| М., 1913. Т. 2. С. 44). В стремлении раскрыть содержание этой идеи Фёдоров пытался прежде всего установить, что привело человека к смерти. Он считал, что появление смерти было вызвано «целым рядом измен», к-рые «человечество совершило в своем падении». 1-я - «измена Отцу Небесному», в к-рой Фёдоров, по-видимому, усматривал первородный грех,- была совершена «в начале». 2-я «состояла в оставлении земледелия, т. е. праха своих предков», ради жизни в городе; это - «измена роду и племени», т. к. семейно-общинным отношениям человек предпочел отношения «юридикоэкономические» (Там же. Верный, 1906. Т. 1. С. 338). «Оставление земледелия» и «измена роду и племени» парадоксальным образом привели к тому, что «человек сам себя поставил в зависимость от рока (т. е. от годового обращения земли), подчинил себя земле». Одновременно он изменил и заповеди «плодитесь и размножайтесь» (Быт 1. 28), превратив «размножение... в необузданную родотворную силу», в то время как оно должно быть «художественным процессом» «воспроизведения себя в других существах». Этот процесс Фёдоров уподоблял «рождению Сына от Отца, исхождению от Него Святого Духа». В результате измен человек утратил «те проводники», с помощью к-рых он мог бы осуществлять в мире «переходы явлений одних в другие». Так «постепенные переходы обратились в перевороты, в грозы, засухи, землетрясения, словом, солнечная система обратилась в мир, в переменную звезду с одиннадцатилетним или иным каким-либо периодом всевозможных бедствий» (Там же. С. 332). В этих «изменах» Фёдоров усматривал проявление греха, что выявляет отличие его понимания греха от христ. вероучения. Хотя слово «грех» в его работах встречается довольно часто, именно о природе греха, его сущности, зарождении и проявлении философ имел довольно смутные и ошибочные представления. Поэтому даже в смерти, о причинах к-рой он постоянно размышлял, по замечанию Флоровского, он «не почувствовал... темного жала греха» ( Флоровский. Пути русского богословия. С. 323). «Язва грехопадения» для него лишь в том, что «человек потерял свою космическую власть и мощь» (Там же. |
| Матвей Семёнович Иван Дмитриевич Яков Львович Иван Львович КОЛЕНО XIV: Тимофей Иванович Степан Иванович Григорий Иванович Григорий Фёдорович Никита Иванович Яков Иванович Савва Иванович Дмитрий Иванович Михайло Иванович Григорий Петрович Михайло Алексеевич Семён Алексеевич Фёдор Михайлович Василий Леонтьевич Афанасий Леонтьевич Фёдор Леонтьевич Роман Никитич Андрей Никитич Дмитрий Иванович Пётр Иванович, женат на княжне Марфе Андреевне Ромодановской Иван Данилович Наталия Львовна, за Иваном Родионовичем Стрешневым Мария Львовна, за князем Волконским Александр Матвеевич Дмитрий Матвеевич NN Матвеевна, за боярином князем Андреем Петровичем Прозоровским Иван Иванович Никита Иванович Татьяна Ивановна, 1) за Денисом Демидовичем Левшиным † 1719; 2) за генерал-поручиком Михаилом Семёновичем Хрущовым Мария Ивановна, за князем Михаилом Несвицким КОЛЕНО XV: Василий Степанович Лев Степанович Илья Степанович Родион Михайлович Лев Васильевич Анна Ивановна, за Михаилом Михайловичем Бобрищевым-Пушкиным Иван Вениаминович брех был воеводою на Каме в 1505 и в 1506 годах, и утонул в Каме. Григорий Вениаминович стерляг находился наместником в Великих-Луках в 1500 году. Григорий Фёдорович 6) был воеводою в шведском походе 1549 года; братья его: Иван Фёдорович синец и Андрей Фёдорович также были воеводами, первый в полоцком походе 1551 года, второй в казанском походе 1544 года; Иван Григорьевич деша был наместником в Копорье с 1580 по 1582 год; Дмитрий Иванович 32) был окольничим при Царях Феодоре I и Борисе Годунове; из братьев его: Юрий Иванович был воеводою: в Коперье (1594), в Шацке (1597), во Пскове (1601); Михайло Иванович был наместником каширским (1594) и послом ко двору Императора Рудольфа II (15951596), а из сыновей окольничего Дмитрия Ивановича: Никита Дмитриевич был чашником при Годунове, и при Царе Михаиле находился воеводою: в Терках (1618) и на Двине (1626); вторым судьёю владимирско-судного приказа (16291634), и наконец окольничим; Семён был воеводою в Шацке. Василий Афанасьевич 40) был, при Годунове, вторым судьёю владимиско-судного приказа; Владимир Иванович 44) был воеводою: в Усвяте (1578), в Озерищах (15791581); в Новгороде-северском (1590) и в Путивле (1594); Данило Афанасьевич 61) был воеводою в Туринске (16161620); Мирон Андреевич был сподвижником Ляпунова, потом находился воеводою в Новгороде (1618), в Тобольске (16251627); вторым судьёю в ямском приказе (16301633); воеводою в Вязьме, откуда, в 1634 году, мужественно отразил Поляков; был воеводою в Казани (16361637) и в Воронеже (16381641), и наконец окольничим. Шесть Вельяминовых-Зерновых убито пол Конотопом 109, 115, 116, 120, 123 и 128); Иван Силич 117) убит под Чигириным; Лев Андреевич 134) был воеводою в Сургуте с 1681 по 1686 гол. Двадцать Вельяминовых-Зерновых владели населёнными жителями в 1699 году. |
| Да, смерть уравнивает всех. Четыре месяца спустя, участвуя в первой церемонии похорон на Братском кладбище, Елизавета Фёдоровна утешит родственников сотника В. И. Прянишникова. Но и каждая жизнь одинаково ценна. А значит, надо делать всё возможное, чтобы спасти любого из попавших в мясорубку войны, чтобы исцелить всякого, кто пострадал, защищая Россию. «Действительно, — вспоминал Джунковский, — помощь раненым в Москве поставлена была необыкновенно широко. Забывши совершенно личную жизнь, ушедшая от мира Великая княгиня Елизавета Фёдоровна была душой всех добрых дел в Москве. К декабрю месяцу 1914 года в Москве было до 800 лазаретов, которые за пять первых месяцев облегчили страдания сотням тысяч раненых». Не оставляя других многочисленных дел, Великая княгиня часто посещала московские госпитали, проверяя их работу и утешая пациентов. Иногда она выезжала в другие губернии, а однажды побывала с инспекцией в прифронтовой полосе на Северо-Западе. Но всё-таки основное время занимала работа в Первопрестольной, где неожиданно возникла новая проблема. «У меня образовался Дамский комитет, во главе которого я поставила графиню Олсуфьеву, чтобы помогать в усовершенствовании военных лазаретов, — сообщала Елизавета Фёдоровна императору, — ведь они, как тебе известно, сильно уступают Красному Кресту и частным лечебницам. И тем более, когда мы узнали, что военнопленные получили небольшие подарки и т. п. от соотечественников, а наши нет, мои дамы стали помогать нашим, заботиться об удобстве раненых и т. д. Конечно, имея доброе сердце, они по возможности помогали и несчастным пленным, но их доброта была так дурно истолкована, и всё свалили на меня, будто бы я забочусь только о немцах… незачем и повторять эту ложь!!» О том, как же всё-таки злословили в её адрес, говорит в своей книге игумен Серафим Кузнецов: «Тяжело было слышать её любящему сердцу гнусную клевету, что якобы неприятельским раненым воинам давала по рублю, а русским по образку. Она лично мне об этом говорила, глубоко скорбела о коварстве клеветников». |
| Было без четверти три. Готовясь к отъезду, Елизавета Фёдоровна находилась в своих комнатах, дети занимались с учителями. Внезапно на улице прогремел страшный взрыв. Он был очень сильным, но каким-то глухим. «Как будто снег сбросили с крыши, — скажет потом Великая княгиня, — только гораздо громче». Она сразу поняла, что случилось. Воскликнув: «Это с Сергеем! Сергея убили!» — кинулась вниз, выбежала в одном платье на улицу и вскочила в сани. На ходу кто-то успел накинуть на неё шубу. Вдогонку бросилась Элен Джунковская, схватившая первое попавшееся под руку пальто. Сани помчались в объезд Чудова монастыря и моментально оказались перед Никольскими воротами, где уже начала собираться толпа. Нет таких слов, что могли бы передать чувства Елизаветы Фёдоровны в те ужасные минуты. Полиция, сначала попытавшаяся не пропустить её к месту взрыва, отступила, и глазам Великой княгини открылась жуткая картина — груда искорёженных обломков, окровавленный снег… «Тело Великого князя, — сообщит позднее официальный источник, — оказалось обезображенным, причём голова, шея, верхняя часть груди с левым плечом и рукой были оторваны и совершенно разрушены, левая нога переломлена с раздроблением бедра, от которого отделилась нижняя его часть, голень и стопа. Силой произведённого злоумышленником взрыва кузов кареты, в которой следовал Великий князь, был расщеплён на мелкие куски…» Елизавета Фёдоровна упала на колени. Молча, с окаменевшим лицом, на которое боялись взглянуть стоявшие вокруг, она стала собирать частицы разорванного тела мужа. Что-то из найденного складывала в платок. Вдруг она заторопилась: «Скорее, скорее, Сергей так ненавидел беспорядок и кровь!» Эта мысль, как позднее расскажет Великая княгиня, была единственной в её сознании. Некоторые попытались ей помочь — передавали найденные в разных местах площади кольца, медальоны, обрывки мундира… Кто-то поднял уцелевший бумажник. «Крест, — взмолилась Елизавета Фёдоровна, — найдите крест!» Когда же, наконец, ей поднесли изорванную цепочку с образами и золотой нательный крестик, повреждённый взрывом и залитый кровью, Великая княгиня крепко зажала их в своей руке, как самое дорогое сокровище. Вероятно, она так и держала крест мужа, пока к Никольским воротам спешили лица свиты, пока останки Сергея Александровича перекладывали на принесённые со склада носилки и покрывали их чьей-то шинелью, пока в полной тишине она шла рядом с этой скорбной ношей во дворец… |
| Съехалось до трёхсот человек. Елизавета Фёдоровна радушно принимала гостей, позаботившись о подарках и цветах. Из Ниццы доставили массу сирени, анемонов, гвоздик, роз, фиалок. «Все дамы уезжали, прямо нагруженные цветами, — вспоминал очевидец. — Красиво было изумительно». Будни проходили по обычному распорядку. В первой половине дня Елизавета, как правило, занималась перепиской. Около часа пополудни во дворце подавали завтрак, после чего Великая княгиня принимала дам. Посетительниц бывало человек пятнадцать — двадцать, а иногда и более. Приём растягивался на полтора часа, и с его завершением Елизавета Фёдоровна переодевалась для прогулки. Выезжая в город, она стремилась посетить уголок живой природы, но в Петербурге таких мест было очень мало. Чаще всего приезжала в Летний сад, где с удовольствием гуляла в любое время года. Зимой Елизавету Фёдоровну можно было встретить и в Таврическом саду. Там на пруду устраивался каток, привлекавший массу публики, включая самых титулованных особ, а вокруг сада заливалась беговая дорожка. Покататься на коньках сюда приезжала даже императрица Мария Фёдоровна, большая любительница такой забавы. Елизавета же находила здесь дополнительную возможность побыть на свежем воздухе, взбодрившись морозом и физической нагрузкой. Про необходимость закалки она помнила с детства. Время от времени посещались модные магазины. В царстве тканей, шляпок и мелких безделушек Элла испытывала какое-то особенное чувство. Ей нравилось знакомиться с новинками, подолгу рассматривать товар, представляя, где и как такая вещь будет выглядеть лучше, прицениваться. Характерный для многих женщин интерес к покупкам усилился у неё неожиданно возникшей возможностью позволить себе самое дорогое, самое роскошное. После долгих лет самоограничения Елизавета словно пыталась наверстать упущенное. Заметив за собой такую слабость, она смутилась. Мужу призналась, что порой сама стыдится странной тяги к магазинам, но… ничего не может с собой поделать. Ему оставалось лишь улыбнуться — какая мелочь! В серьёзности настоящего характера жены Сергей не сомневался. Будничный досуг дополнялся чтением или рукоделием. Иногда он проводился вместе с императрицей, приглашавшей для совместного рисования, но чаще проходил дома. Здесь огромное наслаждение доставляла игра на фортепьяно. За рояль Элла садилась каждый, день, особенно любя поиграть с партнёром в четыре руки. Вечерами, если Сергей был свободен, они выезжали в театр. |
| «Вот это да!» — подумал Лёша. Травница выпалила любимую мамину присказку. — Лечу я семьдесят семь хворей настоем на семидесяти семи травах, но жить нужно у меня и делать всё, что велю. — Мы согласны! — Вера Фёдоровна благодарно прижала руки к груди. — Я ведь тоже очень и очень больна. Лягу, вслушаюсь в самоё себя — в каждой жилочке немочь. — Молодая, а платье носишь шестидесятого размера, — усмехнулась Травница и показала на щучьи хребты. — Заразу отгоняет. — А осы не кусаются? — осторожно спросила Вера Фёдоровна. — Осы в доме — хорошо, — строго сказала Травница. Потолок в сенях сплошь был завешан пучками трав и вениками, а в горнице было светло и чисто. — Вот вам по кружке молока, и пойдёте со мной на полдник, Бурёнку доить. — Может, сразу настоя вашего выпить? — спросила Вера Фёдоровна. — Моя Бурёнка вредные травки пропускает, а полезные под метёлку берёт. Куда моему настою против коровьего молочка! Травница взяла бидон и вывела из-за печи велосипед. На крыльце она сложила пальцы колечком и свистнула на всю улицу. Из соседнего дома выбежал мальчик. — Вася, пригони-ка мне два велосипеда, свой и материн. Вася привёл велосипеды. Травница прикрепила к своему косу, к Лёшиному — грабли, к велосипеду Веры Фёдоровны — вилы. Спустились к реке. Здесь, привязанная к колышку, как послушный телёнок, ждала людей лодка. — Садитесь! — Травница погрузила велосипеды, толкнула лодку, села за вёсла и стала командовать сама себе: — Ать-два! Ать-два! У нас луга заречные, брод далеко. На середине речки бабуся передала вёсла Лёше. — А ну-ка, молодец, постарайся! Ать-два! Лёша одним веслом махнул — маму забрызгал, другое в воду зарылось. Дёргает Лёша весло — ни туда, ни сюда, лодку развернуло, понесло боком. Вера Фёдоровна кинулась на помощь. Налегли они на вёсла вдвоём, гребли разом и по очереди, приплыли наконец. Поглядели, а берег тот самый, с которого в путь отправились. — Теперь моя очередь грести, — сказала Травница. Махнула весёлками, вода за кормой закучерявилась, и вот уже осока с лодкой шушукается. |
| Но подчеркнем, что критиковать Фёдорова за все его фантазии — и слишком легко, и неверно. Причудливость, странность и безумие его текстов — знаки того, что он подошёл к самому главному; они — как следы радиации у тех, кто приблизился к источнику излучения. Конечно, его мышление вывернуто, искажено, изогнуто — а как ему не быть таковым, если Фёдоров подкапывает под самую основу мышления, под Отцовство? Остережемся критиковать и по другой причине: многие мысли Фёдорова казались чудачествами в XIX веке, а ныне — актуальны, в мейнстриме. Например, отказ от авторских прав, зелёная энергетика; проблема старости, ныне очень серьезная из-за увеличения продолжительности жизни — ни в одну эпоху не было так много стариков, и это при современном культе молодости. Как бы и с другими его проектами не произошло то же самое со временем. Ошибки Соловьёва и Фёдорова: похожие и разные Фёдоров и Соловьёв — великие христианские мыслители. Христианство — религия любви, следовательно, для христианской философии принципиально то, как мыслится в ней любовь, побеждающая смерть. И вот Соловьёв мыслит её в форме родства по свойству, а Фёдоров — в форме родства по крови. Соловьёв достигает бессмертия во влюблённости, так оканчивая размножение: влюбленность обессмертивает и продолжать род больше на надо. Фёдоров достигает бессмертия в воскрешении отцов, так оканчивая размножение. Иными словами, они оба продолжают мыслить в семейной метафоре (Розанов как критик христианства использует оба вида родства, обвиняя христианство в борьбе с ними; Розанов на стороне отца , против Христа как того, кто уничтожает отцовство , семью и пр., вносит скопчество, антисемейное братство и т. д.). Собственно христианскую любовь они помыслить так и не смогли, не смогли принять ее «унижающего» уравнивания (собственно, Розанов понял и отверг). Соловьёв мыслил любовь как любовь влюбленных. Мы помним, какой странностью это закончилось: в его утопии любить почему-то можно идти «восходящей» или «нисходящей» любовями, просто любить нельзя. «Высшие» мужчины любят Софию (Вечную Женственность, Святой Дух), «высшие» женщины (но не такие высшие, как высшие мужчины) любят «высших мужчин», этих женщин — мужчины пониже и т. д. Получается своего рода богословская оргия: Отец — Сын — Дух, Дух — мужчина — женщина, женщина — мужчина — женщина и т. д. Такая вот ерунда получается, если вы не понимаете главное в любви — отсутствие иерархии, не понимаете равенства (в богословии это непонимание носит название ереси субординационизма). |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Решение тяжёлое, но необходимое По словам гендиректора ВЦИОМ Валерия Фёдорова, россияне восприняли новость о частичной мобилизации настороженно, но с пониманием 27.09.2022 943 Время на чтение 4 минуты Фото: Из интернет-источников Россияне восприняли новость о частичной мобилизации напряженно и настороженно, при этом большинство из них отнеслись к такому решению Президента с пониманием. Об этом в интервью « Известиям » заявил генеральный директор Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) Валерий Фёдоров. По его словам, наиболее вероятно, об СВО пойдет речь и в ходе ожидаемого обращения Президента в конце недели. При этом центральной частью заявления Главы государства станет перспектива присоединения к России новых территорий после проведения референдумов в республиках Донбасса, Херсонской и Запорожской областях, считает Валерий Фёдоров. Он также рассказал об отношении большинства граждан к принятию четырех регионов в состав России и о том, кто для Москвы настоящий друг. «Если мы знаем, что большинство россиян поддерживают специальную военную операцию и уже имеют сформированное мнение, то вопрос мобилизации — новый и не очень понятный, особенно учитывая, что последняя мобилизация была во время Второй мировой войны. Ни нынешнее, ни два предыдущих поколения с таким не сталкивались. Как, впрочем, и военкоматы, которые ее призваны реализовать. Страхов много, ошибок и головотяпства тоже. Ну и информационную войну никто не отменял — наши противники и недоброжелатели с Украины, с Запада, из эмиграции активно подливают масло в огонь, разгоняют фейки и пытаются вызвать панику», - пояснил В.Фёдоров. «Тем не менее, - отметил он, - большинство россиян с пониманием отнеслись к решению Президента. Оно тяжелое, это решение, но необходимое. Военные говорили о нем давно, но до последнего времени власть пыталась его избежать. Больше такой возможности нет, права проиграть на Украине мы не имеем, такой сценарий был бы худшим из всех возможных». |
| Николай Фёдорович Высоцкий (1843 - 1922) Помимо всего прочего, Н.Ф.Высоцкий заслужил широкую известность своими археологическими, историко-краеведческими и антрополого-этнографическими изысканиями, результаты которых были изложены в целом ряде работ и статей. В статье «Высоцкий, Николай Фёдорович», помещённой в 1913 г. в двенадцатом томе «Нового Энциклопедического Словаря», издававшегося Ф.А.Брокгаузом и И.А.Ефроном, сообщалось, в частности, что его «главнейшие учёные труды» «касаются медицины и археологии».(1) Н.Ф.Высоцкий неоднократно сам организовывал и осуществлял археологические раскопки, «разведки» и «экскурсии», а также принимал участие в аналогичного рода исследованиях, проводившихся членами «Общества Археологии, Истории и Этнографии при Императорском Казанском Университете» (ОАИЭ при ИКУ). Найденные им древние артефакты пополняли частную коллекцию самого учёного, а также служили основой для формируемой им коллекций для музеев и различных научных обществ, членом которых состоял Николай Фёдорович. «Будучи с давних пор действительным членом нашего Общества Археологии, И[стории] и Этнографии, - отмечал в 1906 г. товарищ (заместитель) председателя ОАИЭ при ИКУ профессор А.И.Александров (впоследствии - епископ Ямбургский, викарий Санкт-Петербургской епархии Анастасий), - Николай Фёдорович энергично участвовал своими делами во всех его заседаниях, принимая деятельное участие в разработке всех, возбуждавшихся в собраниях, вопросов, а также и в его экскурсиях, устраивая их и самостоятельно, в виде целого ряда неустанно производимых им из года в год археологических разведок и обследований Казанской губернии, в её уездах: Казанском, Лаишевском, Спасском и Тетюшском. Разведки эти, приносящие обильные жатвы их энергичному устроителю, продолжаются им и до самого последнего времени».(2) «Общее медицинское и широкое естественноисторическое образование» давало Н.Ф.Высоцкому, по словам А.И.Александрова, «возможность являться особо компетентным экспертом по вопросам доисторической археологии, антропологии и этнографии».(3) |
| Это был день отъезда. После молебна у мощей преподобного отправились в обратный путь, но по дороге посетили Дивеевскую обитель, где навестили игуменью Марию, побеседовали с блаженной Прасковьей Ивановной и повстречались с Еленой Ивановной Мотовиловой, хорошо помнящей батюшку Серафима. Впечатления переполняли! Дома, в Ильинском, ждал сюрприз — дети, догадываясь, в каком настроении приедут дядя и тётя, иллюминировали подъездную аллею. И они не ошиблись. Светлые, праздничные, радостные чувства долго не оставляли Великокняжескую чету. Все разговоры с родственниками и знакомыми неизменно сводились к рассказам о Саровских торжествах. Сергей Александрович приступил к их подробному описанию в отдельных тетрадях, заказал для окрестных храмов иконы преподобного Серафима, дарил окружающим привезённые из Сарова образки. Сильный душевный подъём переживала и Елизавета Фёдоровна. «Мы всё ещё будто во сне, — признавалась она вдовствующей императрице спустя неделю после возвращения. — О, какое время! Все эти разнообразные впечатления мало-помалу прорастают, и чувствуешь себя там, и жаждешь вернуться. И так трудно снова жить обыденной жизнью, когда часть тебя не здесь! Такое чувство, что душа твоя там, и хотя сердце и мозг не в состоянии работать, как всегда, но нечто пребывает в лучшем мире — ближе к Богу, чем прежде». Саровские торжества оставили в душе Великой княгини неизгладимый след, а образ святого Серафима стал для неё особенно дорогим и близким. К нему она будет часто обращаться в трудные минуты, на его поддержку станет уповать в тяжких испытаниях, его молитвам доверит своих родных в сложных и опасных ситуациях. То, что открылось в Сарове, всё увиденное и пережитое в те дни, помогло ей ещё выше подняться в духовном росте, но время обретения нового небесного заступника оказалось промыслительным в её дальнейшей судьбе. Ибо с этого момента Елизавета Фёдоровна вступала на свой тернистый путь. 3. На краю бездны Новый век начался с потерь. 22 января 1901 года в Осборне скончалась королева Виктория. Как и положено, при Дворе в Петербурге объявили траур, носивший, впрочем, формальный характер — по случаю военно-морского праздника император даже посетил Мариинский театр. Давали «Евгения Онегина», и, пользуясь возможностью вновь услышать одну из своих любимых опер, к Государю присоединился Сергей Александрович. Елизавета Фёдоровна не поехала на спектакль. Она искренне переживала смерть дорогой бабушки, с которой теперь, увы, не могла попрощаться. Нахлынули воспоминания о детстве, о ранней юности, о родителях и о милом Осборне, где всегда было так уютно, так спокойно, так радостно. И надо же, именно там, в доме свадьбы бедной мамы, в этой бухте утешения для юных гессенских сирот, остановилось сердце той, кто уделял им столько внимания и дарил столько любви! |
|
|
