| Но мать не хотела обращать внимания на доводы отца, и отец, видя грубое невежество и упорность её, оставил мать в покое, а сам стал истинным сыном Восточной Церкви. Мне было тогда только двенадцать лет от роду, и я был под влиянием матери. Отец, любя меня, заботился о моём просвещении и часто беседовал со мной о вере, о том, почему староверы откололись от Восточной Церкви, и доказывал, что это произошло от невежества. Видя благоразумие отца, я всё более склонялся последовать за ним. И вот однажды, когда сидел я в саду и размышлял о вере, мне вдруг представилось, что я нахожусь между какими-то двумя колоннами. Одна колонна – это будто бы была моя мать. От неё исходило густое и смрадное облако. Оно так душило меня своим смрадом, что я стал задыхаться, но уйти от этого облака никуда не мог. А другая колонна – будто бы отец мой. Задыхаясь от смрадного облака, с великим воплем обратился я к колонне, как к отцу, со словами: «Отец, спаси, спаси меня, погибаю!» И вдруг от колонны отца моего внезапно блеснул молниеносный свет и как бы поглотил тьму, я стал свободен от облака, и видение исчезло. Я перекрестился и побежал в дом с растерянным и испуганным видом. Мать и отец заметили меня в таком испуге и давай настойчиво спрашивать, что случилось со мной. Я тут же рассказал им подробно всё, виденное мною. Я заметил, как у отца покатились из глаз слёзы, и он набожно перекрестился, а мать стояла и смотрела на меня с каким- то удивлённым и испуганным лицом. Несколько минут в доме было глубокое молчание. Потом отец обратился ко мне со словами: «Вот, сын мой, Сам Господь призывает тебя к Православию. Оно есть путь истины. Ведущий от тьмы к свету, о котором говорится во Святом Евангелии: В нём была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его. Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир. В мире был, и мир чрез Него начал быть, и мир Его не познал; пришёл ко своим, и свои его не приняли. А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими 23 . |
| Но что — ты? Богач? И Авраам — тоже, и при том он имел жену и детей. « Поверил », говорит (Писание), « Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность » (Рим. 3:4), и назван другом Божиим. Ведь нисколько не послужили для него препятствием богатство и жена или дети? И ты не имеешь оправдания. Вот он имеет три предлога, на которые ты ссылаешься в свое оправдание, и жену, и детей, и богатство. Но что — ты? Раб? И Онисим был рабом; а Павел, пиша Филимону, говорил об Онисиме: « он был некогда негоден, а теперь годен тебе и мне » (Флм. 10–11). Но что — ты? Царь? И Давид был царем: а вошел к нему Нафан пророк и обличил его за грех, который он сотворил. Ведь царь нисколько не поступил с ним тиранически? Ведь он нисколько не высказался против пророка? Не признавал ли он рабства и на царском престоле и не говорит ли: « согрешил я пред Господом »? И пророк, видя раскаяние его, говорит ему: « Господь снял [с тебя] грех твой » (2 Цар. 12:13). Быстро раскаяние, быстрее — прощение. Нисколько не призадумался царь и не сказал: я — царь, облечен в порфиру и имею на себе диадему, имею также лук и стрелы, и щиты, и шлемы, и воинов — защитников; ужели же убоюсь этого бедняка и не убью его, но перенесу его? Ничего такого он не сказал, но хотя был и царь, знал, что согрешил, и поэтому покаялся, так как знал, что совершил тяжкий грех. Ведь царское достоинство нисколько не послужило для него препятствием? Но что — ты? Отрок? И Даниил был отроком, а заградил уста львам, и растерзал дракона, и низложил Вила, и осудил старейшин, Сусанну же спас, и несовершенство юности нисколько не послужило препятствием для столь великой добродетели. Но что — ты? Братолюбец? И Иосиф — тоже, а сколь великое любомудрие и целомудрие обнаружил он в отношении к египтянке? Разорвал свой хитон, а веры своей не расторг; преодолел бесстыдство ее, а страстного желания ее не исполнил. Но что — ты? Вдова? И сидонянка была вдовой, та, которая приняла пророка Илию и напитала хлебом и водой, так что виновника голода голод не изнурил. |
| он был некогда негоден для тебя Знает, что признание во грехе погашает гнев; поэтому и говорит так. а теперь годен тебе и мне; я возвращаю его; Так как он стал благочестив и свят, и потому, говорит, обоим нам благопотребен. Если полезен Павлу, требующему столь великой ревности, то конечно и Филимону. Вместе с тем дает понять и то, что если полезен мне, то он должен быть обратно послан ко мне. То есть тебе передаю его, пользуйся им, как желаешь. Тем, что передает ему, он еще более утоляет его гнев. Флм.1:12 . Ты же прими его, как мое сердце. То есть с любовию прими его, скорее не его, а мою утробу, ибо так я люблю его и в душе своей ношу. Флм.1:13 . Я хотел при себе удержать его, дабы он вместо тебя послужил мне в узах за благовествование; Обрати внимание на мудрость (апостола), как он понемногу его (слугу) поставил на место господина. «Да вместо тебе», говорит «послужит ми». Показывает также, что он желает пользы господина. Если, говорит, ты обязан послужить мне, а он делает это вместо тебя, то от этого, явно, тебе прибыль. Флм.1:14 . но без твоего согласия ничего не хотел сделать, И этим он более всего смягчает Филимона. Дело было так необходимо: в узах, и притом ради Бога, он намеревался служить ему; однако апостол не хотел этого сделать против воли Филимона. Посему ужели не следует оказать милость тому, кто мог бы и сам пользоваться ею, но не захотел. чтобы доброе дело твое было не вынужденно, а добровольно. Не сказал: по нужде, но: «аки по нужди», как бы так говоря: конечно, и против твоей воли удерживая его, я поистине не опечалил бы тебя; однакож многим казалось, что это делается по нужде и против твоей воли. Посему ныне я предпочел, чтобы это ни в каком случае не казалось кому-нибудь подневольным, но, без сомнения, добровольным. Флм.1:15 . Ибо, может быть, он для того на время отлучился, Так как Онисим убежал с злым умыслом, то Павел обращает это бегство в полезное дело. Может быть, говорит, он убежал по устроению Божию. Похвально также он называет бегство разлучением, дабы именем бегства не раздражать господина. И тем, что сокращает время, он успокоивает гнев. «На час», говорит «разлучися». Вместе с тем показывает также, что сколько времени он был с Павлом, – был и с Филимоном. Посему он только то время отсутствовал, какое провел до знакомства с Павлом; а это – незначительное время, как бы один час. Посему отныне, если он, отпущенный тобою, будет находиться при мне, то разумей, что он служит тебе. |
| Послание к Ефесянам нужно рассматривать не как произведение бездарного эпигона апостола Павла, а как подлинный шедевр самого апостола. Является ли Ефесянам циркулярным Посланием? Слова «находящимся в Ефесе» (1:1), стоящие в начале Послания, отсутствуют в некоторых древних списках; в других стоит «находящимся…», а само указание места отсутствует. Из этого был сделан вывод, что первоначально Послание фигурировало с пропуском после слов «находящимися», так, чтобы туда можно было вписать любой нужный город, в зависимости от того, куда направлялось послание. Так как у Еф. много общего с Кол., можно предположить, что оно было отправлено в то же время, что Кол, и Флм.: у них общий «курьер» Тихик (Кол.4:7–8; Еф.6:21–22); а Тихика сопровождал Онисим (Кол.4:9), о котором речь идет в Флм. Разделы Послания Обращение 1:1–2 Начальная молитва 1:3–14 1-я часть (богословская). 1:15–3:21 2-я часть. Наставления верующим и заключительные приветствия 4:1–6:24 Экзегеза Обращение 1:1–2. Об этом мы уже писали. Молитва. 1:3–14. Начальная молитва в этом Послании довольно обширна. Как обычно, апостол начинает с того, что благословляет Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа. В первой строфе прославляется предвечный Божественный замысел о нас: «Он избрал нас в Нем прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви» (1:4); «предопределив усыновить нас Себе чрез Иисуса Христа» (1:5). Таково «благоволение воли» Отца (1:5). Здесь речь идет о Божественном предопределении: на самом деле греческое προορζω было бы правильнее перевести как «предназначить», а не «предопределить». Следует уточнить, что в новозаветных текстах всегда говорится только о предназначении человека ко спасению, и никогда к гибели: Бог сотворил нас для того, что мы были «святы и непорочны» и стали «чадами Божьими». Эту мысль апостол Павел развивал уже в Рим. 8:28–30. Если мы предназначены, по словам апостола, сделаться во Иисусе Христе детьми Бога по усыновлению, то из этого можно заключить, что само Воплощение сына было предусмотрено предвечным замыслом Божьим, и что человек был создан по образу Божию в виду воплощения. |
| Послание к Филимону Филимон, которого Церковь причисляет к лику семидесяти Апостолов, жил в городе Лаодикии или, как некоторые полагают, в Колоссах (см. Koл. IV:15 ). Он был другом и сотрудником Ап. Павла. В его доме имелась христианская церковь , и у него находили приют странники-христиане. Повод, по которому Апостол обратился с посланием к Филимону, был следующий. Онисим, раб Филимона ( Koл. IV:9 ), чем-то не угодил своему господину и, из боязни наказания, бежал от него. В это время он встретился с Ап. Павлом, и последний обратил его ко Христу, а несколько времени спустя послал Онисима, в сопровождении Тихика, к его господину. При сем он обратился к Филимону с посланием, чтобы расположить его к прощению бежавшего раба. Послание это написано, вероятно, в скором времени после написания послания к Колоссянам, именно во время первых римских уз Ап. Павла. Глава I Вступление и приветствие (1–3). Похвала Филимону (4–7). Просьба за Онисима (8–12). Павел охотно удержал бы Онисима у себя, но не хочет этого сделать без соизволения Филимона (13–20). Заключительные замечания и приветствия (21–24) Флм.1:1 . Павел, узник Иисуса Христа, и Тимофей брат, Филимону возлюбленному и сотруднику нашему, «Узник Иисуса Христа» – см. посл. к Еф. 3:1 . Флм.1:2 . и Апфии, [сестре] возлюбленной, и Архиппу, сподвижнику нашему, и домашней твоей церкви: «Апфии, [сестре]». Известна надгробная надпись какой-то Апфии из Колосс на памятнике, находящемся близ Бальбура, в поселке Тримелиском: « Ерм – Апфии, своей жене, дочери Трифона, родом Колоссянки, в память» 1 . – Архип – см. Koл. IV:17 . Флм.1:4–7 . Благодарю Бога моего, всегда вспоминая о тебе в молитвах моих, слыша о твоей любви и вере, которую имеешь к Господу Иисусу и ко всем святым, дабы общение веры твоей оказалось деятельным в познании всякого у вас добра во Христе Иисусе. Ибо мы имеем великую радость и утешение в любви твоей, потому что тобою, брат, успокоены сердца святых. Все, что до сих пор Апостол слышал о Филимоне, возбуждало в Апостоле благодарность к Богу и побуждало его молиться за Филимона. Именно до Апостола дошли слухи о «вере», какую имеет Филимон в Господа Иисуса, и о «любви», какую он питает ко всем христианам (в 5 ст. имеется фигура, так называемого, хиазма). Поэтому Апостол молится, чтобы вера Филимона, которую он имеет, – такая же твердая, какова и вера Ап. Павла ( общение веры твоей»), – сказалось бы в делах, а именно прежде всего привела бы его к совершеннейшему познанию того, какие великие блага он получил вместе с своею домашнею церковью во Христе Иисусе и вместе для Иисуса Христа, т е. для споспешествования делу Христову ( εις Χρ. Ιησ.). При этом ( Флм.1:7 ) Апостол указывает, почему он называл веру Филимона «общею с его верою»: Апостолу, страдавшему в узах, доставили утешения известия о заботливости, какую проявил Филимон в отношении к другим христианам, находившимся в тяжелых обстоятельствах. |
| Поэтому здесь вопрос надо переформулировать: была ли Дева Мария родной или приемной матерью для Иакова Алфеева? Евангельский текст ответа не дает: матерью одинаково могли назвать и родную, и приемную мать. Поэтому решающее значение для толкования имеет Предание. Оно единодушно утверждает девство Богородицы (да и как праведный Иосиф мог бы прикоснуться к своей жене после Святого Духа?). 3. По третьему вопросу снова Вы демонстрируете свое незнание Писания. Вот несколько цитат: Дети мои! сие пишу вам, чтобы вы не согрешали; а если бы кто согрешил, то мы имеем ходатая пред Отцем, Иисуса Христа, праведника; ( 1Ин.2:1 ) Приветствует вас избранная, подобно вам, церковь в Вавилоне и Марк, сын мой. ( 1Пет.5:13 ) Преподаю тебе, сын мой Тимофей, сообразно с бывшими о тебе пророчествами, такое завещание, чтобы ты воинствовал согласно с ними, как добрый воин ( 1Тим.1:18 ) Ибо, хотя у вас тысячи наставников во Христе, но не много отцов; я родил вас во Христе Иисусе благовествованием. ( 1Кор.4:15 ) прошу тебя о сыне моем Онисиме, которого родил я в узах моих: ( Флм.1:10 ) А теперь скажите, если мы дети для апп. Иоанна и Павла, а Марк, Тимофей и Онисим дети для апп. Петра и Павла, то кто же для нас и для них сами эти апостолы — разве не отцы? Поэтому и принято называть в Церкви отцами людей, возрождающих нас св. таинствами. И наоборот, по правилам церковного этикета неуместно самому священнику называть себя отцом (что, впрочем, не критично). Наконец, спрошу и Вас: называете ли Вы Вашего родителя отцом? Если да (как и все делают), то почему Вас не обличает в этом совесть? Поэтому, конечно, в цитированных словах Господа Иисуса Христа надо видеть приточную речь, предостерегающую нас от тщеславия. Как видите, ответы на все эти вопросы несложные. Если Вам желательно считать себя чадом Православной Церкви, то почитайте Владыкова и другие подобные источники (можете подробнее почитать о них в составленном мной обзоре ) и укрепляйтесь в вере. Не игнорируйте также церковные толкования сложных мест, причем главным образом не новых, а древних толковников. |
| Рембрандт. Апостол Павел Как согласовать это с Посланием к Римлянам? Никакого противоречия нет, если помнить, что высказывания могли описывать реальность на разных уровнях (эмпирическая данность и подлинная суть вещей) и к тому же быть обращены к разным аудиториям. С одной стороны, Павел призывает уважать существующий порядок вещей и подчиняться требованиям властей, которые его поддерживают, к тому же в этой части он мог заверять имперские власти в лояльности христиан и остужать слишком горячие головы, стремящиеся к бунту (это, разумеется, лишь предположение). С другой – он напоминает о том, что человеческие власти – лишь инструмент в руках Бога, с Которым одним христиане и выстраивают свои отношения в полной уверенности, что последнее слово всегда остается за Ним и однажды Его последователи будут судить весь мир. Как это могло выглядеть на практике, нам показывает Послание к Филимону. На первый взгляд вообще кажется удивительным, что первые христиане включили этот текст в канон своего Священного Писания. Это частное письмо по одному конкретному поводу: Павел в заключении встретил беглого раба по имени Онисим и обратил его в христианство. Прежний хозяин Онисима, Филимон, тоже был христианином и учеником Павла. И вот теперь Павел отправляет Онисима к Филимону (с точки зрения римского права – возвращает тому похищенную у него собственность) вместе со своим рекомендательным письмом. Естественно, Филимон имеет полное право сурово наказать Онисима, но Павел уговаривает его не пользоваться этим правом. Он пишет (Флм. 8-12): «имея великое во Христе дерзновение приказывать тебе, что должно, по любви лучше прошу, не иной кто, как я, Павел старец, а теперь и узник Иисуса Христа; прошу тебя о сыне моем Онисиме, которого родил я в узах моих: он был некогда негоден для тебя, а теперь годен тебе и мне; я возвращаю его; ты же прими его, как мое сердце». То есть Павел действует целиком и полностью в рамках римских законов, не призывая ни к восстанию, ни к отмене рабства, ни к чему подобному. Он предельно лоялен, но эта лояльность внешняя, она, по сути, сводится к отказу от попыток бунта и мятежа. |
| В доме экономия была во всём страшная; для кухни он выдавал всё сам, или, по крайней мере, всё показывалось ему, что бралось из амбаров или погребов. Выдаст, например, муки, уровняет в ларе или закроме дощечкой и наложит ладонь. Приходит выдавать в следующий день, видит, что отпечаток ладони его, — и выдаст. Ел он Бог весть что! Что погнило и попрело — ел он; всё же хорошее продавалось. В доме у него было очень чисто; и сам он и семейные его одевались, тоже, очень чисто, хотя всё из самого дешёвенького. Читал очень много и сам выписывал одну газету местную, одну Петербургскую, два журнала духовных и три сельских. Хлеба засевал очень помногу и на всех работах неотлучно от зари до зари. В поле и на гумне он постоянно ходил, сидел, смотрел за работой и, в то же время, читал. Дети все воспитывались хорошо. И я хорошо знаю, что деньги у него были. В Самарской губернии был, и, кажется, жив и до сего дня, некто отец Онисим. В то время, когда населялся заволжский край, он из дьячков поступил в одно из отдалённых, новостроившихся сёл во священники. Человек он был малограмотный, но практичный в высшей степени. Земли свободной, казённой было множество, земля плодородная, отдавалась в аренду по 10 копеек за десятину, — и отец Онисим принялся за пшеницу. Вскоре он расширил свои посевы до 100 сошельников (400 десятин). Прихожане его, народ, собранный из разных внутренних губерний, народ вначале был бедный. Отец Онисим устроил две ветряные мельницы, поставил кузницы и открыл торговлю всем, что нужно крестьянину. Там были: сита, корыта, лопаты, топоры, дёготь, словом всё, до последней мелочи, и сделался настоящим торгашом-кулаком. Благочинный был у него некто, здравствующий и теперь, Н. Ф. П., человек очень ловкий. Я обоих знал их, как нельзя лучше. Как только, бывало, Онисим сотворит какую-нибудь плутню и хапнет, — благочинный и тут, как из земли выскочит, накроет Онисима, не даст и денег припрятать. Онисим был кулак, но трус, а благочинный делец. Хапнет Онисим, а благочинный и на двор. И Онисиму приходится и хапчину отдать, да и своих добавить малую толику. Однажды, случилось благочинному у Онисима ночевать. Ночью стучатся в окно к Онисиму: «Батюшка! Встань, ветерок потянул, смели мешочек!» Благочинный: «Чт-о? Смо-ло-ть? Они-сим? Да разве ты мельник? Я думал, что я приехал к священнику, а выходит, что к мельнику. Дьякон! (благочинный ездил всегда со своим дьяконом). Встань и сейчас запечатай мельницу». У дьякона кусок тесьмы был привезён из дому. Сейчас пошёл, опутал крылья у мельницы тесьмой и припечатал к столбу. По утру, Онисим дал его высокопреподобию сотнягу, да дьякону на кафтанишко, — и мельница завертелась опять. |
| Сподоблялся постоянно Онисим видениям и в церкви. В Прощеное воскресенье, бывало, во время прощанья он всегда обливался слезами и просил у всех прощения. Также плакал и прощался в последнюю неделю Великого поста, в Великую среду. «Пост уходит, пост уходит!» – его слова. В Великую субботу во время крестного хода с плащаницей его вели под руки, так он плакал. А во время Литургии при пении «Воскресни, Боже» глядел вверх, ловил руками и радовался. На Пасху одевался в красную рубаху с печатными большими розами и на возглас батюшки «Христос Воскресе!» в восторге кричал «Воистину Христос!». Всех он звал «душенька», поэтому и его называли «Душенька». Перед большими неприятностями для обители начинал ругать мать-игумению. Также и сестер, кого ласкал, а кого подходил в церкви сзади и бил. Любил будить задремавших старушек: наклонится и чихнет ей в лицо. «Ах ты такой-сякой», – а его уже и нет. Для всех он был радость и развлечение. Когда открыли у нас конный двор, он поселился с монашенками там. С ними и ушел на квартиру после разгона. Потом их взяли в тюрьму, а он пошел скитаться. Раз одна сестра повела его с собой в село Канерга. Там возле алтаря была похоронена матушка Милица, духовная мать манатейных монахинь. Онисим все стоял около ее могилы со словами: «Кабы к Духовной лечь». Так Онисим называл мать Милицу при жизни, он почти всем давал свои имена. Но его насильно увели в село Крамолейку. После обедни были там поминки, он взял в рот кусок мяса и как бы подавился. Вышел из-за стола, пошел в сарай, лег на солому и умер. В том селе его и похоронили. Раньше говорили: «На дураках свет стоит». Как это понимать? Видно, неспроста молвилось людьми. Вернусь опять к Онисиму. Каждый день он подходил к свечному ящику, там давали ему просфору. Он шел в алтарь и подавал просфору батюшке со словами: «Помяни Ахимью», мать его. А раз вздумалось Онисиму попросить дьякона помянуть ее с амвона. Дьячок помянул Евфимию и слышит голос: «Ахимью помяни!» Дьякон опять поминает Евфимию. Опять: «Ахимью помяни!» Бились, бились, Онисим не отступает. Тогда дьякон наконец громко помянул «Ахимью». Онисим пришел в восторг и прочь побежал с амвона. |
| Сокращая себе далекий обход, этот неспокойный – человек очень недавно свернул с общей тропы и топором просек себе через густые кустарники путь на ту сторону, и перешел ламу. После того неизвестного этот путь проходил тот знакомый нам человек с большой бородой и голубыми глазами, по имени Онисим. Он заметил новый просеченный путь через ламу, свернул на него и подумал: «Вот неглупый человек – и сам себе сократил путь и сколько людям сделал добра: теперь общая тропа непременно завернет по его следу и пойдет по-над речкой через ламу». Так Онисим перешел через ламу и вдруг заметил на мху чьи-то следы. Тем-то вот и еще сузем не такой, как наши обжитые леса. Разве у нас кто станет обращать внимание свое и тратить его на чьи-то человеческие следы: мало ли ходит у нас по лесным дорожкам разных людей! Какое дело самому себе до чужого следа. У нас идет человек по лесной дорожке и насвистывает и глядит на что-нибудь по сторонам. Зачем ему наклоняться и глядеть на чей-то след себе под ноги? В суземе, если глядеть по сторонам, то разве только на просветлинки в пологе леса: не расступается ли это лес перед концом пути, не обещает ли просветлинка полянки с березами и скамьей для отдыха на общей тропе. Человек больше всего по человеку скучает в суземе, он и боится недоброго, но жить так хочется, что часто забывает плохое… Вот почему в суземе один человек не жалеет внимания на то, чтобы увидеть чей-то след на своем пути и, увидев, подумать, кто бы это мог идти перед ним и куда… Так и Онисим стал с интересом разглядывать следы: на мху остались чьи-то следы, но разобрать, кто именно шел – один или двое, мужчина или женщина, – было невозможно. Когда же прохожий перешел ламу, то у берега скрытой под ламой реки сказался хорошо намытый песочек и подальше кустик черной смородины, только что распускающей зеленые почки. Вот как раз тут-то на песке возле ламы были две пары человеческих ног, одна побольше – догадывался Онисим – от мальчика и другая поменьше – от девочки. Еще заметил Онисим, что если маленькая пара ног отвечала девочке, то это, конечно, она завернула по песчаной намоине к кусту смородины, сорвала с него веточку и, восхищенная ароматом почек, догнала своего спутника и передала ему веточку смородины. Тот же под влиянием девочки, может быть, на минуту отдался прелести аромата смородины, но вдруг увидел нечто более интересное для мальчика, прямой, как свеча, посошок из черемухи. Бросив на свой след ветку смородины, он вырубил себе топором посошок и некоторое время очищал его ножиком. |
|
|
