| Что терния и волчцы в добром семени, то нечистые помыслы в душе монаха. И что омертвение членов (у мед. антонов огонь), хотя врачуемое, но никогда не исцеляемое совершенно, то памятозлобие в душе монаха. Как червь точит дерево, так вражда - сердце монаха. Как моль портит одежды, так клеветничество сквернит душу монаха. Что дерево высокое и красное, но не имеющее плода, то монах гордый и высокомерный. Что плод красный снаружи, а гнилой внутри, то монах завистливый и недоброжелательный. Как бросивший камень в чистый источник мутит его; так ответ монаха, произнесенный с гневом, возмущает ум ближнего. Как пересадивший дерево, покрытое плодами, и плод губит, и листы на дереве сушит; так бывает и с монахом, который оставляет место свое, и переходить на другое. Что здание основанное не на камне, то монах не имеющий терпения в скорбях. Представь, что иной, предстоя царю и беседуя с ним, по зову подобного ему раба, оставляет дивную и славную беседу с царем, и начинает беседовать с рабом; подобен сему и тот, кто разговаривает во время псалмопения. Вразумимся, возлюбленные, Кому предстоим. Как Ангелы, предстоя с великим трепетом, совершают песнословие Создателю; так и мы со страхом должны предстоять во время псалмопения. Да не будет того, чтоб только предстояли тела наши, а ум мечтал. Что ладья в волнах моря, то монах в делах житейских. Но соберем свои помыслы, чтобы иметь похвалу пред Богом нашим; претерпим искушения врага нашего, чтобы прославиться. Похвала монаху - терпение в скорбях, похвала монаху - нестяжательность, смиренномудрие и простота, прославляющие его пред Богом и Ангелами. Похвала монаху - безмолвие и бдение с умилением и слезами. Похвала монаху - любить Бога от всего сердца, и ближнего как самого себя. Похвала монаху - воздержание в пище, воздержание языка, согласование слов с делами своими; похвала ему, если терпеливо пребывает на месте, и не переносится туда и сюда, как сухие сучья переносятся ветром. Горе мне, возлюбленные мои! ибо стал я подобен мехам у кузнеца, которые наполняются и пустеют, ничем не пользуясь от ветра; а так и я, описывая добродетели стада Христова, сам не имею в них никакой части. |
| В качестве корреспондента дружественного гарибальдийскому делу издания Бенни находился в самом лагере гарибальдийцев. В день Ментанской битвы он выехал на маленькой тележке, запряженной одною лошадью, и тащился вслед за шедшим в дело отрядом. Когда началась роковая схватка, Бенни увлекся интересом сражения и, забираясь все далее и далее вперед, заехал в самое жаркое место драки. Это случилось в те минуты, когда гарибальдийцы, после ожесточенных стычек с папскими войсками, были внезапно окружены и смяты свежими силами французской кавалерии. Изнемогавший гарибальдийский отряд, при котором находился Бенни, смешался, дрогнул и начал отступать в таком смятении и беспорядке, которое правильнее следует назвать не отступлением, а бегством. Французская кавалерия, пришпорив коней, стремительно неслась в погоню за измученными волонтерами и, нагоняя расстроенные ряды их, усеивала поля Ментаны изувеченными трупами. В это время, следуя за бегущим отрядом гарибальдийцев, Бенни увидал двух волонтеров, которые с трудом уносили тяжело раненного третьего. За ними, махая обнаженными саблями, гнались три французские кавалериста. Бенни видел, что погибель всех этих людей неминуема. Он, долго не думая, соскочил с своей повозки и предложил положить в нее истекавшего кровью раненого и поскорее увезти его. Предложение это было принято и больного увезли, а безоружный Бенни, оставшись пешим, был настигнут преследовавшими отряд кавалеристами, из которых один ударил по нем саблею и отсек ему кисть левой руки. Помочь Бенни и перевязать ему отрубленную руку было некому, и Бенни, истекая кровью, тащился, отыскивая один из перевязочных пунктов, но не мог найти ни одного из этих пунктов, потому что все они были сбиты. Ослабев от потери крови, Бенни пал на поле битвы, где и был отыскан в бесчувственном состоянии. Плохой уход в подвижном гарибальдийском госпитале докончил остальное; легко излечимая вначале рана Бенни скоро приняла характер раны неизлечимой; у Бенни сделался антонов огонь и быстро прекратил его молодую, восторженную и бесчестно оклеветанную жизнь. (Таково первое сказание о его смерти, — ниже, через одну главу, следует другое, принадлежащее г-же Якоби и во многом представляющее дело иначе.) Глава сорок вторая |
| На бане крыша только занялась, ее скоро стащили. Отворили дверь в баню; там ни жива, ни мертва, сидела, прижавшись к углу, жена Егорова с малолетнею дочерью. Они были чрезвычайно перепуганы, но ничем невредимы. Их спас Господь от видимой смерти, и при том самой ужасной смерти. Когда Егор в испуге бросился в пламя, чтобы выбежать из бани, жена, не помня как и почему, успела затворить за ним дверь и осталась на волю Божию в бане с дочерью. Пламя не успело еще пробраться к ним, как уж залит был пожар. Между тем, Егор, нагой, весь обожженный прибежал домой к матери. «Матушка, прости меня окаянного, – были первые слова его, – Господь наказал меня за тебя». Медицинских пособий подать было не откуда, да и поздно. Антонов огонь быстро начал охватывать все обожженные места тела Егорова. Позвали священника. Егор исповедовался с таким самоосуждением и сокрушением, что подобного покаяния редко можно встретить. Егор мучился целую ночь и весь следующий светлый день. Он все стонал и молил мать о прощении. К вечеру светлого дня он был покойником. 4. Родители и дети В наше время часто слышатся жалобы на детей: там, слышишь, дети не чтут своих родителей – часто оскорбляют их, а там – совсем испортились: занялись воровством, предались пьянству и распутству. Господи Иисусе! Что ж это такое? Отчего это дети наши так испортились? Где причина всему этому? Не возводите, родители, порчу ваших детей на других; вините прежде всего самих себя: яко древо доброе плоды добры творит, а злое древо плоды злы творит. Дети наши, не говорю о нашем не добром воспитании их, – еще от чрева матери расположены к порочной жизни. Ибо в беззакониях зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя ( Пс.50 ), вопиял еще царь Давид, оплакивая свои грехи. Дети есть образ и подобие родителей. Все доброе и хорошее, и все худое и злое родители передают еще в самом рождении детям: отличные душевные дарования – умственные способности, доброта сердца, и наоборот: душевные недостатки и нравственные пороки, а также телесные достоинства – цвет и красота лица, крепкие силы и здоровье, и все телесные недостатки и пороки – все это передается по наследству от родителей детям. Отцы наши согрешиша, и несть их, мы же беззакония их подъяхом, взывал с плачем один пророк (Плач Иеремии V, 7). Внемли же, родитель, и ужаснись! Ты предаешься нетрезвости, ты портишь, отравляешь спиртными напитками свою кровь; знай же, от тебя родятся и дети с заразною кровью, с расположенностью к спиртным напиткам; придя в возраст, дети пойдут по твоим стопам и даже превзойдут тебя – станут еще горшими пьяницами. Испортивши свою кровь спиртными напитками, ты, вместе с расположенностью к пьянству, наделяешь своих детей еще разными болезнями: худосочием, золотухою и слабостью сил, отсюда: леность, неохота трудиться и склонность к воровству – вот неотразимые и роковые последствия пьянства, которые также наследуют от тебя дети! |
| Сестра вздумала играть в карты; брат тогда поставил мне стул подле Е. К. Поиграв несколько, сестре вздумалось печатать письма. На столе стояли две зажженные свечи, а сестра для большого удобства зажгла еще свечку в маленьком подсвечнике. Е. К. заметила сестре, что нехорошо, когда горят три свечи на столе; не обратив внимания на это предостережение, сестра продолжала печатать и не потушила третьей свечки. Недели за две перед тем гостила у Софьи Петровны одна знакомая; когда она для меня гадала в карты, всегда ложились все пики, так что она, наконец, стала прятать их от меня. На другой день после свидания с братом у сестры ему сделалось хуже, а на третий день он скончался от воспаления кишок, перешедшего в антонов огонь. Кончина брата поразила и огорчила меня несказанно. Взявши 28-дневный отпуск, в сентябре я отправился к матушке в деревню с сестрою Марьею Ивановною и дядею Иваном Андреевичем. Во время пребывания в Новоспасском я прихварывал, что впоследствии повторялось всякий раз, когда я бывал в деревне. Накануне моего отъезда из Новоспасского зять мой Яков Михайлович Соболевский выразился, не помню по какому поводу, о неверности жены моей таким положительным образом, что меня взорвало, и я тут же сказал ему, если так, то я брошу жену, в чем он усомнился. Все время обратного пути я был в лихорадочном состоянии. Оскорбленное самолюбие, досада, гнев попеременно мучили меня . Четыре свечи освещают вашу комнату: неосторожный слуга выносит одну из них. Вы остаетесь пять, шесть минут с тремя свечами: не знаю, что может случиться с вами, но люди опытные будут опасаться за вашу участь… Я не поверял на опыте опасности сидеть в комнате с тремя зажженными свечами, потому что в моем кабинете большею частию горят только две свечи. Но я не сомневаюсь, что весьма страшно сидеть при свете трех свечей; вспомните, что в Тартаре три Парки, трое судей, три фурии и Цербер трехглавый: очевидно, что три свечи — символ этой роковой тройственности. При трех свечах вам угрожают смертию три Парки, грозным приговором трое судей, страшным лаем трехзевный Цербер, ужасною карою три фурии: после этого посудите сами, как же не смотреть за слугами, которые так часто имеют неосторожность оставлять вас в комнате, освещенной тремя свечами . |
| В то время Аристотель управлял всеми умами. Ему верили, что кометы суть массы испарений, поднявшихся в высшие слои воздуха и зажженных противным действием ветра. Люди весьма ученые, как то: Бакон, Галилей, Кеплер, Кассини, Лагир — разделяли это мнение, которое еще более подкреплялось тем, что кометы очень часто казались не имеющими в себе плотности, и многие полагали возможным видеть звезды сквозь их состав . Особенно медики стояли за мнение Аристотеля и завладели кометами, как вещию им принадлежащею, по их вредным и болезнетворным качествам: из их вида они выводили даже наблюдения физиологические и патогномонические. Бледность кометы предвещала летаргию, плерезию, перипневмонию; краснота, цветистость были знаками горячек, кори, просовид-ной сыпи; голубоватость означала чуму, антонов огонь, золотуху, чесотку; наконец, золотистый цвет был предвестником желтухи, сплина, меланхолии, черной желчи, мании и пр. Явилось новое поколение медиков и астрономов, и все эти идеи изменились. Кометы признаны были твердыми и самыми безвредными телами; расстояния» их были вычислены, афелии и перигелии определены, описываемые ими обширные эллипсы и обращение около общего центра обозначены; даже дошли до предсказания их возвращения. Комета 1607 года была наиболее известна. Несмотря на авторитет некоторых ученых, очевидно, что она не имеет ничего общего с бывшею в сентябре 1807 года. Семьдесят пять или семьдесят шесть лет составляют ее периодический курс. Она появилась в 1531 году и была видима с 6 августа по 3 сентября; потом возвратилась 26 сентября 1607 года и скрылась 26 октября. 26 августа 1682 года она снова явилась над Близнецами и для простого глаза казалась звездою второй величины; хвост ее имел почти 30 градусов. Галлей узнал эту комету и предсказал ее возвращение в 1758 или 1759 году что действительно и случилось. В 1835 году она опять появилась. Следовательно, эта комета не имеет ничего общего с кометою 1807 года, и ученые, утверждавшие в то время противное, очевидно, были очень жалкие ученые. |
| Подобно сему на страшном суде грешники достойно и праведно будут наказаны не только по душе, но и по телу, которому они давали власть над собою и чрез которое служили греху. Каждый член тела будет напоминать грешникам о тех грехах, которые через него были совершены. Горящий в пламени язык будет напоминать им о грехах языка: о богохульстве, о кощунстве, о хуле на Бога, о ропоте на Него, о лжи и обманах, о клеветах и осуждениях ближних, о ругательствах, особенно о сквернословии. Примером подобной казни служит богач Евангельской притчи, который, будучи по смерти низвержен в ад, просил Авраама послать нищего Лазаря для того, чтобы Лазарь каплею воды устудил язык его, палимый нестерпимым жаром. Невыносимая боль чрева, от которой в адских муках непрестанно будет стонать грешник, будет напоминать ему о грехах чревоугодия, особенно пьянства. Лютые страдания, которым будут поражены руки грешника, будут напоминать ему о грехах, которые совершены через руки: о буйстве, о кровопролитии, о воровстве и грабительстве, и о других. Тоже должно сказать о всех других членах. Невыносимая боль, о которой слабое понятие дают Антонов огонь и грудная жаба, будет вечно обличать грешников в тех грехах, для которых орудием служило тело. Пусть все эти адские телесные муки примут к сведению все грешники и мыслию о них, страхом подвергнуться им удерживают себя от тех грехопадений, которые совершаются через тело. Примером памятования о грехах, совершаемых чрез тело, может служить Давид, который тяжко согрешил пред Богом, осквернив свое тело прелюбодеянием, и хотя получил прощение от Бога за сей грех, всю жизнь помнил его и при воспоминании о нем омочал слезами ночное ложе свое. Грех мой предо мною есть выну, говорит он и уже не повторял его. Пусть каждый грешник по примеру Давида размышляет о тяжести грехов телесных и, воспоминая о них, пусть трепещет страшного дня судного и сим трепетом удерживает себя от них. И чем горче это воспоминание, тем оно спасительнее. Лучше здесь на земле тревожить себя этими воспоминаниями, укорять себя за содеянные грехи, возбуждать против них свою совесть, чем вечно вспоминать о них в аде, страдать в адском огне. |
| 16 ноября 1808 г. он был пострижен в монашество с именем Филарет (в честь св. Филарета Милостивого, память 1 декабря). Через пять дней был рукоположен в иеродиакона, а 28 марта 1809 г. посвящен в иеромонаха. 11 марта 1812 г. – архимандрит. В июле 1811 г. был назначен ректором С.-Петербургской духовной академии и профессором богословских наук. 5 августа 1817 г. был рукоположен в епископа Ревельского, викария С.-Петербургской епархии. Через два года (15 августа 1819 г.) преосвященный Филарет назначается архиепископом Тверским и членом Святейшего Синода. 3 июля 1821 г. 38-летний Филарет был поставлен во главе древнейшей кафедры (архиепископом, а с 1826 г. митрополитом Московским), которую возглавлял 46 лет. Умер в 1867 г. в день (19 ноября), о котором он был извещен за несколько месяцев явившимся ему родным отцом. Многих современников изумляла богатая многообразными дарованиями личность святителя Филарета. Во всех областях, где протекала его деятельность, он оставил глубокий, яркий след. Как архиерей он был духовно мудрым, неутомимо ревностным, справедливым и внимательным. В богословии ученость и глубина соединялись со строгостью в отношении чистоты православного учения. Многочисленные проповеди отличаются высотой мысли, тщательной продуманностью и отточенностью выражений. Среди множества совершаемых им дел он стяжал дар молитвы. «Бывали случаи исцелений по его молитвам. Так одна восьмилетняя девочка, бывшая в полном расслаблении, тотчас стала ходить, как только мать поднесла ее под благословение святителя Филарета. Девица, бывшая в продолжение 13 лет немою, тотчас заговорила, как только святитель, благословив, спросил ее: «Как тебя зовут?» и заставил ее тут же прочитать молитву Господню. У одного купца появился в руке антонов огонь. Доктора уже решили отнять руку, но болящий, через своего приходского священника, попросил с верою молитв у святителя Филарета, и вслед за тем увидел во сне, что владыка благословил его: проснувшись, он почувствовал себя лучше, и когда явились врачи для операции, то рука, к их изумлению, оказалась совершенно белою, так что ни в какой операции не было надобности. Один купец, заблудившийся в киргизской степи во время страшного бурана, призвал в молитве святителя, и в дремоте увидел святителя, который благословил его, промолвив: «Бог благословит тебя продолжать путь благополучно», и купец был спасен. Много и других подобных случаев было с благоговейными чтителями памяти святителя Филарета» («Жизнеописания отечественных подвижников благочестия XVIII и XIX веков». Ноябрь. Издание Введенской Оптиной пустыни, 1994. С. 487–488). |
| (О, как возмутительны для нравственного чувства эти уличные соблазны, как нужно бы преследовать их общими силами!). Таковы и комнатные грехи, но более или менее открытые, как например, скоромная пища в посты, неприличные свидания с другим полом, вольные речи о святой вере и насмешки над священным, хвастовство своими скверными делами ( Пс.93:4 ) – это странное свойство греха. «Что же (спросят), – разве тайный грешник лучше, чем явный»? В сущности дела, не желателен ни тот, ни другой. Однако тайный грешник, а особенно с совестливым преднамерением не соблазнить других, менее отвечает пред Богом. Он еще имеет некоторую власть над собой, потому что не допускает обнаружиться своим постыдным привычкам. Иное дело – злоумышленностъ, затаенная вражда, клеветы: на сей раз, действительно, лучше видеть явного грешника. Но в других грехах тайный грешник менее вреден и, таким образом, меньше виновен пред Богом, Он только больше вредит самому себе; потому что, скрывая свое тайное зло, лишает себя посторонней помощи к исправлению. Явный же грешник, как «антонов огонь». Путем своего соблазна он быстро распространяет грех. Хоть и не все соблазняются его грехом, но слабые, вообще, или допускавшие когда-либо тот же грех легко увлекаются его примером. – О, благоразумный христианин! не присоединяй ты к твоему тяжкому греху новой вины – соблазна ближнему. Не обольщай себя и тем, будто никто не видит тебя и не следит за тобой, когда ты на глазах других допускаешь какое-либо постыдное дело. Поданный соблазн спеши пред соблазненными тобой загладить противоположным добрым делом. Основание или одно одобрение основываемых увеселительных заведений и народных игрищ «Везде оставим следы веселья» ( Прем.2:9 ), «и похвалил я веселье» ( Еккл.8:15 ). Это уже сознательный соблазн, намеренный вызов других ко греху. Даже и невинные, по-видимому, развлечения в обществе не совсем безопасны; потому что очень трудно не перейти в них за границу умеренности. Здесь не то, что в скромном кругу своего семейства или родства: здесь люди один другого возбуждают к рассеянности словами и примером, и обладание над собой скоро ослабевает. |
| Я провалялся в лазарете почти восемь дней. Каждый день уносили одного или двух умерших. Главный контингент больных – туберкулезные в последней стадии и цинготные. В лазарете я встретился с бывшим моим попутчиком, американским инженером Шевалье. Ему ампутировали руку, так как после полученной раны в плечо, у него образовался в руке Антонов огонь. Шевалье очень плохо выглядел, и, мне кажется, что он не доживет до освобождения. 12-го октября меня выписали из лазарета, приказали собрать вещи и повели в штаб лагеря. Там собралось около 20-ти человек заключенных мужчин и женщин, которых отправляли в Петербургскую пересыльную тюрьму. 17 человек были, так называемые, «политические» преступники. Это была все молодежь, студентки и студенты, отбывшие на Соловках 2 года заключения, и теперь их всех высылали на три года на вольное поселение в Нарымский край. К моей большой радости, я встретил Игоря Владимировича Ильинского, с которым я сторожил огороды на Соловках. Ему было заменено три года заключения в Соловецком лагере, 5-ю годами тюремного заключения в Москве. Он был на седьмом небе и говорил мне, что этой «милости» он удостоился, благодаря заступничеству каких-то видных коммунистов, его прежних товарищей по какой-то социалистической партии. Если бы я был на его месте, то есть советским подданным, я был бы не в меньшем восторге, так как пять лет тюрьмы в Москве или в Петербурге, без всякого сомнения, во много раз лучше, трех лет заключения в Соловецком лагере. Студенты и студентки ехали в разных отделениях почти пустого тюремного вагона. Меня, Ильинского и вахмистра польской армии Шуттенбаха поместили в одно отделение, и мы устроились с большим комфортом. Шуттенбах был схвачен на польско-советской границе, во время объезда им польских пограничных постов. К счастью для него, польское правительство обнаружило след пропавшего без вести вахмистра, и теперь Шуттенбаха возвращали в Москву, для отправки в Польшу в обмен на советских шпионов, заключенных в польских тюрьмах. Настроение всех моих попутчиков было неудержимо веселое, хотя кроме Шуттенбаха и, может быть, меня, никто не мог помышлять о свободе. Молодежь ехала в дальнюю ссылку, а Ильинский в тюрьму на пять лет. Но достаточно было причин потому, что Соловки и Кемь остались позади и впереди всех ожидало, все-таки, лучшее, а не худшее. Хуже того, что было – не могло быть. |
| Господь в круговращении всех стихий, сил и тел природы: Он премудрою и всемогущею рукою держит их в удивительном равновесии и порядке, Его Дух содержит все эти миры; все эти силы в природе Его силою сильны, все эти стихии Его премудрым умом содержатся в таком согласии и равновесии. Вся тварь да славит Господа, единого Творца всего, и ныне делающего всё везде – на земле и на небе, в морях и во всех безднах. Да возвеличится имя Того Единаго [ Пс. 148, 13 ]. Когда ум наш действует в сердце и дружен с ним, тогда легко голове и работа ума бывает живительна, [верна], дружна; но когда его работа остается только в голове, без участия сердца, оживляющего ум и всё наше существо, тогда скоро неправильною и разрушительною для нервов головных оказывается его работа, и больно и тяжело голове: как котел она делается. И по справедливости наказывается голова: не разноглась с сердцем. На бумаге-то ты хорош, хорошо поёшь, а куда как ничтожен на деле, в любви христианской: как мелок, бессилен, нетерпелив, раздражителен, чужд сердечного участия любви! Отчего меня постигла вчера на исповеди такая страшная сухость сердечная, такая жгучая раздражительность? Не оттого ли, что я не ходил к службам в продолжение Первой недели (не служебная неделя моя) и не постился как должно: пил чай сладкий и ел вдоволь? Не оттого ли, что не приготовил души своей как должно к подвигу врачевать кающихся? Страшно! Сердце мое, кажется, изнежилось и не любит трудов! Это и было видно пред составлением бесед. Как неохотно я принимался за беседу. Не довольство ли во всем научило сердце мое неге и нетерпению? Господи, помилуй! Дивное дело! Я вчера исповедывал с четырех до одиннадцати часов, и хотя немного устал, но, легши спать в двенадцать часов и вставши в четыре с половиной часа, я чувствовал себя бодрым и здоровым! Как хорошо работать Господу! Как Он подкрепляет дивно! А в начале исповеди какая сначала была лень, какая слабость, – надо было только терпеть! Искушал лукавый. Земледелец сеет семена в надежде, что они неведомым для него образом, Божиим велением и промыслом взойдут и принесут плод. Так непременно и ты, сея на нивах сердец человеческих, твердо надейся, что посеянное на многих сердцах человеческих взойдет неведомым для тебя образом и Божиим промыслом, благостию и премудростию и принесет плод. То же и о молитве надо сказать: грех сеять слова без надежды плода от них. Грех молиться без надежды плодов от молитвы. Слова – те же семена. Надо Богу молиться. Враг часто уязвляет своею злобою души наши и палит нас. Это уязвление и распространяется, как антонов огонь 111 , в сердце, если искреннею молитвою веры не остановишь его. А Бог любовию Своею уязвляет души наши, но это уязвление легкое, сладостное, не палящее, а согревающее и оживляющее. |
|
|
