он скоро послал Мефодия опять в Рим и достиг того, что Мефодий посвящен был в архиепископы Моравии и Паннонии в 870–1 году. Учреждением славянской архиепископии, объединявшей под собою всех южных Славян единством веры, церковного языка и власти, папа Адриан II сделал великое дело для славянского мира; но этим нарушал он церковные права немецкого духовенства и наносил жестокий удар политическим стремлениям восточной линии франкских королей. Несомненно, что уступчивость папы Славянам вызвана была современным описываемому событию печальным для латинской церкви обращением Болгар к востоку. Посвященный в архиепископы Моравии и Паннонии, Мефодий начал свою деятельность в области Коцела устроением церковного чина и введением славянского богослужения. Ближайшим следствием этого было то, что архипресвитер Рихбальд, которому зальцбургский архиепископ Адальвин поручил управление церковными делами в этой области, в 871 году удалился в Зальцбург, чтобы там заявить жалобу на нововведения и нарушение прав своих. Зальцбургский архиепископ не мог согласиться без борьбы на уступку обширной провинции, значительно сокращавшую его доходы; король немецкий, как светский глава баварской церкви, тоже не мог быть доволен самовольным вмешательством папы в церковные дела его области. А потому, зимою 872 года приглашен был Мефодий в качестве ответчика на собор немецкого духовенства, чтобы дать отчет, по какому праву он пользуется епископскими привилегиями в чужой епархии. |
| 32 Историческая справка. В V–VI вв. территории нынешних Чехии и Словакии заселяют славяне. До этого данные территории населяли кельтские племена. В конце VII в. в Баварии поселились путешествующие ирландско-шотландские монахи. Впоследствии они миссионерствовали также у славян, но это было в основном в Нижней Паннонии (территория Боснии, Ховатии). Ирландско-шотландская миссионерская деятельность в этих местах достигает своей вершины в 754–784 гг. благодаря инициативе и руководству святого Вергилия, ирландского епископа в Зальцбурге. Не исключена возможность, что некоторые ирландские миссионеры трудились в конце VIII в. и в южной Моравии. С 739 г. святой Вонифатий, апостол Германии, основал в Баварии 4 епископские кафедры: Регенсбург, Фрайзинген, Пассау, Зальцбург. На территорию Чехии и Словакии миссионеры посылались из трех баварских епископий. Моравию окормлял в основном Пассавский епископ, Словакию — архиепископ Зальцбургский. Власть епископа Регенсбургского впоследствии ограничилась Чехией. Было бы неправильно считать, что баварские миссионеры проповедовали в Чехии и Моравии новую веру непонятным для населения языком. Знание языка местного населения было для каждого миссионера необходимо. Известно, что в Регенсбурге в капитуле у святого Еммерамуса изучался и славянский язык, как об этом свидетельствуют самые древние сохранившиеся манускрипты этой капитулы. Запись в летописях фульдских (845 г.) говорит, что Людовик Немец принял 14 богемских воевод, желающих принять христианскую веру, и они крестились вместе со своей свитой. Но можно сказать, что Чехия до прихода миссии святых Кирилла и Мефодия оставалсь в большей части языческий. Около 830 г. Зальцбургский архиепископ Адалрам освятил церковь в Нитре в Словакии (возможно это была первая церковь, построенная на территории Великой Мравии). Местный князь Прибина тогда еще христианином не был, но был женат на христианке — немке благородного происхождения. Предшественник святого благоверного князя Ростислава Моймир был уже по всей видимости христианин. |
| Но не так должны были отнестись к ним те писатели католические, которые в Кирилле и Мефодии уже в Царьграде хотят видеть поклонников всесветной власти папской; и если Копитар, родоначальник (среди славян) ученых натяжек в пользу Рима, говорит в настоящем случае только отрицательно, указывая на отсутствие следов славянства в богослужении до 868–69 годов (de linguæ slavicae in sacris usu primis jam quatuor et dimidio annis tentato nulla in historia vestigia) 225 , то новейшие писатели обращают его отрицание уже в положительный приговор. Резче, положительнее и определительнее других высказано подобное отрицание Гинцелем. Отстраняя прямые свидетельства источников, даже и того, который он считает достовернейшим, именно легенды Итальянской, Гинцель утверждает по догадке, что Кирилл и Мефодий как вступившие на почву, принадлежащую в церковном отношении епископии Пассавской, не осмелились бы никогда преступить обязанности повиновения ей, а последняя ни в каком случае не допустила бы смены латинского богослужения на славянское. При этом приводится и постановление церкви Зальцбургской, записанное в летописи безымянного, в силу которого священник, прибывший из чужой епархии, мог не более трех месяцев совершать богослужение прежде представления епископу отпускной своей грамоты 226 . Доктор Рачкий 227 не видит оснований утверждать решительно мнение Гинцеля, но считает вероятнейшим, что Константин не вводил слав. языка в богослужение, а только приготовлял учеников. Не говоря уже о том, что такое постановление относится к епископии Зальцбургской, а не Пассавской, в которой могли быть особые на этот случай распоряжения, мы не в силах удержать своего удивления и вообще непоследовательности в мыслях г. Гинцеля. Ни он, ни кто и другой не отрицают того факта, что Ростислав обращением к Византии и вызовом оттуда греческого просветителя поступил не только против желания и воли духовенства своей митрополии, т. е. Пассавской, но и прямо действовал в пользу решительного от нее отделения, как задумал он и почти уже достиг своего намерения и в политике относительно короля немецкого. |
| Нельзя не обратить внимания на осторожность, боязливость, с какою выпускает папа свои доказательства на историческое право Рима на Паннонию; он считает прежде всего необходимым выследить аргументы противников, чтобы как-нибудь не промахнуться в своих. До того, значит, убежден был Рим сам в непрочности, шаткости прав своих на новое приобретение. Но, видно, мало надеялся святый отец на покорность зальцбургского духовенства, потому что в одно время с посланием Павлу отправил и другое подобное же королю Людовику. И это послание весьма любопытно, свидетельствуя, с одной стороны, о соучастии светской власти в удалении из Паннонии Мефодия, чего и надобно ожидать при известном в средневековой истории Германии взаимном содействии сил мирской и духовной, направленных к одной цели – к завоеванию и обогащению на счет побежденных, с другой – характеризуя яркою чертою нечистую политику римского двора. Тогда как в письме к Павлу папа идет, можно сказать, ощупью в доказательствах своих прав, боясь еще употребить тон положительной уверенности в их несомненной действительности и прибегая к многоречивым объяснениям, письмо к королю носит уже на себе отпечаток полнейшего убеждения в истине права и отличается всецело аподиктическим тоном: «Паннонская епархия, – пишет он, – издревле отчислена была привилегиями к апостольскому престолу... Это доказывают соборные деяния, подтверждают и исторические памятники»; права римской церкви, следует дальше, не могут быть ослаблены никаким числом лет и никто не должен основываться на этом; притом и самые божественные законы римские допускают давность в церковных вещах не иначе, как во сто лет 314 . Ясен намек на бессилие 75 лет Зальцбургского владения. Нельзя было так говорить с церковною митрополией, которая в защите прав своих не смутилась бы спросить, какие это привилегии, равно и попросить указать на соборные деяния, а также и на исторические документы. Замечательно, что папа не сослался даже и на столетнюю давность в послании к Павлу. Но король несведущ в мелочах церковной истории, да и интерес после побед Святополка не так близко касался его сердца – и перед ним можно было смело указывать голословно на какие-то законы. |
|
|
