| Танцовщица, наученная матерью, просила дать ей тогда же на блюде голову Иоанна Крестителя. Ирод уважал Иоанна как пророка, поэтому он опечалился от такой просьбы. Однако постеснялся нарушить данную им клятву и послал стража в темницу, который отсек Иоанну голову и отдал ее девице, а та отнесла голову своей матери. 11 сентября. ПРАВМИР. Пророк Иоанн Креститель был сыном священника Захарии и праведной Елизаветы. Он приходился по материнской линии родственником Господу Иисусу Христу и родился на шесть месяцев раньше Господа. По милости Божией он избежал смерти среди тысяч убитых младенцев в Вифлееме и его окрестностях. Святой Иоанн вырос в дикой пустыне, готовя себя к великому служению строгой жизнью — постом и молитвой. Он остался пустынножителем до тех пор, пока Господь не призвал его в тридцатилетнем возрасте к проповеди еврейскому народу. Повинуясь этому призванию, пророк Иоанн явился на берегах Иордана, чтобы приготовить народ к принятию ожидаемого Мессии. Конечно, крещение Иоанна не было еще благодатным таинством христианского крещения. Смысл его заключался в духовном приготовлении к принятию будущего крещения водой и Святым Духом. Когда ожидание Мессии достигло высшей степени, пришел к Иоанну на Иордан креститься и Сам Спаситель мира, Господь Иисус Христос. Получив откровение о Иисусе Христе, пророк Иоанн говорил народу о Нем: «Вот Агнец Божий, который берет на Себя грехи мира». Царь Ирод Антипа (сына царя Ирода Великого) приказал посадить пророка Иоанна в темницу за обличение его в оставлении своей законной жены (дочери аравийского царя Арефы) и за незаконное сожительство с Иродиадой. Иродиада до этого была замужем за родным братом Ирода, Филиппом. В день своего рождения Ирод устроил пир, на который съехалось много знатных гостей. Саломия, дочь нечестивой Иродиады, своей нескромной пляской во время пира до того угодила Ироду и возлежащим с ним гостям, что царь с клятвой обещал ей дать все, чего ни попросит она, даже до половины своего царства. Танцовщица, наученная матерью, просила дать ей тогда же на блюде голову Иоанна Крестителя. Ирод уважал Иоанна как пророка, поэтому он опечалился от такой просьбы. Однако постеснялся нарушить данную им клятву и послал стража в темницу, который отсек Иоанну голову и отдал ее девице, а та отнесла голову своей матери. Иродиада, надругавшись над отсеченной святой главой пророка, бросила ее в грязное место. |
| Только немногие остались в живых и, возвращаясь в свое отечество, приносили неутешительные вести. Равным образом, и царю, плывшему по морю на кораблях, не было удачи. Пристав к одному городу, по имени Дакелу 6972 , царь вышел с корабля и пошел к церкви, стоявшей на берегу моря. Тут он снял с себя венец и порфиру, царскую одежду и знаки своего достоинства и, оставив их у дверей церкви, вошел в нее в одежде нищего и долго молился с умилением пред алтарем. Вспомнив в молитве чудеса, которые Бог сотворил в Египте и в пустыне неблагодарным евреям, царь говорил: – Неблагодарны были иудеи к Тебе, Благодетелю своему, – не только те, которых ты извел из Египта, но и дети их, и все племя, даже доныне. Ты знаешь, Господи, какое зло они причинили Твоему городу Награду, в котором они захватили хитростью людей твоих. Они сотворили беззаконный совет против святых твоих и стремятся истребить с лица земли оставшихся еще христиан. Если все это совершается за грехи наши, то молим Твою благость; не предай нас в руки их, но Сам казни нас, как Тебе угодно, ибо Тебе свойственно как величие, так и милость! Врагам же нашим не предавай нас, чтобы они не сказали: – Где их Христос, на Которого они надеются, и где их Крест, которым они похваляются? Так помолившись со слезами, царь вышел из церкви и оставил город. Тут он услышал, что некий святой инок, по имени Зинон, недалеко от города безвыходно пребывает в уединенной келлии сорок пять лет, и за свою добродетельную жизнь получил от Бога дар пророчества и знание будущего. К сему иноку царь пошел в виде простого воина; он взял с собою сосуд с ладаном 6973 , а под ним скрыл золото, в надежде, что старец, по неведению, вместе с фимиамом примет и золото. Вошедши к старцу, царь поклонился ему и, передавая принесенный дар, просил помолиться о нем, причем спросил: поможет ли им Бог в войне против иудея Дунаана, на которого они идут, чтобы отомстить за кровь христиан? Будучи прозорливым, старец узнал в нем царя, а равно и то, что под благовониями скрыто золото. Дара он не принял и сказал: – Разве ты не слышал, что говорит Господь: «Мне отмщение, Я воздам» 6974 ? На погибель свою предпринял ты войну. У тебя будет отнято царство, и многие вместе с тобою лишатся жизни. Услышав сие, царь сильно испугался и с плачем и сетованием ушел от святого. Находясь в великом горе и печали, он размышлял в течение всей ночи, недоумевая, что ему делать. Наконец он решил бежать. Однако, когда наступило утро, он опять пришел к иноку. Тот сказал ему: |
| Sur le calendrier syriaque oriental arabe de Bar Bahlu l (942/968 A. D.)//AnBoll. 1988. Vol. 106. N 3/4. P. 262). На Западе В Мраморном календаре из Неаполя (IX в.), созданном под влиянием визант. традиции, память мч. Арефы без упоминания дружины и к.-л. указаний содержится под 1 и 24 окт. ( Delehaye H. Hagiographie napolitaine//AnBoll. 1939. Vol. 57. P. 36). В Мартирологе Узуарда (2-я пол. IX в.) под 1 окт. отмечена память мч. Арефы и 504 мучеников с ошибочным указанием, что они пострадали в Риме (MartUsuard. P. 312). В 80-х гг. XVI в. кард. Ц. Бароний , основываясь на греч. источниках, обозначил в Римском мартирологе память мч. Арефы и 340 пострадавших с ним под 24 окт., а под 27 июля - не названных по имени мучеников, пострадавших «у омиритов» (химьяритов). Возможно, Бароний произвольно внес 2-й день памяти Н. м., который не встречается в др. источниках, руководствуясь тем, что святые пострадали неодновременно (MartRom. P. 308, 473; MartRom. Comment. P. 309). В совр. редакции Римского мартиролога память Н. м. содержится только под 24 окт. (MartRom (Vat.). P. 556). Мч. Арефа, с житием. Икона. XIX в. (частное собрание) О Н. м. стало известно из пространного Мученичества Арефы (возможно, оно было впервые переведено с греческого в составе Четьих-Миней в Болгарии в X в.), а также из кратких сказаний о нем и его дружине, переведенных при создании в кон. XI или нач. XII в. слав. Синаксаря (сохранившегося в краткой редакции Пролога), а затем, в 1-й пол. XIV в.,- стишного Пролога. Текстология слав. пространного Мученичества Арефы сложна и специально не исследовалась, однако можно выделить по меньшей мере 3 его версии. Первая содержится в южнославянских (сербских) списках, в частности в Минее из рукописи НБКМ. 1039. Л. 274-284 об. (посл. четв. XIV в.). Один из старших рус. списков 2-й версии - Волоколамская минея (РГБ. Вол. 591. Л. 258-272, посл. четв. XV в.). Обе эти версии восходят к одному переводу (по крайней мере в 1-й части), но различаются в плане лексики, что, возможно, объясняется правкой; их текст близок к греч. версии BHG, N 166, хотя и не полностью с ним совпадает. Третья, более краткая версия в сборнике РГБ. Троиц. 755. Л. 347 об.- 357 об. (XV в.), вероятно, отражает др. перевод, восходящий к неизвестному варианту греч. Мученичества (также дометафрастовскому), или является слав. переработкой. В обоих рус. списках в середине имеется большая лакуна, после к-рой их рассказ совпадает, но при этом значительно отклоняется от греч. и серб. версий. Так, в нем почти полностью отсутствует история морских операций эфиоп. царя, направленных на отвоевание Награна и отмщение за Н. м. Между тем в Прологе военные эпизоды, хотя и в переработанном виде, присутствуют, что свидетельствует о существовании на Руси слав. перевода Мученичества Арефы в версии, близкой к греческой, не позднее XII в. |
| Выясненная письмом к Григорию партийная позиция Арефы в отношении Феофилакта даёт возможность установить участие Арефы в коварном низложении патриарха Трифона. Когда, по достижении Феофилактом совершеннолетия, предложили Трифону отказаться от патриаршества, а он не согласился, то к нему, прикинувшись другом, обратился архиепископ Кесарийский (Ο Καισαρεας по Зонаре, Θεοφνης Καεσριος по Глике, Καεσαρεας Θεοφνης по Кедрину) и разъяснил ему, что единственным основанием для низложения могут быть слухи о малограмотности Трифона, и посоветовал Трифону в присутствии собора дать полную патриаршую подпись. Когда же тот это сделал и попросил первопрестольного (т. е. архиепископа Кесарии) показать подпись императору, первопрестольный приделал к подписи грамоту об отречении. Так был устранён Трифон. Участие архиепископа Кесарии в подлоге не подлежит сомнению, но в это время архиепископом Кесарии продолжал быть Арефа (см. письмо к Григорию Ефесскому). Но тут возникает затруднение, как согласовать имя Феофана с именем Арефы. Нужно считать имя Феофана вторым именем Арефы, принятым в монашестве (см. ещё об этом ниже в примечаниях к апологетике, 7072). И не какому-нибудь Феофану, а всего вероятнее, Арефе принадлежало прозвище χορινος, сообщённое Гликой и Кедрином: оно исходило от врагов Арефы, которого современники основательно считали сторонником многобрачия; это прозвище могло быть также ответом противников Арефы на памфлет против Хиросфакта (см. Византийский сборник, 1945, стр. 236241). Намерение Романа сделать патриархом Феофилакта встретило отпор. Хотя некоторые писатели и сообщают нам, что после низложения Трифона, исключительно за несовершеннолетием Феофилакта, патриарший престол пустовал в течение семнадцати месяцев – с 931 по 933 г., но так как Трифон был удалён единственно для того, чтобы предоставить место Феофилакту, то мы должны объяснять перерыв в замещении престола длительной борьбой церковных партий, причём Роману пришлось обратиться за содействием к римскому папе Иоанну XI (см. |
| Выясненная письмом к Григорию партийная позиция Арефы в отношении Феофилакта дает возможность установить участие Арефы в коварном низложении патриарха Трифона. Когда, по достижении Феофилактэм совершеннолетия, предложили Трифону отказаться от патриаршества, а он не согласился, то к нему, прикинувшись другом, обратился архиепископ Кесарийский ( Ο ΚαισαρειαV ; по Зонаре, QεοjαηνV ο ΚαισαριοV по Глике, ο ΚαισαρειαV QεοjανηV по Кедрину) и разъяснил ему, что единственным основанием для низложения могут быть слухи о малограмотности Трифона, и посоветовал Трифону в присутствии собора дать полную патриаршую подпись. Когда же тот это сделал и попросил первопрестольного (т. е. архиепископа Кесарии) показать подпись императору, первопрестольный приделал к подписи грамоту об отречении. Так был устранен Трифон. Участие архиепископа Кесарии в подлоге не подлежит сомнению, но в это время архиепископом Кесарии продолжал быть Арефа (см. письмо к Григорию Ефесскому). Но тут возникает затруднение, как согласовать имя Феофана с именем Арефы. Нужно считать имя Феофана вторым именем Арефы, принятым в монашестве (см. еще об этом ниже в примечаниях к апологетику, 70–72). И не какому-нибудь Феофану, а всего вероятнее, Арефе принадлежало прозвище cοιρινοV, сообщенное Гликой и Кедрином: оно исходило от врагов Арефы, которого современники основательно считали сторонником многобрачия; это прозвище могло быть также ответом противников Арефы на памфлет против Хиросфакта (см. Византийский сборник, 1945, стр. 236–241). Намерение Романа сделать патриархом Феофилакта встретило отпор. Хотя некоторые писатели и сообщают нам, что после низложения Трифона, исключительно за несовершеннолетием Феофилакта, патриарший престол пустовал в течение семнадцати месяцев – с 931 по 933 г., но так как Трифон был удален единственно для того, чтобы предоставить место Феофилакту, то мы должны объяснять перерыв в замещении престола длительной борьбой церковных партий, причем Роману пришлось обратиться за содействием к римскому папе Иоанну XI (см. |
| Апологетик характеризует Арефу, равно как и борьбу среди духовенства. Примечательны самовосхваления Арефы, оправдание которым он видит в словах апостола Павла (см. примечания к тексту Апологетика). Вот пример этих самовосхвалений: «Кто я? Архиерей первого и величайшего престола, занимаю второе место по патриархе, с детства изощрен по божьей милости в самых прекрасных добродетелях, зримый, как некий светильник благочестия, в духе Христовом,» или в другом месте: «Вам известны мои дела. Каковы они? Почтенны, целомудренны, для всех завидный пример, и их вы поносите, им делаете вред, но не дано руке грешников столкнуть меня». Противники Арефы выдвигали против него политическое обвинение, обоснованное, по словам Арефы, на плястографии: «Я подвергаюсь клевете на основании подделки грамот», «Он [Симватий] сочиняет грамоты, примазывая меня к тираническому заговору». Обвинителями были духовные лица, и дело разбиралось церковным судом. Арефа пытается объяснить причину клеветы враждой к нему духовенства. Раскол среди духовенства очевиден. Приводим эти любопытные места: «Да не победит клир грешников», «И какая причина, что мои церковнослужители выступили с обвинением против меня? Воздаяние злом, ибо мы следуем за благом, воздерживаемся от общения с преступлениями неких людей. Разве не должны бы они чтить и высоко ценить истолкователя этих деяний?». Особенно важно место: «Но кто и с какой целью пустился на подобные выдумки? Это дело безумцев и беспринципных монахов. Не осмеивал ли я их всяким смехом, не издевался ли всегда над ними, называя их апокалюптариями ( αποκαλυπταριοι)... Что же могло быть после этого? Непримиримая вражда произошла у нас, и мы безжалостно двинулись друг против друга». Апологетик приводит замечательные строки о двух группах духовенства: нового, светски-образованного, карьеристов и сторонников силы – с одной стороны, монашеской массы – с другой. Враги Арефы воспользовались Симватием, который предоставил им материал против Арефы. Кто такой Симватий и в каком отношении стоял он к Арефе? Симватий, по данным Апологетика, также духовное лицо. |
| 1) В кодексе Арефы (Paris. 451), как мы видели, сочинения Афинагора занимают 6-е и 7-е места. а) Помещенное в кодексе вслед за сочинением „Praeparatio evangelica», „Прошение» Афинагора первоначально, если верить Отто и Гарнаку, не имело никакого надписания, т. е. заглавия, и прямо начиналось адресом: ατοκρτορσιν Μρ Αρηλω, и т. д. Заглавие, которое мы в своем месте разобрали, выставлено в этом кодексе уже secunda тапи, именно в XI веке, как думает Отто 40 ). Вот это уже известное нам надписание: ϑηναγρου θηναου φλοσφου χριστιανο πρεσβεα περ χριστιανν. Трактат „О воскресении» в этом же кодексе (Par. 451) надписывается prima тапи так: το ατο περ ναστσεως νεκρν. Кодекс Paris. 174, который, как мы видели, близок к кодексу Арефы, имеет буквально те же надписания. То же самое нужно сказать и о Codex mutinensis. б) Кодекс Paris. 450 есть, как сказано в предисловии к нему, собрание сочинений Иустина философа . Но в самом конце этого собрания мы встречаем сочинение не Иустина, а Афинагора, именно Περ ναστσεως. Сочинение это помещено в кодексе без надписания. Только на верхнем поле листа написано prima manu: Περ ναστσεως οτος δ λγος ριστος: χ. Позднейшей рукой на поле против этого места написано: ϑηναγρου. В кодексе Claromont. 82 выставлено уже полное надписание трактата: θηναγρον θηναου φλοσφου χριστιανο περ ναστσεως τν νεκρν. в) Наконец в кодексе Argentorat. сочинения Афинагора помещены в конце кодекса и также вслед за сочинениями Иустина философа (к которым здесь причислены „Послание к Диогнету» и „Речь против эллинов» Татиана). Оба сочинения Афинагора имеют полные надписания: 1) ϑηναγρου θηναου φλοσφου χριστιανο πρεσβεα περ χριστιανν и 2) το ατο θηναγρον περ ναστσεως νεκρν. 2) Схолии. Схолиями к сочинениям Афинагора богат кодекс Арефы. Из них в качестве исторических свидетельств важны для нас две. Одна из них сделана на поле трактата „О воскресении» prima manu, и именно рукою Арефы, как говорит Гарнак. Вот какое замечание читаем мы в этой схолии об авторе трактата: μφιλοσφως γαν κα τ ποθσι οκεως προκται κατ τ παρν προομιον θαυμσιος οτοσι κα θεος νρ κτλ 41 ). Таким образом, не упоминая имени автора трактата, схолиаст называет его „мужем удивительным и божественным». |
| Если он списывал сочинения эти из древнего кодекса, где они были вставлены между сочинениями Иустина, то, во-первых, это еще не основание для заключения, что сочинения: „Прошение» и „О воскресении» принадлежат Иустину, и если Арефа сделал такое заключение, то совершенно произвольно. Во-вторых, ни откуда не видно, что сочинения Афинагора списаны для Арефы из сборника Иустиновых творений, потому что в таком случае непонятно отсутствие в кодексе Арефы апологий Иустина, тем более, что кодекс этот, по мысли Арефы, был собранием древних апологий. Наконец, если Арефа считал сочинения Афинагора принадлежащими Иустину, то почему в своем кодексе он не поместил их рядом с сочинениями Иустина, имеющимися в его кодексе, а поместил между сочинениями Евсевия? Итак, мы решительно не видим тех источников, из которых Арефа мог бы почерпнуть свое убеждение в принадлежности сочинений Афинагора Иустину. Да мы не согласны с Гарнаком и в том, что подобное убеждение было у Арефы. Его кодекс дает нам право только на такие заключения: а) он имел пред собою „Прошение» без заглавия и имени автора, б) с этим сочинением, как одно с ним целое, было связано другое сочинение: Περ ναστσεως νεκρν. В первом же примечании к этому последнему Арефа называет неизвестного автора: νρ θεος κα θαυμσιος. Может быть, слова эти были стереотипными эпитетами всякого правомыслящего автора. Но, может быть, как угодно Гарнаку, слова эти есть явный признак того, что Арефа разумел под ними Иустина. В таком случае он ошибался, и ошибка эта принадлежала ему лично, основывалась на его личных соображениях, чем конечно и объясняется, что он не выставил на „Прошении» имени Иустина: сомневался. Обратим внимание еще на одно обстоятельство. Слова νρ θεος κα θαυμσιος относятся к автору трактата Περ αναστσεως. Этим, думаем, подтверждается наше предположение, что Арефа лишь догадывался, что автором был Иустин. Он знал, что у Иустина есть сочинение Περ αναστσεως и, когда увидел безымянное сочинение Афинагора под тем же заглавием, он, может быть, предположил, что оно и есть сочинение „удивительного и святого мужа» Иустина. Но это несмелое предположение только и выразилось в словах θεος κα θαυμσιος. Не более. |
| Theoph. Cont. 421, 422; τοποτηπητων εκ ΡωμηV ανελJοντων και τομον συνοδικον επιjερομενων περι του αυτου cειροτονιαV διαγορευοντα οι και πατριαρcικω Jρονω τουτον ενιδρυσαν, a также Cedr. II, 313–315; Leo Gramm. 322; Symeon Mag. Ann., 745). Об этой же задержке в выборах заключаем мы на основании письма Арефы к Григорию, что он (Арефа) держится неизменно своего мнения о патриаршестве Феофилакта, и после многих споров ( και μετα πολλα). Во всяком случае хиротония Феофилакта состоялась 6 февраля 933 г. (Чин этой хиротонии записан Константином, De caerem. II, с. 38). На патриаршем престоле Феофилакт был послушным орудием своего отца и даже после низложения Романа в 944 г. занимался интригами с целью восстановить на царство Романа. Самого же патриарха церковные дела занимали мало, его страстью были лошади. Ради конюшен патриарх оставлял церковную службу, ездил верхом, душил лошадей духами и погиб от ушиба при падении с лошади. Что же касается Арефы, то Феофилакт плохо вознаградил его за хлопоты по избранию: карьера Арефы кончается в первые годы патриаршества Феофилакта. Интересно, наконец, отметить, что в одном месяцеслове, составленном вскоре после смерти Феофилакта (рукопись Московского исторического музея 4, XII в.), под 27 февраля отмечается, правда, μηνμη этого патриарха, но без всяких титулов αγιοV или οσιοV, а просто: μνημη Qεοjυλακτου πατριαρcου ΚωνσταντινοπολεωV (f. 278). Новые материалы об избрании патриархов, и в частности об избрании Феофилакта, дает письмо Арефы к Григорию Ефесскому. Проф. И. И. Соколов в работе «Избрание патриархов в Византии с половины IX до половины XV в. (843–1453)» (Христ. чтение, 1907, март – июнь) устанавливает следующие акты избрания: 1 . Предварительный акт – указание кандидатов. 2 . εκλογη – выбор трех кандидатов на соборе епископов. 3 . Избрание императором из трех одного. 4 . Малое извещение (ответ кандидату). 5 . Великое извещение (наречение). 6 . ΠροβλησιV – обряд возведения царем в патриаршее достоинство. 7 . Хиротония. 8 . Интронизация. |
| примечания к тексту Апологетика). Вот пример этих самовосхвалений: „Кто я? Архиерей первого и величайшего престола, занимаю второе место по патриархе, с детства изощрен по божьей милости в самых прекрасных добродетелях, зримый, как некий светильник благочестия, в духе Христовом,» или в другом месте: „Вам известны мои дела. Каковы они? Почтенны, целомудренны, для всех завидный пример, и их вы поносите, им делаете вред, но не дано руке грешников столкнуть меня». Противники Арефы выдвигали против него политическое обвинение, обоснованное, по словам Арефы, на плястографии: „Я подвергаюсь клевете на основании подделки грамот», „Он [Симватий] сочиняет грамоты, примазывая меня к тиранническому заговору». Обвинителями были духовные лица, и дело разбиралось церковным судом. Арефа пытается объяснить причину клеветы враждой к нему духовенства. Раскол среди духовенства очевиден. Приводим эти любопытные места: „Да не победит клир грешников», „И какая причина, что мои церковнослужители выступили с обвинением против меня? Воздаяние злом, ибо мы следуем за благом, воздерживаемся от общения с преступлениями некиих людей. Разве не должны бы они чтить и высоко ценить истолкователя этих деяний?». Особенно важно место: „Но кто и с какой целью пустился на подобные выдумки? Это дело безумцев и беспринципных монахов. Не осмеивал ли я их всяким смехом, не издевался ли всегда над ними, называя их апокалюптариями (ποκαλυπταρος)... Что же могло быть после этого? Непримиримая вражда произошла у нас, и мы безжалостно двинулись друг против друга». Апологетик приводит замечательные строки о двух группах духовенства: нового, светски-образованного, карьеристов и сторонников силы – с одной стороны, монашеской массы – с другой. Враги Арефы воспользовались Симватием, который предоставил им материал против Арефы. Кто такой Симватий и в каком отношении стоял он к Арефе? Симватий, по данным Апологетика, также духовное лицо. Он занимался доносами – τς τρων νερευνμενος οκας. Он пытался в своё время возвести клевету на митрополита г. |
|
|
