| Наш архимандрит торжествовал и благословлял умение этой миссии блюсти истинные пользы Церкви Восточной. Г. Лазариди прибыл в Иерусалим в 25 день октября 1852 года и немедленно занялся устройством типографии в Никольском монастыре. Это дело шло так успешно, что в апреле месяце следующего года уже тиснуты были 3000 экземпляров первой кафизмы Псалтири на арабском языке ( ) для учеников приходских школ и началось печатание арабского Апостола и толкования Псалтири на греческом языке, написанного Иерусалимским Патриархом Анфимом 96 . К концу же сего года изданы были 2000 экземпляров Апостола и 1000 Катихизисов, все на арабском языке. А в первой трети прошедшего года (1854 г. – Н.Л.) продолжалось тиснение вышеупомянутого толкования и 5000 арабских Октоихов. Пока типография воспроизводила все эти книги, частию с рукописей, частию с общепотребительных изданий сирийских униатов, приготовляема была в печать Цветная Триодь, переведенная с греческого на арабский язык в прошедшем (XVIII) веке одним вифлеемским священником. Когда при сличении сей Триоди с подлинником оказалось, что в ней недостает некоторых песнопений и молитвословий, и когда иерусалимские толковники начали переводить их с греческого и вместе исправлять труд помянутого священника, тогда наш архимандрит, побуждаемый опасением, как бы не переиначили прежнего перевода этой важнейшей книги, и движимый разумным желанием увериться в совершенном сходстве ее с подлинником и в точности арабских выражений, дабы она могла служить верным руководством при переводе ее на язык татарский, два раза ( ) писал к Патриарху Кириллу и убедительно просил его отослать в Дамаск исправленную и пополненную в Святом Граде рукописную Триодь для окончательной поверки ее тамошними знатоками еллинского и древнеарабского языка. Но Его Блаженству не угодно было сделать это по жалкому самолюбию, которое признавало унизительным то, что само в себе превосходно. Наш труженик погоревал об этой неудаче и замолчал; ибо невластен был произнести прочное veto – «запрещаю». |
| Παπαστθη Χ. К. Πντε γγραφα το λληνικο προξενεου Θεσσαλονκης περ τς Ρωσσικς πολιτικς ν γ ρει. Θεσσαλονκη, 1967. 639 Καρδρας Χ. πολιτικ δρση το πατριρχη Ιωακεμ Γ » (Πρτη πατριαρχα 1878–1884). Διδακτορικ διατριβ. Ιωννινα, 1993. Σ. 253–258. Аналогичные опасения высказывает грузинский келлиот Венедикт в жалобе А. И. Нелидову от 30 сентября 1883 г. (АВПРИ. Ф. 180. Оп. 517/2. Д. 3672. Л. 138–138 об.). 640 Архим. Макарий – А. И. Нелидову, 24 августа 1883 г. (АВПРИ. Ф. 180. Оп. 517/2. Д. 1193 а. Л. 3–4). 641 И. С. Ястребов – А. И. Нелидову, 24 января 1894 г. (РГИА Ф. 797. Оп. 61. 2 отд. 3 ст. Д. 146. Л. 8–12). 643 И. С. Ястребов – Α. И. Нелидову, 15 января 1891 г. (АВПРИ. Ф. 180. Оп. 517/2. Д. 3218. Л. 13 об.–15 об.). 646 В 1891 г. Филиппов возбудил вопрос о прибавке к доходам афонских монастырей так, чтобы эта прибавка могла идти на нужды Константинопольской патриархии. 647 Собрание мнений и отзывов Филарета, митрополита Московского и Коломенского, по учебным и церковно-государственным вопросам. СПб., 1886. Т. 4. С. 413. 650 А.И. Нелидов – Н.П. Шишкину, 10 апреля 1890 г. (АВПРИ. Ф. 180. Оп. 517/2. Д. 3218. Л. 89–89 об.). 651 Депеша А.И. Нелидова от 27 июня 1891 г. (РГИА. Ф. 797. Оп. 61. 2 отд. 3 ст. Д.146. Л. 31–32). 652 Там же. Л. 29. См.: Записка секретаря посольства А. Смирнова о желательности назначения на Афон лица духовного звания в качестве русского агента от Св. Синода, 1891 г. (АВПРИ. Ф. 161. Санкт-Петербургский Главный архив. ΙΙ-9. Оп. 47. Д. 8. Л. 3–14). Мысль о необходимости посылки на Афон духовного лица-архимандрита высказывал в 1900 г. солунский консул Иларионов (РГИА. Ф. 797. Оп. 70. 2 отд. 3 ст. Д. 18. Л. 62–62 об.). 657 Имеется в виду «Окружное послание Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви ко всем православным христианам», изданное 6 мая 1848 г. и подписанное четырьмя патриархами – Константинопольским Анфимом, Александрийским Иерофеем, Аниохийским Мефодием и Иерусалимским Кириллом, а также членами Константинопольского, Антиохийского и Иерусалимского Синодов. Послание составлено в ответ на энциклику Римского папы Пия IX, содержавшую призыв к объединению Церквей. |
| Ввиду продолжительного пребывания патриархов на Балканах, в Братстве постепенно обозначились два центра силы: один в Иерусалиме, возглавляемый наместником-епитропом, другой – в Константинополе и Дунайских княжествах, в лице патриарха. «Привилегированная» балканская ветвь стремилась играть руководящую роль в Братстве, что встречало противодействие палестинской ветви, несущей основные тяготы удержания Св. мест. По данным Арсения Суханова , патриарх Паисий и его «питроп» в начале 1650-х гг. столь активно стремились друг друга «переменить», что их пытался мирить даже иерусалимский паша. 917 Непростые отношения были в 1680-х гг. у патриарха Досифея с его палестинскими наместниками, писавшими: «...если и патриарх станет жить в доме своем и управлять с насилием, да будет анафема». Досифей негодовал: «Отцы, какое зло мы сделали вам? Братья св. Гроба подвергаются опасности в мире и бедствуют, и мы сделали святость вашу хозяевами дома и келий ваших. какое зло мы причинили вам? Ведь когда приходит письмо от вас, вы причиняете нам страдание, и мы впадаем в болезнь». 918 Видя, что раздоры святогробцев грозят ввергнуть Братство в тяжелые долги, Досифей демонстративно грозил отказаться от престола. Голос противоположной стороны полтора века спустя запечатлел Порфирий Успенский , беседовавший с секретарем Братства Анфимом о тогдашнем патриархе Кирилле. Анфим, Кирилла не любивший, попрекал его бесконтрольной растратой святогробской казны и аморальной жизнью. «Между нами водворилось разделение, – жаловался секретарь. – Те, которые окружают патриарха, с гордостью говорят нам: мы патриаршие, а вы монастырники!» 919 В 1714 г. палестинские митрополиты и монахи резко выступили против намерения патриарха Хрисанфа возводить в архиереи игуменов святогробских монастырей в Молдавии и Валахии. 920 Протест имел успех, но в целом верхушке Братства (порядка 30 монахов) было трудно выработать какую-то единую линию поведения, поэтому в Иерусалимской церкви патриархи обычно доминировали над лидерами Братства. Сирийские монастыри: источники |
| 6. Документа, посланного чрез посредство Австрийского императора Амвросию патриархом Анфимом в 1847 г., в сводах (архивах) не сохраняется. Найдена однако патриаршая грамота Амвросию, приложенная к 3-му письму к м. Иосифу, в которой Амвросий обличается, как отступник от церкви, как рукополагающий людей подозрительного поведения, как ослушник предписаний начальства, сообщенных ему митрополитом Карловичем 9 . В сем же письме предписывается ему возвратиться, если желает заслужить прощения церкви; если же он не исполнит предписания, пусть ведает, что будет низложен не только он и подвергнут наказанию, но и все те, которых рукоположил. 7. Был ли судим Амвросий и произнесен ли над ним приговор, нет никаких сведений. Своды (архивы) от времени последнего письма Карловичу 10 до смерти Амвросия, т. е. до 1863 г., пересмотрены, но никаких сведений об этом вопросе не оказалось. Из всего вышеизложенного вытекает следующее: Бывший некогда архиереем Боснии Амвросий низложен вследствие противозаконных его поступков. Все же им совершенное рукоположение и священнодействие, следовательно, не действительно. Патриархия 6-го мая 1892 г. Главный секретарь святейшего Синода Александридис. (М. П.) 2. Причины, вызвавшие вторую поездку на Восток Так как вторая поездка на Восток не вызывалась потребностью со стороны единоверной нашей братии, христиан Ветковского согласия, но такое путешествие было не что иное, как хитрый план, удуманный Мельниковым для своего корыстного обогащения, то я намерен объяснить вам, возлюбленная о Христе братия, насколько мне известно о том, на что потребовалась Мельникову такая поездка на Восток и какие средства он употребил и употребляет доселе. 1) Он, Ефимий Мельников, имея непреоборимую жадность к деньгам, и вследствие такого пристрастия к наживе денег, против убеждения своей совести, из беспоповского землеоратая сделался беглокриничным попом. До принятия этого новоизмышленного иерейского сана, мельников неоднократно покушался перейти в Единоверие: об Единоверии он говорил очень одобрительно, и даже давал своим друзьям советы, ничто же сумняся, идти в Единоверие. |
| Училищные дела наши при сильном влиянии моем на них идут порядочно. В здешней типографии отпечатана первая кафизма арабской псалтири, в числе 3000 книжиц, и кроме того продолжается тиснение арабского Апостола и изъяснения псалтири на греческом языке, написанного иерусалимским патриархом Анфимом. Попечительство патриаршей школы с нетерпением ожидает разрешения владыки Кирилла отпечатать краткий катихизис и Св. историю на арабском, кои сочинены о. Спиридоном. Сличение же цветной триоди арабской с греческой продолжается деятельно. И она будет тиснута. Постройка патриаршего училища в Крестовском монастыре в размерах огромных подвигается к окончанию. Советы и распоряжения мои по этому делу охотно принимаются и исполняются сотрудниками моими по попечительству училищному. Начальник помянутого училища о. Дионисий находит во мне сильную опору и через меня успевает достигать того, чего желает душа его и чего он не смеет домогаться у своих. Соэфоры действуют заодно со мною с замечательным рвением и единодушием. Нам удалось одеть воспитанников патриаршего престола довольно прилично и снабдить их всем нужным; удалось также учреждение школы в Лидде. Я употреблю все мое влияние в эфории на то, чтобы пошло правильное обучение детей в Вифлееме, Бетжале, Набулусе и Назарете. Воспитанники здешней патриаршей школы приходили поздравлять меня с Светлым праздником. Чем менее я ожидал сего, тем более убедился в признательности ко мне здешнего духовенства за труды мои по устройству училищ. Есть у меня мысль побудить патриарха к учреждению здесь особого попечительства о сиротах, вдовах и бедных. Я с охотой принял бы участие и в этом евангельском деле и дал бы ему верное и благое направление. Как вам это кажется? Поздравляя армянского патриарха с Светлым праздником, я, между прочим, говорил ему, чтобы он заодно с нами отстаивал Гефсиманское поклонение против натиска латин. Он обещался сделать это и уже сговорился с наместником нашего патриарха. Что касается до Хафиза-паши, то он думает тайно отправиться в Яффу, или Набулус дней на десять, дабы избавиться от настойчивости папистов и выиграть время. Это умно. |
| —441— лию, а тело его верёвками протащили по большим улицам столицы и бросили в Пелагиевых могилах. Пятого индикта вследствие бездождия стояла такая жара и засуха, что не было даже росы. Источники иссякли, а потому и бани были закрыты, ибо водоёмы были пусты. Поэтому Константин решил возобновить водопровод, устроенный Валентинианом царём и разрушенный Аварами при царе Ираклие. Собрав в римской державе многих рабочих, искусных в строительстве и предоставив им большие средства из казённых денег, он довёл это предприятие до конца. Златолюбец, ненавистник Христа, Константин оказался новым Мидасом и собрал всё золото. При этом случалось, что при взимании податей плательщики вынуждаемы были продавать плоды земледелия за столь дешёвую цену, как одна монета за шестьдесят модий (мер) пшеницы и семьдесят модий ячменя, и за ничтожную сумму припасов можно было купить весьма много. Люди неразумные объясняли это плодородием земли и благоденствием, но благомыслящим это казалось делом тирании и жадности и считалось недугом бесчеловечия. Седьмого индикта у Константина родился сын, которого назвал Анфимом. В тоже время Никита, архиерей столицы, возобновил некоторые от времени пострадавшие постройки при соборном храме и соскоблил восковые и мозаичные изображения Спасителя и святых, находившиеся в большом и малом помещениях выходов, которые Римляне называют секретами. Кроме того, Константин отправил посольство к славянским князьям и возвратил давно пленённых ими христиан с островов —442— Имвра, Теледа и Самофракии, заплатив им за них шёлковыми одеждами. Число этих пленных простиралось до двух тысяч пятисот человек. Призвав их к себе и понемногу одарив, он предоставил отправляться, куда угодно каждому. В апреле месяце седьмого индикта в великую субботу Константин венчал жену свою Евдокию августой; на следующий день двух сыновей своих Христофора и Никифора он возвёл в кесарей, а Никиту в консула (nobilissimus). Во время царского обычного выхода в соборный храм они праздновали консульство и проходившему народу раздавали деньги, начиная от дворца и до храма. |
| Чтобы получающие патриарший сан «через симонию» не имели никакой надежды на получку ежегодной тысячной дачи, русскому резиденту в Константинополе повелевается наблюдать за тем, как и при каких обстоятельствах совершилась перемена на патриаршем Константинопольском престоле, о чем немедленно доносить Святейшему Синоду и иностранной коллегии. И только когда, по донесении резидента, «таких перемен в тамошних Константинопольских патриархах не окажется, но престолоправительствуют правильно и общим правоверных избранием по смерти предместника своего, а не чрез симонию сан патриарший на себя восхитив, то таковому и впредь повсегодно оную определенную по тысяще рублев на год милостыню, из означенной же пятитысячной рублевой суммы, отпускать вышереченным образом» 133 . Кроме денежных дач патриархам иногда посылались очень ценные подарки. Так, в 1626 году Иерусалимскому патриарху Феофану от царя и Филарета Никитича посланы были «серебряные вызолоченные рукомойник да лахань, весу в обоих 31 гривенка (15 1/2 фунта) и сорок золотников, а гривенка по 5 рублев, итого 159 рублей, 6 алтын». В 1644 году тому же Феофану послано было с архимандритом его Анфимом 10 окладных икон, «а на оклад на те иконы пошло ефимочного серебра, которое взято из сибирского приказу, пуд, 8 гривенок и 25 золотников, цена по 7 рублев фунт, итого 337 рублев, 27 алтын, 3 деньги. Да на тот же оклад пошло листового золота 7300 листов, цена по 9 рублев, по 24 алтына, по 2 деньги тысяча; итого 71 рубль, 6 денег. Да на венцы и на подписи взято из казны ж 44 золотых, по рублю золотой, итого 44 рубли. Да серебряным мастерам, от того иконного окладу от дела дано 65 рублев. Всего на иконный оклад изошло 517 рублев, 28 алтын, 3 деньги». В то же время Феофану сделана была и послана шапка (митра) ценою в 880 рублев, 29 алтын» 134 . В то же время и Александрийскому патриарху Иоанникию посланы были: 4 местные, обложенные серебром иконы, драгоценная митра из золота и каменьев «с яхонты и лалы и с изумруды и жемчугом обнизана», а также «святительская одежда со всею службою и понагея и посох» 135 . |
| Возвратясь в Ветрянку в 1754 году, Анфим стал называться «епископом кубанским и Хотинския Раи». Из Ветрянки поехал он наконец в Боровицу, где московская барыня, а теперь игуменья Елизавета с молоденькими дьякониссами и с попами Буркиными уже более года нетерпеливо ожидали возвращения своего архипастыря. В ветковских пределах он пробыл самое короткое время, необходимое только для сборов в дальний путь. Вместе с Елизаветой и дьякониссами, с попами и клириками им рукоположенными, и некоторыми своими приверженцами из мирян, всего с 15 человеками, поехал он в Хотинскую Раю, где обещал своим домочадцам тихое и безмятежное жительство. Дорогой Анфим очень сблизился с молоденькими дьякониссами: обе они сделались беременны. Проезжал Анфим гласно, с некоторою даже торжественностью, называя себя православным епископом, посланным будто бы от русского правительства в польские владения и в Молдовлахию отыскивать там беглых русских раскольников и вывозить их назад в Россию. Так сказался он и в местечке Радомысле. Случившийся в то время в этом местечке епархиальный католический епископ, узнав от своих людей о такой миссии проезжавшего Анфима, хотел подробнее и точнее удостовериться в том и послал за Анфимом, требуя, чтоб он немедленно явился к нему. Анфим перепугался и поскакал наскоро по дороге в Житомир. Его бегство возбудило в бискупе сильное подозрение; была послана погоня, и в двух милях от Радомысля Анфим со спутниками был схвачен и привезен к бискупу. Бискуп рассмотрел анфимовы бумаги и удостоверился, что он обманщик и никакого поручения от русского правительства не имеет. Вообще Анфим показался ему лицом подозрительным. Неточные, неопределительные и сбивчивые его ответы, а больше всего рваные ноздри внушили прелату подозрение, что это какой-нибудь преступник, бежавший с русской каторги. Он посадил Анфима в тюрьму вместе с дьякониссами и всем его причтом. «А которые были с бородами попы и мужики, тех всех перебрил, а его (Анфима) не брил, и деньги и сосуд его церковный и ризницу, которой у него было сот на пять, обрал». |
| Тексты мессы в честь К. и И. в основном заимствовались из общего проприя мученикам, в чтениях на день их памяти содержалось сжатое изложение агиографического предания с упоминанием о мощах, к-рые почитались в Риме (Missale Romanum ex decreto Sacrosancti Concilii Tridentini restitutum. Venetiis, 1574. P. 439; Breviarium Romanum ex decreto Sacrosancti Concilii Tridentini restitutum. Antverpiae, 1604. P. 964). В Римский Мартиролог под 26 сент. включено краткое сказание о К. и об И. В нем сообщается, что мученики пострадали в Никомидии при имп. Диоклетиане и президе Евтолмии, их тела были перенесены в Рим и впосл. положены в Латеранском баптистерии (Martyrologium Romanum ad novam kalendarii rationem et ecclesiasticae historiae veritatem restitutum. R., 1583. P. 171). В примечаниях ко 2-му изданию Мартиролога (1587) кард. Цезарь Бароний указал на поминовение К. и И. в греч. минологиях и на существование греч. версии «Мученичества...», к-рая, по его мнению, менее достоверна, чем латинская. Также кард. Ц. Бароний отметил случаи смешения К. с Киприаном Карфагенским и обратил внимание на ложную датировку его кончины в правление имп. Клавдия. Согласно Баронию, верная датировка следует из упоминания о еп. Анфиме; его кардинал отождествил с Анфимом , еп. Никомидии, пострадавшим в нач. IV в. (Martyrologium Romanum... accesserunt notationes auctore Caesaro Baronio Sorano. Venetiis, 1587. P. 437-438). Начиная с XII в. в средневековой лит-ре получил известность образ К.- бывшего чародея, ставшего образцовым пастырем и чудотворцем, а затем принявшего смерть за Христа. Самым ранним примером считается трактат Гиральда Камбрийского «Церковная красота» (ок. 1190), в котором среди текстов о добродетельных святителях, обладавших властью над злыми духами, изложена легенда об обращении К. ( Giraldus Cambrensis. Gemma ecclesiastica. I 27//Opera/Ed. J. S. Brewer. L., 1862. T. 2. P. 96-99). В «Зерцале истории» Винцентия из Бове († ок. 1264) приведен пересказ «Обращения...» и «Мученичества...», за к-рым следует гл. |
| С соблазнительной историей Афиногена имеет тесную связь история и третьего раскольнического епископа – Анфима. Это был чернец пожилых уже лет, человек быстрого ума и довольно начитанный, но в высшей степени своенравный, упрямый и надменный. Гордость и сгубила его, сделала „посмешищем для всех“. Сначала, к общему удивлению знавших его старообрядцев, Анфим назвался попом и стал отправлять священнические службы в им самим построенной и освященной церкви, в четырех верстах от Ветки („между Гомлею и Веткою, при Соже реке“, по словам Алексеева), в местечке Боровицах, где основал он жительство, прибежав из Москвы с одним купеческим семейством и какой-то слабоумной богатой барыней, которых умел забрать в свои руки 35 . Не довольствуясь тем, что выдал себя попом, он задумал еще, по примеру Афиногена и при его содействии, сделаться епископом. Для поставления в епископы он нарочно ездил к Афиногену: тот поставил его на первый раз только в архимандриты. В этом звании Анфим, нисколько не стесняясь, начал действовать по-архиерейски, и даже поставлял священников; но все-таки он видел нужду, порядка ради, получить архиерейское поставление, за которым и обратился еще раз к Афиногену. Этот последний не отказался поставить Анфима и в архиереи; но озабоченный распространившимися тогда слухами о его собственном самозванстве, не нашел возможным ни сам приехать для этого к Анфиму, ни его пригласить к себе, потому что не имел определенного местопребывания. Условились, чтобы поставление совершено было заочно: в назначенный день, именно в великий четверток, 11 апреля 1753 года, тот и другой должны были служить литургию, и в обычное время Анфим должен был возложить на себя архиерейские облачения, а Афиноген – прочесть молитвы на поставление епископа. Анфим исполнил условие в точности, – в определенное время, за торжественной службой, при большом стечении народа, облекся в архиерейские одежды и затем продолжал литургию по архиерейскому Служебнику; а что касается Афиногена, то в это время он был уже католиком и записался на службу в польские войска: если он вспомнил тогда об Анфиме, облекавшемся в чин архиерейства, то без сомнения только затем, чтобы поглумиться и над Анфимом и над всеми раскольниками... |
|
|
