| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Попытки заключения церковной унии в Великом княжестве Литовском (конец XV в.) и Брестская уния (конец XVI в.) Б. Н. Флоря. Исследования по истории Церкви. В конце XVI в. мы наблюдаем принципиально иную ситуацию. Для позиции, занятой польским епископатом в это время, следует считать симптоматичным, что один из главных организаторов Брестской унии, католический епископ Луцка Бернард Мацейовский, пригласил из Рима ученого грека Петра Аркудия, который, ссылаясь на опыт «греческой» Церкви в венецианских владениях, должен был разъяснять православным, что подчинение власти римского папы вполне может сочетаться с сохранением традиционных обрядов восточной церкви . Правда, как известно, католический епископат Речи Посполитой так и не согласился на предоставление православным иерархам, принявшим унию, всех тех прав и привилегий, которыми обладали католические епископы, но его новая, гораздо более либеральная позиция способствовала тому, что уния была заключена на условиях, приемлемых для западнорусских епископов и части местного православного общества . Что касается папского престола, то для него и в XV в. не было характерно отрицательное отношение к особенностям православных обрядов, которое было присуще позиции польского епископата. В Риме никогда не ставили под сомнение действительность крещения по православному обряду. Сведения об этом стали одним из стимулов для составителей послания папе Сиксту IV, чтобы обратиться со своими просьбами в Рим, минуя польский епископат. О реакции папской курии на предложения, исходившие от православной стороны, можно судить по текстам посланий, направленных после их получения папой Александром VI виленскому епископу Войтеху Табору и литовскому великому князю Александру . Анализ их содержания показывает, что в Риме не исключали возможности принять западнорусскую церковь под папскую юрисдикцию на условиях, выработанных во Флоренции. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ПАИСИЙ ЛИГАРИД [Греч. Πασιος Λιγαρδης] (ок. 1610, Хиос - 24.08.1678, Киев), митр. Газы Палестинской (1652-1671), греч. дидаскал, церковный писатель, полемист. Мирское имя - Пандалеон. С 1623 г. находился в Риме, где получил образование в Коллегии свт. Афанасия. Окончив курс в 1636 г., получил степень доктора богословия. На защите выступил с публичной речью в присутствии кардиналов, знатных особ и учащихся. В 1639 г. был рукоположен во священника униат. Киевским митр. Рафаилом Корсаком . Во время пребывания в Риме участвовал в издании книг Петра Аркудия и Неофита Родина, миссионеров в Польше и Греции. В 1641 г. П. Л. был отправлен как миссионер от Конгрегации пропаганды веры в К-поль (Стамбул), но в 1644 г. покинул его после интронизации К-польского патриарха Парфения II , боровшегося против католич. влияния в Вост. Церквах. С разрешения Конгрегации П. Л. переехал в Яссы, где занимался преподаванием и готовил к изданию Кормчую на румынском языке (опубл. в 1652). В 1650 г. в Тырговиште во время прений о вере он коротко высказался о сложении перстов для крестного знамения. Иерусалимский патриарх Паисий , находившийся там по дороге из Москвы, предложил Арсению (Суханову) продолжить дискуссию с П. Л., но он отказался. 16 нояб. 1651 г. в Иерусалиме в присутствии Арсения (Суханова) П. Л. принял монашеский постриг от патр. Паисия, был наречен именем патриарха и был отдан под начало Арсению (Суханову). Однако духовное наставничество Арсения не состоялось, т. к. в апр. 1652 г. Арсений отправлялся в Россию, и их пути разошлись. 14 сент. 1652 г. патриарх Паисий хиротонисал П. Л. во митрополита Газы, но в своей епархии П. Л. не появился. По свидетельству Павла Алеппского, записанному со слов самого П. Л. в 1656 г., П. Л. «приезжал из Иерусалима в Алеппо… проповедовал в церкви Алеппо… ездил во все франкские страны и долгое время пробыл в великом граде Риме…» ( Павел Алеппский. Путешествие. 2005. С. 568). |
| (ПСТГУ, ЦНЦ ПЭ) В статье впервые публикуется самый ранний известный текст славянского перевода византийских чинов рукоположений. Этот текст важен как для исследователя самих чинов, так и для историка Русской Церкви. Как показывает сравнение с греческими оригиналами, представленная в переводе редакция чинов близка к византийской редакции XIII–XIV в. Чины рукоположений в церковные и священные степени составляют важную часть церковного предания. Различным аспектам исследования византийских чинов рукоположений посвящены отдельные главы в классических трудах Петра Аркудия 1 , Якова Гоара 2 и Иоанна Хаберта 3 , а также работы И. Морина 4 , А.А. Дмитриевского 5 , А. И. Неселовского 6 , П. Трембеласа 7 , М. Арранца 8 , А.М. Пентковского 9 и других. Этими исследователями были выявлены основные этапы формирования византийских чинов поставлений и бытования их в рукописях, богословские и текстологические аспекты их изучения. Славянские переводы чинов хиротоний исследовались в меньшей степени. Среди уже упомянутых исследований эта тема поднимается только у А.А. Дмитриевского и А.И. Неселовского 10 ; помимо указанных работ из значимых публикаций эта тема затронута лишь в посвященных древнерусскому богослужению книге Н.М. Одинцова 11 и трудах А.А. Дмитриевского 12 . В частности, в работах Неселовского и Одинцова неоднократно упоминается самый ранний из дошедших до нас списков славянского перевода чинов поставления – РНБ 13 . Соф. XIV в., однако текст этого древнейшего сохранившегося перевода вплоть до настоящего времени издан не был. Мы решили восполнить этот пробел и предлагаем указанный текст вниманию читателя. Требник РНБ. Соф. представляет собой пергаменную рукопись (22 Ч 15, 5 см; 105 листов), писанную красивым уставом одной руки. Правописание древнерусское; почерк близок к почерку Служебника Соф. XIV в., а также к Минеям, писанным «паробком Симеоном» для архиепископа Новгородского св. Алексия в 709е гг. XIV в. Рукопись происходит из Антониева монастыря, куда, возможно, была помещена изначально – в пользу монастырской принадлежности рукописи говорит набор монашеских последований (чины постригов в малую и великую схимы и отпевания монахов), занимающих большую часть ее объема. |
| В борьбу с унией экзарх Никифор первоначально вступил в Молдавии, организовав осуждение унии на Соборе в Яссах летом 1595 года, нарушив планы римо-католиков В результате коварства Никифор был арестован и провел в заключении полгода. Откуда он багополучно бежал. И вместо возвращения в Константинополь, он вернулся в польские земли с для защиты Православия от унии. Прибытие Никифора в Брест на Собор, куда он явился под покровительством князя Константина Острожского, имело решающее значение для дальнейшего развития событий. Архидиакон Никифор с его громадным опытом и умом сумел организовать православных и провести заседания православной стороны так, что решения православного Собора получили законную силу, а униаты были осуждены. Донесения в Рим папского нунция и приставленного к Никифору иезуита Петра Аркудия, свидетельствуют о растерянности, беспокойстве и ожесточении римо-католиков. Никифор, по их мнению, был очень опасен, подрывал авторитет короля, присвоил себе неподлежащую власть и т.д. Сразу после Собора начались гонения на православных, но и в этих условиях Никифор продолжал вести себя независимо и смело. Никифор остался, продолжая организовывать сопротивление унии, рассылая послания, ободряя и убеждая малодушных. Он пребывал в землях князя Константина Острожского и преподавал в Острожской академии. Вскоре Никифор был обвинен в шпионаже в пользу Турции. Никифор был привлечен к суду. Обвиняли Никифора не только в шпионаже, но и в других преступлениях, обеспечивающих ему смертную казнь: чернокнижие, убийство, прелюбодеяние с матерью султана, враждебные Польше действия в Молдавии. Никифор держался независимо и решительно отвел все обвинения. Суд закончился полным провалом обвинителей, однако Никифор на свободу выпущен не был. Без всякого приговора он был отправлен в Мальборгский замок. Ходатайства греческих иерархов были проигнорированы польским правительством. Попытка защиты Никифора князем Константином Острожским не дала результата. Через два года после процесса Никифор умер в заключении от голода. Смерть Никифора тщательно скрывалась поляками, но тем не менее, в настоящее время обнаружено несколько документов, с достоверностью свидетельствующих о его насильственной смерти. |
| литургий, к-рые он интерпретирует, сознательно противостоя франц. литургисту Ж. Гоару и источникам, на к-рые тот опирался,- Виссариона Евхологию и сочинению Аркудия Петра («Libri VII de concordia Ecclesiae Occidentalis et Orientalis in septem sacramentorum administratione» (Семь книг о согласии Восточной и Западной Церквей в совершении семи таинств)). При этом К. С. использует нек-рые вышедшие в Риме в XVII в. литургические книги. Часто он прибегает к прп. Иоанну Дамаскину, чей авторитет сравнивает с авторитетом Фомы Аквинского на Западе (с. 235, 242). В оценке Флорентийского Собора К. С. полностью полагается на «Воспоминания» Сильвестра Сиропула (с. 238-241). Согласие древней Церкви было, по его мнению, односторонне упразднено папой Иннокентием III (с. 242); следующей вехой на этом пути оказался Тридентский Собор (с. 244-248). Спор вокруг евхаристологической ереси Беренгария Турского К. С. также не обошел стороной (с. 248). В отношении офиц. богословской дискуссии между православными и протестантами из Тюбингена наряду с патриархом Иеремией II цитируется присоединившийся впоследствии к спору епископ Вильгельм Линдан (Wilhelmus Lindanus) (с. 250). Многочисленные транскрибированные лат. имена часто искажены. Наряду с учением о Евхаристии в качестве 2-го тематического блока в сочинении представлено решительное отвержение учения о непорочном зачатии Девы Марии, к-рое тогда отчасти отвергалось и среди католиков, особенно доминиканцами (со ссылкой на Фому Аквинского), но в то же время более или менее разделялось или даже принималось мн. православными ( Jugie M. L " Immaculée-Conception dans l " Écriture Sainte et dans la tradition orientale. R., 1952). К. С. более чем на 150 страницах излагает ту т. зр., что Богоматерь в силу всеобщей подчиненности первородному греху была освобождена от всякой греховности лишь приветствием ангела; многочисленность его доказательств и при этом недостаток серьезных возражений в значительной степени лишают аргументацию К. С. силы. Самая длинная глава (кн. |
| Льву Великому (Prolegomena. Opusculum 2: Codex sacramentorum vetus romanae Ecclesiae a S. Leone papa I confectus// Anastasii Bibliothecarii Historia de Vitis Romanorum Pontificum. R., 1735. T. 4. P. XII-LX). Итогом трудов антикваров по собиранию источников древнего лат. богослужения стала работа Л. А. Муратори († 1750), заново издавшего все известные ранние Сакраментарии (Liturgia romana vetus/Ed. L. A. Muratori. Venetiis, 1748. 2 vol.). Литургические памятники, происходящие с герм. земель, были собраны и изучены М. Гербертом († 1793) ( Gerbert M. Vetus liturgia alemannica. S. Blasii, 1776. 2 vol.; Idem. Monumenta veteris liturgiae alemannicae. S. Blasii, 1777-1779. 2 vol.). В развитии сравнительной Л. огромную роль сыграло многотомное собрание вост. и зап. чинопоследований таинств Иосифа Алоизия Ассемани († 1782) ( Assemani G. L. Codex liturgicus ecclesiae universae. R., 1749-1766. 13 vol.), который помимо этого переиздал в 1756 г. работу Морена о чинах ординации со своими комментариями и исправлениями. В связи с основанием в 1588 г. Конгрегации священных обрядов, которой было поручено решение всех вопросов, связанных с совершением богослужения, в католич. Церкви появляется особая дисциплина - рубрицистика, задачей к-рой было упорядочивание, уточнение и согласование рубрик (литургических предписаний) в богослужебных книгах. Среди работ этого направления особо выделяются труды Б. Гаванти († 1638) и его продолжателя Г. М. Мерати († 1744), представляющие собой многотомные компендиумы, в к-рых для каждой рубрики приводятся обоснования из исторических источников. В XVI-XVIII вв. выходило и множество исследований по отдельным темам Л.: в частности, работы о богослужении в г. Риме О. Панвинио († 1568) и А. Рокки († 1620); о христианских процессиях Я. Гретсера († 1625); активного сторонника унии Петра Аркудия († 1633) о таинствах правосл. Церкви в сравнении с католич. практикой и учением о них (De Concordia Ecclesiae Occidentalis et Orientalis in septem Sacramentorum administratione. |
| Итак Панталеон выбыл из Рима, вероятно, в 1642 г. В эту пору он уже был известен несколькими сочинениями. В 1637 г., он издал при книге Неофита Родина, соученика своего в Риме, свою Апологию Петра Аркудия, известнаго своими ревностными трудами на пользу унии в югозападной России и между греками. А при другом сочинении того же Неофита: толкование на песнь Богородицы: величит душа моя Господа, Панталеон напечатал свое письмо к архиепископу неополитанскому. Это последнее письмо, по крайней мере, по надписи, было известно и патриарху Никону , который смотрел на него, как на подозрительное, потому что здесь Панталеон называет латинскаго архиепископа своим владыкою честнейшим 5 . Перемены на патриаршем престоле константинопольском, как видно, действительно не благоприятствовали видам воспитанника иезуитов. Оп оставил Константинополь. В начале пятидесятых годов видим Панталеона в земле Угровлахийской, у терговищскаго митрополита Стефана. Здесь он, вместе с своим соотечественником иеромонахом Игнатием Петрици, занимался приготовлением к изданию на румынском языке Кормчей, переведенной с греческаго. Как видно из предисловия к ней, митр. Стефан долго искал собрания правил греческой церкви в верном списке, обращался с своими просьбами даже к патриарху константинопольскому; но наконец нашел хороший список правил у своего духовнаго сына, Георгия Кариди из города Трики, и, с согласия воеводы Матвея Бассараба и его совета, решился перевесть их, и напечатать этот перевод в типографии воеводы. Дело это поручено было монаху Даниилу, но он сам, не имея достаточнаго образования грамматическаго, пригласил к соучастию в труде ученых иностранцев иеромонаха Игнатия и Панталеона Лигарида 6 . – Из того, что при имени Игнатия показано здесь его духовное достоинство, а Лигарид назван по своему мирскому имени, мы должны заключить, что тогда он не принадлежал к монашескому сословию и не имел никакой церковной степени. Воеводы молдовлахийские и угровлахийские, своею щедростию к монашествующим, привлекали тогда к себе многих греков, и в их стране ранее, чем у самих греков, показались высшия учебныя заведения и стали работать типографии. Они не боялись переводить даже латинския книги на славянский язык, и печатать. Так в 1647 г. напечатана была, на иждивение супруги Матвея Бассараба Елены, книга Фомы Кемпийскаго: о подражании Иисусу Христу. И так как переводы славянские не для всех могли быть понятны, то начали печатать книги и на румынском языке. Одним из первых трудов в этом роде было издание Кормчей в 1652 г. |
| Отсюда, например, справщиками была внесен а в анафору св. Василия Великого прибавка из Златоустовой литургии: «Преложив Духом Твоим Святым», которую согласно с древним и греческими рукописями не знало русское литургическое предание ни в рукописном виде, ни в печатных изданиях до Служебника 1655 г. 5 Об этой прибавке, ныне исключенной из греческого Евхология, резко отзывались многие авторитеты, например, трудолюбивая «афонская пчела» – преп. Никодим Святогорец († 1809) в «Пидалионе» 6 и светило русской церковно-исторической науки – В.В. Болотов 7 , а единственная наукообразная защита ее в русской богословской литературе проф. Н.И. Субботиным , вдохновленная антистарообрядческим пафосом 8 , не является убедительной. В Служебник 1676 г. при патриархе Иоакиме была включена справщиком чудовским, «честным иноком» Евфимием († 1705) 9 статья «Изъявление о неких исправлениях в служении Преждеосвященныя Литургии», заимствованная из знаменитого «Евхология» митрополита Петра Могилы (изд. 1646 г.), который внес ее под напором латинских и униатских полемистов (П. Аркудия и К. Саковича). Хотя Евфимий и смягчил весьма резкие слова Могилы о содержимом потира: «Вино, а не Владычняя Кровь точию церемониального ради обходу, употребляемо бывает, вместо полоскания уст», однако, и основная мысль «Изъявления», «что вино не пресуществлено в Кровь Божественную, понеже над ним словеса священия не чтошася, яко бывает в литургиях св. Василия Великого и Иоанна Златоуста », вызвала практические предписания (например, способ причащения священнослужителей, не причащение младенцев), которых не знала древнерусская практика, и которые не указаны в современных греческих Евхологиях 10 . «Упорному эллинисту» Евфимию же, как ни странно, принадлежат и оставшиеся до наших дней в «Чиновнике архиерейского служения› некоторые следы латинского учения о времени преложения Св. Даров – «хлебопоклонной ереси» 11 . Им были внесены в «Чиновник» 1675 г., в основу которого было положено описание порядка патриаршей литургии в Константинополе – «Толкование (ρμηνεα) Божественныя литургии, егда священнодействует архиерей по чину и обычаю восточныя Церкви» патриарха Афанасия Пателара 12 с изменениями, вызванными московской богослужебной практикой, из латинствующего Киевского Служебника 1639 г. указания о возложении епископом омофора перед установительными словами 13 и поклонах хора после них 14 . |
| Но православные не имели особой надежды на исполнение их просьбы к королю. И действительно, несмотря на их ходатайства перед королем о защите своих прав, Сигизмунд III утвердил только все постановления униатского Собора. Против духовных лиц, принимавших особенно активное участие в деяниях православного Брестского Собора, были даже начаты гонения. Свободному пользованию правом общественного и религиозного самоопределения наступил конец. Церковная уния приобрела и государственный характер. Борьба с ней расценивалась как выступление против государства.Последствия насильственного введения унии вскоре испытали на себе православные христиане всего юго-западного края. Так, в самом Бресте до 1596 г. было 10 православных храмов; при введении унии все они силой были обращены в униатские. Епископ-униат Ипатий (Поцей) отобрал у православного Брестского братства школу и поставил в ней учителем униата Петра Аркудия, которого привез с собой из Рима. И только в 1632 г. православные жители Бреста приобрели первую православную церковь святого Симеона Столпника с принадлежащим ей монастырем. О насильственном характере введения унии свидетельствует дальнейшая история православного Брестского братства. В 1633 г. православные жители Бреста, согласно указу короля Владислава IV, получили другую церковь — во имя Рождества Пресвятой Богородицы. С возвращением этих церквей православным многие жители Бреста возвратились из унии в Православие, чему также способствовал благочестивый и ревностный брестский игумен Афанасий (Филиппович). «Мы непрестанно, — писал он, — говорили в церкви и твердили повсюду и при всяком случае, что эта уния введена незаконно и противна (т. е. направлена против. — Ред.) Восточной Церкви». После измены Православию и принятия унии западнорусским митрополитом и пяти епископами во всей западнорусской Церкви остались только два православных епископа в Галичине. В 1597 г. епископ Львовский Гедеон (Балабан) получил титул Экзарха Константинопольского Патриарха и, таким образом, фактически стал главой православной Киевской митрополии. Но он скончался в 1607 г., а вскоре умер и другой православный епископ — Михаил (Копыстенский; 1610 г.). Назначить на Перемышльскую кафедру православного епископа не было возможности, а епископа Гедеона (Балабана) сменил епископ Львовский Иеремия (Тиссаровский), с трудом добившийся посвящения во епископа. В случае его смерти православная западнорусская Церковь оставалась без епископского возглавления. |
| Таким образом, решения собора 1591 г. позволяли надеяться на примирение епископов и мирян, которые, проявляя терпимость друг к другу, могли, наконец, начать совместную работу по выведению Киевской митрополии из кризиса. Однако одновременно с этим наметившимся сближением еще недавно конфликтовавших сторон происходит цепь событий, в которых проявили себя силы, не заинтересованные в примирении православной иерархии с влиятельными мирянами. В начале 1591 г. архиерейский замок Терлецкого в Луцке в отсутствие самого епископа Кирилла подвергся нападению и разграблению со стороны войского Луцкого Ждана Боровицкого. Затем в мае-июне того же года против Терлецкого организовал целую череду насильственных акций Луцкий староста Александр Семашко — перешедший в католичество выходец из западнорусского магнатского рода. Терлецкий не только претерпел большое унижение и понес значительный материальный ущерб по вине Семашко, но и стал объектом судебного разбирательства, так как староста Луцкий инициировал против него несколько дел. Семашко в мае 1591 г. также совершил разорительный набег на принадлежавший в то время епископу Львовскому Гедеону Балобану Жидичинский монастырь. Сходные события произошли и в Турово-Пинской епархии, где в октябре-ноябре 1591 г. люди Литовского маршалка князя Альбрехта Радзивилла дважды нападали на имение, принадлежавшее епископу Леонтию Пелчицкому (19). Складывается впечатление, что все эти недружелюбные действия в отношении православных епископов, подписавших Декларацию 1590 г. (и пока еще не обнародованную! (20)), должны были вновь вернуть их к мысли о необходимости заключить унию, чтобы обезопасить себя и свои владения благодаря поддержке Рима и королевской власти. Интересно отметить, что бурная распря между Терлецким и Семашко, следствием которой стали судебные дела, инициированное обоими противниками, неожиданно завершилась их примирением 18 июня 1592 г.(21) Также обращает на себя внимание, что агрессивные действия против православных епископов имели место после возвращения весной 1591 г. в Луцк активного сторонника церковной унии латинского епископа Луцкого Бернарда Мацеевского. Причем, последний привез с собой в Речь Посполитую молодого грека-униата Петра Аркудия, вскоре решительно включившегося в пропаганду унии (22). Возможно, что действия Семашко, даже если они и не были напрямую санкционированы Мацеевским, могли быть следствием усилившейся в то время униатской пропаганды. |
|
|
