| Начатки преобразований церковного русского пения относятся к концу же 16 и началу 17 века. В числе вновь возникших за это время распевов мы видим в Великой России малый знаменный распев, а в Юго-Западной России распев киевский. Тот и другой в своих музыкальных основаниях имеют тесную связь с большим знаменным распевом и, следовательно, с византийским осмогласием, но в мелодическом движении каждый имеет свои особенности. Осмогласные их мелодии кратки и в своем движений основываются более на музыкально установленных формах, чем на словесном ритме. Вместе с этим в Великой России является строчное (особенно троестрочное) пение с некоторыми гармоническими свойствами, а в Юго-Западной России и правильная гармонизация мелодических напевов, т. е. является новый способ украшений церковного пения гармонический взамен прежнего – мелодического. В Юго-Западной России, кроме того, становятся известными распевы греческий и болгарский, а вместе с тем и линейная нотопись. Но эти преобразования в церковном пении в первой половине 17 века были неполными и местными, а затем, постепенно расширяясь и в своем объеме, и в пределах своего распространения, в конце 17 и в начале 18 века они утвердились прочно, простерлись на весь круг церковного пения и распространились в России повсеместно. О преобразованиях русского церковного пения во второй половине 17 века должно заметить, что они с одной стороны стоят в связи с исправлением богослужебных книг, предпринятым со времен п. Никона , а с другой находятся под очевидным влиянием южно-русского киевского пения. Исправление богослужебных книг было обстоятельством, не только имевшим решительное влияние на преобразование церковного пения, но и определявшим его содержание. Оно поставило русскую Церковь в близкие сношения с прочими православными греко-славянскими церквами, а вместе с тем привело к единению с ними, как в богослужебных книгах и обрядах, так и в церковном пений; ибо пение это имеет тесную связь и с текстом богослужебных книг и с богослужебными священнодействиями. |
| Правда, и в нотно-линейных ирмологах есть некоторые нововводные элементы западного происхождения. Сюда относятся: нотно-линейная семейография, особый вид пониженной на кварту диатонической гаммы, разнообразные транспозиции мелодий с употреблением бемолярной системы знаков, некоторые новые приемы модулирования мелодий из одного лада в другой, отсутствие некоторых, употребительных в Великой России, малых украшений знаменного распева и употребление местно-любимых интервалов (напр. квинты), вариантов и попевок. Но эти нововведения касаются лишь внешней стороны пения, именно главным образом способов нотописания и частью мелодического выражения, а не изменяют коренных свойств древнего церковного пения и не пролагают пути к мотивам и мелодиям католического Запада. Они допущены в юго-западной, а впоследствии и в великорусской Церкви, в видах усовершенствования и практических удобств пения, а равно и удовлетворения потребностям современников. Ибо, держась древней традиции, нельзя же вступить в открытую борьбу против музыкальных начал, выработанных и прочно поставленных современною наукою, нельзя совершенно отвергать и местные вкусы и привычные участникам в богослужении и народу певческие обороты и приемы. То и другое необходимо проявляется в певческой практике само собою, без всякого искусственного или насильственного уставления. Решительное и упорное отвержение этих начал, наконец, могло отозваться вредными последствиями для православия в крае. Что касается совмещения в клиросной певческой практике распевов разной конструкции (столпового, киевского, болгарского) и наибольшего приложения осмогласного пения к богослужению, то первое имеет, как сказано выше, вполне достаточные основания, второе же утверждается на предписаниях церковного устава и богослужебных книг. Церковь благолепно огласилась новыми напевами и песнопениями, но не изменила богослужебного чина. По крайней мере из ирмологов не видно, чтобы вновь распеваемые песнопения: полиелей, тропари, седальны, надгробное, антифоны страстей Господних, песнопения «на проклятие» ересей или «на умирение церкви» сопровождались какими-либо «незвыклыми церемониями». Большая часть этих песнопений и напевов усвоена впоследствии и великорусскою Церковью, но без всяких новых обрядов и изменений в порядке и чине богослужения. |
| Оно писалось сначала казанским знаменем в виде партитуры в несколько строк (2, 3, 4) разного цвета над одной строкой текста. Троестрочное пение «единым гласом (тоникой) начинающееся слагалось в трех степенях и пятых (из терции и квинты) тем же и гласов имело три: низ, путь, верх, свой койждо глас имущий и во едино согласующий». Певцы хора различались не по роду своих голосов, а по строкам, и носили название: вершники, нижники, путники, а при четырехстрочном пении еще демесственники. Хороший певец мог петь по каждой из означенных строк. Движение мелодии во всех строках происходило в одной и той же области звуков церковной диатонической гаммы, почему все строки при линейной нотописи имели один и тот же ключ – цефаутный. В хоре, следовательно, преобладали мужские голоса; гармония была очень тесная. Основная мелодия, – обыкновенно знаменного распева, – помещалась в середине или внизу (бас); прочие строки служили ей гармоническим сопровождением. Основанием гармонии строчного пения было, по выражению Шайдурова, Тихона Макарьевского и Александра Мезенца, триестествогласие, т. е. чистое или совершенное трезвучие в разных его положениях и обращениях 38 . Троестрочное пение не было совершенным в гармоническом смысле и возбуждало о себе различные мнения современников. Одни называли его мусикийским и красногласным составлением, премудрейшим и скорейшим; по мнению же других оно было несогласное трегласие, шум и звук издающее, и токмо несведущим благо мнится, сведущим же неисправлено быти разумеется. Ибо в нем, говорили они, подоболепного гласу несть, несть и чину гласовного, ничтоже есть в нем согласно. На основании этих свидетельств можно заключат, что в троестрочном пены изменялась несколько и самая мелодия – сокращалась и заглушалась сопровождающими ее голосами; делались неясными гласовые приметы, а наконец, и самое гармоническое сочетание звуков было противно чувству слуха, что отчасти и справедливо 39 . Пение это, однако, продолжало исполняться на клиросах Русской Церкви даже в первую половину 18 века, но затем, с усовершенствованием правил гармонии, оно совершенно и повсюду вышло из употребления. |
| В 13 веке церковные мелодии сочиняли: греческий цар Иоанн Ватаци (12221255), а в конце этого века – монах Даниил Ахрада и, особенно, знаменитый песнотворец протопсалт Иоанн Гликис, учитель И. Кукузеля и К. Корони, славных мелодических творцов 14 века. Известны его стихиры доброгласны (καλοφωνικ), акафист Богоматери, „Достойно есть“ и мелодии одиннадцати утренних песнопений Льва Мудрого . В 13 же веке жили песнотворцы: Каллист (отец историка Никифора Каллиста) и Герасим Ксанфопул. Кроме того в Ватопедском Стихираре 1292 г. и в Синайском Ирмологе 1332 г. перечисляются еще следующие песнотворцы по их старшинству: 1) Латрин, 2) Феодор Катакалон, 3) Михаил Анеот, 4) Кампани, оба старше Иоанна Гликия, 5) Никифор Ифик, подражавший Анеоту и Гликису в нотном положении акафиста Богоматери, 6) Клова и 7) Васиот, оба раньше Иоанна Кукузеля, 8) Мануира и 9) Даласин. оба ранее Кондопетрия, 10) Кондопетри и 11) сын его Михаил, упомянутые в рукописи 1292 г., 12) Кукума и 13) Никодим Петропул, поименованные в Ирмологе 1332 г., 14) Михаил Влеммид, написавший толкование певческих знамений. Период пятый греческого церковного пения от 14 до 18 века. В начале этого периода мы видим преобразования церковного пения в разных христианских церквах Востока и Запада. В Римско-католической церкви, как выше сказано, 442 с ослаблением песнотворческого вдохновения, развивается формальная сторона гармонического пения в виде контра-пункта, при помощи которого мотивы народных, иногда даже непристойных песней, применяются к священным песнопениям; с 17 же века проникают в церковь театральные мотивы. Народные же мотивы положены затем в основание и духовного пения протестантских обществ. Болгарские напевы, образовавшиеся около этого же времени и затем в 17 веке перешедшие в Россию, имеют также характер народных славянских напевов. В Русской церкви это время обозначается забвением кондакарного знамени, преобразованием древней столповой нотописи, а вероятно, и напевов. В Греции церковное песнотворчество не только не ослабевает, но в начале же 14 века (или даже в конце 13 в.) развивается быстро и широко. Оно отличается обилием и искусственностью мелодий, художественностью исполнения, сложностью нотации. |
| Церковь эта древнейшая из всех славянских церквей. В течение многих веков она была неуклонной хранительницей восточного православия и обладала полным чином православного богослужения. Церковь эта была праматерью других православных церквей, а в числе их и Церкви русской. Язык болгарского племени имеет, сравнительно с прочими славянскими племенами, наибольшую близость к языку русскому, язык же церковный и совершенно полное с ним сходство. Песнопения болгарского распева (напр. „Приидите ублажим Иосифа“ и „Тебе одеющагося“) перешли к нам без всяких перемен и исправлений в тексте 28 . Эти обстоятельства предполагают сходство болгар и русских славян и в музыкальных вкусах. Не прививается к нам польская речь и польские мотивы пения, болгарская же песня звучит для нас родными и как бы уже привычными слуху звуками. Тоже и болгарский распев. Мы слышим в нем родственные нам и как бы нами самими созданные напевы, легко их понимаем и усваиваем. Таким образом известный у нас болгарский распев, несомненно, составлен болгарским именно племенем и вероятно в самой Болгарии. Труднее определить время его составления. Всякий систематический распев слагается, получает свои типичные черты и общеизвестность постепенно и весьма медленно. Сотни мастеров работают над составлением его, сотни годов проходят, пока он получит достаточную полноту напевов, систематическую обработку, применение к полному кругу богослужебных песнопений, и затем, так сказать, право гражданства в ряду других церковных распевов. Распространение же вполне сформировавшегося распева, по обстоятельствам, может быть и быстрым, через заимствование. Поэтому время заимствования того или другого распева в известной стране или местности иногда можно определять довольно точно десятилетиями или даже годами, время же составления распевов – лишь большими периодами времени и главное эпохами важнейших церковных или гражданских событий. Болгарский распев принесен в Великую Россию в 1648–1650 году. В Юго-Западной России он стал известен с начала 17 века, в период ревностной деятельности там против унии православных братств, в период обновления юго-западного русского монашества и усиленных сношений с задунайскими славянами и Афоном, в период применения там к церковным напевам линейной нотописи. |
| 4-й период – XVII век, царствование царя Алексея Михайловича и при патриархе Никоне . Этот период характеризуется попытками церковно-гражданской власти устранить «хомонию» из церковного пения, восстановить старое истинноречье, исправить смысл неправильно переведенных слов, ввести хоровое пение в дополнение к унисонному и заменить крюковую систему нот линейной. Для улучшения церковного пения и устранения в нем крупных недостатков царь Алексей Михайлович созвал в Москву 14 «дидаскалов», т.е. учителей и знатоков пения; но занятия этих дидаскалов были прекращены вследствие наступившей моровой эпидемии. Затем русский Церковный Собор в 1666 – 1667 г. занимавшийся между прочим вопросом об исправлении богослужебных книг, постановил исправить и нотные книги. И действительно, в 1868 г. было созвано второе собрание дидаскалов в количестве 6 человек. Эти ученые работники озаботились исправлением произношения молитв (было восстановлено «истинноречье») и упрощением нотных знаков. Для изучения нотных «знамен» ученым монахом-певцом Алекс. Мезенцом была составлена азбука знаменного пения. Однако эта азбука не принесла практических плодов (до конца XIX века оставаясь даже не напечатанной). Потребные нотные книги стали печататься не «знаменами», а линейными нотами, оказавшимися более понятными и позаимствованными из Киевской Руси. (рис. V и VI). С тех пор все нужное для пения в течение долгого периода заимствуется из родной Киевской Руси, воссоединенной с Московской в 1654 г 69 .. Противники новой («линейной») системы нотописания должны были признать ее превосходство перед старой. Как более простая для усвоения, эта система встречала все большее и большее распространение и проводила в Московскую Русь Киевский, Новогреческий и Болгарский напевы. Киевский напев – есть упрощение «знаменного», Новогреческий – есть напев южнославянских народностей, соприкасавшихся с греками; Болгарский – напев придунайских славян и болгар. Так начинается Б. – Вторая эпоха русского церковного пения – эпоха партесного пения, которая также делится на периоды. |
| Переход от раздельноречия к истинноречию, совершившийся около половины XVII века, по своей важности, требовал усиленных занятий в исправлении старых нотных книг и в переписке их на новое истинноречие, потому что соборное постановление требовало «гласовное пение пети на речь». По этой причине в хоре певчих являются особые наречного пения мастера и писцы. Новое истинноречие, или просто пение на речь явилось первоначально на безлинейных столповых знаменах (нотах), без сомнения потому, что этот вид нот был очень известен и привычен певцам, наравне с прочими современными певчими. Но безлинейная система нотописания в то время значительно теряла свою силу от введения нот квадратных, писавшихся на линейных строчках. Быстрый переход от безлинейных нот к линейным немедленно потребовал новой переписки нотных истинноречных книг. Поэтому при том же хоре государевых певчих в последней четверти XVII века явились особые мастера строчного пения и письма. Раздробление единого хора государевых певчих на разные придворные хоры, совершившееся, как мы видели, в последней четверти XVII века, сопровождалось такими последствиями, которые вначале трудно было предвидеть, и которые затем еще труднее было предотвратить. Совершенно отдельное устройство каждого придворного хора прежде всего произвело новые отношения между хорами певцов и оказало довольно неблагоприятное влияние на нравственность их. До кончины царя Федора Алексеевича, в хоре государевых певчих вовсе не встречается случаев, когда бы певчие подвергались судебным преследованиям за церковные или гражданские проступки. Но после того, как частные хоры придворные получили надлежащую степень прочности и самостоятельности, в среде певчих стало обнаруживаться гораздо менее гражданской доблести и нравственной твердости. В 1691 г. «великие государи указали для своего дела» прислать в сибирский приказ великой государыни Марфы Матвеевны певчего Григория Леонтьева, сына Корсакова. Современный документ вполне объясняет, в чем состояло это дело, потому что в это самое время князь Романовский получил наставление не пускать певчих в Московский Новодевичий монастырь. |
| § 1. Преобразование церковного пения в России во второй половине 17 века, его причины и последствия История церковного пения в России трех последних её веков характеризуется совмещением в церковно-певческой практике распевов разной конструкции и характера, гармоническим их украшением и введением линейной нотописи. Она распадается на четыре главные периода, именно: 1) период совмещения греко-славянских преимущественно полных осмогласных распевов, с преобладанием в церковном пении мелодических элементов над гармоническими (вторая половина 17 и первая 18 века 1 2) период изобилия неосмогласных напевов (композиций) концертного характера, с преобладанием в церковном пении гармонических свойств над мелодическими (вторая половина 18 в.); 3) период совмещения и, так сказать, равновесия мелодии церковных напевов с гармоническими элементами (первая половина 19 в.); и наконец 4) начавшийся новый период исследований о церковном пении и попыток приведения мелодии и гармонии церковных напевов в их древний первоначальный вид. – Но так как композиции второго периода, будучи чужды начал византийского осмогласия, составляют совершенно новую область церковного пения, не заключающуюся в нотных богослужебных книгах Православной Русской Церкви, а позднейшие исследования о древних напевах имеют целью не изменение их, а уяснение и восстановление, и при том еще не закончены, то и не подлежат нашему исследованию. С чего же началось, в чем состояло и какие имело результаты совмещение в церковной практике различных греко-славянских распевов? В конце 16, а особенно в начала 17 века, преимущественно во времена патриаршества Филарета, развитие знаменного распева в русской церковной практике достигло крайнего своего предела и выразилось: 1) Обилием распетых безлинейным знаменем песнопений, имеющих при том очень часто местное значение и употребление. В начале 17 века круг церковных песнопений представлял собой обширный певческий материал сравнительно с предшествовавшим и последующим временем. Кроме певчих книг, известных под именами: Ирмологов, Обиходов, Октоихов и Праздников, притом более обширных по своему содержанию, чем нынешние тех же названий линейные книги, тогда были в употреблении: а) Трезвоны или собрания стихир на малые праздники и во дни местно празднуемых святых. |
| Под влиянием трудов Металлова и Смоленского серьёзно увлёкся древнерусской безлинейной нотацией, при наставнической поддержке знакомых мастеров пения — старообрядцев смог ближе познакомиться со знаменным пением на их богослужениях. Во время этих служб использовались литургические книги, музыкальное сопровождение к которым записывалось при помощи невм , (знамён), в просторечии такая система нотописания называлась крюками. В 15 лет Иван Гарднер с матерью (отец его к тому времени уже скончался) переезжает жить в Крым. В Севастополе в 1914 году он закончил Летние регентско-учительские курсы Е. М. Самойловой. В Крыму его застаёт революция 1917 года. В ноябре 1920 года вместе с русской добровольческой армией, находясь на службе у епископа Вениамина (Федченкова) (1880—1961), управляющего военным и морским духовенством, Иван Алексеевич навсегда покидает Родину и прибывает в Константинополь. В 1922 году после тяжёлых скитаний на чужбине Иван Гарднер начинает обучение на богословском факультете Белградского университета (в то время Королевство сербов, хорватов и словенцев). В этот период появились его первые гармонизации древнерусских церковных мелодий для хора, рассчитанные на использование за богослужением. Закончил Белградский университет Иван Алексеевич в 1928 году. После окончания учёбы в университете он получает назначение Министерства вероисповеданий Королевства сербов, хорватов и словенцев в Цетинскую семинарию на должность преподавателя литургических дисциплин. В 1931 году от югославского Министерства исповеданий был командирован на Подкарпатскую Русь, где его основными задачами были сбор и обработка материалов, связанных с церковным пением. В апреле 1931 года он принимает монашеский постриг в Свято-Николаевском монастыре, расположенном рядом с селом Иза на Карпатах, и получает монашеское имя Филипп. Летом 1934 года иеромонах Филипп едет на Святую Землю в Иерусалим для несения послушания в Русской духовной миссии. Весной 1938 года уже в сане игумена назначается настоятелем русского храма святителя Николая в Вене, а весной 1942 года в сане архимандрита получает должность настоятеля Воскресенского собора в Берлине. 14 июня 1942 года над ним совершается епископская хиротония. С тех пор он — викарий митрополита Берлинского и Германского Серафима с титулом Потсдамский. |
| Он блестяще выполнил свое задание. Редактированный этой комиссией знаменный распев с новыми истинноречными текстами признается образцовым. Старообрядцы не приняли этих исправленных книг, несмотря на то, что при исправлении комиссия пользовалась рукописями последних 400 лет. Официальная работа комиссии закончилась постановлением Московского Собора 1667 года, сформулированным так: «Гласовое пение пеги на речь». Отсюда термин: наречное пение. Чтобы упорядочить и обосновать собственно-певческую часть реформы, Александр Мезенец составил Азбуку знаменного пения или, как он называет, Извещение о согласнейших пометах, во кратце изложенных со изящным намерением требующим учиться пения». Позднее при «Певческой палате» в Москве царем Феодором Алексеевичем был организован штат писцов с целью распространения наречного пения. Казалось, знаменная симиография закреплена на многие годы. Но появившаяся тогда же линейная система была усвоена легче и быстрее. Имело значение и то обстоятельство, что линейная нотопись употреблялась уже для записывания знаменного распева в пределах Киевской и юго-западной Руси. Вскоре после заимствования линейной нотописи, в церкви появилось партесное пение (от латинского слова партия – партес). Это пение своим распространением немало обязано поддержке Патриарха Никона , который, будучи еще Новгородским митрополитом, ввел его в своей епархии, а затем перенес в Москву Сам Государь Алексей Михайлович особыми указами вызывал к себе певцов из западной России, а по наказу московского правительства посланники ездили в Киев за певчими. Пришлось и великорусскими певчим взяться за изучение новой манеры пения, которая быстро пришлась большинству по сердцу. Но поскольку новшества шли к нам с инославного чужого Запада, для многих этого было достаточно, чтоб отрицать партесное пение. Патриарх Никон обвинялся в том, что от него: «нововнесеся в Россию пение новокиевское и партесное многоусугубленное (на несколько голосов) еже с движением всея плоти, с покиванием главы, с помаванием (маханием) рук, с вихляниями безчинными». |
|
|
