| Слезами, увещаниями и собственным примером они отклоняли своих детей и мужей от скверн языческих и часто успевали разрушать все коварные обещания и козни Юлиана, старавшегося всех привлечь к язычеству. В молодых годах лишась своего супруга, Анфуса с покорностию Промыслу переносила свое тяжкое положение; подкрепляемая помощью свыше, она решилась не вступать вторично в брак и посвятить себя воспитанию сына. Он был для нее единственным утешением среди многих забот и горестей житейских, сокровищем ей от Бога дарованным, предметом ее попечений и пламенных молитв. Первые годы жизни св. Иоанн провел под надзором своей богобоязненной матери, и от нее получил первые спасительные уроки в христианском благочестии, которые имели сильное влияние и на всю последующую его деятельность. Анфуса старалась насадить в его сердце страх Божий, любовь к евангельскому закону и безропотную покорность судьбам Провидения. Думая приготовить сына к полезной общественной службе, она позаботилась дать ему основательное и обширное образование в различных науках. По ее распоряжению, Иоанн, достигнув почти двадцатилетнего возраста, стал слушать уроки красноречия у знаменитого в то время ритора Ливания. Ливаний, софист, по выражению св. Иоанна, «более всех преданный языческому суеверию», всегда был жарким и деятельным приверженцем Юлиана, называл его «питомцем, учеником и сообщником духов», и превозносил его действия и сочинения против христианства. Анфуса, без сомнения, знала, какие опасности угрожают юным детям в училищах языческих. Но она хотела, чтобы от ее сына «не ускользнуло ничто хорошее, и чтобы ему ни в чем не отстать от трудолюбивой пчелы, которая со всякого цветка собирает самое полезное». В отношении к наукам, входившим в состав светского образования, Ливаний был одним из лучших наставников того времени; он много содействовал к развитию личных умственных дарований и св. Иоанна. Вообще, чрез уроки языческих наставников Иоанн обогатил свой ум познаниями в различных науках, ознакомился с образцами древнего красноречия и приобрел искусство силою слова глубоко действовать на сердце человеческое. |
| Проникнутая важностию священных обязанностей матери, возлагаемых на нее Промыслом Божиим, Анфуса все силы свои устремила к тщательному исполнению их. Следствием такой решимости было то, что первые годы св. Иоанн провел под надзором своей богобоязненной матери, и от нее получил первые спасительные уроки в христианских истинах и в христианском благочестии. Конечно она, по примеру многих, могла возложить обязанности воспитания детей на других, но никто не мог бы так хорошо исполнить сих обязанностей, сколько естественных, столько и приятных для матери, от внимательности и невнимательности исполнения коих, по большой части, зависит счастливая или несчастливая будущность детей. Анфуса хорошо понимала это, и потому обязанностию воспитания детей занялась с такою ревностию, и исполнила с таким успехом, что сделалась предметом удивления не только для христиан, но даже и для самых язычников. Знаменитый в свое время язычник, Ливаний, выслушав рассказ св. Иоанна о его родителях, воскликнул: «какие удивительные жены у христиан» 1 ! Св. Иоанн с таким усердием следовал спасительным наставлениям и примеру благочестивой жизни своей матери, что, в самом нежном возрасте первой юности, он уже был для нее величайшею радостию и утешением. Сила и постоянство были основными свойствами его характера. Живое семя евангельской веры, насажденное в душе Иоанна с первых лет его детства, с каждым годом возрастая в нем при действии благодати, благочестивых наставлений матери и прилежного чтения св. Писания, уже проявляли в нем те редкие и превосходные качества ума и сердца, которые впоследствии сделали его великим и святым Иерархом Церкви. Счастливы дети, у которых такие матери! Счастливы и матери, имеющие таких детей! Впрочем, занимаясь первоначальным воспитанием детей, Анфуса не упускала из внимания и дел домашних, следствием чего было то, что она не только сохранила в целости все имущество, оставшееся после смерти Секунда, но и приумножила его, употребляя на воспитание сына то, что она получила от своих родителей при вступлении в замужество. |
| Амфим, (цветущий, греч.) еписк. никомидийский, муч. 3 сент. Анфим, муч. Киликийский, 17 окт. Анфимий (Анфим), 30 дек. Анфир (цветущий, греч.) папа римский, 5 авг. Анфиса (вернее Анфуса — цветущая, греч.), мученица, пострад. от Сунилды, 8 дек. Анфиса преподобная и 90 сестер ее, страд. за иконопочитание, 27 июля. Анфиса новая, в кладязь брошенная, 27 авг. Анфия мученица, 15 дек. Анфуса мученица, 22 авг. Анфуса преподобная, дщерь Константина Копронима, 12 апр. Апфллий или Апелл (относящийся к собранию, греч.), ан. из 70, 31 окт. и 10 сент. Аполлинарий (Аполлону посвященный), еп. равемнийский, муч. 23 июля. Аполлинария преподобная, подвизавшаяся под именем Дорофея, 5 янв. Аполлоний (Аполлонов см. Аполлон) чтец, муч. египетский, 14 дек. Аполлоний, муч. иконийский, 10 июля. Аполлоний, муч. италийский, 30 июля. Аполлоний или Аполлос, пустынник вифинский, 31 марта. Аполлон (губитель, греч.), муч. египетской при Максимиане, 5 июня. Аполлос или Аполл (тоже, что Аполлон), ап. из 70, 8 дек. и 30 мар. Аполлос, муч. никомидийский, 21 апр. Апрониан (безгорный, безмысный, πρν мыс, гора, греч.) комментарисий, муч. римский, 7 июня. Апфия (Аппия) равноапостольная, мученица колосская, 19 февр. и 22 ноября. Ардалион (сосуд для окропления, для поения скота, или замаранный, греч.), муч. из лицедеев, 14 апр. Арефа (орел, араб), преп. печерский, 24 окт. Арефа и др. с ним негранские мучч. от Дунаана, 24 окт. Аристарх (лучший начальник, над всем начальник, греч.), ап. из 70, 15 апр. и 27 сент. Аристион (первую награду получивший, греч., по другим, во время завтрака рожден) еписк. смирнский, ученик Господа, 4 янв. Аристион, священномух. александрийский в Киликии, 3 сент. Аристовул (лучший советник, греч.), ап. из 70, еписк. британский, 16 мар. и 31 октября. Аристоклий (благозванный, благославный, греч.), пресв., муч. кипрский, 20 июня. Арис (иначе Марс, бог войны, корень: убийство, греч.) египтянин, муч. |
| – Хватит обмениваться любезностями, – две пары крепких солдатских рук грубо подняли узника и усадили на коня. Святитель почувствовал под собою костлявую спину неоседланного животного. Таков был приказ – на всем предстоящем пути создать для узника самые мучительные условия. Чтобы понял. Чтоб ощутил на себе всю силу мести… …За селом дорога круто брала в гору. Животные сбавили ход и лениво плелись по усеянной камнями тропе. Солдаты переговаривались между собой, изредка весь отряд взрывался диким смехом. На пленника никто не обращал внимания – все знали, что он не сбежит. Иоанн молился. Молитва, к которой он был приучен еще матерью в раннем детстве, всю жизнь была его постоянным спутником. Но постепенно силы стали покидать опального епископа, и сознание заполнили образы из прошлого – настолько отчетливые, словно он читал большую книгу и вникал в каждое написанное слово... Своего отца, знатного антиохийского чиновника Секунда, Иоанн практически не помнил. Не помнил он и своей старшей сестры – они умерли, когда будущий святитель был еще совсем крохой. Его мать Анфуса овдовела в 20 лет. Для молодой женщины две смерти подряд стали очень сильным ударом, но она смогла найти силы жить дальше и посвятила себя воспитанию сына. Почти сразу у дома Анфусы выстроилась очередь женихов, однако женщина так и не дала своего согласия на второй брак. Она настолько горячо любила своего супруга, что даже мысль о новом замужестве вызывала у нее отвращение. К тому же вдова понимала, что многочисленных кавалеров интересует больше не она сама, а то имущество, которое осталось после смерти Секунда. Анфуса осталась верна мужу до самой своей кончины. Позже, уже будучи проповедником, Иоанн ставил свою мать в пример пастве за ее любовь, преданность, великую духовную силу и благочестие. Дома мальчика всегда окружала спокойная теплая атмосфера – несмотря на знатное положение, Анфуса не любила посиделки и пиры, а все средства направила на благотворительность и воспитание сына, который рос не по годам смышленым и спокойным. Когда Иоанн достиг отроческого возраста, в дом покойного Секунда стали приходить лучшие учителя города. Они дали мальчику обширные знания. Впоследствии святитель с благодарностью вспоминал своих педагогов, но вместе с тем неоднократно повторял, что всё же не они, а мама сыграла решающую роль в становлении его личности. Это она создала в его душе тот благодатный фон, на котором расцвели многочисленные таланты будущего Святителя. |
| Родиной Златоуста была Антиохия Сирийская – эта столица востока, занимавшая после древнего и нового Рима (Константинополя) на ряду с Антиохией важнейшее место в —326— среде этих четырех великих главных городов тогдашнего образованного мира, или римского царства (τς οκουμνης). 2308 Она была главным городом и матерью городов всей Римской Азии, как неоднократно называет её Златоуст в своих беседах к Антиохийскому народу. 2309 Родители Златоуста Секунд и Анфуса принадлежали к высшему сословию антиохийского общества. Секунд занимал важный и ответственный пост начальника сирийских войск (in officio magistri militum Siriae). 2310 Анфуса происходила из знатной и зажиточной семьи. Кроме Иоанна у Секунда и Анфусы была еще дочь – старше Иоанна (editus in lucem post sororem). Семья Златоуста была тем идеалом семьи, который он позднее рисовал пред своими слушателями, была малою церковью, местом нравственного совершенствования, глубокой любви и самоотвержения. Глубокая покорность воле Божией, смирение пред карающей десницей Вышнего, кротость во взаимных отношениях, нежность и заботливость – вот христианские цветы, которые произрастали в семейной обстановке Златоуста. И Секунд и Анфуса оба были добродетельными христианами. 2311 Златоуст совсем не знал отца; последний Когда аскетически-христианское настроение Златоуста, вложенное в его душу материю, при изучении жизни побудило его бежать в пустыню и отдаться личному подвигу самоумерщвления, тогда только материнский голос поколебал его упорное намерение. Непрестанные увещания матери, говорит Златоуст, воспрепятствовали мне исполнить своё намерение – бежать в пустыню. Когда мое намерение сделалось ей известным, тогда она, взяв меня за руку, ввела во внутренние покои. Мгновенно из очей её полились источники слез, а из уст слова горестнейшие самых слез. Рыдая, так говорила она мне: сын мой, я недолго наслаждалась сожительством добродетельного отца твоего. Так угодно было Богу. Смерть его, последовавшая вскоре за болезнями твоего рождения, принесла тебе сиротство, а мне преждевременное вдовство со всеми его горестями, которые могут быть хорошо известны одним только вдовицам. |
| В точности неизвестно, в каком году родился великий святитель: писатели расходятся в своих мнениях касательно этого на 10 лет. По более вероятному предположению, Иоанн родился около 347 года по Р. Христовом, в Антиохии. Его родители были люди знатные и богатые. Отец его Секунд занимал высокую должность воеводы в императорском войске, а мать Анфуса была весьма образованной для своего времени женщиной и, вместе с тем, примерной супругой и матерью семейства. Оба они были христиане и, притом, не по имени только, как это нередко случалось в ю переходное время, а истинные и действительные христиане, преданные святой Церкви. Известно, что сестра Секунда, тетка Иоанна, состояла даже дьякониссой в Антиохийской церкви. У Секунда и Анфусы, супругов еще молодых, было только двое малюток: девочка двух лет и новорожденный мальчик Иоанн – радость и утешение своих родителей. Но не успело это благочестивое семейство насладиться своим счастьем, как его постигло великое горе: во цвете лет скончался глава его – Секунд, оставив по себе молодую вдову Анфусу с двумя малютками. Горе молодой матери, которой исполнилось двадцать лет, было безгранично. Правда, она не нуждалась в средствах жизни, так как имела значительное состояние, но ее нравственные муки были тяжелее материальной нужды. Молодая и неопытная, она неизбежно должна была сделаться предметом разных искательств со стороны многих ложных друзей, которые не прочь были воспользоваться ее богатством, и всякая другая женщина в ее положении легко могла бы сделаться жертвой если не увлечений, то обмана и обольщения. Но Анфуса представляла собой одну из тех великих женщин, которые, вполне сознавая свое истинное назначение и достоинство, стояли выше всех увлечений и житейской суеты. Будучи истинной христианкой, она взглянула на свое несчастье как на испытание свыше и, отбросив всякую мысль о вторичном замужестве, решила забыть о себе и всецело посвятить себя материнской заботе об осиротевших малютках. И она исполнила это решение с такой непоколебимостью, что вызвала невольное удивление в язычниках. Знаменитый языческий ритор Ливаний, узнав впоследствии о ее материнском самоотвержении, невольно и с удивлением воскликнул: «Ах, какие у христиан есть женщины!» Решимость ее не ослабела и от нового горя, поразившего ее материнское сердце. Ее маленькая дочь скоро скончалась, и Анфуса осталась одна со своим сыном, который и сделался предметом всей ее любви и материнских забот и всех надежд. |
| По другим известиям 125 , святая и тогда ещё, как жила во дворце, под пышной одеждой царевны, носила власяницу, довольствовалась хлебом и водойю и занималась чтением священных книг. Безобразна была жизнь отца её и смерть его была ужасна: он кричал, что горит он и наказывается за хулы на Богоматерь 126 . Жизнь безобразием её, а смерть ужасами её без сомнения более всего расположили царевну вести жизнь благочестивую. Приняв пострижение и став настоятельницей Омонейского монастыря 127 , она, полная смирения и любви, сама носила воду для сестёр и выполняла другие услуги. В столице империи, как и в Тавенне, женская обитель боялась принимать для себя недвижимые имения. «Греческие иноки не имеют рабов, а Латинские имеют», говорил западный Кантерберийский архиепископ 128 . Община дев Анфусы рукоделиями добывала себе хлеб и другое содержание, а царская дочь-игуменья сама служила сёстрам с смиренной любовью. Особенно строго выполняла игуменья Анфуса, в отношении к себе и другим, древнее правило – не выходить из обители в мир, так как иначе душа расстраивается мирскими впечатлениями, да и другим подаётся случай к соблазну. Много значило для блаженной постановление Трулльского собора об этом предмете 129 , а ещё более тот шум, который поднимали против монастырей при отце её. Вселенский Собор постановил: «не долженствует монах или монахиня оставлять свой монастырь и отходити во иный» (пр. 21). Так блаж. Анфуса ни сама не переступала ногой за ограду обители, ни сёстрам не дозволяла являться в миру без самой крайней нужды. Благоговейная настоятельница твёрдо выполняла и другое правило собора: «ни жена в мужеском, ни муж в женском монастыре да не спит» 130 ; тем более, что и современный ей собор подтвердил это правило до того, что запретил монаху с монахиней говорить наедине 131 , а в столичной женской обители требовалась особенная осторожность относительно посетителей обители. Блаженная игуменья не допускала в свою обитель и того простодушного обыкновения, которое осудил собор 692 г. В некоторых женских обителях принимавшие иночество наряжались тогда, как невесты, и в таком виде приходили в храм для пострижения. Запрещая это, Констант. собор 692 г. писал: «не следует быть тому, чтобы, по собственному произволению отложившая уже всякую житейскую приятность, возлюбившая жизнь по Боге, утвердившаяся в ней непреклонными мыслями, возвращалась воспоминанием к тому, что уже предано забвению, и от сего явилась бы колеблющеюся, возмущалась бы в душе как от волн потопляющих и бросающих туда и сюда; иногда и проливая слёзы не являет она сердечного сокрушения, а если и упадёт слеза искренности, зрители думают, что это не столько от усердия к монашескому подвигу, сколько от разлуки с миром и с тем, что в мире» 132 . – Молитвы св. Анфусы были неусыпные и стояние на бдениях неослабное; слёзы сокрушения постоянно текли из очей её. «Прекрасная ветвь дурного дерева, честная Анфуса отцвела для земной жизни» 133 12 апр. 811 г. на 57 году её жизни. † Преподобной Афанасии Егинской |
| Белоснежная голубица Божия И Христова мученица славная, Евлалия страданий восхотела, Дабы муками дух свой убелить. Что есть тело? Прах земной Без души своей живой; Тело – в землю обратится, А душа – восходит ввысь. Евлалия Христа восприяла, Без рыданий муки подъяла. Чистым сердцем молится Спасителю, Дабы лютого превозмочь мучителя. Победила голубица белокрылая, Победила мученица дивная! Изъязвленная плоть снегом покрывается, Душа горлицею в небо устремляется. На лице Евлалии – улыбка, Что отныне вечна, а не зыбка; Белым снегом дивно осененный, Лик ее сияет просветленный. Сей улыбкой она бесам отомстила Людям жизнь благую возвестила. Молитвами святой девы Евлалии И нас Господь да помилует. 3. Преп. Анфуса и прочие с ней . Анфуса была дочерью богатых язычников из города Селевкии, что в Сирии. Узнав о Христе, она всем сердцем уверовала в Него и тайно отправилась к епископу Афанасию, который и крестил ее. При ее крещении явились Божии Ангелы. После этого святая Анфуса отправилась в пустыню на подвиг, ибо не смела она больше возвращаться к своим родителям. В пустыне подвизалась она 23 года. В молитве Богу, стоя на коленях на камне, предала она Ему свою душу, завещав погрести себя под этим камнем. Епископ же Афанасий и двое слуг святой Анфусы, Харисим и Неофит, были за исповедание веры во Христа усечены мечом. Произошло это в правление императора Валериана в 257 году 123 . Благочестно пострадав, удостоились они венцов [небесной славы]. Рассуждение Если человек однажды истинно покается, то не должен он больше помышлять о содеянных грехах, чтобы вновь не согрешить. Преподобный Антоний советует: «Берегись, чтобы ум твой не осквернился воспоминанием о прежде содеянных грехах и чтобы в тебе паки не возникло ощущение этих согрешений». И снова, в другом месте, [он] говорит: «Не утверждай в душе своей ранее учиненные грехи через размышление о них, дабы не повторились они в тебе. Будь уверен, что прощены они с того времени, когда предал ты себя Богу и покаянию. И в этом не сомневайся». О преподобном Аммоне говорили, что достиг он такого совершенства, что от преизбытка благости уже не знал, существует ли вообще зло. Когда спросили его, что это за тесный и прискорбный путь , он ответил: «Это обуздание своих помыслов и отсечение собственных желаний ради исполнения воли Божией». Пресекающий греховные помыслы не думает ни о своих, ни о чужих грехах и ни о чем тленном, и ни о чем земном. Ум такого человека непрестанно [пребывает] на небе, где нет зла. Так и в нем самом постепенно исчезает зло, даже в мыслях. |
| Шумит и волнуется многочисленная толпа на улицах и площадях, наполняет многочисленные театры, цирки, лихорадочно живет интересами дня; толпа горячая, южная, страстная, в живописных, ярких костюмах. Как далека она кажется от святой и тихой простоты христианской жизни, а между тем тут, в самых недрах этого распущенного, роскошного города, незаметно пока для людей, созревает великий христианин, славный учитель, друг бедных и скорбных. В одной из отдаленных от центра и пустынных улиц стоит небольшой скромный домик. Взойдем в него! Скромная обстановка... тишина... на скамейке сидят двое: юная красавица – мать и маленький мальчик с тонкими подвижными чертами лица и с большими черными глазами. У него развернута большая книга: Св. Евангелие – он учится читать. То – праведная Анфуса и ее сын Иоанн – впоследствии великий Златоуст. Оставшись после смерти своего мужа, занимавшего видную военную должность, вдовой, Анфуса, несмотря на свою молодость и красоту, всецело отдалась воспитанию своих малолетних детей: мальчика Иоанна и девочки. Последняя скоро умерла, и Анфуса всю нежность своего сердца, всю свою любовь излила на маленького Златоуста. Она воспитывала его в строго христианском духе, и первая книга, которую они изучали, была Евангелие. Едва умея лепетать, в самом раннем возрасте, Иоанн познакомился с земной жизнью, страданьями и учением Христа Спасителя. Эта книга была, так сказать, фундаментом, на котором возросло здание его великих добродетелей. Ему открылись с детства уже тайны христианства: стремление к идеальному христианскому совершенству, ибо Спаситель сказал: будьте совершенны, как совершен Отец ваш небесный ( Мф.5:48 ); к величайшей, пламенной и самоотверженной любви к ближнему, ибо Спаситель сказал: по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою ( Ин.13:35 ); к величайшему терпению в перенесении всех земных страданий и бедствий, ибо Спаситель сказал: претерпевший же до конца спасется ( Мф.10:22 ). И любимой молитвой Иоанна с раннего детства была «Слава Богу за все! И за радости, и за горе»! По обычаю того времени, Иоанн был отдан в школу знаменитого в то время в Антиохии Ливания. |
| Ея маленькая дочь скоро скончалась, и Анфуса осталась одна с своим сыном, который и сделался предметом всей ея любви и материнских забот и вместе надежд. Принадлежа к высшему обществу и сама будучи женщиной образованной, Анфуса не преминула дать своему сыну наилучшее по тогдашнему времени воспитание. Удалившись от всех развлечений мира и всецело сосредоточившись в своем маленьком семействе, она сама могла преподать своему сыну первые начатки образования, и это было величайшим благом для Иоанна. Из уст любящей матери он получил первые уроки чтения и письма, и первыми словами, которыя он научился складывать и читать, несомненно были слова св. Писания, которое было любимым чтением Анфусы, находившей в нем утешение в своем преждевременном вдовстве. Эти первые уроки на всю жизнь запечатлелись в душе Иоанна, и если он впоследствии сам постоянно, так сказать, дышал и питался словом Божиим и истолкование его сделал главною задачей всей своей жизни, то эту любовь к нему он несомненно воспринял под влиянием своей благочестивой матери. Так прошло детство и наступило отрочество мальчика. Его положение требовало дальнейшаго образования; Анфуса приложила все старание об этом и, не жалея никаких средств, предоставляла все удобства для образования и самообразования своего сына. Неизвестно, как и где собственно получал свое дальнейшее образование Иоанн, дома ли при помощи наемных учителей, или в какой нибудь христианской школе. Антиохия славилась своими школами и была своего рода сирийскими Афинами. Там было много языческих школ всякаго рода, которыя славились своими учителями, блиставшими напыщенным красноречием и туманной философией, а рядом с ними были школы христианския, где главным образом преподавалось и истолковывалось слово Божие, хотя не пренебрегалось и общее знание, насколько оно могло быть почерпаемо у лучших представителей классическаго мира. Так или иначе, Иоанн получал книжное образование, но оно составляло только часть его воспитания, которое Промысл Божий, предуготовляя своего избранника к его будущему великому назначению, вел и иным способом, давая ему наглядно постигнуть всю тщету отживающаго язычества и величие и святость христианства. |
|
|
