| А. восходят к 3 протографам (подробное описание рукописной традиции см.: St ä hlin. 1905. S. XVI-XLV; ср.: Idem. 1934. S. 41-42; Cosaert. 2008. P. 13-14). Для «Увещевания к язычникам» и «Педагога» протографом является «кодекс Арефы» - хранящаяся в Национальной б-ке Франции греч. рукопись X в. (Paris. gr. 451), созданная по заказу Арефы , архиеп. Кесарии Каппадокийской, писцом Вааном. Помимо 2 произведений К. А., открывающих рукопись (Ibid. Fol. 1-154), она содержит неск. сочинений раннехрист. апологетов и еп. Евсевия Кесарийского. На полях рукописи имеются краткие схолии; по мнению Штелина, часть из них принадлежит Ваану, а часть - архиеп. Арефе (текст опубл.: Clem. Alex. Werke. 19723. Bd. 1. S. 293-340; анализ содержания см.: St ä hlin. 1897). В рукописи отсутствуют неск. десятков листов, в т. ч. листы, содержавшие большую часть 1-й кн. «Педагога» ( Clem. Alex. Paed. I 1. 1. 1 - I 12. 96. 1) и помещенные после этого сочинения 2 гимна; этот недостаток восполняется по 2 не зависящим друг от друга рукописям (Mutin. gr. 126 (в др. системах нумерации: III. D. 7; α. S. 5. 9) и Laurent. Plut. 5. 24), к-рые были списаны с протографа до утраты листов. Для соч. «Строматы» и примыкающих к нему произведений протографом является хранящаяся в б-ке Лауренциана (Флоренция) рукопись XI в. (Laurent. Plut. 5. 3); 1-й лист рукописи был утрачен, вслед. чего известный ныне текст «Стромат» начинается с обрывка приводимой К. А. цитаты из соч. «Пастырь» раннехрист. писателя Ермы (II в.). Список с этой рукописи (выполнен уже после утраты 1-го листа; XVI в.) хранится в Национальной б-ке Франции (Paris. Suppl. gr. 250). Протограф для соч. «Кто из богатых спасется?» представлен в рукописи XII в. из б-ки Эскориала (Scorial. gr. 552. Fol. 326v-345 (в др. системе нумерации: Ω-III-19)); к ней восходит текст, содержащийся в рукописи из б-ки Ватикана (Vat. gr. 623), к-рая использовалась издателями этого сочинения до нач. XX в. Косвенная традиция (т. е. цитаты из сочинений К. А., сохранившиеся в произведениях др. |
| В конце 530-х Хосров начал тяготиться перемирием с Юстинианом, заключенным в самом начале своего правления, после долгой войны, которую вел его отец. К возобновлению боевых действий его подталкивала вовлеченность лучшей части римских войск во главе с Велисарием в затяжную войну в Италии, притом, что и в отвоеванной у вандалов Африке император вынужден был держать вооруженные силы. Для разрыва перемирия понадобился арабский шейх Аламундар, который прославился жестокими грабительскими набегами в войну, которую вел с Юстинианом отец Хосрова Кавад. Ему Хосров поручил отыскать повод для агрессии, и Аламундар напал на владения другого арабского шейха-христианина Арефы – Харита ибн Габала, который имел римский титул патриция, под предлогом пограничных счетов между ними. Но владения Арефы входили уже в состав Римской империи. Нападению подверглась земля, расположенная к югу от Пальмиры, которая называлась Страта. «На ней нет ни деревьев, ни посевов, поскольку она совершенно иссушена солнцем, но издавна она служила пастбищем для разного рода скота. Арефа утверждал, что эта земля является римской, ссылаясь при этом на ее название. (на латинском языке Страта – значит «мощеная дорога»). Аламундар не считал нужным спорить относительно названия местности, но утверждал, что по существующему здесь издревле закону владельцы стад вносили ему плату» 315 . Агенты императора патриций Стратигий, начальник казны, и Сум, командующий войсками, дислоцированными в Палестине, вступили в переговоры с Аламундаром и Арефой, чтобы урегулировать их спор, но Хосров расценил эти переговоры как попытку побудить Аламундара к измене и привлечь его на свою сторону. Еще одним предлогом для разрыва мира с Юстинианом послужили Хосрову ставшие ему известными подстрекательства со стороны римской агентуры булгарских орд на вторжение в пределы Ирана. Тогда же к шаху прибыли два посла от уже разгромленного, но еще недобитого готского короля Витигеса, которые прямо призывали его к разрыву мирного договора с Юстинианом и объявлению ему войны, пока не поздно, пока римская армия во главе с Велисарием занята военными действиями в Италии. Их аргументы были услышаны Хосровом. |
| В конце 530-х годов Хосров начал тяготиться перемирием с Юстинианом, заключенным в самом начале своего правления после долгой войны, которую вел его отец. К возобновлению войны его подталкивала вовлеченность лучшей части римских войск во главе с Велисарием в затяжную войну в Италии, при том что и в отвоеванной у вандалов Африке император вынужден был держать вооруженные силы. Для разрыва перемирия понадобился арабский шейх Аламундар, прославившийся жестокими грабительскими набегами в войну, которую вел с Юстинианом отец Хосрова Кавад. Ему Хосров поручил отыскать повод для агрессии, и Аламундар напал на владения другого арабского шейха – христианина Арефы (Харита ибн Габала), который имел римский титул патриция, – под предлогом пограничных счетов между ними. Но владения Арефы входили уже в состав Римской империи. Нападению подверглась земля, расположенная к югу от Пальмиры, которая называлась Страта. «На ней, – по словам историка Прокопия, – нет ни деревьев, ни посевов, поскольку она совершенно иссушена солнцем, но издавна она служила пастбищем для разного рода скота. Арефа утверждал, что эта земля является римской, ссылаясь при этом на ее название… (на латинском языке Страта значит «мощеная дорога»)… Аламундар не считал нужным спорить относительно названия местности, но утверждал, что по существующему здесь издревле закону владельцы стад вносили ему плату» . Агенты императора патриций Стратигий, начальник казны, и Сум, командующий войсками, дислоцированными в Палестине, вступили в переговоры с Аламундаром и Арефой, чтобы урегулировать их спор, но Хосров расценил эти переговоры как попытку побудить Аламундара к измене и привлечь его на свою сторону. Еще одним предлогом для разрыва мира с Юстинианом послужили Хосрову ставшие ему известными подстрекательства со стороны римской агентуры булгарских (или гуннских, как их называют по преимуществу источники) орд на вторжение в пределы Ирана. Тогда же к шаху прибыли два посла от уже разгромленного, но еще не добитого готского короля Витигеса, которые прямо призывали его к разрыву мирного договора с Юстинианом и объявлению ему войны, пока не поздно, пока римская армия во главе с Велисарием занята военными действиями в Италии. Их аргументы были услышаны Хосровом. |
| 403 Маркелл – сын сестры Юстиниана Вигилянции и Дулькиссима. Брат будущего императора Юстина II. См.: PLRE. II. Р. 1315. Stemma 10. 405 Селевкия была действительно основана преемником Александра Македонского – Селевком I Никатором (Победителем). Город вырос на правом берегу Тигра и стал столицей эллинистического государства Селевкидов. К Селевкии перешли функции Вавилона, и она стала главным городом Месопотамии. В III в. до н.э. парфяне разбила напротив Селевкии военный лагерь, из которого затем выросла столица Парфии – Ктесифон, ставший преемником Вавилона и Селевкии. 406 Хосров выступил против заключения длительного мира, по всей видимости, потому, что, уповая на еще неиссякшие силы, надеялся еще не раз потревожить пределы Византии. 407 Примеры Стефана и Трибуна свидетельствуют о том, что византийские врачи пользовались большим авторитетом у персов. О Трибуне Прокопий сообщает еще в «Войне с готами», где говорит, что этот врач пользовался большой благосклонностью со стороны Хосрова, отличавшегося от природы болезненностью. Как-то, после того, как Трибун избавил его от болезни, Хосров стал предлагать ему любые дары, а тот вместо сокровищ попросил отпустить пленных византийцев, что шах и исполнил. См.: B.G. IV. 10. 11 – 16. Трибун известен и по другим источникам. См., например: Zach. XII. 7. 408 Столкновение имело место в 546 г. О жертвоприношениях людей у арабов в эту эпоху в источниках упоминается не раз. Под Афродитой имеется в виду почитаемая у арабов Астарта (Аль-Узза). Война между арабами возникла еще раз несколько лет спустя, и тогда она закончилась решительной победой Арефы. Аль-Мундир же погиб тогда (в 554 г.) в одном из сражений. 409 Исдигусна (Йазд-Гушнасп) принадлежал к знатному роду Зикхов, одному из семи первых родов империи Сасанидов. В течение последующих двух десятилетий Йазд-Гушнасп играл важную роль в ирано-византийских отношениях и был главным представителем шаха Хосрова при византийском дворе. См.: Christensen A. L’Iran... P. 105; Stein E. Op. cit. P. 504 et N l; 510. |
| Римские инженеры нашли способ противодействовать персам. Подкопав мину из города под самую середину холма, они подожгли снизу деревянные части сооружения. Огонь долго не выходил наружу, но скоро стал исходить из-под земли страшный дым, который поднимался такими клубами, что был виден в далеком городе Каррах. Грандиозное сооружение было испорчено изнутри. Попытка взять приступом город была отбита. Хотя в это время прибыл в лагерь Хосрова посланный от императора Рекинарий, но царь, отпустив его в Эдессу, повторил попытку взять город приступом. Когда войска и жители города отбились и на этот раз, возобновлены были переговоры, и Хосров, получив 500 фунтов золота, выдал городу хартию с ручательством не причинять на будущее время никаких обид городу, и направился в свое царство. Только уже в 545 году прибыли от императора в персидскую столицу послы Констанциан и Сергий. Хосров согласился заключить перемирие сроком на пять лет и отложил выработку условий прочного мира до обмена посольствами, которые помогут выяснить взаимные отношения держав. Он был в ту пору болен и просил прислать ему знаменитого врача по имени Трибун, услугами которого он пользовался уже раньше. Юстиниан немедленно отправил врача и послал две тысячи фунтов золота (545 г.). Трибун пробыл у Хосрова целый год. Щедро одарив его на прощание, Хосров предложил ему просить, что захочет, и тот попросил освободить некоторых пленных. Хосров отпустил с ним без выкупа три тысячи человек. 307 Когда перемирие было заключено и вошло в силу, разразилась ожесточенная война между арабами. Аламундар захватил одного из сыновей Арефы и принес его в жертву богине Узза (Прокопий переименовывает ее в Афродиту). Арефа, собрав свои силы, напал на персидских арабов, нанес им тяжкое поражение и во время преследования причинил им большие потери. Это междоусобное кровопролитие обошлось без вмешательства великих держав. Вскоре после заключения перемирия Хосров снарядил посольство в Константинополь. Его исправлял представитель высшей знати, которому Прокопий дает имя Издигуна. 308 Посол собрался в путь в сопровождении жены и дочерей, со свитой в 500 человек. Комендант Дары Георгий получил от одного персидского шпиона, римлянина по происхождению, сведение, будто персы замышляют захватить Дару, когда туда вступит посол со своей большой свитой. Георгий отказался пустить в город более 20 человек свиты, несмотря на протест Издигуны, и злой умысел был предупрежден. |
| Химьяритский посол, прибывший в военный лагерь под Хирой в янв. 524 г., ничего не добился. Понимая, что вторжения аксумитов не избежать, Й. А. Я. перегородил вход в бухту Гурайра (150 м) железной цепью, упоминаемой и в агиографических памятниках, и в надписях ( - цепь Эль-Мандеба (Маддабана)). Флот Калеба состоял из 70 кораблей, в большинстве полученных от византийцев, однако лишь незначительная их часть попыталась прорваться в бухту; 20 судов с аксумитами пошли к Мохе, а 40 высадили десант недалеко от того места, где в средние века был основан г. Забид. Почти все источники сходятся в том, что решающая битва произошла там же, на берегу моря. Данные, приведенные в Мученичестве Арефы, о 120 тыс. или даже 310 тыс. воинов, сражавшихся на стороне Калеба, являются преувеличением по меньшей мере на порядок, о 50-тысячном химьяритском войске - в неск. раз. Итогом сражения стал полный разгром химьяритов. По основной версии, Й. А. Я. бросился на лошади в море и утонул; согласно Нашвану аль-Химьяри, он погиб на суше и его тело было брошено без погребения на растерзание лисицам. Вторжение аксумитов и гибель Й. А. Я. произошли не ранее лета 525 г. и не позже осени 529 г., скорее всего в 525 г. Ист.: эпиграфика: Jamme A. Sabaean and Hasaean Inscriptions from Saudi Arabia. R., 1966. P. 39–55. Fig. 13–15. Pl. X–XIII. (Studi Semitici; 23) [Ja 1028]; Ryckmans G. Inscriptions sud-arabes. 10ème série//Le Muséon. 1953. Vol. 66. P. 284–303. Pl. III, IV [Ry 507, 508]; RIE. T. 1. Pl. 271–274, 284–288; T. 2. Pl. 129–132, 143–144; христ. историография: Zach. Rhet. Hist. eccl. VIII 3; Ioan. Malal. Chron. P. 433–434; Ps.-Dionys. Chron. Vol. 2. P. 54–69; христ. агиография: La lettera di Simeone vescovo di Bêth-Arâm sopra i martiri omeriti/Publ., trad. I. Guidi//MRAL. 1881. Ser. 3. Vol. 7. P. 488–490 [итал. пер.], 507–508 [сир. текст]; Shahîd I. The Martyrs of Najrân: New Documents. Brux., 1971. P. III–XXXII [сир. текст], 43–111 [англ. пер. и коммент.], 260– 268 [исслед. о Й. А. Я.]. (SH; 49); The Book of the Himyarites: Fragments of a Hitherto Unknown Syriac Work/Ed. |
| К «абсолютной» хронологии относятся 3 события из жизни апостола: его бегство из Дамаска, 1-е пребывание в Коринфе и отправка в Рим из Кесарии под стражей по приказу прокуратора Порция Феста, сменившего на этой должности Феликса. О пребывании ап. Павла в Дамаске и о бегстве оттуда сообщает автор кн. Деяния св. апостолов (9. 1-20; 23-25), а также он сам в Послании к Галатам (1. 17) и во 2-м Послании к Коринфянам (11. 32). По этим сообщениям, описываемые в них события произошли в период царствования набатейского царя Арефы IV, правившего до 40 г. по Р. Х. ( Knauf. 1998; Riesner. 1994. S. 66-67), что позволяет отнести их ко времени не позднее этой даты. Еще одним хронологическим основанием реконструкции жизнеописания ап. Павла является дата его отправки в Рим из Кесарии по приказу прокуратора Феста (Деян 26. 32). Согласно Деяниям св. апостолов, произошло это осенью (27. 9, 12) того же года, в к-рый Фест приступил к исполнению своих обязанностей, сменив Феликса (Деян 25. 1 - 27. 1; ср.: Ios. Flav. De bell. II 14. 1 (271); Idem. Antiq. XX 8. 9 (182)), державшего апостола под стражей в Кесарии к тому времени уже 2 года (Деян 24. 27). Комментаторы датируют это событие по-разному: 55 г. ( Lüdemann. 1980-1983. Bd. 1. S. 197-198. Anm. 101), 58 или 59 г. ( Schnelle. 2014. S. 37. Anm. 32). Ап. Павел в Дамаске (проповедь, бегство). Мозаика юж. нефа Палатинской капеллы в Палермо. 1146–1151 гг. Ап. Павел в Дамаске (проповедь, бегство). Мозаика юж. нефа Палатинской капеллы в Палермо. 1146–1151 гг. О вступлении Феликса в должность упоминает Иосиф Флавий ( Ios. Flav. De bell. II 12. 8 (247)). Анализ его сообщения позволяет отнести это событие к 52 или 53 г. ( Schäfer. 2010. S. 141-142). Большинство описываемых им эпизодов правления Феликса он относит ко времени правления имп. Нерона ( Ios. Flav. De bell. II 13. 1-7 (250-270)), так что принятие ранней датировки вступления Феста в должность потребовало бы допустить, что все они произошли в течение очень короткого периода - от окт. 54 г. (начало правления имп. Нерона) до 55 г. Поэтому большинство комментаторов склоняются к более поздней датировке, относя смену Феликса Фестом, а значит, и отправление ап. Павла из Кесарии в Рим к 58 или 59 г. ( Safrai, Stern. 1974. P. 74-76; Jewett. 1979. P. 76-80; Schreiber. 2008. S. 267-268). |
| Тогда граждане ответили с городских стен: «царь! мы научены чтить и поклоняться Богу Вседержителю и Слову Его, Которым всё сотворено, и Его Святому Духу, оживотворяющему всё, не вводя многих богов, ни умаляя единоначалия, но почитая единого Бога в трёх ипостасях. Той единой Силе покланяемся и почитаем, которую чтили отцы наши Авраам, Исаак и Иаков, Моисей, Аарон, Самуил и все пророки». Тогда царь Гомеритский, беззаконнейший между держащимися закона Моисеева, раздражился, и на многие дни держал их в осаде, употребляя машины и страшнейшие орудия военные; но не мог повредить городу, державшемуся на камне веры Христовой ( Мф.7:25 ), как замок Сион в Иерусалиме, окружённом горами, и Господь окрест народа Своего отныне и до века ( Пс.124 ). Вот что делал земной и тленный (σκιδης – призрачный) царь, не попуская никому выходить, а всех, живших на предместьях, городских полях и владениях, выгнал и некоторых погубил, а других роздал в рабы своим вельможам, вождям и начальникам племён. Узнавши же, что не может взять города, подражает человекоубийце змию, всегда завидующему хотящим жить благочестиво, начинает клясться и свидетельстоваться Богом неба и закона и святыми силами: «не нанесу вреда никому из граждан, ни буду принуждать к оставлению чтимой вами веры, а только хочу иметь вас в подданстве, чтобы мне отворили город, и я вошёл туда для осмотра его и собрания следующей мне на этот год дани, по обычаю взимаемой с каждой души, живущей в городе, и которая составляет один елкас». Елкас же есть царская Гомеритская монета, слитая из золота, весом в двенадцать керат; так что ежегодной дани с города Неграна было сто тридцать талантов золотом. Талант же в стране Эфиопов и Гомеритов имеет тринадцать фунтов. А жители города, всегда повинуясь святым заповедям Спасителя нашего Бога, сказали: «царь! от закона, пророков и святых Апостолов мы научены чтить Бога и повиноваться царям земным в должном ( 1Пет.2:17 ; Рим.13:7 ); и вот, доверяя клятвенному твоему обещанию, отворяем город, и ты можешь взойти, с кем хочешь. Но да будет тебе известно, что. если обманешь нас, Бог поможет нам и всю злобу твою обратит на главу твою и на царство твоё. А если нет, то и мы объявляем тебе словами Анании, Азарии и Мисаила, что содержим веру не по единоначалию твоему, и кощунству твоему не согласуемся, но считаем приобретением смерть и жизнь во Христе, умершем за нас и воскресшем; и да живёт в нас Христос!» Сказавши это, отворили город. И вошёл коварный змий, царь Гомеритский, поклявшийся, что «не обижу и не трону вас, если добровольно предадите мне этот город». |
| Услышавши это, она сказала: «ведите меня к царю, и я повинуюсь ему в его требовании». Слуги царские повели её закрытую зонтиком (π σκιαδου), или в шатре носильном; потому что никогда не видело её солнце, кроме как сквозь окно. И стала она с дочерями своими перед бесчеловечным царём. И сказал он: «жена! не обольщайся чарами Распятого, и не увлекайся безумием сограждан твоих, мужей и жён, которые умерщвлены. Ты женщина почётная и сенаторша (συγκλητικ). По причине рода твоего, достоинства и богатства щажу тебя, а особенно ради красоты твоей дочерей твоих. Дошло до нас, что ты никогда не познала мужа, кроме бывшего законного супруга твоего, хотя до нынешнего дня, когда предстоишь нам, держала в доме своём более трёхсот мужчин, занимавшихся делами хозяйства твоего. Послушайся же меня, и будешь осыпана почестями во дворце от меня и царицы моей». А святая жена отвечала: «не могу принимать почестей от человека, который преступил закон Бога своего, и не могу жить в одном доме с клеветником, который и других принуждает клеветать и называть обманщиком Бога нашего, даровавшего ему сие царство». Тогда приказал царь раскрыть голову ей и дочерям её выставить с распущенными волосами перед всем войском, святая, обратившись и видя множество женщин, плачущих рыдающих и бьющих себя в грудь, сказала: «честные и свободные женщины, единомысленные со мной, и живущие между нами Иудеянки и язычницы! послушайте слов моих. Вы знаете, что я христианка, как и всё сродство моё, знаете мою сановитость и великое богатство в золоте и серебре, рабах и рабынях, стяжаниях и стадах, так что я ни в чём не терплю лишения; и если бы я захотела во временной сей жизни, по смерти моего сожителя, выйти замуж, то никто не осмеял бы мою молодость, как будто я преступила закон Божий; ибо учение святых Апостолов повелевает лучше вступить в брак, нежели разжигаться ( 1Кор.7:9 ). И вот говорю вам, что у меня теперь есть более десяти тысяч клеймёных монет золотом и серебром. Знаете также, что для женщины не бывает большей радости, как в день брака своего; а с того дня и потом настают волнения, болезни, воздыхания, скорби, особенно когда рождают детей и оплакивают их смерть. |
| Приводили еще и слова Арефы, митрополита Кесарии Каппадокийского из толкования на 13-ю главу Апокалипсиса и т. под. „Вы, продолжали говорить архиереи патриархам, – вы, находясь под насильственным владычеством христоненавистных агарян, за свое терпение и страдание, несомненно имеете получить награду и венец от праведного мздовоздаятеля и венценосца Спасителя; а мы несчастные и ублажаемые за то, что находимся в самых недрах христианства, терпим великую нужду в своих епархиях и всякие затруднения, и хотя много тяжкого по неволе терпеливо переносим от властей: но страшимся еще худшего впереди, когда утверждено будет, что государство выше Церкви, хотя и не имеем в уме той мысли, чтобы пришлось нам терпеть такие несправедливости и оскорбления в благополучное царствование богохранимого и добропобедного царя нашего, государя Алексия Михайловича, боимся за будущее, опасаемся, чтобы последующие государи, не зная смысла патриаршего постановления, не погрешили, последуя просто букве, которая часто убивает. Эти искажения писания и ложные толкования пришлых переводчиков устрашают нас, незнакомых с греческим языком. Посему, как врачи души, бескорыстные, дайте нам целительные лекарства, возливая елей и вино и т. п.“. Сие и подобное содержало в себе упомянутое прошение. Для прочтения его приглашен был и Газский. Прочитав его, он выразумел, и, сделав движение головою, возопил: погибла ты, истина; господствует ныне ложь; берет перевес осуждение. Недостойны русские такого царя, преданного вере христианской, благочестивейшего, имеющего жезл не железный и тяжелый, но мягкий, ореховый. Я сам буду отвечать на это безумное и вредное писание... Боюсь осуждения раба скрывшего талант... Потому что меня вселенский патриарх кир Дионисий поставил истолкователем патриарших определений, надзирателем и поборником... Спрашиваете, что из двух преимуществует: священство или царство? отвечаю: в некотором отношении должно отдать преимущество священству, – разумею дела духовные; в другом должно отдать честь царству, т. |
|
|
