| В торжественном шествии участвовали войска гарнизона, представители государственных и общественных организаций, учебных заведений, масса простых горожан. По ходу движения манифестантов была сооружена триумфальная арка, украшенная флагами и щитами с надписями: «Да здравствует Учредительное собрание!», «Да здравствует Англия!», «Да здравствует Франция!», «Слава борцам, павшим за свободу народа!» 483 . Сам епископ находился среди членов Комитета общественной безопасности, «верный своему долгу народного избранника и гражданина России», как гордо писали в церковной прессе 484 . 12 марта Никон вступил в партию «Народной свободы» и произнес на собрании местных кадетов зажигательную речь. «В то время, – говорил владыка, – когда наши герои проливали свою драгоценную кровь за Отечество, в то время, когда мы все работали на благо нашей Родины, Ирод упивался вином, а Иродиада бесновалась со своими Распутиным, Протопоповым и другими пресмыкателями и блудниками» 485 . Речь Никона была слишком радикальной для партии кадетов. Следует учитывать и то обстоятельство, что говорил это епископ и что все его крайне политизированные и пристрастные речи печатались в церковной прессе. Сам владыка, очевидно, считал Енисейскую епархию явно тесной и слишком провинциальной для такой личности, как он, поэтому и стремился попасть в Петроград на заседание Государственной Думы. Однако Львов, по-видимому, не испытывая особого желания видеть владыку в столице. Тогда Никон стал проситься в отпуск. «Я весь-весь горю и болен... а умирать еще не хочу, – писал епископ в Синод, попутно продолжая развивать свои мысли об участии духовенства в политической жизни. – Немыслимо быть не политиком... мы не дичь и не бревна...» Свое же финансовое благополучие он оценивал пессимистично: «Я ничего не имею, все роздал и теперь нищий» 486 . Требуемый отпуск епископ получил, но прежде чем уехать, решил созвать съезд духовенства. Выборы на съезд происходили на собраниях духовенства по благочинным округам. «Журнал» одного из таких собраний был впоследствии прислан в Синод, благодаря чему исследователь получил счастливую возможность познакомиться с настроениями в низах провинциального духовенства. |
| Храм Петра и Павла в Смоленске (около середины XII в.) практически целиком сохранился и реставрирован П. Д. Барановским 513 в 1962 г. В сравнении с Борисоглебским собором здесь, как кажется, сделан следующий шаг в поисках самостоятельной выразительности смоленских построек. В отличие от храма на Смядыни здесь нет нартекса, сохранявшегося в южных церквях, основной объем приобрел квадратные очертания, а выверенность пропорциональных отношений здесь ничуть не меньше, чем в романском зодчестве с его связанной системой травей. Отголоски старинной системы с нартексом ощутимы лишь в большем выдвижении лопаток западных опор в центральный неф, несколько отгораживающих пространство западной трети от основного. Однако это было сделано лишь до уровня пола, выше которого столпы приобрели традиционный симметричный облик. Над западной третью на уровне 6 м находились хоры, соединенные переходом 514 с гражданским сооружением (дворцом?) поблизости. Версия предполагает непосредственную связь капеллы в южной части хор с дворцом (капелла появилась позднее основного объема 515 ), поскольку на хоры поднимались по лестнице в северо-западном углу. Обособленность западной трети подчеркивалась не только хорами во втором ярусе. Именно здесь, во внутренних стенах, прорезанных аркасолиями, как и под полом церкви, находилось большое количество каменных гробниц. Традиционно выделена сильным выдвижением лопаток на опорах, но уже в продольном направлении, 516 восточная часть. Кажущаяся абсолютной кратность плана несколько нарушена в вертикальном развитии здания. Продольные разрезы показывают, что западный коробовый свод над хорами шире восточного. Вместе с тем это лишь нюансы в достаточно целостной структуре интерьера. Лопатки столпов выдвигаются весьма незначительно, превращая опоры в замкнутые, квадратные. Их единство как отдельно стоящей формы подчеркнуто капителями, проложенными в уровне пят центральных подпружных арок. Ширине профилированных капителей отвечает ширина профилей обводок главных подпружных арок. Стремление к зрительному единству венчающей части с опорами кажется здесь несомненным: все малые арки и своды под хоры имеют менее изящную широкую профилировку. Открытая в углах западная часть храма (обрамляющая хоры) предстает как удвоенная трехчастная триумфальная арка. Красоту и симметрию этой композиции нарушает теперь юго-западная молельня на хорах, закрывающая юго-западную арку. |
| Победив, выражаясь словами Тита, «самый беспокойный народ», победитель, снисходя к несчастью иудеев, отка- —472— зался от удовлетворения просьбы антиохийских греков, желавших изгнать всех иудеев из Антиохии, но не отказался от устройства торжественного триумфа в Риме. И во время этого триумфа пленные евреи пережили не только политическое, но и религиозное унижение. Небольшая, сравнительно, кучка их видела, как победители несли священные сосуды Иерусалимского храма и вообще его золотую утварь. И в Риме еще и в наши дни существует большая триумфальная арка Тита с изображением на ней римских воинов, несущих священные сосуды иерусалимского храма. Внизу этого изображения соответствующая надпись, возвещающая потомству о подвигах Тита. 2899 Говоря об этих подробностях, мы не имеем, конечно, в виду интереса простого любопытства, ради которого можно было отметить и еще многое из истории завоевания Иерусалима Титом. Нам важно указание на то, что победитель – Тит вошел в иерусалимский храм чрез трупы иудеев и взял трофеи для своего триумфа уже из пылавшего храма. И если он видел в последних священниках храма борцов за его неприкосновенность, то, понятно, что эти же священники, не щадившие своей жизни, могли скрыть в тайные кладовые часть драгоценных сосудов храма, который своими дымившимися развалинами как бы и прикрыла их. История, при завоеваниях городов, обыкновенная, а при завоевании Иерусалима тем более возможная, что иудеев оскорбляла не только и не столько гибель сокровищ, сколько прикосновение к ним нечестивых. Правда, победитель, в целях поживы, мог заняться и раскопками развалин ветхозаветного храма. Но если они и были, то, конечно, не походили на раскопки позднейших археологов Для этого потребовалось-бы не мало времени, которым не мог располагать Тит. После Тита ветхозаветный храм долгое время оставался грудою развалин. Император Адриан, восстановивший (в 136 г.) город Иерусалим и построивший на развалинах храма Иеговы капище Юпитеру Капитолийскому, под страхом смерти запретил иудеям селится в новом городе и подходить к разрушенному храму. С этою времени иудеи толь- |
| Основной массив произведений - преимущественно в технике высокого рельефа - сочетает характерное для Ближ. Востока тяготение к остроте, обобщению и даже абстракции с чертами античного натуроподобия. Последние сильнее всего проявились в скульптуре из Петры, напр. во фрагментах рельефов с головами Душары-Диониса, Медузы, музы Мельпомены (все I в., Археологический музей в Аммане). Многочисленные рельефы, происходящие из провинциальных святилищ Хирбат-эт-Таннур (2-я пол. I-II в., в т. ч. тимпан с изображением богини Атаргатиды, Археологический музей в Аммане; Музей искусств в Цинциннати) и Хирбат-эд-Дарих (сер. II в., Археологический музей в Аммане), отмечены постепенно усиливающимся вост. чертами - схематизмом и орнаментальностью. Овальная площадь в Герасе. I–II вв. Овальная площадь в Герасе. I–II вв. Архитектурные комплексы греч. городов Декаполиса - Герасы, Филадельфии (Амман), Гадары, Авилы (Куайлиба, к северу от Ирбида), Пеллы - полностью оформились в рим. время, преимущественно во II в., в ряде случаев к нач. III в. Среди известных городов Востока эпохи имп. Рима Гераса не имеет себе равных по сохранности ансамбля, количеству, качеству и разнообразию построек. В центре города находится окруженная колоннадой ионического ордера площадь уникальной, близкой к овалу формы. Сохранились колоннады кардо и пересекающих ее 2 декуманусов, тетрапилон и основания тетракиониона (4 устоя с колоннами на них), оформлявшие их ключевые точки, многомаршевые лестницы, ведущие к храмам. Помимо сев. (115) и юж. (129-130) ворот выделяется грандиозная триумфальная арка, воздвигнутая перед въездом в город во время посещения Герасы имп. Адрианом (129-130). Монументальные храмы Зевса (ок. 162-163; перистиль 8 на 12 колонн) и Артемиды (ок. 150-170; перистиль 11 на 6 колонн) в Герасе имеют по 2 ряда колонн в портике и характерные для восточных храмов плоские крыши. У храма Зевса-Геракла в Филадельфии (162-166) более традиц. вост. облик: это простиль с 4-колонным портиком. Хорошо сохранились полуциркульный в плане нимфей в Герасе (191) и полуоктагональный с 3 экседрами в Аммане (ок. |
| Живу все по-старому: уже третья неделя поход, стоянка, снова поход. Иной раз стоянка прекрасная — в санатории, в здании вокзала, иной раз как сейчас —паршивая и грязная. Нас пятеро в душной комнате курной избы, кишащей совершенно невероятным количеством клопов, блох и даже вшей. И все-таки хорошо. Хорошо тем, что есть стены и стол, печь и деревянный пол. После обеда, усталый и озябший за утро, я лежал на своей постели, полуспал и полугрезил. За окном тихо кружил мокрый снег. Темнело. Иван Дмитриевич Чаляпин, офицер, заведующий хозяйством, считал деньги, щелкал счетами, скрипел пером. От его свечи розовел потолок. На стене двигалась тень его склоненной головы. Тебе это покажется странным, но верь, что здесь сейчас свеча, тень, чернила, перо, стол воспринимаются так же, как в мирной обстановке цветы, стихи и музыка, как вестники нездешнего мира. Каждая вещь в моем теперешнем сознании как бы превышает себя самое; каждая вещь есть здесь прежде всего обратная дорога души в душою покинутый мир. Ныне мне коричневые ворота твоей московской квартиры гораздо дороже триумфальной арки Константина: независимая в своем бытии от моего желания, арка сейчас, конечно, так же существует, как существовала и пять лет тому назад, когда я ее видел, а в ворота твоего дома я вот сию минуту так страстно хочу войти, что уже начинаю верить, их не только нет, но и никогда не было. Говорят, что война родит героев, жаждущих славы ратного подвига, смерти врага и смертной опасности. Вероятно, это так. хотя определенно сказать не могу: на войне я еще не был и пока видел только георгиевских кавалеров, а не героев. Но кого война родит в бесконечном количестве, что мне уже и сейчас видно, это призванных и не призванных поэтов обыденщины, певцов серо-мещанской, буржуазной жизни. В этой скверной сентиментальности есть своя глубина. Дело в том, что в мирной обстановке каждая вещь есть в известном смысле вещь мертвая, могила тем потребностям, которые ее породили, тем духовным напряжениям, которые ее создали. Видя лампу, мы не чувствуем мрака, лучины и чада, которые ею отменены; и стоя у камина, мы не вспоминаем, не переживаем того холода, ветра и осенней ночи, которые в нем преодолены. В мирное время мы ощущаем вещи с пошлостью аналитических суждений, лампа есть лампа, камин есть камин. А тут на войне лампа есть лампа, а кроме того, она есть и мрак, и лучина, и чад. Война прекрасная школа для практического изучения диалектики Гегеля. |
| Искусство живописи имеет такое свойство – превращать предмет в символ, иногда помимо воли автора. Чем убедительнее и плотнее образ – тем более универсально его значение, когда находятся точные линии – это неизбежно ведет к обобщению высказывания. Сезанн пишет натюрморт, а получается рассказ об определенной жизни с определенными принципами. Мы смотрим на сотни натюрмортов " малых голландцев " (рыба, бутылка, лимон), как на протестантскую декларацию: " вот мой мир, это мои семейные ценности, лишнего не надо, от скромного достатка не откажусь " , и эта декларация и впрямь присутствует – но ни Класс Хеда и Ван Бейерен ничего декларативного не думали, они просто рисовали рыбу и бутылку. Пикассо нарисовал сцену в публичном доме, он хотел написать грубую историю, а получился гимн человечности – рассказ о любви вопреки нищете и наперекор правилам общества. Да, в то время, когда он писал " Свидание " , Первая мировая была еще далеко; до революции, потрясшей Европу, оставалось почти двадцать лет; инфляция, беженцы, – это еще было впереди. Но бедность была всегда; а главное – чувство неизбежности разлуки, которая впереди у всех, чувство, которое превращает даже самую безмятежную жизнь в драму, даже самый обыкновенный натюрморт в memento mori, чувство бренности бытия и хрупкости человека – вот что создает гуманистическое искусство. Любовники спрятались в маленькой комнате, у них полчаса на встречу – но эти полчаса принадлежат им, а не обществу, которое врет и воюет. Помилуйте, это проститутка и ее клиент – при чем тут " Прощай оружие " , " Триумфальная арка " , и противостояние насилию. Но получилось именно так: отныне они обнимаются отчаянно, из последних сил, вопреки всему. Так обнимал Уинстон Смит из " 84 года " Орвелла – свою подругу в тайной убогой комнате, так обнимал Роберт Джордан испанскую девушку Марию, так – вопреки войне, беде, разлуке, революции – обнимал доктор Живаго свою Лару. Все пошло вкривь, у них только эта минута – но минута сильна, минута долгая, важнее войны и беды. Эта отчаянная " любовь вопреки " стала главной темой искусства двадцатого века – так случилось еще до Сартра и Камю, хотя потом экзистенциалисты нашли для такого отчаянного жеста на самом краю нужные слова. |
| Заветам Ленина верны: почему не надо сносить памятники революционным деятелям Опыт большевиков показал, что физическое уничтожение не ведет к забвению 26 декабря, 2017 Опыт большевиков показал, что физическое уничтожение не ведет к забвению Споры о том, следует ли сохранять памятники революционным деятелям или же их нужно убрать с глаз долой, имеют обыкновение превращаться в споры условных коммунистов с условными антикоммунистами. Александр Кравецкий попытался с антикоммунистических позиций защитить памятники революционным деятелям. Пространство памяти Окружающие нас здания, скульптуры, названия улиц, площадей, гор и долин выполняют роль своеобразных «напоминалок», за которые цепляется память. В Священном Писании мы находим массу примеров того, как после важного происшествия долина или гора получают новое имя. Так, праотец Иаков дал месту, где он бился с ангелом, имя Пенуэл (евр. ‘лик Божий’), «ибо, говорил он, я видел Бога лицом к лицу» (Быт. 32, 30). Для того чтобы формировать вокруг себя пространство памяти, люди готовы прилагать значительные усилия. Триумфальные арки и монументы, курганы, мавзолеи, памятные надписи, стелы, храмы-памятники – всеми этими способами люди создают «узелки на память». Предполагается, что, оказавшись рядом, дед расскажет внуку о том, что эта арка была построена в память о древней победе, а стоящий на пьедестале брутальный всадник является основателем города. С течением времени памятник может обрастать новыми смыслами. Так, например, после появления пушкинского «Медного всадника» памятник Петру I стал не только памятником царю-преобразователю, но и напоминанием о людях, судьбы которых были растоптаны в процессе строительства Империи. Такие переосмысления – нормальная часть жизни памятников, и их создателям не дано предугадать, какой новый смысл вложат в их творения потомки. В истории народов бывают эпохи, когда они пытаются обнулить свое прошлое и начать жить заново. Для народов Европы это обычно бывало связано с принятием христианства. А поскольку в большинстве случаев новая жизнь начинается на прежнем месте, украшенном старыми символами и памятниками, творцам новой жизни приходится решать, что же с этими символами и памятниками делать. Здесь все могло происходить по разным сценариям. |
| Тать — вор, разбойник. Тафта — плотная шелковая или хлопчатобумажная ткань с поперечными рубчиками. Тафья — небольшая шапочка, разновидность скуфьи, скуфейки. Тевтонский орден — католическая, духовно-рыцарская организация, основанная в XII веке. Существовало государство Тевтонского ордена. Орден был разгромлен в 1410 году в Грюнвальдской битве. В XVI веке на его землях возникло светское герцогство Пруссия. Темляк — петля из ремня или ленты с кистью на конце, которую носили на рукоятке шпаги, сабли или шашки. В русской армии темляк из орденской ленты был также наградным знаком отличия офицера. Темник — военачальник в монголо-татарском войске, командир тьмы, десяти тысяч воинов. Терем — в Древней Руси верхний этаж дома или отдельно стоящее высокое строение. Также назывались отдельные комнаты для девиц, помещаемые в верхней части высоких домов. Тесть — отец жены. Тиран — жестокий, единоличный правитель страны, деспот, угнетающий своих подданных. Токмо (др. — рус.) — только. Толмач — переводчик во время беседы, переговоров. Трагедия — драматическое произведение, изображающее напряженную борьбу, личную или общественную катастрофу и обычно оканчивающееся гибелью героя. Трактат (лат. обсуждение, рассмотрение) — международный договор, соглашение. Трансильвания — историческая область в предгорьях Карпатских гор на севере Румынии. В средние века Трансильвания управлялась венгерскими воеводами; была объектом постоянного пограничного спора между Венгрией (затем Австрией) и Турцией. Трапеза (греч. стол, кушанье) — обед, еда в монастыре. Траян (53—117) — римский император с 98 года. В результате его завоевательных походов Римская империя достигла максимальных границ: были завоеваны Дакия, Аравия, Великая Армения, Месопотамия. Трибунал (лат. судилище) — судебная коллегия; чрезвычайный или специальный суд, например революционный. Тризна — языческий обряд-пиршество у древних славян в память об умершем. Триумфальные ворота (триумфальная арка) — ворота, построенные в ознаменование победы. |
| 11. прошу прощения у редакции за оффтоп А если говорить на тему " атеисты и аборты " … Мне из всех книг, что я читал (хотя читаю я худ. литературы немного, всё больше по работе или про политику, историю, науку), своим антиабортным пафосом более всего запомнилась " Триумфальная арка " Э.-М. Ремарка. Собственно, книга начинается со смерти девушки на операционном столе вследствие запущенных последствий аборта, продолжается описаниями других последствий аборта. Автор описывает, как аборт не только физически, но морально уродует людей – не только девушку, пошедшую на аборт, но и того парня, что её на аборт послал, и даже акушерку, что эти аборты делает, похожую на старую разжиревшую кошку. Делает он это сухо, скупо, без эмоций, как врач, описывающий болезнь, но – не бесчувственно. Сам Ремарк – человек неверующий, он всегда подчеркивал, что атеист. К сожалению, в " Триумфальной арке " видят всё, что угодно – в первую очередь любовную историю Марлен Дитрих и Э.-М. Ремарка, антифашисткий пафос, антибуржуазный пафос… На антиабортную тему, к сожалению, обращают внимание редко. А жаль. 10. Ответ на 7, allan: Если не шибаюсь на РНЛ давали ссылку на свидетельство участника получавшего hek293, где он объясняет, что от мертвого плода невозможно выделить воспрозводящуюся клеточную линию, не поленитесь поищите это как-то доказывает, что та девочка, что была абортирована в Голландии в 1970-е гг., и часть клеток почки которой дало начало обсуждаемой клеточной линии, была умерщвлена специально для того, чтобы из неё сделать эту клеточную линию? Нет. Про масштабы использования клеточных линий и частей тел, органов, клеток и тканей умерших людей я Вам писал. Что со всем этим делать предлагаете? Депутат Милонов хотя бы последователен в этом вопросе и когда он был в СПб, призывал предать земле всех заспиртованных младенцев из Кунсткамеры и законсервированные в формалине препараты из анатомичек, запретить выставку " Тело человека " и закрыть анатомический музей при Военно-медицинской академии. |
| Д. первым из художников Германии обратился к изучению идеальных пропорций человеческого тела, интересовался новейшими сведениями по анатомии, перспективе и пропорциям. Так, гравюра на меди «Адам и Ева» (1504) демонстрирует стремление автора найти математическую формулу для определения идеальных форм человеческого тела. Итогом поисков Д. в области построения человеческой фигуры классических пропорций стали созданные по возвращении в Нюрнберг парные картины «Адам» и «Ева» (1507, Прадо, Мадрид). Д. изучал пропорции тела животных («Большой конь», 1505, Кунстхалле, Карлсруэ), занимался архитектурным перспективным рисунком (гравюра «Рождество», рисунок в Кунстхалле, Гамбург). Вероятно, во время 2-го путешествия в Италию Д. посетил Болонью, Милан и Рим, где, возможно, написал «Христа среди книжников» (1506), а также, согласно предположениям исследователей, познакомился с Тицианом и Л. Пачоли. По возвращении на родину Д. получил заказы на большие алтарные картины - «Мученичество десяти тысяч христиан, на горе Араратской пострадавших» (1508, Музей истории искусств, Вена), «Геллеровский алтарь» (1508-1509, погиб при пожаре в 1729, известен в копии), «Поклонение Св. Троице» («Ландауэровский алтарь», 1511, Музей истории искусств, Вена). В 1509 г. Д. был избран в Нюрнбергский Большой совет, в 1512-1513 гг. исполнил исторические портреты императоров Карла Великого и Сигизмунда для городской «камеры реликвий» (1512, Германский национальный музей, Нюрнберг). Во время работы над «Геллеровским алтарем» Д. уделял внимание гравюре на дереве и офорту, издав в 1511 г. серии «Жизнь Марии», «Большие Страсти» (11 гравюр), более подробные «Малые Страсти» (37 гравюр), переиздал «Апокалипсис», расширенный титульной гравюрой, в 1512 г. выгравировал на меди «Медные Страсти». В 1512-1519 гг. Д. участвовал в создании гравюры на дереве, состоящей из 92 досок (в собранном виде 3,2×2,9 м; не завершена; 3-е изд., 1559, Альбертина, Вена), к-рая была заказана имп. Максимилианом I. На гравюре изображена Триумфальная арка (1515-1517) с родословием императора, со 102 гербами земель, «входящих» в его империю, с портретами его предшественников, начиная с Юлия Цезаря, со сценами войн и деяний имп. Максимилиана, со стихами и с геральдическими символами. Разработка программы и отдельных сюжетов принадлежит историографу императора, поэту И. Стебию и отчасти Пиркгеймеру. За работу Д. был назначен ежегодный пенсион в размере 100 гульденов. Д. создал в технике сухой иглы 6 офортов «Похищение Прозерпины» (1516), в ксилографии гравюру «Носорог» (1515). |
|
|
