| Все поведение Герцана показывало, что он был скорее представителем или оруженосцем австрийского императора, чем церкви, почему Пий VII счел за лучшее поскорее отделаться от него, назначив его епископом в Венгрию. Наконец папа собрался ехать в Рим. Его намерением было отправиться туда сушей, но он не мог этого сделать вследствие запрещения со стороны Австрии. Путешествие его через легации угрожало опасностью, как бы население не оказало новоизбранному папе знаков почтения, как своему законному государю. Австрийские власти поэтому посоветовали папе, чтобы он морем отправился в Пезаро, пограничный город папской области. С этою целью приготовлен был фрегат «Беллона». На этом плохом корабле и отправился папа, и с ним не только тесный кружок его приближенных, но и австрийский посланник маркиз Гислиери в качестве «папского тюремщика», как называет его Консальви. Впоследствии Пий неоднократно рассказывал, что капитан одного турецкого корабля предлагал ему свои услуги, но он отказался от них. «Беллона» сидела в воде слишком глубоко, так что пришлось выгрузить пушки, чтобы только двинуться с места, да и все путешествие в Пезаро сопровождалось различными неприятностями. Оттуда папа продолжал путешествие сушей, постоянно сопровождаемый своим «тюремщиком», который по прибытии в Анкону получил весьма удручающее известие о битве при Маренго. 3 июля папа, с ликованиями приветствуемый народом, совершил свой въезд в вечный город. В честь папы воздвигнута была великолепная триумфальная арка и римляне делали со своей стороны все, чтобы заявить свою преданность папе. Римская республика существовала еще слишком недавно, чтобы пустить какие-нибудь корни в народе. Первым его делом в Риме было отправиться к гробнице князя апостолов, где он совершил молебствие. Так после ужасного погрома вновь восстановлено было папство, над которым французские неверы справили было уже тризну, как над историческим трупом. 11 августа Консальви назначен был кардинал-диаконом и папа произнес при этом речь, в которой с большой похвалой отзывался о прошлом секретаря конклава и, особенно о его деятельности в Венеции. |
| Я рассчитывал, что проспект куда-нибудь меня выведет, но я ошибался. Я миновал бюст бородатого человека по фамилии Уркиса [Уркиса, Хусто Хосе (1800-1870) – аргентинский военный и государственный деятель], который, судя по высеченной надписи, имел какое-то отношение к освобождению – но от чего? Впереди, над верхушками апельсиновых деревьев и лапачо, возвышался на мраморном коне мраморный человек – без всяких сомнений, генерал Сан-Мартин, я уже хорошо знал его по Буэнос-Айресу и видел его также на приморском бульваре в Булони. Монумент замыкал собой проспект, как Триумфальная арка замыкает Елисейские поля. Я ожидал, что проспект продолжается за статуей, но, дойдя до нее, обнаружил, что герой сидит на своем коне посреди грязного пустыря на краю города. Гуляющие сюда не доходили, дороги дальше не было. Одна лишь отощавшая от голода собака, похожая на скелет из Музея естественной истории, боязливо трусила по грязи и лужам, направляясь ко мне и Сан-Мартину. Я повернул назад. Если я описываю этот постыдный городишко в таких подробностях, то лишь потому, что он был местом длинного диалога, который я вел с самим собой и который прервался благодаря неожиданной встрече. Проходя мимо первой парикмахерской, я начал думать о мисс Кин и ее письме, содержащем робкий призыв, письме, которое безусловно заслуживало более вдумчивого ответа, чем моя короткая телеграмма. Вслед за тем отсыревший город, где единственным занятием или развлечением и вправду могло быть только преступление, где даже национальный банк в воскресный день приходилось охранять часовому с автоматической винтовкой, – этот город пробудил во мне воспоминания о моем доме в Саутвуде, о садике, о майоре Чардже, трубящем за изгородью, и о мелодичном перезвоне колоколов, доносящемся с Черчроуд. Но сейчас я думал о Саутвуде с дружеской терпимостью – как о месте, которое мисс Кин не должна была покидать, где она была бы счастлива, как о месте, которому я больше не принадлежал. Я словно совершил побег из тюрьмы, которая не была заперта, меня снабдили веревочной лестницей, посадили в ожидавшую машину и умыкнули в тетушкин мир – мир непредсказуемых характеров и непредвиденных событий. Тут как у себя дома были контрабандист с кроличьей физиономией, чех с двумя миллионами пластмассовых соломинок и бедняга О " Тул, ведущий учет мочеиспусканию. |
| В истории города Константинополя время регентства Анфимия отмечено важным событием: возведением новых стен со стороны суши. Когда Константин превращал старый Византий в свою столицу, он более чем удвоил городскую территорию и провел со стороны суши стену от Пропонтиды до Золотого Рога. Город вырос за протекшие с тех пор почти два века, и стены оказались тесными. Они пострадали также от многократных землетрясений. Анфимий широко раздвинул пределы городской территории, и стена захватила большие пространства как выросших за стенами предместий, так и местности, вовсе еще не застроенные. Общее протяжение новой стены было около 5 верст, 656 на ней высилось 92 башни. Предместье Влахерны, составлявшее 14-й регион города, осталось за стеной, которая доходила до Золотого Рога ближе к городу. Это крупное предприятие было осуществлено очень быстро и закончено в 413 году, как видно из дошедшего в Феодосиевом Кодексе указа. 657 Изогнутая линия в южной части стены объясняется, помимо характера местности, еще тем, что в новую стену была включена триумфальная арка, воздвигнутая в честь Феодосия I, которая и составила парадные ворота города, получившие имя Золотых. 658 Современная Феодосию I надпись красуется и ныне на своем старом месте. 659 Соответственно пяти воротам стены Константина в новой стене было также пять ворот, которые были назначены для пользования населения, а поэтому против них были настланы мосты над рвом. В мирное время эти пять ворот были открыты для беспрепятственного въезда и выезда. Кроме этих ворот, на протяжении стены было еще пять других, которые имели назначение служить в военное время для обороны города. Против них не было мостов над рвом. В мирное время они были заперты. В выдвигавшихся наружу башнях стены были устроены боковые выходы для военных целей. Новая стена удержала навсегда название Феодосиевой в честь императора, который в ту пору еще не принимал никакого участия в управлении государством. Новые башни были предоставлены в пользование тем горожанам, на земле которых они оказались, с обязательством ежегодного их ремонта. |
| Раскопки в средней площадке не дали, на первый взгляд, никаких особенно важных результатов. Под мусором оказался помост из плит в пол-аршина и более толщиною, а под ним природная скала. Бесформенные остатки двух устоев, или столбов, найденные среди площадки, вероятно, входили в систему бывших здесь сооружений позднейшего времени. Вокруг западного из них проходил узкий канал протока, выходивший из круглой ямы, несколько к юго-западу от столба, и другим своим концом затерявшийся в мусоре. Другой канал, аршина четыре глубиною и шириною, был открыт в самом юго-западном углу площадки. Отсюда он направляется через площадку к востоку и впадает в центральный городской канал, саженях в шести за нашим местом. Вся площадка представляет собою бугор, изолированный от окружающей местности. В нижнем восточном участке была очищена от мусора стена, составляющая восточную границу нашего места. «Стена эта, основанная на скале, состоит из шести рядов больших камней и носит, несомненно, отпечаток древнееврейского происхождения. Начинаясь от северо-восточного угла этого места, она тянется на протяжении почти шести сажень и разом обрывается, уступая место стене гораздо позднейшего времени». В северной части площадки не было найдено ничего, кроме устоя, поднимающегося бесформенною грудою камней и служившего, несомненно, основанием для свода арки. В юго-западном углу этого же восточного участка находилась та Константиновская, или византийская арка, которая была открыта еще Вогюэ и с тех пор не переставала интересовать археологов. Освободив памятник от случайных, позднее образовавшихся около него, пристроек, нашли, что стена его имеет вид глаголя (Г), около З,5 саженей вышины, состоит из 10 рядов правильно сеченных камней и на северном углу украшена большою изящною коринфскою капителью. Одного характера с последнею, другая капитель украшает южный конец стены, там, где прерывается она аркою. Последняя носит на себе, несомненно, римский характер и северным своим концом упирается в коринфскую капитель стены, а южным лежит на колонне, по отделке и характеру совершенно не подходящей к остальной постройке 790 . Поиски продолжения арки на южной стороне оказались напрасными. В. Н. Хитрово высказывал мнение, что такое продолжение ее следует воссоздать в противоположном северном направлении, принимая «северную большую капитель за южную пяту большого среднего пролета, за которым к северу существовал опять небольшой пролет, подобный южному». Все сооружение в таком случае напоминало бы римские триумфальные ворота, образец которых сохранился в арке Ecce-homo. |
| В те годы Петровские ворота не были прикрыты Иоаннновским равелином. Арка Петровских ворот служила главным входом в крепость со стороны строящегося на Городском (Березовом) острове города, и естественно были приняты меры по её декоративному оформлению. Ворота первоначально (в 1707–1078 гг.) были сооружены из дерева по проекту Доминико Трезини. Свое название они получили после перестройки их в камне 1717–1718г..от того что раньше ворота на верху украшала статую апп. Петра с ключами. В 1720 году мастер Ф. Вассу отлил из свинца двуглавого орла. Орел был вызолочен и установлен в 1722 году над аркой проезда. В том же 1722 году скульптор К. Растрелли взялся исполнить для Петровских ворот ряд барельефов и статуй, но передача заказа ему задержалась на несколько лет. Неизвестно, принадлежит ли существующая скульптура Растрелли. По некоторым малодостоверным источникам, ее автором является Н. Пино. Поверхность фасадной стены ворот обработана рустами. Стена первого яруса прорезана по сторонам проезда глубокими нишами, в которых установлены статуи — Беллоны – богини войны и Минервы — покровительницы ремесел, наук и искусств. Эти фигуры выполнены из смеси серой гидравлической извести и песка. В эффектном завершении ворот, образующем второй ярус сооружения, очень удачно применены волюты и венчающий центральную часть лучковый фронтон. Свободные плоскости стен верхнего яруса, как и фронтона, заполнены скульптурой — барельефами аллегорического содержания и композициями из эмблем, трофеев и доспехов. Из первоначального скульптурного убранства не дошли до наших дней пять — деревянных резных статуй, стоявших на аттике. Средняя статуя изображала апостола Петра, боковые, на углах фронтона, — сидящих ангелов с трубами и крайние, на нижних волютах, — аллегории Веры и Надежды. Органически вошедшие в ансамбль крепости Петровские ворота — единственный сохранившийся в Санкт-Петербурге образец триумфального сооружения начала XVIII beka. Задание Найти место в крепости, где земное соединяется с небесным. Командам прибыть в полном составе. |
| После крыльца (оно пока не восстановлено) входящий попадает в сумрачный притвор («папертные сени», как называли его на Выге), где нет окон. Контраст освещенности после яркого уличного света помогает ощутить себя омраченным грехами. С южной стороны притвора перегородкой отделено помещение «прощальной», где исповедь может принять наставник. Единственное окно прощальной выходит на южный фасад моленной. Из притвора поднимается лестница на колокольню. После исповеди можно пройти в предхрамие (или трапезную часть), где устроены два окна с северной и южной стороны. Согласно поморской традиции, предхрамие отделено от молитвенного зала остекленной перегородкой, которая позволяет видеть и слышать богослужение тем, кто несет наказание за свои грехи. Здесь же могут присутствовать иноверцы. Далее следует молитвенный зал (символически - очищенный от грехов мир земной) или «певчая», как называли его на Выге, - квадратный в плане, просторный, хорошо освещенный. В нем по три окна с двух строн, потолок плоский, в центре потолка – изображение Солнца Правды. Над солеёй, где душа поднимается к миру Небесному, поднимается деревянный свод. Солею освещают два окна. Внешне свод солеи акцентирован большой главой – символом Господа Вседержителя. На восточном конце конька крыши установлен крест – Знамя Христово. Как принято у поморцев, отделка моленной аскетична, скромный орнамент по верху стен – единственный декоративный мотив, но впечатляет монументальность и пространственное развитие интерьера. Идея храма выражена ясно и просто, исключительно средствами архитектуры (освещенность, фактура поверхностей, ритм пространств), это прекрасный образец народной архитектуры, и нет сомнений, что строители моленной сознательно, с пониманием дела решали поставленную перед ними художественную задачу. Прошло 100 лет. В храме продолжается ремонт, работы ведутся очень тщательно. Установлена триумфальная арка на солее, затейливые балясины. Прихожане хотят украсить свою моленную. Но отсутствие крыльца, белый потолок в притворе (чтобы не было мрачно), отсутствие ставен и наличников на новых окнах – эти и другие детали указывают на то, что символические смыслы могучей красоты этого храма постепенно забываются. |
| Например, данная статья не близка, немного просмотрел и не стал читать – мне не интересен ни Париж, ни Европа. Но почитал комментарии, и мне стало грустно от некоторых. Считаю критику священников на данном сайте НЕДОПУСТИМОЙ! Убеждён, что критиковать священнослужителей могут только их начальники, святые, и сам Бог, и то не публично. Неужели демократия добралась и до этого сайта? Убеждён, что многие поддержат меня в том, что нам нужна дисциплина, порядок, и строгость, ведь среди ваших читателей есть действительно верующие люди. alena-april 26 сентября 2012, 23:48 Господин автор. Прочитала вашу статью о Париже. Мне кажется, вы его совершенно не поняли, кроме того, в вашей статье много неточностей от простого незнания вопроса. Надо готовиться к поездкам. :) Один пример: вы привели фото арки Карузель, а написали, что это Триумфальная Арка. Я уже не говорю о том, что камень на кладбищах Парижа — это только памятники, внизу-то у тел обычная земля, почему вы говорите, что им негде тлеть?! Много еще других несоответствий, их так много, что по-хорошему нужно писать статью-опровержение. Владимир 26 сентября 2012, 22:28 Прения не полезны ни одной стороне.но слышащий слышит. " Эмиграция — переселение из одной страны в другую по экономическим, политическим, личным обстоятельствам. Антоним эмиграции — иммиграция, то есть приезд в страну на постоянное место жительства " . Смысл поста о Париже, в потере живоносного источника - Православия, и, что за этим следует. В остальном неважно, с замечаниями соглашусь, и, упоминание о трактористе не в прямом смысле, как теперь понятно и пост о Париже имеет духовную основу мысли. Можно обладать знаниями всего мироздания, но не знающий Страха Божия, знает человеческую мудрость, а человеческая и духовная - земля и небо. Знающий Страх Божий - такового и Бог Истинный знает, знающий Бога Истинного знает и себя, и, кто способен к сему. Тогда кто больше, Святой Дух, или папа Римский, и вновь " неважно " , дело Божие - Важно. Но дверь одна. Даниил 26 сентября 2012, 15:15 " ...но все же верность Ему и молитва, то затухающая от усталости, то разгорающаяся от внутренних скорбей. |
| града, за несколько дней до праздника Пасхи, в 70 году по Р. X. Громадные толпы народа собрались на праздник по-обычному в стенах Иерусалимских, а соперничествующие партии, вместо того чтобы дружно вооружиться против общего врага, по-видимому, стремились единственно к тому чтобы уничтожить одна другую. Голод и мор страшно свирепствовали в стенах Иерусалима, и сотни тысяч трупов ежедневно выбрасывались за городские стены. После того как Тит ворвался с войсками за наружные городские стены в город, множество Иудеев затворилось в храме, который казался им сильной крепостью. Крайне заботясь о том, чтобы спасти Иерусалимский храм, Тит отдал строгий приказ неусыпно щадить оный. Но один Римский воин бросил в величественное здание горящую головню, и все усилия потушить громадный пожар оказались напрасными. Взятие Иерусалима Тит тщетно желал обуздать ярость своих войск. Легионеры его, раздраженные долгой осадой, беспощадно бросали свои факелы в средину горящего величественного храма и неудержимо стремились скорее начать кровавую резню. Бой был ужасный. Роскошные здания храма превратились в груды камней пепла, и от них, по слову Спасителя, не осталось камня на камне ( Мф. 24:2 ). Верхний город был взят несколькими неделями после и затем все сравнялось с землей. Более миллиона Иудеев погибло в этой ужасной войне и более 90.000 пленных были проданы в качестве невольников, или оставлены для гладиаторских игр в Риме. В числе военной добычи, вывезенной из Иерусалима Титом, находились между прочим стол с хлебами предложения, золотой седмисвещник и книга Закона (Моисеево Пятикнижие). Доселе еще существующая в Риме Триумфальная арка, устроенная в честь Тита римским сенатом, имеет на одной своей стороне изображение сосудов и других принадлежностей храма. В память сей победы было вычеканено множество различных монет, на которых с одной стороны было изображение пленной дщери Сионовой, сидящей под пальмовым деревом, с надписью: Iudea devicta, а с другой – изображение щита Римских легионов. |
| Нет возможности смотреть на них в том месте, где они открываются взору, не приводя себе на память слова пророка: «терн взойдет в его дворцах, крапива и ежевика в его крепостях», и проч. Писатель может присовокупить, что когда он в первый раз входил в разрушенное здание через узкое отверстие в стене, то он нечаянно наступил на высокую и густую крапиву и, убедившись в колючем свойстве её, не имел потом ни нужды, ни охоты продолжать свои испытания. Вот в каком состоянии находится теперь последнее еще не совсем развалившееся строение гордой столицы Идумеи. Его другие стены, как видно в картине, снятой Лабордом, растрескались и отчасти повалились на землю. Нижняя часть одной колонны фасада имеет девятнадцать футов в окружности и равняется в этом отношении колоннам большого храма в Бальбеке. Толщина стены дворца имеет слишком восемь футов. Часть упавшей колонны имеет около пяти футов в диаметре. Ворота, или триумфальная арка близ дворца сохранила обломок, который хотя и не может считаться благородной развалиной и не может долее служить памятником какой-либо давно забытой победы некогда страшных эдомитян, однако, стоя одиноко подобно развалившемуся зданию, к которому вела от этой арки мощеная дорога, она сохранила еще довольно, чтобы служить памятником их столицы и того во веки веков незабвенного торжества, которое было одержано словом Иеговы над столицей врагов Израиля. Город, окруженный утесами и скалистыми холмами, имеющими, по крайней мере, две мили в окружности, возвышающимися более чем на две тысячи футов над большой долиной Араба и построенный на горе Сеировой, народом, навлекшим на себя проклятие Иеговы, лишен теперь всякого могущества за исключением одного– свидетельствовать, подобно другим городам этой страны, о том, что угроза Его «ниспровергать», как бы часто он ни «созидался» вновь, есть «дело истинное». Такие неразличимые развалины походят на развалины многих других городов, на развалины Иудеи и Израиля, Аммона и Моавии, и на развалины более сильных городов, которые беспрепятственно распространялись над гораздо обширнейшей местностью; но так как пророк, произнося слова Бога истины против Эдона, говорил о людях, которые, обольстившись гордостью своего сердца, поселились на «утесах скалы» или на Селе, и поставили гнездо свое так высоко как орел, то не на дне долины, как бы оно ни было возвышенно по местности своей, может быть найдено полное исполнение таких приговоров. |
| В мае 1965 года, было знаменитое письмо, подписанное гигантами нашей культуры, знаменитым художником Кориным, скульптором Коненковым, лауреатом Ленинской премии Леонидом Максимовичем Леоновым, который не только подписал, но внимательно читал, вычеркивал. Я помню такой разговор: «Наша славная молодежь... Какая она еще славная? Пусть побудет еще». И вот это «берегите святыни наши», обращенное как к победам в Отечественной войне, так и ко всей нашей истории, это было новое слово. А.С.: Это фактически был ответ русской интеллигенции. В.Г.: Совершенно верно. Манифест даже. Говорят, это письмо немедленно было распечатано миллионными тиражами, висело во многих клубах. И это охватило многие слои нашего общества, в том числе и молодежь - беречь святыни наши. И конечно я не могу не вспомнить начало знаменитого похода «По местам боевой, трудовой и революционной славы», который начал комсомол. Он начался в 1964 году. И вот в 1965 году, уже после Хрущева, на пленуме ЦК ВЛКСМ выступил Юрий Алексеевич Гагарин, наша легенда. Тогда мы думали, что он всегда с нами рядом будет, такой человек, «небожитель», как говорил Коненков. Юрий Алексеевич читал наш журнал и знал «берегите святыни наши». Мы ему подготовили отчет, он все это в стороночку отложил, выступал и в конце сказал, что нам действительно надо беречь все святыни и восстановить все памятники Великой Отечественной войны, восстановить память об этом. Надо восстановить то, что представляет нашу историю. Вот Храм Христа Спасителя был памятником воинам 1812 года и Триумфальная арка. Честно говоря, ни у кого из участников пленума это не вызвало никаких вопросов. Юрий Алексеевич же говорил, все ясно. А.С.: Это легло всем на сердце? В.Г.: Да, легло, как бы начал вымащиваться путь к будущему. И начальство там сидело, Павлов - секретарь ЦК, они все ему аплодировали. Лишь один инструктор ЦК КПСС Бузин подошел ко мне и сказал: «Скажите, как Вы думаете, Юрий Алексеевич согласовал этот вопрос наверху?» Я хорошо ответил тогда, показал пальцем вверх: «На самом верху». Вот что было во всем нашем обществе. И это движение не было никакой партией. |
|
|
