| сенаторы пали жертвами репрессий. Главным органом управления окончательно стал совет принцепса, в к-ром преобладали юристы. При Северах мн. известные правоведы становились префектами претория: Папиниан, Павел, Ульпиан. Свою администрацию Септимий Север укреплял за счет всадников и представителей муниципальных элит из провинций. Происходила милитаризация управленческого аппарата: в канцеляриях и ведомствах резко возросло число военных чинов. В своей политике Септимий Север опирался исключительно на армию; солдаты и офицеры получили от него ряд привилегий. Было существенно увеличено жалованье, упрощен доступ в сословие всадников, разрешено заводить законные семьи. Легионер получал продовольственный паек и земельный надел на правах арендатора. Тем самым профессиональные воины превращались в военных поселенцев. Ускорился процесс провинциализации и варваризации армии. После смерти Септимия неразрешимой проблемой династии Северов стали поиски надежных и дееспособных наследников. Все они были слишком молодыми людьми и не смогли реализовать свои способности в полной мере. Имп. Каракалла (211-217), убивший брата Гету, вскоре заслужил репутацию тирана и был убит. Та же участь постигла Элагабала (218-222), к-рый шокировал Рим приверженностью к культу сир. бога Бэла-Гелиоса и введением вост. религ. церемоний в рим. гос. ритуал. Имп. Александр Север (222-235) проявил себя как способный администратор, но стал жертвой заговора солдат, недовольных планами императора по передислокации войск. Во внешней политике последовательные усилия Северов были направлены на экспансию на Восток. В 195-199 гг. Септимий предпринял поход в Парфию, захватил и разграбил Ктесифон. Как и при Траяне, Месопотамия была превращена в рим. провинцию, но после смерти Септимия римляне оставили ее. В 208-211 гг. Септимий успешно воевал с племенами каледонцев в Британии, продвинув лимес к северу. Подобно отцу, Каракалла начал войну с Парфией в 217 г., но вскоре был убит. Еще один вост. поход в 232 г. организовал имп. |
| Если прежде могли при случае беспокоить христиан все и каждый, в особенности лица, облеченные властью, то теперь христиане могли указывать на закон Септимия, как на защиту для себя, на гарантию против вражды и преследований. Деспотический Рим в этом указе вымолвил слово, чрезвычайно важное для благосостояния христиан. Последующее время действительно показало, что закон Септимия не был пустым звуком – положение христиан много улучшилось. Не следует при обсуждении закона Септимия Севера упускать из внимания и еще вот какого обстоятельства: он издан в Палестине, во время проезда императора чрез эту страну. Палестина, как известно, была страной, населенной по преимуществу иудейским народом. Поэтому можно полагать, что, издавая указ, император имел в виду ограничить и урезать претензии лишь иудеев, обративших на себя его внимание своим неприятным и омерзительным, на взгляд римлян, обрядом, сопровождавшим иудейский прозелитизм, – разумеем обрезание. Иудеев хотел ограничить и постращать император. Что же касается христиан, то, быть может, их имя в указе поставлено на ряду с иудеями, вследствие неосмотрительного смешения первых с последними: ведь у христиан и иудеев не мало было общего. Очень возможно с другой стороны, что вражда к иудеям действительно была у Септимия, почему они и поставлены на первом плане в законе, а к христианам у него могло и не быть вражды, так как известно, что он очень милостив был к христианам и доказал это многими фактами (как об этом уже было говорено); и если однако же в законе христиане смешаны с иудеями, одинаково ограничены в деле прозелитизма, то это могло произойти вследствие опасения, чтобы иудеи, распространяя свою веру, не стали прикрываться именем христиан, столь родственных с ними по многим воззрениям, или же, что еще вероятнее, вследствие уступки консервативным языческим партиям, ненавидевшим христиан наравне с иудеями и настоявшим пред императором, чтобы он включил и христиан в «закон», несмотря на то, что симпатии императора клонились в пользу христиан, – словом, враждебная тенденция указа против христиан могла иметь в действительности лишь второстепенное, – и даже меньшее значение. |
| Между тем король Гунтрамн, ранее уже неудачно воевавший с вестготами за Септиманию, с самого начала переговоров с посланцами Реккареда оказался противником заключения мира и союза. Не имея религиозного повода для возобновления войны, он настаивал на своем долге отомстить за племянницу Ингунду: «Как я должен верить тем, кто обрек на пленение мою племянницу Ингунду и козни которых явились причиной убийства ее мужа, а сама она скончалась на чужбине? Посему я не приму посольство от Реккареда, доколе Бог не повелит мне отмстить этим врагам» 827 . В ответ на непримиримость Гунтрамна Реккаред закрыл для его подданных границы Септимании, так что выход жителей Бургундии к берегам Средиземного моря, имевший важное торговое значение, был перекрыт. Вероятно, не без подстрекательства со стороны Гунтрамна в Септимании вспыхнул мятеж: союзниками православного короля Гунтрамна, который ранее вел войну с вестготами, придавая ей религиозный характер борьбы с еретиками, на этот раз оказались заговорщики, выступившие под знаменем стояния за отечественную веру готского народа – арианство. Вдохновителем восстания был арианский епископ Нарбона Аталох, а самыми влиятельными его предводителями – септиманские графы Граниста и Вильдигерн, которые заявили о переходе в подданство Гунтрамна, собираясь передать франкам и всю Септиманию, но вскоре епископ Аталох умер, и вооруженный мятеж был успешно подавлен. Гунтрамн, однако, не желал смириться с неудачей, которой закончились его интриги в Септимании. В 589 г. войска франков, численностью до шестидесяти тысяч воинов, вторглись в Септиманию, осадили Каркасон и захватили его. Реккаред приказал выступить в поход против вторгшихся в Септиманию франков войску под командованием герцога Луизитании Клавдия, который по происхождению был не готом, но испано-римлянином. Приблизившись к лагерю франков, готы укрылись в засаде, затем небольшой отряд их напал на врагов, застав их за пиршественными столами. Франки «бросились на готов. А те, оказав небольшое сопротивление, сделали вид, что обратились в бегство. И в то время, когда франки преследовали их, сидевшие в засаде готы выскочили и, окружив франков, перебили их. Те же, которые смогли избежать гибели, сев на коней, спаслись бегством… Преследуя их, готы обнаружили весь их обоз и разграбили его и увели с собой в плен всех пеших. И тогда пало там около пяти тысяч человек, а в плен было уведено более двух тысяч, однако многие из них были освобождены и вернулись на родину» 828 . Так, король Реккаред удержал от аннексии со стороны франков Септиманию, расположенную за Пиренейскими горами, на юге Галлии. |
| Она спасала львов и ловила браконьеров. Три истории о людях, которые поверили в себя И это помогло им изменить мир 3 августа, 2019 И это помогло им изменить мир «Уверенность — это искра, которая вспыхивает первой. Она помогает нам двигаться вперед, даже когда что-то не удается». Как помочь детям и взрослым поверить в себя, исполнить свои мечты и создать мир без неравенства, рассказала педагог и писательница Бриттани Пакнетт в выступлении на TED Talks. Септима Кларк и мир, о котором она мечтала Когда я была маленькой, на кофейном столике в нашей гостиной лежала книга, в нескольких шагах от входной двери. Гостиная — это первое, что видят люди. В нашей был белый ковер и шкаф-витрина, где хранились коллекционные вещи моей матери. Эта комната олицетворяла собой жертвы, принесенные ушедшими поколениями, которые из-за своей бедности или образа жизни не могли позволить себе витрину для коллекции, а тем более респектабельный дом, в котором ее можно поставить. Эта комната должна была оставаться идеальной. Но, рискуя все испортить, я каждый день вторгалась в эту идеальную комнату, только бы увидеть ту книгу. На обложке была женщина, которую звали Септима Кларк. Она была изображена в профиль, с лицом, поднятым к небу. На голове у нее были идеальные африканские косички цвета соли с перцем, ее темная кожа просто источала гордость и мудрость. Септима Кларк была активисткой и педагогом, женщиной, по стопам которой я пошла, выбирая собственную карьеру. Но больше, чем все сказанные ею слова, один только этот портрет Септимы Кларк стал для меня символом уверенности еще до того, как мне стало известно это слово. Это может прозвучать просто, но мы недооцениваем важность уверенности. Мы считаем, что неплохо бы ее иметь, а не то, что иметь ее обязательно. Мы ценим знания и ресурсы больше, чем уверенность, которую считаем гибким навыком. Но знаний и ресурсов у нас сейчас больше, чем когда-либо в истории, а несправедливости и проблем вокруг по-прежнему много. Если бы нам были нужны только знания и ресурсы, ситуация была бы иной. Я считаю, что уверенность — один из важнейших элементов, которые пропущены в этом уравнении. |
| Жена одного из героев романа, Септимуса, Реция «больше не могла терпеть. Хорошо доктору Доуму говорить, что с ним ничего серьезного. Уж лучше б он умер! Невозможно сидеть с ним рядом, когда он смотрит вот так и не видит ее, и все он делает страшным – деревья, и небо, и детишек, которые катают тележки, свистят в свистульки и шлепаются, – все, все из-за него страшно» . «Он сидит там под деревом на зеленом стульчике и говорит сам с собой или с этим покойником Эвансом, она всего раз его видела в лавке. Тихий, хороший, большой друг Септимуса; его убили на войне. Что ж, бывает. У всех убивают друзей на войне. И все жертвуют чем-то, когда женятся. Она родиной пожертвовала. Переехала сюда, в этот жуткий город. А Септимус забивал себе голову разными ужасами, так и она могла бы, только дай себе волю. Он делался все непонятнее. Говорил, что за стеной спальни слышит какие-то голоса. И видел видения. Старушечью голову в папоротнике разглядел. А ведь мог бы быть счастлив – пожалуйста» . Клинически достоверно писательница передает мысли самого несчастного больного: «Он, Септимус, один призван, избран услышать истину, познать смысл, ибо после всех трудов цивилизации (греки, римляне, Шекспир, Дарвин и наконец-то он сам) настала пора открыть смысл непосредственно... “Кому?” – спросил он вслух. “Премьер-министру”, – прошелестели голоса над его головой. Следует открыть кабинету министров тайное тайных: во-первых, деревья – живые; затем – преступления нет, затем – любовь, всеобщая любовь, он бормотал, дрожа, задыхаясь, и эти глубокие, скрытые, зарытые истины было мучительно трудно выговорить, но они полностью и навсегда изменят мир» . Реция «все дословно записывала. Кое-что было очень красиво; кое-что – полный бред. И вечно он остановится на полуслове, передумает; что-то хочет добавить, что-то новое слышит; поднимает руку и слушает. Но она ничего никогда не слышала. А как-то они вошли, а девушка, которую они наняли убирать комнату, читала его бумажки и хохотала. Получилось ужасно. Септимус стал орать про человеческую жестокость, что люди мучат друг друга, раздирают на части павших, кричал, раздирают на части. |
| Чтобы сделать солдат лояльными к себе, он распределил между ними отвоеванное церковное имущество, вместо того, чтобы вернуть прежним владельцам, вызвав тем самым великий гнев Церкви. Мусульмане, отступив обратно в Испанию, через несколько месяцев начали опять нападать на французские земли, после того, как из Африки прибыл новый губернатор Абд аль-Малик, который попытался перенести джихад обратно через Пиренеи. Они оставались во Франции еще четверть века, опустошая юг и находя много союзников среди местечковой элиты, боявшейся растущей власти как Карла Мартеля, так и герцога Аквитанского. Одним из самых верных союзников арабов стал Морис, герцог Марсельский, призвавший на помощь мусульман Септимании, чтобы установить свое правление в Провансе. Юсуф, эмир Септимании, переправился через Рону, взял Арль, разграбив несколько гробниц и церквей, захватил Сен-Реми-де-Прованс, отправился в Авиньон и занимал эту часть Прованса в течение четырех лет. На западе Абд аль-Малик пересек Пиренеи и занял большую часть Лангедока, вплоть до реки Роны, где захватчики соединились со своими соотечественниками из Септимании. Мусульманские войска прошли по долине Роны до самого Лиона, в то время как другая группа повернула на восток и вторглась в Пьемонт, в Италии. Учитывая ту помощь, которую мусульмане получали от своих христианских союзников, джихад лишь отчасти являлся истинным мусульманским джихадом. Это была просто кровавая война, не украшенная высокими принципами и с минимумом призывов к Аллаху; однако и этого было достаточно, чтобы гарантировать рай для любого мусульманского воина, который мог пасть в бою. Примерно в 737 году Карл Мартель послал своего брата Хильдебранда осадить Авиньон, который он взял штурмом, предав мечу всех его мусульманских защитников. Затем он атаковал основные сарацинские базы к северу от Пиренеев и, отвоевал Нарбонну, Безье, Монпелье и Ним. В 739 году он захватил Марсель, но в это же время другие прибрежные районы средиземноморской Франции начали подвергаться арабским набегам с моря, которые превратили северное побережье Средиземного моря в опасное место для христиан на следующую тысячу лет. |
| Вообще, все это общество наслаждалось при Септимии сравнительным Отчего так случилось, что представители христианского общества в самом Риме, столице Империи, резиденции Септимия, проводят жизнь без опасностей, мирно и спокойно? Опять не от того ли, что закон Септимия 202 года не только не ухудшил внешнего положения христиан, но еще обезопасил его от вражды язычников, фанатически доселе преследовавших презрителей богов? Не от того ли, что Септимии своим законом если отчасти и причинил вред новым членам христианского общества, но зато дал в известной мере легальное положение наличным и прирожденным приверженцам христианства? Обыкновенно, когда закон, враждебный христианам, издавался императором, жившим в Риме, то гонение прежде всего падало, что и естественно, на столичных христиан; если же теперь, при Септимии, этого не видим, то не следует ли думать, что разбираемый закон чужд был намерения преследовать христиан и оставил в покое самую большую часть христианского общества — всех наличных и прирожденных христиан? . ______________________ Евсев. VI, 4. Apperehensi sunt adolescentes catechumini Revocatus et Felicitas… Saturninus et Secundulus. Inter quos (id est catechuminos) et Perpetua, habens patrem et fratres duos… alterum catechuminum (Были взяты под стражу подростки–катехумены Ревокат и Фелицитата, Сатурний и Секундул, среди которых была и Перпетуя, имевшая отца и двух братьев… других катехуменов); Ruinart. Acta martyrum. P. 138. Евсев. VI, 3. Ibid. VI, 3. Philosophumena (Refut. omnium haeres.), IX; Aube. Les Chretiens. S. 85–91; Uhlhorn. Herz., Encykl. Bd. XIV. S. 172. ______________________ Итак, очевидно, что указ Септимия той его стороной, которой христиане уравнивались в религиозно–политических правах с иудеями, мог действовать и действовал благоприятно на положение Но при этом нужно заметить, что и та сторона указа, которая имела целью оказать некоторое давление на христианство, была не особенно опасна для христиан. Стремление, если можно так выразиться, локализовать христианство, заключить его в тесные рамки, воспретив прозелитизм, — стремление химерическое и бессмысленное: идеи по природе своей не поддаются ограничению пространством, тем более, когда очаг, на котором они создаются, пылает беспрепятственно, а так и было с христианством, которое в лице уже существующих членов Церкви осталось неприкосновенным по указу Септимия. |
| — Доклад о христианах Адриану проконсула малоазийского. — Указ Адриана, вызванный в особенности этим докладом. — Можно ли сомневаться в подлинности указа? (В примеч.) — Благосклонное отношение указа к христианам. — Почему указ не мог иметь особенно большого значения для христианства? — Император Антонин Пий, гуманный характер его. — Замечание об апологии св. Иустина, ее значение. — Рескрипты, изданные Антониной Пием на пользу христиан. — Влияние толерантных указов II века на положение христиан. — Подъем самочувствия у христиан; следы этого подъема у иудейско-христианских сивиллистов и апологетов. — Кто такие сивиллисты? — Сведения об Oracula Sibyllina, их содержании, происхождении и значении в изучаемом вопросе. — Предвещания сивиллистов о падении Египта и Рима и культов языческих. — Мысли апологетов. — Император Септимий Север, равнодушие его к религиозному греко-римскому культу и обусловливаемое этим обстоятельством благосклонное отношение к христианам; факты, доказывающие это. — Свидетельство Тертуллиана о благосклонном отношении Септимия Севера к христианам. — Общее положение христиан в это царствование. — Указ Септимия Севера 202 года. — Был ли этот указ неблагоприятен христианам? — Подробный анализ указа и выводы. — Указ этот вызвал преследование оглашаемых, но оставил в покое наличных христиан. — Процветание церкви Римской при Септимий Севере. — Следы гонения при Септимий Севере дают ли основания смотреть на него как на гонителя христиан? — Отношение римского правительства в первой половине III века к христианам и положение этих последних в это время, как доказательство, что сила христианства возрастала, а сила язычества ослабевала. — Император Галлиен; объяснение, почему он заявил себя толерантными грамотами касательно христиан. — Содержание грамот. — Объявил ли Галлиен христианство «религией дозволенной»? Разбор мнения Герреса. — Разбор мнения Гарнака, не придающего значения законодательству Галлиена. — Вероятнейший смысл грамот Галлиена: ими христианство ставится в разряд некоторого рода религиозных «коллегий», позволенных в Империи; понятие об этих «коллегиях»; желание христиан усвоить себе права этих коллегий (Тертуллиан); доказательства на основании грамот Галлиена и исторических фактов, что права эти могли быть усвоены христианами в царствование Галлиена. |
| Это можно доказать очень вескими фактами. Мы указали выше, что в Александрийской церкви, по свидетельству Евсевия, при Септимии было немало мучеников из числа катехуменов и новокрещенных. Но вместе с этим историк примечает то замечательное явление в истории этой Церкви данного времени, что лица очень видные в Александрийской церкви, весьма влиятельные на дела христианства, переживают все время правления Септимия если не совсем спокойно, то без особенных опасностей. Посмотрим на Оригена. Он живет в данное время в Александрии, открывает здесь школу, собирает вокруг себя множество слушателей-язычников, возбуждает их внимание к новой религии, делает из них ревностных прозелитов христианства; мало того: открыто посещает исповедников в темницах; ничуть не скрываясь, присутствует на языческих судах во время делопроизводства над обвиняемыми христианами; не ограничиваясь этим, идет за осужденными на смерть христианами на место казни, напутствует их братским прощальным лобзанием — и, однако же, при всем том остается цел и невредим. Евсевий, рассказывая о такого рода действиях Оригена, не раз прибавляет, что он поступал в каждом отдельном случае «смело», «мужественно», «безбоязненно». Почему же Ориген, бывший виновником обращения к христианству многих язычников, открыто заявлявший при всяком удобном и неудобном случае о своем христианстве, без сомнения, хорошо известный языческим властям в Александрии, не претерпел смерти при Септимии? Другой ответ на этот вопрос трудно придумать кроме того, что Ориген спасся от смерти при Септимии благодаря тому, что его защищал закон этого императора 202 года, implicite (скрытно) дававший безопасность наличным христианам. Закон Септимия, значит, оказывал действие и там, где меньше всего можно было ожидать этого, — в отношении к лицам, как Ориген, имевшим самое близкое отношение к прозелитизму, к наставникам в христианско-огласительных школах. Правда, Евсевий дает понять, что Оригену подчас приходилось скрываться, прятаться в домах своих друзей и знакомых от преследований, но в этом случае александрийский учитель скрывался от ярости черни, а не от поисков за ним правительственной власти: нельзя представить себе, чтобы александрийская полиция не сумела задержать Оригена, если бы этого потребовали сами власти в египетской столице. |
| 653 Gregorianus и Hermogenianus до нас не дошли. Первый содержал рескрипты от Септимия Севера до Диоклетиана (196–295) и разделялся на несколько книг, число которых неизвестно; книги делились на титулы, а в титулах в хронологическом порядке следовали самые конституции, нередко с толкованиями. Второй разделялся только на титулы и содержал конституции от Диоклетиана до Валентиниана (365), тоже с толкованиями. Попытки частной кодификации существовали и раньше. Так, Папирий Юстус (Justus) в царствование Марка Аврелия или Коммода собрал императорские конституции в 20 книг de constitutionibus, Павел собрал эдикты Септимия Севера и Карахаллы в три книги decretorum. 654 С целью кодификации Феодосием была назначена комиссия еще в 429 году, но она не исполнила своего назначения. Новая комиссия из 16 лиц под председательством Антиоха, бывшего консула и преторианского префекта, была назначена в 435 году, но и она исполнила свою задачу неудовлетворительно, ибо Кодекс Феодосия отличается крайней спутанностью и неполнотой. Он делится на 16 книг, книги на титулы, а в титулах содержатся конституции в хронологическом порядке. По причине ли нерадения, или по причине неполноты императорского архива многие конституции христианских императоров остались не внесенными в Кодекс. 655 Лучшие издания Феодосиева Кодекса принадлежат Якову Готофреду (1665 и 1736 гг.), комментарий которого до сего времени имеет полную цену, и Генелю (Codices Gregorianus, Hermógenianus, Theodosianus ed. G. Haenel. Bonnae, 1842. Тоже: Corpus juris romani Antejusticianai, tomus secundus). 656 C. J. Haec. § 2: in veteribus codicibus vel in his, in quibus novellae constitutiones receptae sunt. 659 Подлинность конституций, изданных Сирмондом в 1631 году (обнимают время от Константина до 425 г.), была подвергнута сомнению Яков. Готофредом и защищаема Генелем (Corpus juris Antejustinianei. II, 405). Вопрос до сих пор нельзя считать решенным, (Р. Kruger, Geschichte der Quellen und Litterat. der romischen Rechts, Leipz, 1888 S. 294), хотя большинство ученых склоняется в пользу подлинности (Пухта, Вальтер, Бетман-Гольвег, Рихтер, Дове, Шульте, Маассен, Левянг и др.). Maassen, I, 792. |
|
|
