| 37. Аристей. Классическая филология и античная история. Журнал, выпуск 38. Аристей. Классическая филология и античная история. Журнал, выпуск 39. Аристей. Классическая филология и античная история. Журнал, выпуск 40. Аристей. Классическая филология и античная история. Журнал, выпуск 5 41. Аристей. Классическая филология и античная история. Журнал, выпуск 6 42. Файер В.В. Александрийская филология и гомеровский гекзаметр. 43. Ермолаева Е.Л. Гомер. Илиада. XVIII песнь «Щит Ахилла». 44. Гай Юлий Цезарь (книга 1 и книга 2): Записки о войне с галлами./Введение и комментарии Соболевский С.И. 45. Жмудь Л.Я. Пифагор и ранние пифагорейцы. 46. Кузьмин Ю.Н. Аристократия Берои в эпоху эллинизма 47. Смирно С.В. Государство Селевка I (политика, экономика, общество). 48. Прокл Диадох . Комментарий к первой книге «Начал» Евклида./Перевод А.И. Щетникова. 49. Задойкина Н.В. Боспорские фиасы: между полисом и монархией. Специальные исторические дисциплины 50. Антонец Е.В. Введение в Римскую Палеографию. 51. Вопросы эпиграфики. Выпуск 1./Под редакцией Авдеева А.Г. 52. Вопросы эпиграфики. Выпуск 2./Под редакцией Авдеева А.Г. 53. Вопросы эпиграфики. Выпуск 3./Ответственный редактор Авдеев А.Г. 54. Вопросы эпиграфики. Выпуск 4./Сборник статей, ответственный редактор Авдеев А.Г. 55. Вопросы эпиграфики. Выпуск 5./Сборник статей, ответственный редактор Авдеев А.Г. 56. Вопросы эпиграфики. Выпуск 6./Сборник статей, ответственный редактор Авдеев А.Г. История латинской америки 57. Исэров A. А. США и борьба Латинской Америки за независимость, 1815–1830. 58. Платошкин H.H. История Мексиканской революции. Том 1: Истоки и победа. 1810–1917 гг. 59. Платошкин H.H. История Мексиканской революции. Том 2: Выбор пути. 1817–1928 гг. 60. Платошкин H.H. История Мексиканской революции. Том 3: Время радикальных реформ. 1828–1940 гг. 61. Ппатошкин H.H. Чили 1970–1973 гг. Прерванная модернизация. 62. Платошкин H.H. Интервенция США в Доминиканской республике 1965 года. Без серии 63. Евсеева Л.М., Лидов А.М., Чугреева H.H. Спас Нерукотворный в русской иконе. |
| Ведь тело, какое он принял от Девы, было составлено из человеческой материи и было подвержено человеческим страданиям и смерти. XXVI. Теперь рассмотрим и то, что дальше говорит Цельс, как он предлагает из исторических сказаний прямо невероятные вещи, которые он, судя по его словам, считает заслуживающими доверия, между тем как они сами по себе представляются невероятными. Он начинает с истории Аристея Проконисского и рассказывает о нем следующее: «Аристей Проконисский, будто бы, так демонически скрывался от взоров людских и потом опять появлялся в различные времена и в различных местах земли и возвещал удивительные вещи; хотя Аполлон и повелевал метапон-тийцам 276 оказывать Аристею божескую честь, но его однако никто не считал богом». Это сказание, кажется, Цельс заимствовал у Пиндара и Геродота. Именно из четвертой книги истории Геродота достаточно привести следующий рассказ об Аристее. «Откуда, – говорит Геродот, – был Аристей, поведавший все это, я уже сказал; теперь я желаю передать сам рассказ, который я слышал о нем в Прокониссе 277 и Кизике 278 . Аристей, как говорят, не уступавший никому из своих граждан в знатности рода, в Прокониссе вошел однажды в шерстяных дел мастерскую, где и умер. Тогда мастер запер свою шерстяную фабрику и пошел известить об этом событии знакомых умершего. Когда слух, что Аристей умер, распространился уже по городу, когда пошли об этом событии различные толки, из Кизикского города Артака пришел один муж, который стал утверждать, что, приближаясь к Кизику, он встретил Аристея и вступил с ним в разговор. И когда этот муж настойчиво утверждал это, знакомые умершего подошли к мастерской, вооружившись всем необходимым, чтобы его вынести оттуда. Но, отворивши дом, они не нашли там Аристея – ни живым, ни мертвым. После уже, через семь лет, он показался в Прокониссе и сложил стихи, которые называются теперь у греков аримаспейскими. По изображении этих стихов, он в другой раз исчез. Так повествуют эти города. Подобное же случилось, как мне известно, и с метапонтий-цами в Италии, спустя двести сорок лет после второго исчезновения Аристея, как это я нашел, сравнивая все случившееся в Прокониссе и Метапонте. |
| IV, 12. И теперь в Скифии есть Киммерийские стены, есть и Киммерийские переправы, есть и страна с названием Киммерия, есть и Боспор, именуемый Киммерийским. (2) Очевидно также, что киммерийцы бежали от скифов в Азию и заселили полуостров, на котором теперь находится эллинский город Синопа. Ясно и то, что скифы, преследуя их, вторглись в Мидийскую землю, сбившись с пути. (3) Ведь киммерийцы все время бежали вдоль моря, а скифы преследовали их, имея по правую руку Кавказ, до тех пор, пока не вторглись в Мидийскую землю, повернув по дороге во внутренние области страны 77 . Вот так излагается это общее для варваров и эллинов предание. IV, 13. Аристей 78 , сын Каистробия, муж [родом] из Проконнеса, сказал в своих стихах, что, одержимый Фебом, он дошел до исседонов, а что выше 79 исседонов живут одноглазые мужи – аримаспы. Над ними живут стерегущие золото грифы, а выше этих – гипербореи, достигающие моря. (2) Кроме гипербореев, все эти племена, начиная с аримаспов, всегда нападали на соседей. И как аримаспами вытесняются из страны исседоны, так исседонами – скифы. Киммерийцы же, обитавшие у Южного моря 80 , под натиском скифов покинули страну. Таким образом, и Аристей не соглашается со скифами в отношении этой страны... IV, 16. Никто точно не знает, что находится выше страны, о которой начато это повествование. У меня даже нет возможности расспросить кого-либо, кто утверждал бы, что знает это как очевидец. И даже Аристей, о котором я упомянул незадолго перед этим, даже он в своих стихах утверждал, что дошел не дальше исседонов, но о том, что находится выше, он рассказывал по слухам, говоря, что это рассказывают исседоны. (2) Но то, что мы смогли как можно более точно выяснить по слухам, – все это будет изложено. IV, 17. От гавани борисфенитов 81 (она ведь находится в самой середине побережья всей Скифии) – от нее первыми живут каллипиды, которые являются эллино-скифами 82 ; над ними – другое племя, которое называется ализоны. И они, и каллипиды во всех остальных занятиях подобны скифам, но в отличие от них хлеб они и сеют, и едят, также лук, чеснок, чечевицу и просо. (2) Над ализонами живут скифы-пахари, которые сеют хлеб не для собственного потребления, а для продажи. Выше этих живут невры, а над неврами – земля, обращенная к северному ветру, на всем известном нам протяжении безлюдна. Это племена, обитающие вдоль по течению реки Гипаниса, к западу от Борисфена. |
| 3 Красочное описание того, как свершился перевод Писания на греческий язык дается в так называемом «Послании Аристея», которое чаще всего датируется второй половиной II в. до н.э. «Послание…» написано от лица грека Аристея, приближенного Птолемея Филадельфа и повествует о том, как Филадельф посылал Аристея в Иерусалим с посольством. Цель поездки была подсказана Филадельфу Деметрием Фалерским, который, согласно Посланию Аристея, заведовал царской библиотекой. Давая отчет о числе книг в библиотеке, Деметрий говорит царю, что, по имеющимся у него сведениям, законы иудеев также заслуживают того, чтобы их перевести и иметь в царской библиотеке. С целью осуществить перевод иудейских законов царь велит послать посольство в Иерусалим, к иудейскому первосвященнику. Так начинается «Послание Аристея». В его основе, как и в основе Апологии Аристобула, лежит предание о переводе Писания с еврейского на греческий при Деметрии Фалерском и Птолемее IIФuлaдeльфe. Как мы уже говорили, это предание противоречит тому, что мы знаем про историю эллинистического Египта. Далее и увидим еще ряд явно сказочных черт в «Послании Аристея». … Аристей, присутствующий при разговоре царя с Деметрием Фалерским, пользуется удобным случаем, чтобы уговорить царя отпустить на свободу всех евреев, которые находятся в рабстве у египтян, числом свыше ста тысяч человек, – и обращается к царю со словами: «Царь, не будь настолько неразумен, чтобы дела говорили против тебя. Ведь законодательство, которое мы намереваемся не только переписать, но и перевести, – общее для всех евреев. Как же мы отправим это посольство, если в твоем царстве столько евреев находится в рабстве?» Царь, вняв Аристею, велит своим подданным освободить всех евреев, причем послушавшиеся царского указа получат из государственной казны в качестве компенсации по двадцать драхм за каждого освобожденного еврея, а непослушавшиеся будут сами обращены в рабство и имущество их будет конфисковано. Посольство, в состав которого входит Аристей, отправляется в Иерусалим. Царь подкрепляет свою просьбу к иудейскому первосвященнику щедрыми дарами и велит лучшим мастерам изготовить для храма драгоценную священную утварь – стол для жертвенных приношений и сосуды. На это он выделяет пятьдесят талантов золота, семьдесят талантов серебра и не менее пяти тысяч драгоценных камней. «Часто он оставлял государственные дела и внимательно следил за художниками, чтобы они выполняли свою работу достойно того места, куда отправлялись их произведения», — пишет Аристей про царя. Кроме того, царь передает с посольством сто талантов серебра на нужды храма. |
| 85 Учения такого типа, считающие наслаждение высшим благом и критерием человеческого поведения, принято называть гедонизмом; типичными его представителями были философы киренской школы (киренаики), чьё учение возводится к сократику Аристиппу (V – IV в. до Р. Х.), и Эпикур. 86 Слово 4: Первое обличительное на царя Юлиана 43–44//PG. 35. Col. 568–569. Рус. пер.: Цит. соч. С. 73–74. 87 Эмпедокл (V в. до Р. Х), философ. Причисляя себя к бессмертным, бросился в жерло вулкана Этна. Причиной такого поступка было либо желание скрыть свою смерть, чтобы быть причисленным к богам, либо вытекающая из его философии попытка на самом деле стать богом. Бронзовые сандалии философа были выброшены из вулкана. 88 Герой, которому приписываются разные деяния. Конец жизни провёл на горе Гем, откуда исчез и удостоился божественных почестей (Диодор Сицилийский. Историческая библиотека IV, 82.1–6), на что и намекает свт. Григорий ниже. Как божество Аристей считался покровителем пчёл, охоты и пастухов. 90 Трофоний – обожествлённый персонаж из Беотии, где существовал оракул Трофония. Перечисленные здесь персонажи обросли легендами и чтились как божества. По мысли святителя, это были обычные люди, присвоившие себе божественное достоинство. В своём стихотворении «К Немесию» (285) он пишет: «Перестаньте баснословить, Геракл, Эмпедотим, Трофоний, и ты, невероятная гордыня тщеславного Аристея; вы смертны, а не блаженны, – это видно из ваших страданий; и только тем, что ненадолго скрывались от взора людей, также давностью обмана, при помощи своих мифов восхитили вы не принадлежащую вам славу!» Нонн же сообщает (Комм. на 4-е Слово 1), что Аристей, Эмпедотим и Трофоний были магами из Беотийской Ливадии, которые, желая по тщеславию показаться вознёсшимися на небо, спрятались в пещерах, чтобы их останки не были найдены. Все они умерли, причём, как считается, это случилось именно в тех местах, где впоследствии был воздвигнут оракул в их честь. 91 Слово 4: Первое обличительное на царя Юлиана 59//PG. 35. Col. 581. Рус. пер.: Цит. соч. С. 78. |
| Так как у всех александрийцев София рассматривалась как посредствующая между Богом и миром сила, то весьма вероятно, что и у Аристовула она совпадает с вышеупомянутыми то παρ το Θεο δυναμικν или θεα δναμις. Что касается аристовуловского представления о Логосе, то из дошедших до нас фрагментов невозможно сделать никакого определенного заключения, несмотря на все старание Дэне доказать тождество аристовуловского учения о Логосе с филоновским 336 . Впрочем, что Аристовул учил о Логосе, и притом сходно с Филоном, это следует утверждать на том основании, что Евсевий ставит аристовуловский Логос рядом с филоновским 337 . Более или менее ясные следы иудейско-александрийских воззрений находим, наконец, в известном фрагменте Псевдо-Аристея. Аллегория и синкретизм выступают здесь уже во всей своей силе 338 . Кроме того, Псевдо-Аристей ясно отличает трансцендентно самозаключенное Божество от Его посредствующих сил, называя первое Θες Μγιστος, Верховным Богом, κυριεων απντων Θες, Господом всего универса, а последних – низшими, частными богами, Θεος μερικος 339 . Псевдо-Аристей учит так же об одной, посредствующей между самозаключенным Божеством и миром, силе, усвояя ей при этом прохождение и проникновение всех вещей в стоическо-пантеистическом смысле 340 . Несмотря на скудость сохранившихся до нас сведений о дофилоновском состоянии иудейско-александрийской философии, на их основании мы получаем следующие для нас важные результаты: Во-первых, уже задолго до Филона многие из александрийских иудеев, усвоив себе греческие и, преимущественно, стоические идеи, при помощи аллегорического экзегезиса брали на себя труд синкретизировать эти идеи со своими национально-палестинскими воззрениями: с одной стороны, мы находим у предшественников Филона представление о недоступном миру Божестве и посредствующей между ними силе в духе раввинско-деистическом; но, с другой стороны, как самому Божеству, так и исключительно этой посредствующей силе предшественники Филона усвояют все основные черты стоическо-пантеистического Логоса, т. |
| Итак, 72 толковника перевели все книги иудейского канона, – перевели в первый раз, т. е. с еврейского подлинника, а не с перевода какого-либо. Когда и где был сделан перевод LXX? По свидетельству Аристея и многих отцов Церкви, перевод LXX совершен в царствование Птоломея Филадельфа; но в какой именно год его царствования? На это ответить помогают нам свидетельства Иринея и Климента, которые, как сказано выше, относили начало перевода LXX к царствованию Птоломея Лага. Из хроники Евсевия известно, что Птоломей Филадельф соцарствовал своему отцу Птоломею Лагу около двух лет 52 . Таким образом, принимая во внимание свидетельства Аристея и других писателей вместе со свидетельствами Иринея и Климента, мы можем утверждать, что перевод LXX сделан в первые два года царствования Филадельфа, когда был еще жив отец его Лаг. Эти годы падают, по хронологии Воссия 53 на CXXIX олимпиаду, или на 283 год до Р. X., по исчислению Экономоса 54 . Местом, где совершен перевод LXX, был остров Фарос, находившийся в 7-ми верстах от Александрии. Такое место, как уверяет Аристей, Филон и Флавий, избрано было для того, чтоб в этом уединении ничто не отвлекало внимания переводчиков и не препятствовало им углубляться в свой предмет. В таком уединенном месте, очевидно, не было нужды еще более уединять переводчиков, т. е. размещать их по келиям. По крайней мере, об этом не говорит ни Аристей, ни Флавий 55 , хотя им представлялся случай сказать об этом. Свидетельства писателей позднейших – Иустина и Епифания о 72-х и 36-ти келиях не могут быть обязательны. Самое разногласие этих писателей и собственные их слова 56 уверяют, что они заимствовали свои сказания из молвы народной, которая не строго держится исторической верности и которая, быть может, облекла в такую Форму тогдашнее, почти общее, уважение к переводу LXX. Побуждением к составлению греческого перевода LXX служили: с одной стороны любовь Птоломея Филадельфа к просвещению, или, по крайней мере, к собиранию памятников просвещения, – любовь, на которую успешно мог действовать просвещеннейший из греков – Димитрий Фалерейский, по обстоятельствам переселившийся из Греции в Александрию и служивший здесь в качестве распорядителя александрийской библиотеки. |
| 1 Письмо Аристея в первый раз было напечатано в латинском переводе около 1470 г. в Риме; его подлинный греческий текст был издан в 1561 г. в Базеле; в 1601 г. Фабриций присоединил его к своему изданию сочинение Иосифа Флавия. В русском переводе Письмо Аристея явилось в конце прошлого столетия (в 1787 г.) при второй части сочинения И. Флавия «О войне иудейской», переведенного Михаилом Алексеевым. 9 Л. Витес, в примеч. к соч. Августина De civit. D. XXIII. 42; Скалигер в прим. к хронол. Евсевия MDCCXXXIV, Р. Симон в своей «Ilist. Grit. p. 187; Hody в соч.: Contra Historiam Arismee de LXX interpretubus. Dissertatio; фан-Дале в соч.: Dissertatio super Aristeae de LXX interpretubus. 15 М. Филарет (Краткое начертание ц.-библ. истории): …«Древнейшее повествование о сем переводе есть сочинение Аристея, который выдает себя за чиновника Птоломеева, но часто говорит как иудей»… 17 Указание на эти уклонения заключается, между прочим, в предисловии к книге Премудрости Иисуса сына Сирахова. 19 Александр Полигистор около 90 или 80 г. до Р. X. составил книгу, имевшую своим предметом, иудейский народ. В своем труде он поместил много выдержек из сочинений других, писателей а, между прочим, из исторического сочинения Аристея. Эти выдержки сохранены Евсевием в его Praper. evang. 9. I7–39, выдерж. из Аристея 9. 23. Но не был ли автором Аристеева письма этот, упоминаемый Александром Полигистором, Аристей? Герафельд, по крайней мере, высказывает, такое предположение, основываясь на том что, составитель нашего письма указывает в его начале, на другое свое сочинение содержание для которого он заимствует из рассказов иудейских священников, бывших из Египта. Herzfeld. Gesch. d. Volkes. s. 578. Упоминаемый Александром Полигистором Аристей был, по мнению Герцфельда из иудеев. То, что составитель письма выдает себя за современника описываемых событий, может быть объяснено его желанием предать письму возможно больший авторитет. 21 Плутарх, Apophthegm reg. t. VIII. p. 124 ed. Hutten: τα περι βασιλεας και ηγεμονας βιβλα κτασθαι και αναγινσκειν. По свидетельству Элиана (Uar. his. III, 17) Димитрий принимал значительное участие в составлении законов, обнародованных Птоломеем Лагом. |
| В кафтане голубом, В красной шапке на бекрень, Машет шелковым платком! Дунай, мой Дунай! Селиванович Дунай. Встрели девки молодца, Взяли девки удальца Под могучия плеча Дунай, мой Дунай и проч. Попросили молодца, Посадили удальца За дубовые столы! Дунай, мой Дунай и проч. Угощали молодца, Угощали удальца Сладким медом и вином. Дунай, мой Дунай и проч. Не напьюся я вина, Сладка меда не хочу. Добрый молодец сказал, Дунай, мой Дунай и проч. Красну девицу хочу! Даст мне девка поцелуй, Поцелуем буду сыт. Дунай, мой Дунай и проч. 16 Наконец, в пользу мнения о первоначальном пребывании всех вообще славянских племен именно на Дунае служит еще то обстоятельство, что автор «Повести временных лет», начав уже собственно русскую историю рассказом о построении Киева и перечислением славянских и других племен на площади нынешней России, о чем и мы скажем ниже, все-таки не теряет из вида дунайских соплеменников, к которым, в третий раз, обращается следующим образом: «Словеньску же языку, якоже рекох, живущю на Дунаи, придоша от Скуф, рекше от Козар, рекомии Болгаре, седоша по Дунаеви, насельници Словеном быша» 17 . Когда именно случилось упоминаемое здесь нашествие «от Скуф» – решить нельзя. И также нельзя не видеть в этих скуфах тех самых скифов, которые были известны грекам еще за 6 веков до Р.Х. В то время греки, владея уже ионийскими колониями, называли Понт (Черное море) не Аксинос (негостеприимный), как во времена баснословного похода арагонтов, а Эвксинос (гостеприимный) – и Аристей, историк и поэт проконийский, лично переплыл Понт, на северном прибрежье которого он сам видел известных еще Орфею киммериан, за ними скифов, далее исседонов. Записав виденное, Аристей, уже по слухам добавил, что еще сквернее исседонов живут одноглазые аримаспы, по другим агриппеи, за которыми стерегут золото грифы, а далее, по самую окраину Севера, блаженствуют гипербореи, живущие каждый по нескольку веков и прекращающие дни свои добровольным утоплением. К этим полуфантастическим сказаниям Аристея прибавились, лет 50 спустя, новые сказания соратников персидского царя Дария Истаспа, который, преследуя скифов, опустошивших Мидию, поднимался, по Геродоту, от Днестра до самого Дона, а по новейшим и более достоверным мнениям, только до Пинских болот в нынешней Минской губернии 18 , и на этом пути встретил, в нынешней Волыни, будинов, перемешанных с гелонами; за ними, к северу, меланхленов (черноплащников); а еще севернее – андрофагов. |
| О происхождении этого перевода древнейшее свидетельство находится в письме некоего Аристея, участника события. Его повторяет, с сокращением Иосиф Флавий. По обоим рассказам история происхождения перевода представляется в следующем виде. Однажды египетский царь Птолемей Филадельф, на девятом году своего правления, посетил знаменитую александрийскую библиотеку и спросил библиотекаря ее Димитрия Фалерийского о составе библиотеки. Димитрий Фалерийский ответил, что «в библиотеке находится 200 тысяч книг и что в скором времени он надеется собрать до 500 тысяч, и между прочим желал бы приобрести иудейские законы, которые пока недоступны, потому что написаны на непонятном грекам еврейском языке. Но хотя еврейский язык и труден, однако мудрому и щедрому царю, если будет угодно, легко можно приобрести перевод иудейских законов на греческий язык.» Птоломей, похвалив Димитрия за заботу о собирании книг, выразил свое согласие на приобретение перевода иудейских книг. В это время в библиотеке случился друг царя Аристей и начал просить его о даровании свободы 120 тысячам иудеев, находившихся в Египте в рабстве. Дав и на эту просьбу свое согласие, Птоломей велел сделать Димитрию Фалерийскому надлежащий письменный доклад о переводе иудейских книг. Согласно этому докладу и совету благоразумных мужей, постановлено было снарядить торжественное посольство в Палестину, во главе которого были поставлены Аристей и Андрей, друзья царя. Посольство снабжено было богатыми для храма и первосвященника дарами (они подробно и с любовью описаны Флавием) и отправлено к иерусалимскому первосвященнику Елеазару. Ему вручено было от Птолемея письмо, извещавшее об освобождении 120 тысяч евреев, с просьбой царя прислать подлинные списки еврейского закона и мудрых мужей, которые, зная еврейский и греческий языки, составили бы согласно с подлинником точный перевод еврейских книг на греческий язык, «дабы им могли пользоваться как евреи, расселенные по разным областям греческого царства, так и любознательные греки.» Для составления перевода царь просил назначить по 6 человек из каждого еврейского колена, «людей престарелых, кои бы по зрелости своего возраста были искусны в знании законов и могли исправно перевесть оные.» Первосвященник Елеазар с любовью откликнулся на просьбу Птоломея и отправил к нему просимое посольство из 72 толковников-старцев, отличавшихся чистотой жизни и хорошим знанием языков еврейского и греческого, которые взяли с собой пергаменный список закона, писанный золотыми буквами. |
|
|
