| Фотий тоже требовал лишь принятия учения о двух естествах, волях и действиях, признания Халкидонского собора и исключения слов: распныйся за ны 133 . Армянские епископы составили собор в Ширахаве около 862 г., сделали пятнадцать постановлений, направленных против ересей Нестория, Евтихия, Диоскора, равно как теопасхитов и манихеев, в двусмысленных, туманных выражениях выразили одобрение вероопределению Халкидонского собора, но уклонились от формального признания самого собора, – тем дело и кончилось 134 . В том же духе и направлении продолжал начатые при Фотии переговоры ученик и преемник (3-й по счету) Фотия – Николай Мистик в своих сношениях с сыном Ашота Сембатом и католикосами Маштоцем и Иоанном VI 135 . Но и на этот раз переговоры кончились ничем. Католикос Иоанн, протянувши их несколько лет, вдруг оборвал их резким порицанием Халкидонского собора 136 . В том же духе миролюбия и умеренности относились в это время к армянской церкви вообще и к вопросу о воссоединении с нею в частности и другие пастыри восточной церкви. Так, напр., этим духом проникнуты послания Иерусалимского патриарха Фомы 137 , Иоанна, митрополита Никейского 138 и Арефы, архиепископа Кесарийского 139 . Эти же знаменитые пастыри православной восточной церкви были в данном случае и достойными представителями православной богословской науки, как ученейшие люди своего времени, и выразили в своих произведениях сколько взгляд первой, столько же и последней. Если к этим ученым произведениям присоединить сочинение Никиты Византийского в защищу Халкидонского собора против армян 140 , то это будет все, что представляет известная нам в настоящее время православная богословская литература того времени по вопросу сношений между обеими церквами о воссоединении. Автор этого последнего ученого произведения стоит на той же точке зрения, на которой стояли и другие поименованные нами ученые представители Православной Восточной Церкви. Он даже прямо примыкает к своим предшественникам, цитуя целые тирады из посланий св. |
| Этих корректурных недосмотров непременно нужно было избежать (см. напр., слово: монеты). Составители книги просят сообщать им, по приложенному в книге адресу, всякого рода замечания и указания на пропуски, неточности и тому подобное. Книга вполне стоит того, чтобы эта просьба была исполнена всеми, кто имеет возможность что-нибудь сделать в этом отношении. При дружном содействии указатель теперь уже легко может быть доведен до возможного для подобных трудов совершенства. Составители книги объявили, что готовится к печати первое продолжение к систематическому указателю. В добрый час! Высказываем это благожелание тем с бльшим сочувствием, чем тверже наша уверенность в том, что подобные труды, кроме пользы для дела зна- —614— ния и разумения, никакой другой пользы принести не могут. Дело знания и разумения иного подвинулось бы вперед, если бы и для других отраслей знаний нашлись подобные бескорыстные труженики. П. Горский-Платонов 1893 г. февр. 7. Протоколы [=Журналы Совета] Московской Духовной Академии за 1892 год//Богословский вестник 1893. Т. 1. 3. С. 157–188 (4-я пагин.) (Продолжение) —157— Антония, Николая Мистика , Евфимия и опять Николая Мистика (описание вторичного патриаршества Николая сделано единственно для полноты картины, так как второе патриаршествование Николая происходило уже не при Льве). В заключительных главах сочинения г. Попов говорит о положении законодательства и духовной образованности во времена Льва, об управлении церкви, состоянии духовенства, монашества, и указывает черты религиозно-нравственного состояния общества. В приложениях помещены четыре «слова» императора Льва в русском переводе, сделанном самим автором, и послание Арефы, митрополита кесарийского (в Каппадокии) тоже в русском переводе самого г. Попова. Это последнее произведение еще не было напечатано и является новинкой в литературе: оно заимствовано из синодальной библиотеки в Москве. Как видим, автор изучает предмет исследования со всех сторон, и вдобавок – судит о нем вообще правильно и здраво. |
| Все сказанное до сих пор о кодексе Арефы мы говорили условно и ad hominem, – приняв на веру утверждение Гарнака, что Арефа имел прошение без имени автора и что в его кодексе имя Афинагора поставлено на поле „Прошения» лишь в XI в. Но оказывается, что и в этом Гарнак неправ. Сотрудник его по изданию Texten und Untersuchungen, Оскар фон-Гебгардт, спустя год после исследования Гарнака, напечатал свою статью о кодексе Арефы, т. е. Paris. 451 50 ). В этой статье он, между прочим, говорит и о заглавии „Прошения» Афинагора. Вот его слова: „Отто (а за ним и Гарнак) утверждает, что заглавие „Прошения» написано не первым списателем его, т. е. Бааном, но secunda manu, в XI ст. Утверждение совершенно ошибочное (durchaus irrige). Оно основано на том, что почерк (Schrift) в заглавии употреблен совершенно другой, чем какой – в тексте и схолиях. Но это – самое обычное явление в древних рукописях, и удивительно, как Отто не знает его. Характер письма здесь тот же, что и в заглавии Cohortationis; однако, никому не приходило в голову, что и оно написано secunda manu». Гебгардт обращает еще внимание на „Subscriptio», т. е. на подпись, которая имеется в конце „Прошения», именно: ϑηναγρου πρεσβεα. Эту подпись совершенно опустили из виду и Отто, и Гарнак. После этого исследования Гебгардта совершенно падает заключение Гарнака, основанное на мнимом отсутствии надписания „Прошения» и имени Афинагора в кодексе Арефы. И то и другое было, оказывается, известно ученому архиепископу кесарийскому. Обратимся к другим кодексам. В подтверждение своей гипотезы Гарнак ссылается на кодексы: Par. 450 и Argentor. Эти кодексы суть собрания сочинений Иустина. На этом основании Гарнак рассуждает: если в этих кодексах сочинения Афинагора помещаются в числе сочинений Иустина, то значит и в древности они имели место среди них же, – значит (?) и в древности считались произведениями Иустина. Но удивительное дело: почему же ни в одном кодексе сочинения Афинагора прямо не надписываются именем Иустина? Почему трактат о воскресении, помещенный в кодексе Par. 450 среди сочинений исключительно одного Иустина, – не имеет ни заглавия, ни имени автора? Почему, напротив, в cod. Argentorat. оба сочинения Афинагора прямо надписываются именем Афинагора? Очевидно, древность не давала никакого права надписать сочинения Афинагора именем Иустина. |
| Рукописное предание произведений Иустина вносит еще больше запутанности в решение вопроса о подлинной литературной деятельности его. В так называемом кодексе Арефы, архиепископа Кесарийского 394 , написанном для него Вааном нотарием в 914 г. (Cod. Parisinus 451) 395 , в качестве произведений Иустина помещены следующие два: 1) «Иустина к Зине и Серину братиям» (ουστινος Ζνα κα Σερνα) τοις δελφος); и 2) «Святого Иустина, философа и мученика, слово увещания к эллинам» (του γιου ουστνου φιλοσφορ κα μρτυρος λγος παραινετικς προς λληνας). Заглавие первого произведения встречается здесь в первый раз; второе может быть тождественно с названным уже у Евсевия «Словом к эллинам» (Λγος προς " λληνας). От кодекса Арефы (Cod. Parisinus 451) находятся в зависимости несколько кодексов XI и следующих веков, которые содержат названные два произведения как принадлежащие Иустину; но в одном из этих списков непосредственно после «Слова увещания» (Λγος παραινετικς) помещено, без имени автора, произведение: «Изложение веры, или о Троице» («Εκθεσις πστεως τοι περ Τριδος); в другом кодексе (X в.) то же произведение уже усваивается Иустину: « Иустина философа и мученика (из сочинения) о правой вере» (ουστνου φιλοσφου κα μρτυρος (κ του) της ορθς πστεως). Именем Иустина, философа и мученика, оно надписывается и во многих других списках (ок. 20–ти). Самым обширным и богатым по содержанию, настоящим Corpus operum Justini [собранием сочинений Иустина] является Cod. Parisinus 450, написанный в 1364 г. Он начинается сообщениями Фотия и Евсевия об Иустине, и затем следуют двенадцать произведений его. На первом и втором (1–2) месте поставлены произведения, известные из кодекса Арефы. Затем идут: (3) «Диалог с Трифоном»; (4–5) две апологии, причем сначала поставлена краткая с надписью: " Απολογα πρ Χριστιανν προς την " Ρωμαων σγκλητον, за ней следует большая с надписью: " Απολογα δευτρα πρ Χριστιανν προς ντωνινον τον εσεβ. Нашестом (6) месте поставлено «О единоначалии» (ουστνου φιλοσφου κα μρτυρος Περ μοναρχας). Седьмое (7) место занимает «Изложение веры» (κθεσις της πστεως, Expositio fidei). Далее (8) «Опровержение некоторых пунктов учения Аристотеля» ( " Ανατροπ δογμτων τινν αριστοτελικν), которое по заглавию напоминает трактат, описанный у Фотия; (9) «Вопросы христиан эллинам» ( " Ερωτσεις Χρστιανικα! προς τους λληνας); (10) «Ответы православным относительно некоторых недоуменных вопросов» ( " Αποκρσεις προς τους ορθοδξους περ τνων αναγκαων ζητημτων); (11) «Вопросы эллинов христианам о бестелесном и о Боге и о воскресении мертвых» и «Ответы христиан на предложенные вопросы» ( " Ερωτσεις ελληνικ! προς τους Χριστιανος περ του ασωμτου κα περ του Θεου κα περ της ναστσεως τι> νεκρν и αποκρσεις χριστιανικα προς τς προρρηθεσας ερωτσεις απ της εσεβεας τν φυσικν λογισμν); (12) без надписи трактат «О воскресении» (Περ ναστσεως). |
| У Евсевия (Hist. eccl., 4:29, 6) находим еще такое замечание о Татиане: «говорят также, что он осмелился выразить другими словами ( μεταφρσαι) некоторые изречения Апостола, чтобы исправить образ выражения ( τν τη ς φρσεως σνταξιν)». Th. Zahn хочет видеть в этих словах Евсевия указание на перевод Посланий Апостола Павла с Греческого на Сирийский язык, но такое понимание едва ли соответствует тону замечания церковного историка. Вероятнее предположить, что Татиан в разных своих произведениях, стараясь найти в Посланиях Апостола Павла подтверждение для своих мыслей, допускал перетолкования его слов посредством изменения конструкции речи Апостола, но Евсевий говорит об этом со слов других. Богословское учение Татиана не могло оказать какого-нибудь влияния на христиан Греко-Римского мира: здесь его провозгласили еретиком, и этим, конечно, определилось и подозрительное отношение к его произведениям. Совершенно иная оценка его деятельности была произведена на Востоке, на родине Татиана. Там не могла иметь значения его Речь с протестом против Эллинизма и хронологическими вычислениями – для Сирийцев важен был Диатессарон и та миссионерская деятельность, для которой это произведение было так необходимо и которая в свою очередь содействовала его широкому распространению и надолго утвердила его употребление в восточно-Сирийских областях. В то же время аскетические взгляды Татиана продолжали иметь силу в Сирийской Церкви, пока богословские споры, занесенные из Греции, и политические влияния не придали жизни Восточной Церкви совершенно нового отпечатка. IV. Афинагор философ В Парижском кодексе (914-го года) архиепископа Арефы Кесарийского (Cod. Paris. 451) помещены два произведения Афинского философа Афинагора ( θηναγρου θηναου φιλοσφου χριστιανου ): а) «прошение о христианах» πρεσβεα περì χριστιανω ν (supplicatio s. legatio pro Christianis) и б) «О воскресении мертвых» – περì ναστσεως νεκρω ν (de ressurectione mortuorum). Известный издатель произведений апологетов Отто полагал (Corpus apolog. christ, vol. VII.lenae, 1857, p. XIII), что надпись, говорящая о принадлежности этих сочинений философу Афинагору, сделана позднейшею рукою – XI века; но более точные исследования показали, что она происходит несомненно от руки переписчика ее – Ваана (Gebhardt в Text, und Unters. I, 3, 1883, S. 183 ff), или же архиепископа Арефы – в том и другом случае значение ее исторической достоверности повышается; Ваан надписывал на основании бывших у него рукописей, а ученый архиепископ Арефа – на основании предварительного изучения вопроса об авторе произведений. IV. 1. «Прошение о Христианах»: время происхождения и содержание Апологии |
| Усвоение же Мелитону произведений, автором которых он в действительности не был, свидетельствует об уважении и известности, какими он пользовался в позднейшие века. Тем непонятнее столь печальная судьба его многочисленных произведений. В Парижском кодексе (914 г.) архиепископа Арефы Кесарийского (Cod. Parisinus 451) помещены два произведения афинского философа Афинагора (θηναγρου " Αθηναου φιλοσφου Χριστιανο): 1) «Прошение о христианах» (Πρεσβεα περ Χριστιανν, Supplicatio sive Legatio pro Christianis), и 2) «О воскресении мертвых» (Περ αναστσεως νεκρν, De resurrectione mortuorum). Известный издатель произведений апологетов O tto полагал , что подпись, говорящая о принадлежности этих сочинений философу Афинагору, сделана позднейшей рукой — XI в.; но более точные исследования показали, что она происходит несомненно от руки переписчика ее Ваана или же архиепископа Арефы, — в том и другом случае значение ее исторической достоверности повышается: Ваан надписывал на основании бывших у него рукописей, а ученый архиепископ Арефа — на основании предварительного исследования вопроса об авторе произведений. «Прошение о христианах»: время происхождения и содержание апологии «Прошение» адресовано императорам Марку Аврелию Антонину и Люцию Аврелию Коммоду (Ατοκρτορσιν Μρκω Αρηλω ντωννω κα Λουκω Αρηλω Κομμδω). Имя «Марка Аврелия Антонина» не требует никаких пояснений; что же касается Люция Аврелия Коммода, то в настоящее время всеми признано, что под этим именем разумеется не брат (по усыновлению) и соправитель Марка Аврелия — Люций Вер (ум. 169), а сын и соправитель Марка Аврелия — Коммод: Афйнагор ясно обращается к отцу и сыну: μν πατρ κα υ (cap. 18), а Люций Вер со времени своего возйшения в достоинство соправителя не носил имени Коммода. Оба императора называются μγιστοι ατοκρτορες [величайшие самодержцы (императоры)] (cap. 2; 18; cf. 13), но так как Коммод получил титул ατοκρτωρ (imperator) только в ноябре 176 г., то апология могла быть написана только после этого времени и до 17 марта 180 г., когда умер Марк Аврелий. |
| 744 . Затем еще более подробное раскрытие этих символов находим у отца того же 2-го века († 202) св. Иринея родившегося в Малой Азии и бывшего епископом Лионским, – в его сочинении «Против ересей», которое сохранилось в латинском тексте, а греческий текст имеется только в выдержках у церковных писателей. Нужноенам место находится в III кн. XI гл. §§ 8–9 (edit.Stieren, р. 467–472) и кроме латинского текста сохранился и греческий подлинник в дословном виде и в перифразе: у Анастасия Синаита в «Вопросах и ответах», 745 Андрея Кесарийского и Арефы в толкованиях на Апокалипсис 4:7; 746 также у Икумения, – в толкованиях на литургию, известных с именами Германа и Софрония, и в рукописных евангелиях. Чтобы решить так или иначе вопрос о литературном источнике и о взаимном отношении этих греческих цитат из Иринея, нужно сделать тщательное и буквально- дословное сравнение их между собою. Приводим в одном столбце латинский текст, в другом греческий Анастасия, текст которого, изданный Грабием, Штирен снабдил разночтениями из некоторых рукоп. кодексов и из Германа, – а внизу общий русский перевод латино-греческого текста: Neque autem plura numera quam haec sunt, neque rursus pauciora capit esse evangelia. Quoniam enim quatuor regiones mundi sunt in quo sumus et quatuor principales spiritus, et disseminata est ecclesia super omnem terram, columna autem et firmamentum ecclesiae est evangelium et spiritus vitae, consequens est, quatuor habere (eam) columnas, undique flantes incorruptibilitatem et vivificantes homines. Ex quibus manifestum est, quoniam qui est omnium artifex Verbum, qui sedet super Cherubim et continet omnia, declaratus hominibus, dedit nobis quadriforme evangelium, quod (in) uno spiritu continetur. Quemadmodum et David postulans ejus adventum ait. Qui sedes super Cherubim, appare Etenim Cherubim quadriformia, et formae ipsorum imagines sunt dispositionis Filii Dei. Primum enim animal, inquit, simile leoni, efficabile ejus et principale et regale significans; secundum vero simile vitulo, sacrificalem et sacerdotalem ordinationem significans; tertium vero (animal) habens faciem quasi humanam, eum, qui est secundum hominem adventum ejus manifeste describens; quartum vero simile aquile volantis, spiritus in ecclesiam advolantis gratiam manifestans. |
| T. Tomus II, Epistolas Apostoli Pauli minores continens. Gottingae 1859. P. 52, 2 ): «Qui enim Dii non sunt natura et essentia, non sunt Dii omnino. Quod enim Deos esse falsa gentilium opinione, conceditur, non tollit sententiae, eos non esse revera (φσει) Deos, universalitatem anibitnmque infinitum». 2415 Так и late Bishop J. B. Lightfoot, Saint Paul’s Epistle to the Galatians, London 1890, p. 170. 2416 Впрочем, в интересах беспристрастия и в дополнение к критическому аппарату должно отметить, что чтение μ οσι встречается и в Афонской рукописи (см. у Lic. Ed. Freiherrn von der Goltz, Eine textkritische Arbeit des zehnten bezw. sechsten Jahrhunderts herausgegeben nach einem Kodex des Athosklosters Lawra в «Texte und Untersuchungen» XVII, 4, neue Folge [auch unter dem Titel: «Archiv für die von der Kirchenväter-Commission der Königl. Preuss. Akademie der Wissenschaften intemommene Ausgabe der ältesten christlichen Schriftsteller " ] II, 4, Lpzg 1899, S. 27. 73), которая вышла из школы Арефы Кесарийского , опирается на работы Евсевия, Оригена и Памфила и преследует цели не церковно-богослужебной или индивидуальной корректности, а чисто критические в самом широком смысле (S. 7. 9. 10. 11–16. 23–24. 34), почему с полным правом может быть названа Тишендорфом в. Ср. однако существенные ограничения к сему у Prof. Th. Zahn в «Theologisches Literaturblatt» XX, 16 (21. April 1899), Sp. 177–181; более благоприятно высказывается Р. Gorrsen в «Göttingische gelehrte Anzeigen» 1899, IX (September), S. 665–680 (см. в особенности на стрн. 679). 2417 См. Ferd. Ghr. Baur, Paulus I, S. 162. A. Ritschl, Die Entstehung der altkatholischen Kirche, S. 54. H. J. Holtzmann, Lehrbuch der neutestamentl. Theologie II, S. 182. 2418 F. С. Сопувеаге приписывает св. Павлу даже такие мысли, в которых повинен только сам автор: «Meats offered to idols are not to be touched, nor things strangled, the idea being that the blood being the life of the animal is the proper food for devils. Men by partaking of it would be feeding along with demons». |
| Без сомнения, эти требования соблюдались в переписке между Фотием и халифом, о существовании которой упоминает племянник Фотия, патриарх Николай Мистик 54 . Сам Николай также переписывался с халифом по политическим вопросам; сохранились три его письма. Из них мы узнаем, что между мусульманами и христианами действительно существовала достаточная степень взаимотерпимости, особенно, когда противнику могли воздать по заслугам в случае какой-либо обиды. Поскольку, как говорится в письме патриарха, заключенные-арабы могли молиться в константинопольской мечети без какого-либо принуждения их к принятию христианства, и халиф также должен был прекратить гонения на христиан 55 . Николай ссылается на те заповеди самого Мухаммеда, которые призывают к веротерпимости 56 . В другом письме он в сильных выражениях говорит о вере в Единого Бога, которую разделяют и христиане, и мусульмане. Вся власть исходит от Бога, “от Того Единого Бога, от Которого все мы получили власть правления”, в том числе “две власти над всеми властями на земле, то есть власть арабов и ромеев, имеют преимущество [над всеми] и сверкают, как два больших светила на небосводе. И это само по себе для них достаточная причина жить в братской дружбе” 57 . Было бы несправедливо не упомянуть здесь, наряду с этими двумя официальными дипломатическими письмами, злобный и бездарный пасквиль, составленный около 905–906 гг. в Константинополе и неправильно приписываемый перу Арефы, епископа Кесарийского, известного ученого и ученика Фотия. Пасквиль состоит в основном из многочисленных шуток в дурном вкусе по поводу мусульманского представления о рае. Как недавно продемонстрировал проф. Р. Дж. Х. Дженкинс, настоящий автор памфлета — некий Лев Хиросфакт 58 , которого Арефа высмеивает в диалоге, озаглавленном А MisogThj 59 . Для нас интерес к этому документу обусловлен тем обстоятельством, что византийская анти-исламская полемика могла одновременно вестись на очень разных уровнях и что дипломатическая вежливость и интеллектуальное понимание на уровне правителей не препятствовали клевете и окарикатуриванию на ином уровне. 4. |
| Без сомнения, эти требования соблюдались в переписке между Фотием и халифом, о существовании которой упоминает племянник Фотия, патриарх Николай Мистик. Сам Николай также переписывался с халифом по политическим вопросам; сохранились три его письма. Из них мы узнаем, что между мусульманами и христианами действительно существовала достаточная степень взаимотерпимости, особенно, когда противнику могли воздать по заслугам в случае какой–либо обиды. Поскольку, как говорится в письме патриарха, заключенные–арабы могли молиться в константинопольской мечети без какого–либо принуждения их к принятию христианства, и халиф также должен был прекратить гонения на христиан — Николай ссылается на те заповеди самого Мухаммеда, которые призывают к веротерпимости. В другом письме он в сильных выражениях говорит о вере в Единого Бога, которую разделяют и христиане, и мусульмане. Вся власть исходит от Бога, «от Того Единого Бога, от Которого все мы получили власть правления», в том числе «две власти над всеми властями на земле, то есть власть арабов и ромеев, имеют преимущество [над всеми] и сверкают, как два больших светила на небосводе. И это само по себе длл них достаточная причина жить в братской дружбе». Было бы несправедливо не упомянуть здесь, наряду с этими двумя официальными дипломатическими письмами, злобный и бездарный пасквиль, составленный около 905—906 гг. в Констангинополе и неправильно приписываемый перу Арефы, епископа Кесарийского, известного ученого и ученика Фотия. Пасквиль состоит в основном из многочисленных шуток в дурном вкусе по поводу мусульманского представления о рае. Как недавно продемонстрировал проф. Р. Дж. X. Дженкинс, настоящий автор памфлета — некий Лев Хиросфакт, которого Арефа высмеивает в одном из своих диалогов. Для нас интерес к этому документу обусловлен тем обстоятельством, что византийская антиисламская полемика могла одновременно вестись на очень разных уровнях и что дипломатическая вежливость и интеллектуальное понимание на уровне правителей не препятствовали клевете и окарикатуриванию на ином уровне. |
|
|
