| Потомственные ваятели религиозных статуэток борются за выживание в городе «Рождественских образов» в Мексике Поток дешевых некачественных поделок из-за рубежа душит старинное искусство МЕХИКО. Потомственные ваятели религиозных статуэток борются за выживание в городе «Рождественских образов» в Мехсике: поток дешевых некачественных поделок из-за рубежа душит старинное искусство, сообщает religionnews . Город Амосок, седьмой по величине в мексиканском штате Пуэбла, с населением в 60 тысяч человек, вот уже более ста лет широко известен в стране и за рубежом как «городРождественских образов» или los nacimientos . Здесь сформировались семьи потомственных ваятелей, специализирующихся на религиозной пластике и передающих свои знания и умения от отца к сыну и от матери к дочери. Но это старинное и почтенное искусство в последнее десятилетие вынуждено упорно бороться за выживание с наплывом дешевой продукции с азиатских рынков, в условиях постоянного удорожания материалов и сырья для производства. Когда-то в Амосоке производством христианской пластики и живописи занималось более 600 семей, а на сегодня их осталось не более 200. Хосе Луис Рамирес (José Luis Ramírez), художник в четвертом поколении, с горечью отмечает сокращение рынка и угрожающие изменения в спросе и предложении за последнее десятилетие. Объемы продажи в небольшом семейном магазине, по его словам, сократились на 40 процентов лишь за последние три года. Рамирес жалуется на наплыв продукции зарубежных фабрик, штампующих огромные массы статуэток и атрибутов плохого качества, причем по более высокой цене. Ремесленники Амосока изготавливают свои формы для отливки статуэток вручную, производят фигурки небольшими партиями и любовно раскрашивают вручную. Еще десять лет назад продукция местных художников продавалась по всему миру, но сегодня ее закупают только мелкие местные торговцы, ценители, коллекционеры и коренные мексиканцы, ценящие местные образцы христианского искусства за высокое качество и художественные достоинства. На самом пике рождественского сезона «город Рождественских образов» выглядит вполне оживленно, и продажа идет довольно активно, наполняя души местных ремесленников надеждами на будущее . Однако вполне может оказаться, что это всего лишь вера в краткое рождественское чудо. Ссылки по теме Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла © Православная Энциклопедия, 2001–2024. Все права защищены © Сделано в Stack Group , 2008–2024 Поделитесь с друзьями |
| Впервые напечатано в кн.: «Приоткрытая дверь». Л., Советский писатель, 1980. Хлебников Велемир (1885–1922) — русский советский поэт. Макдональд Джеймс Рамсей (1866–1937) — один из лидеров лейбористской партии, с 1929 по 1931 год — премьер-министр Великобритании. Мейерхольд Всеволод Эмильевич (1874–1940) — советский режиссер. Форд Генри (1863–1947) — один из основателей автомобильной промышленности США. Автор книг «Моя жизнь и работа», «Сегодня и завтра», «Движение вперед». Талмуд — древнееврейское собрание религиозно-этических и правовых положений, сложившееся в IV–V веках до нашей эры. Виньи Альфред де (1797–1863) — французский поэт-романтик, автор исторических романов. Наиболее известный роман — «Сен-Мар». «…потомки Ришелье или Дерибаса». — Ришелье Арман Эмманюэль дю Плесси (1766–1822) — французский и русский государственный деятель. С 1795 года жил в России, в 1803 году — градоначальник Одессы. Дерибас (Рибас Хосе де) Осип Михайлович (1749–1800) — русский адмирал, по происхождению испанец. По его проекту была выстроена Одесса. Клаузевиц Карл (1780–1831) — немецкий военный теоретик и историк, прусский генерал. Гегель Георг Вильгельм Фридрих (1770–1831) — немецкий философ, идеалист. Алкоран (Коран) — главная священная книга мусульман, собрание проповедей, правовых установлений, притч, составленное в VII веке. Суворин Алексей Сергеевич (1834–1912) — русский журналист и издатель. Аксаков Иван Сергеевич (1823–1886) — русский публицист, поэт и общественный деятель. Орлов Алексей Федорович (1787–1862) — русский дипломат. С 1844 года — шеф жандармов и начальник III отделения. Курбский Андрей Михайлович (1528–1583) — князь, русский политический деятель, автор трех посланий к Ивану IV и «Истории о князе Московском». Козлов Иван Иванович (1779–1840) — русский поэт. Декарт Рене (1596–1650) — французский философ, математик, физик. «Окассен и Николлет» — сложившееся в XIII веке народно-поэтическое сказание о любви сына графа рыцаря Окассена к плененной сарацинке Николлет. Тарле Евгений Викторович (1875–1955) — советский историк и писатель, автор книг «Наполеон», «Нашествие Наполеона на Россию». |
| В Мексике близ границы с США найдено тело забитого до смерти католического священника Статистика тяжких преступлений побила все рекорды за годы правления нынешнего президента ТИХУАНА. В Мексике близ границы с США найдено тело забитого до смерти католического священника – это далеко не первый случай подобных расправ, ибо статистика тяжких преступлений побила все рекорды за годы правления нынешнего президента, сообщает catholicnewsagency. Тело 57-летнего отца Хосе Гваделупе Риваса Салданья (José Guadalupe Rivas Saldaña) с многочисленными следами побоев нашли на на окраине городка Текате в мексиканском штате Нижняя Калифорния близ границы с США, примерно в 30 милях к востоку от Тихуаны. Вместе с ним нашли тело неизвестного мужчины, избитого до неузнаваемости. Полиция начала следствие, однако она пока не дало результата, нет даже подозреваемых в убийстве. Отец Ривас Салданья был приходским священником храма Святого Иуды Фаддея в Текате, руководителем благотворительного приюта «Дом мигрантов Богоматери Гваделупской» и духовным наставником местного католического «харизматического движения обновления» при архиепархии Тихуанской. В последний раз священника видели живым 15 мая. После исчезновения его сразу зачислили в список пропавших без вести, и генеральный прокурор штата возбудил расследование. Прихожане любили его и звали «отец Пепе Лупе». Тело обнаружила в понедельник, 16 мая, группа обеспокоенных прихожан, направившихся на его поиски в направлении дома в сельской местности, где он обычно отдыхал. Отец Ривас Салданья прослужил в архиепархии Тихуанской более 25 лет. В заявлении от 18 мая духовенство и миряне архиепархии и архиепископ Франсиско Морено Баррон (Francisco Moreno Barrón) вознесли молитвы о «возвращении нашего собрата в Отчий дом». «Да помолимся, чтобы Воскресший Христос стал силой и утешением для его Семьи, – гласит текст заупокойной молитвы. – Да помолимся нашему Небесному Отцу, дабы Он смилостивился над ним и допустил душу его в покои Небесной Родины. Дай ему, Господи, вечный покой, и пусть вечный свет воссияет над ним. Покойся с миром». |
| Сладостный хор ангелов умолк и исчез, уступив место хору ребячьих голосов во дворе: «Иди спать, Хосе!» Голоса звучали резко, пронзительно – хуже, чем когда-либо раньше. Он знал, что его держит в своих когтях непростительный грех – отчаяние. – «Но вот настал благословенный день, – вслух читала мать, – когда послушничество Хуана подошло к концу. Какое это было радостное событие для его матери и сестры! Радостное и в то же время немного печальное, ибо плоть наша немощна, и могли ли они не оплакивать в сердце своем потерю сына и старшего брата? Ах, если б им дано было знать, что они обретают святого, который будет молиться за них на небесах». Младшая девочка сказала с кровати: – Но у нас ведь есть святые. – Конечно. – Зачем же тогда еще один? Мать продолжала чтение: – «На следующий день вся их семья приняла причастие из рук сына и брата. Потом настала минута нежного прощания – никто не знал, что оно последнее, – с новым воином Христовым, после чего семья Хуана вернулась к себе домой в Морелос. Тучи уже сгущались на небе, и в Чапультепекском дворце президент Кальес [Кальес Плутарко Элиас (1877-1945) – президент Мексики в 1924-1928 гг., позднее фактический диктатор страны, известный в том числе и своей активной антиклерикальной деятельностью] обсуждал антикатолические законы. Дьявол готовился напасть на бедную Мексику». – А стрелять скоро начнут? – спросил мальчик, беспокойно переступая с ноги на ногу. Но мать неумолимо продолжала чтение: – «Хуан втайне от всех, кроме своего духовника, умерщвлял свою плоть, готовясь к предстоящим испытаниям. Его товарищи ничего не подозревали, ибо он всегда был душой их веселых бесед, и в праздник основателя ордена именно ему…» – Знаю, знаю, – сказал мальчик. – Он играл в спектакле. Девочки широко открыли изумленные глаза. – А что тут такого, Луис? – сказала мать, заложив пальцем запретную книгу. Он угрюмо посмотрел на нее. – Что тут такого, Луис? – повторила она. И, выждав минуту, снова стала читать. А девочки с ужасом и восхищением следили за братом. – «Именно ему, – читала мать, – разрешили поставить одноактную пьеску…» – Знаю, знаю, – сказал мальчик. – Про катакомбы. |
| – Вы дадите мне гамак на ночь? – Отец! Гамаки – это в городе! Здесь спят на чем придется. – Ладно. Мне бы только где-нибудь лечь. А немножко… спиртного не найдется? – Кофе, отец. Больше у нас ничего нет. – А поесть? – Еды у нас никакой. – Ну, не надо. Из хижины вышел мальчик и уставился на него. Все уставились – как на бое быков. Бык обессилен, и зрители ждут, что будет дальше. Они не были жестокосердны; они смотрели на редкостное зрелище: кому-то приходится еще хуже, чем им самим. Он проковылял к хижине. Внутри, выше колен, было темно; огонь на полу не горел, только что-то медленно тлело. Половину всего помещения загромождала сваленная в кучу кукуруза; в ее сухих листьях шуршали крысы. Земляная лежанка, на ней соломенная циновка, столом служили два ящика. Незнакомец лег, и старик затворил за ним дверь. – Тут не схватят? – Мальчик посторожит. Он знает. – Вы ждали меня? – Нет, отец. Уж пять лет как мы не видели священника… Но когда-нибудь это должно было случиться. Священник заснул тревожным сном, а старик присел на корточки и стал раздувать огонь. Кто-то постучал в дверь, и священник рывком поднялся с места. – Ничего, ничего, – сказал старик. – Это вам принесли кофе, отец. – Он поднес ему жестяную кружку с серым кукурузным кофе, от которого шел пар. Но священник так устал, что ему было не до кофе. Он, не двигаясь, лежал на боку. Из-за кукурузных початков на него смотрела крыса. – Вчера здесь были солдаты, – сказал старик. Он подул на огонь; хижину заволокло дымом. Священник закашлялся, и крыса, точно тень от руки, быстро юркнула в кукурузу. – Отец! Мальчик не крещеный. Последний священник, что сюда приходил, спросил два песо. У меня было только одно песо. А сейчас всего пятьдесят сентаво. – Завтра, – устало проговорил священник. – А вы отслужите мессу, отец? – Да, да. – А исповедь, отец, вы нас исповедуете? – Да, только дайте мне сначала поспать. – Он лег на спину и закрыл глаза от дыма. – Денег у нас нет, отец, заплатить нечем. Тот священник, падре Хосе… – Вместо денег дайте мне во что переодеться, – нетерпеливо сказал он. |
| — Ну вот… Так же легко вышла из меня душа, и так же легко мне, помню, было тогда. Словно я освободилась от какого-то тяжкого груза, который носила на себе… И я так полетела, полетела!.. Но улетела недалеко — потом мне было сказано… -Кем сказано? -Не знаю… Я тогда была некрещеной, про Бога имела весьма смутные представления. Кто-то сказал. Не то, чтобы «авторитетный», я помню, что могла и не послушаться. Но Тот, кто безусловно знает меня всю и любит меня больше, чем я сама себя… Мне было сказано: «Ну и куда ты полетела? Еще не всё. Вернись». И я вернулась. Ох, батюшка, не могу передать, как тяжело было это возвращение… Словно тесные сапоги, которые в долгой дороге истёрли тебе ноги до мозолей, до крови, снова на себя натягивать…Такая боль. Боль и тягота всего существа… Душа вернулась в тело, а так не хотелось . И вот я очнулась, и надо мною – врачи. И вот уж второй десяток лет так живу, но ничего не забыла… Боль — признак жизни Да, действительно. О том, что возвращение к жизни происходит через боль и тугу, свидетельствуют многие, и не только христиане, это «путь всея земли»… Когда иные критикуют христиан и обвиняют их в мазохизме, когда насмехаются, дескать, чего это у вас всё про страдания и крест, эти критикующие забывают простую вещь: жизнь в падшем мире вообще исполнена боли. Иногда боль – едва ли не единственный признак того, что человек жив. Это могут подтвердить те, кто в отчаянии говорит о себе «все еще жив» : онкологические и иные больные, которые не могут существовать без наркотиков, люди в состоянии глубокой клинической депрессии, те, кто перенес насилие, предательство, крушение самых заветных надежд, потерю веры, утрату смысла… Хосе де Рибера. «Воскрешение Лазаря» Это мог бы, наверное, подтвердить четверодневный Лазарь, тот, которого мы видим в евангельских строках выходящим из могильной пещеры, повитым пеленами, позванным из смерти – назад в жизнь. Позванным Христом, который любил Лазаря, позванным – самой любовью… Но какие мучения претерпел возвращенный к жизни мертвец , вообще хотел ли он этого возвращения на тяжкую земную стезю – можем ли мы себе представить. |
| Священный Синод отметил исторический характер встречи в Гаване Святейшего Патриарха Кирилла и Папы Римского Франциска и одобрил подписанное по итогам встречи Совместное заявление 16 апреля 2016 г. 18:27 На заседании Священного Синода Русской Православной Церкви, состоявшемся 16 апреля 2016 года в историческом здании Святейшего Правительствующего Синода в Санкт-Петербурге под председательством Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, было заслушано сообщение Предстоятеля Русской Православной Церкви о визите в Латинскую Америку ( журнал 2 ), в ходе которого 12 февраля в международном аэропорту имени Хосе Марти г. Гаваны состоялась встреча Святейшего Патриарха Кирилла с Папой Римским Франциском. По результатам встречи было подписано Совместное заявление Патриарха Московского и всея Руси и Папы Римского, в котором содержится призыв к мировому сообществу принять незамедлительные меры для предотвращения геноцида христиан на Ближнем Востоке, к деятельному миротворчеству и общественной солидарности на Украине, подчеркивается необходимость сотрудничества в деле защиты христианских основ европейской цивилизации, ценностей традиционной семьи, неотъемлемого права на жизнь и уважение человеческого достоинства. Священный Синод Русской Православной Церкви отметил исторический характер состоявшейся в Гаване встречи Патриарха Московского и всея Руси Кирилла и Папы Римского Франциска и одобрил Совместное заявление, подписанное по итогам встречи. Члены Синода назвали делом особой важности защиту христиан в тех регионах, где они подвергаются гонениям, и отметили, что Совместное заявление Патриарха Кирилла и Папы Франциска способствовало достижению перемирия на земле Сирии и тем самым помогло спасти тысячи жизней. Священный Синод также назвал важным прозвучавший в Совместном заявлении призыв к международному сообществу «к незамедлительным действиям для предотвращения дальнейшего вытеснения христиан с Ближнего Востока» и к употреблению всех возможных усилий, «дабы покончить с терроризмом при помощи общих, совместных, скоординированных действий». Синод выразил удовлетворение в связи с тем, что этот призыв был услышан в широких общественных и политических кругах, и надежду на дальнейшую консолидацию сил, борющихся с международным терроризмом. Участники заседания признали своевременной выраженную в Совместном заявлении озабоченность ситуацией, складывающейся в тех странах, «где христиане все чаще сталкиваются с ограничением религиозной свободы и права свидетельствовать о своих убеждениях, жить в соответствии с ними», а также обеспокоенность в связи с «нынешним ограничением прав христиан, не говоря уже об их дискриминации, когда некоторые политические силы, руководствуясь идеологией секуляризма, столь часто становящегося агрессивным, стремятся вытеснить их на обочину общественной жизни». Патриархия.ru Календарь ← 7 апреля 2024 г. 7 января 2024 г. |
| П. Абарка де Болеа, граф де Аранда). Окончательная либерализация испан. М. состоялась при кор. Жозефе (Хосе) I (1808-1813), брате франц. имп. Наполеона I Бонапарта. В тот период под влиянием «имперского» Великого Востока Франции здесь утвердился Древний и Принятый Шотландский ритуал. В 1811 г. испанские масонские структуры были унифицированы в соответствии с традициями Великого Востока Франции. В 1814-1868 гг. М. в Испании находилось под запретом, за исключением периода революции 1820-1823 гг., когда партия левых либералов - эксальтадо (многие из к-рых были членами Великого Востока) образовала правительство Испании. В 1869 г. был основан Великий национальный Восток, вскоре преобразованный в Великий Восток Испании, который активно участвовал в провозглашении Первой республики (1873-1874). К 1877 г. в Испании насчитывалось 5 конкурирующих Великих лож (Великий Восток Испании, Великий Восток Иберии, Великая ложа Испании, Великая символическая ложа Каталонии-Балеар (Балеарских о-вов), Верховный совет Шотландского ритуала). Во время Гражданской войны 1936-1939 гг. испан. масоны выступили в защиту республиканской власти. После смерти Франко в стране возобновил работу Верховный совет Шотландского ритуала (1978). В 1980 г. был образован Объединенный Великий Восток Испании, его структуры в 1982 г. вошли в состав обновленной Великой ложи Испании. В Швеции В Швеции 1-я масонская ложа появилась в Стокгольме в 1735 г. Ее основатель - гр. А. Вреде-Спарре, установивший тесные контакты с английскими масонами-якобитами, в частности с Радклиффом. Это обстоятельство обострило отношения масонов с правительством. Однако уже в 40-50-х гг. XVIII в. под контролем и при участии зарубежных масонов (гл. обр. английских и французских) в Швеции начали работу Материнская ложа, Первая регулярная ложа и Национальная ложа. В 1759 г. усилиями Эклеффа в Стокгольме был создан Шведский ритуал, основанный на признании высоких степеней посвящения (10 градусов) и строгом соблюдении принципов христианства. После этого шведское М. |
| В последние месяцы размеры выплат по ипотеке выросли: чем больше люди платят банку, тем больше они ему должны, причем в самом буквальном смысле». Все скрытые противоречия исландского общества вышли наружу: «негативность и финансовые проблемы как социальные табу, что-то, о чем никогда не говорили, нью-эйджевский спиритуалистский эскапизм и рекордное потребление антидепрессантов — так все и устроено в Исландии, где монополистические деньги скрывают исходный факт, что все в стране принадлежит и управляется 14 семьями». Нет никаких сомнений, что и в Исландии кризис также будет использован по правила, сформулированным Наоми Кляйн в «Доктрине шока»: обездвиженные шоком, исландцы готовы будут услышать, что «в этот кризисный час голоса защитников окружающей среды, феминисток и социалистов необходимо оставить без внимания, что единственное решение кризиса — это капитализация всего, что еще осталось от государственных служб в стране: образование, здравоохранение. Вода, энергетика — самое время позволить невидимой руке капитализма выжать все оставшееся, выжать реки, безжалостно выжать… Пресловутая «невидимая рука» рынка точно знает, как это сделать. Или, возможно, но только возможно, что само это сознание имманентной логики сегодняшнего капитализма приведет к постепенному критическому пробуждению от капиталистической «догматической мечты», как выразился бы Кант». Возможно, самое время применить к нашей ситуации старое тонкое замечание Брехта из его «Трехгорошовой оперы»: «Что такое ограбление банка в сравнении с основание нового банка?». Что такое кража нескольких тысяч долларов, за которые тебя отправят в тюрьму, в сравнении с финансовыми спекуляциями, которые лишают десятки миллионов людей их домов и сбережений, а затем пышно вознаграждаются государственной помощью? Возможно, Хосе Сарамаго был прав, когда в своей недавней газетной колонке предложил обращаться с руководством крупных банков и прочих ответственных за кризис как с преступниками против человечности, место которым — в Гаагском трибунале. |
| Кем считать «пьющего падре» — грешником, святым, носителем чисто интеллектуальных парадоксов, героем притчи и даже отчасти автобиографичным воплощением самого автора? На эти многочисленные и часто противоречащие друг другу вопросы роман, ходящий кругами, дающий образ своего основного персонажа прямо и косвенно (глазами различных действующих лиц), снаружи и изнутри (его собственного сознания), посредством фактов и догадок, дает столь же противоречивые ответы. Падре — и то, и другое, и третье. Собственно, в этом состоит, нравится ли нам это или не нравится, мастерство Грина как беллетриста и отнюдь не агиографа. За ним не назидательный и законченный рассказ, сколько вопросы, цепочка вопросов, ответы на которые вроде бы и отчасти даны, и частично отсутствуют. Творческая продуктивность повествования, основанного на эффекте знания/незнания, является скрытым двигателем сюжета и у современника Грина американца Т.Уайлдера с его далеким Перу, загадкой гибели путников в пропасти («Мост короля Людовика Святого»). Можно сказать иначе. В «Силе и славе» как романе происходит встреча силы и бессилия писателя, встреча жизни и жития, фактов и иносказания, а также, если угодно, встреча вполне человечных повествовательных веры/неверия в бытие романа, героя. Быть может, художественный текст Грина являет собой ту редкую ситуацию, когда движение к вере «от противного» способно стать продуктивным — благой вестью прозы. Но это, что существенно, зависит не только от писателя, рационально обрабатывающего свой интуитивно найденный образ, разворачивающего его в многостороннюю композицию, противоречивое сочетание самых разных сцен, деталей, персонажей, но и от не менее важного здесь участника этой работы, — читателя, и сочетания уже в нем знания/незнания, веры/неверия. Различные линии романа Грина, сплетаясь вместе, расходясь в разные стороны, существуя по отдельности, словно говорят читателю: не спи, читай, веруй! То есть искусство прозы способно пронизать время, выудить из него нужное и противопоставить «всему остальному» (смерти) не забвение, а молчание, ожидание чуда. Даже самое безжалостное, самое неблагоприятное для веры время — можно прочесть при желании у Грина — всегда шлет нам свои христианские знаки. Переведение их из актуальности в реальность связано с болью, любовью, жертвой. Даже атеизм лейтенанта, отступничество Хосе, предательство метиса оказываются в объеме всего романа надежным источником веры. И напротив, вера женщины в тюрьме (осуждающей падре за его снисходительность к человеческим слабостям), лютеранство правильного Лера перетекают в абсолютную тягостность неверия. |
|
|
