| В 1901-1903 гг. Л. принимал участие в Религиозно-философских собраниях . На 17-м заседании выступил с программным докладом, в к-ром отрицал возможность догматического развития в правосл. вероучении (Записки петербургских Религиозно-философских собраний (1901-1903). М., 2005. С. 354-357) (см. ст. Догматического развития теория ). Вплоть до 1917 г. Л. принимал участие в деятельности организованного в 1907 г. Петербургского религиозно-философского об-ва. 25 нояб. 1903 г. указом Синода Л. был назначен членом учрежденной в 1892 г. Комиссии по сношению со старокатоликами и англиканами под председательством архиеп. Финляндского и Выборгского Антония (Вадковского) . 6 сент. 1907 г. резолюцией митр. Антония (Вадковского) Л. был определен настоятелем Воскресения Христова собора (Спас на Крови) в С.-Петербурге с оставлением в должности профессора академии. 14 сент. того же года рукоположен во диакона, 16 сент.- во иерея с награждением набедренником; 3 окт. награжден камилавкой и наперсным крестом; 14 окт. возведен в сан протоиерея. 15 мая 1914 г. последовало «высочайшее пожалование» Л. золотым наперсным крестом из Кабинета Его Величества. 6 мая 1916 г. награжден палицей. 24 авг. 1909 г. Л. вошел в Исполнительную комиссию Строительного комитета по сооружению в С.-Петербурге храма-памятника в честь 300-летия Дома Романовых. В 1916-1917 гг. был действительным членом Петроградского епархиального комитета Православного миссионерского об-ва. 29 окт. 1911 г. Мин-вом народного просвещения Л. был утвержден законоучителем С.-Петербургского историко-филологического ин-та. В обязанности Л. входило преподавание богословия на 1-3-м курсах, а также истории Церкви на историко-географическом отд-нии ин-та. В 1912 г., когда началась 1-я Балканская война, Л. выступил с проповедью, в которой приветствовал борьбу «христолюбивых народов» за свободу. По мнению Л., рус. народ не должен был оставаться безучастным зрителем «начавшейся, может быть, последней борьбы Креста с Полумесяцем» (Три речи по случаю войны балканских союзников с Турцией. 1913. С. 7-10). |
| ВОСПОМИНАНИЯ СОВРЕМЕННИКОВ О МИТРОПОЛИТЕ АНТОНИИ (ВАДКОВСКОМ) ноября 2002 «...Любящий, простой и смиренный был истинный высокий христианин». сщмч. Философ Орнатский «Угас светильник Русской Церкви, светивший ровным светом, озарявший дебри злых страстей людских, воплощая в себе высокий заветы Христа - любви и всепрощения и мудро управляя рулем корабля отечественной Церкви» " ...Любящий, простой и смиренный был истинный высокий христианин " . сщмч. Философ Орнатский " Угас светильник Русской Церкви, светивший ровным светом, озарявший дебри злых страстей людских, воплощая в себе высокий заветы Христа - любви и всепрощения и мудро управляя рулем корабля отечественной Церкви " архиепископ Донской Владимир (из телеграмм соболезнования по случаю кончины Владыки Антония) " ...Наступили годы неудачной войны и всеобщей смуты - народной и политической, и церковной. Тяжело переживалась она всей Россией, всеми ея сословиями, и еще тяжелее теми, кто стоял на вершинах власти. " Получал я прежде, получаю и доселе предупреждение, что убьют меня, - так начинает домашнее свое завещание почивший, - и потому вынуждаюсь, на случай смерти моей, объявить свою волю " . По своему складу характера он не мог и не умел отвечать на обиды, оскорбления и всяческие личные и служебные огорчения, а глубоко складывал их в сердце своем, зарывал всю эту скорбь и ненависть мира глубоко в тайниках этого сердца и там переживал их. Все общественные и народные несчастья, как и личные поношения, оскорбления, делали его страдальцем. Он страдал за Россию, за попранные ея достоинство и честь в эти смутные годы, страдал за Церковь Православную, страдал и за себя самого и молча переживал эти страдания. В ту пору, когда необходимы были бы сплоченность и взаимная поддержка, в иерархическом составе Церкви была та же разруха, которая переживалась всей Россией. Вспоминаю, как после одной из зимних сессий той смутной поры мы вместе отправились на отдых на дачу Серафимово, и там все ужаснулись его усталости, при которой пульс делал лишь 35-40 ударов. Два дня он лежал безпомощно... |
| протоиерей Георгий Митрофанов Скачать epub pdf Александр Вадковский родился 3 августа 1846 года в селе Царевка Кирсановского уезда Тамбовской губернии, в семье священника Василия Вадковского. Тамбовская губерния была чрезвычайно интересна: с одной стороны, там было много язычников, мордвинов, а, с другой – немало святых. В детстве, когда его отца, бедного провинциального священника, посетил правящий архиерей епископ Феофан Затворник , он сугубо благословил именно младенца Александра, и это стало в семье знамением, что его ожидает особая судьба. В 1860 году Александр закончил Тамбовское Духовное училище и поступил в Тамбовскую Духовную Семинарию. Там он нередко читал часы на службах у святителя Феофана Затворника и окормлялся именно у него. Вообще, у них было что-то общее в характерах, а именно – духовная трезвость. В 1866 году, будучи 20 лет от роду, Александр поступил в Казанскую Духовную Академию. Семья его была бедна, его приняли казенным стипендиатом. Учился он весьма успешно и в 1870, заканчивая Академию, защитил магистерскую диссертацию. Он написал курсовое сочинение, которое было выдвинуто, исходя из его основательности, сразу на соискание степени магистра богословия. Специализировался Александр Вадковский по кафедре гомилетики. В 1871 году он остался доцентом на этой кафедре. Одновременно Александр работает не только как преподаватель, но и как ученый, и как редактор солидного журнала «Православный собеседник». Начался его путь академического профессора. Большая часть профессоров тогда в Казанской Духовной Академии были мирянами. Это характерная особенность для Духовных школ того периода времени. В 1872 году Александр Вадковский вступил в брак с Елизаветой Дмитриевной Пеньковской. Брак это был уникален. Молодой 28-летний доцент взял на себя тяжелый крест – его жена была тяжело больна туберкулезом, и он знал, что она обречена на смерть. Для благочестивого православного человека жениться на человеке смертельно больном – это тяжело еще и потому, что нормальный православный человек не думает, вступая в первый брак, о втором браке. Так что это был, действительно, поступок незаурядный. У него родилось двое детей, но через 7 лет его жена скончалась. Правда, его академическая карьера складывалась весьма неплохо, он к этому времени был уже экстраординарным профессором. Перечень ученых званий в Высших учебных заведениях в России был довольно многообразным: приват-доцент, адъюнкт-профессор, экстраординарный профессор, ординарный профессор, заслуженный ординарный профессор. Поскольку каждому профессорскому званию соответствовал определенный чин, то Александр в тот период времени должен был получить чин статского советника. За этим стоял определенный общественный статус и материальное обеспечение. |
| Победоносцев видел, что епископы хотят ограничения функций самодержца в церковной жизни, потому что восстановление Поместных Соборов и патриаршества выведет Государя из того положения, в котором он находился, а он был главой иерархии. Будучи человеком принципиальным, Победоносцев этого принять не мог и подал в конце 1905 года в отставку, а в 1907 году скончался. Итак, хотя Поместный Собор еще не собрался, главное препятствие было устранено — Победоносцев ушел, а Император Николай II в это время был настроен к Собору весьма благожелательно. Когда 16 января 1906 года к Императору обратился новый обер–прокурор Синода князь Оболенский, который полностью был солидарен с Синодом в его желании собрать Собор, Император подписал указ об учреждении Предсоборного Присутствия, органа, который должен был подготовить созыв Поместного Собора в ближайшее время. Жизнеописание митрополита Антония (Вадковского) Александр Вадковский родился 3 августа 1846 года в селе Царевка Кирсановского уезда Тамбовской губернии, в семье священника Василия Вадковского. Тамбовская губерния была чрезвычайно интересна: с одной стороны, там было много язычников, мордвинов, а, с другой — немало святых. В детстве, когда его отца, бедного провинциального священника, посетил правящий архиерей епископ Феофан Затворник, он сугубо благословил именно младенца Александра, и это стало в семье знамением, что его ожидает особая судьба. В 1860 году Александр закончил Тамбовское Духовное училище и поступил в Тамбовскую Духовную Семинарию. Там он нередко читал часы на службах у святителя Феофана Затворника и окормлялся именно у него. Вообще, у них было что–то общее в характерах, а именно — духовная трезвость. В 1866 году, будучи 20 лет от роду, Александр поступил в Казанскую Духовную Академию. Семья его была бедна, его приняли казенным стипендиатом. Учился он весьма успешно и в 1870, заканчивая Академию, защитил магистерскую диссертацию. Он написал курсовое сочинение, которое было выдвинуто, исходя из его основательности, сразу на соискание степени магистра богословия. |
| Победоносцев видел, что епископы хотят ограничения функций самодержца в церковной жизни, потому что восстановление Поместных Соборов и патриаршества выведет Государя из того положения, в котором он находился, а он был главой иерархии. Будучи человеком принципиальным, Победоносцев этого принять не мог и подал в конце 1905 года в отставку, а в 1907 году скончался. Итак, хотя Поместный Собор еще не собрался, главное препятствие было устранено – Победоносцев ушел, а Император Николай II в это время был настроен к Собору весьма благожелательно. Когда 16 января 1906 года к Императору обратился новый обер-прокурор Синода князь Оболенский, который полностью был солидарен с Синодом в его желании собрать Собор, Император подписал указ об учреждении Предсоборного Присутствия, органа, который должен был подготовить созыв Поместного Собора в ближайшее время. Жизнеописание митрополита Антония (Вадковского) Александр Вадковский родился 3 августа 1846 года в селе Царевка Кирсановского уезда Тамбовской губернии, в семье священника Василия Вадковского. Тамбовская губерния была чрезвычайно интересна: с одной стороны, там было много язычников, мордвинов, а, с другой – немало святых. В детстве, когда его отца, бедного провинциального священника, посетил правящий архиерей епископ Феофан Затворник , он сугубо благословил именно младенца Александра, и это стало в семье знамением, что его ожидает особая судьба. В 1860 году Александр закончил Тамбовское Духовное училище и поступил в Тамбовскую Духовную Семинарию. Там он нередко читал часы на службах у святителя Феофана Затворника и окормлялся именно у него. Вообще, у них было что-то общее в характерах, а именно – духовная трезвость. В 1866 году, будучи 20 лет от роду, Александр поступил в Казанскую Духовную Академию. Семья его была бедна, его приняли казенным стипендиатом. Учился он весьма успешно и в 1870, заканчивая Академию, защитил магистерскую диссертацию. Он написал курсовое сочинение, которое было выдвинуто, исходя из его основательности, сразу на соискание степени магистра богословия. |
| В 1905 году возникло несколько крайне правых монархических организаций, которые считали, что именно они выражают интересы Церкви, а значит – Церковь должна поддерживать их и всю силу своего авторитета полагать для их победы на выборах и в политической жизни страны в целом. Крупнейшая из организаций такого рода была организация «Союз Русского Народа», у которой был даже свой храм недалеко от Конюшенной площади. И в 1906 году руководитель этой партии, Дубровин, пригласил митрополита Антония освятить знамена этой организации в Михайловском манеже. Митрополит Антоний категорически отказался. В органе «Союза Русского Народа», в газете «Русское знамя», была опубликована статья с гнусной клеветой на митрополита Антония, еще несколько правых газет выступили с такими же статьями. Говорили, что он – сторонник разрушения монархии и заигрывает с либералами. Это многих возмутило, потом самому Дубровину пришлось публично приносить извинения митрополиту Антонию. Но митрополит Антоний был непреклонен. Он до конца своих дней настаивал на том, что духовенство не должно участвовать в политических партиях и даже в деятельности Государственной Думы. В 1906 году он демонстративно отказался от должности в Государственном Совете. Вся дальнейшая деятельность митрополита Антония после 1905 года была, в основном, сконцентрирована на предсоборной работе, и, когда эта работа была искусственно прервана в 1907 году, он это очень глубоко переживал. Последние дни его жизни, а он тяжело болел несколько лет, были отмечены ощущением того, что насущнейший вопрос нашей церковной истории, вопрос о созыве Собора и восстановлении патриаршества, так и не решался. Болезнь митрополита Антония стала усугубляться в 1910–11 годах. Последний раз он посетил Синод 16 октября 1912 года, будучи тяжело больным. Скончался же он 2 ноября 1912 года. Его уход из церковной жизни был, конечно, очень печальным явлением, потому что личность митрополита Антония была настолько авторитетна, что во все эти годы общероссийских смут ему удавалось объединять нашу церковную иерархию, в особенности, в вопросах церковных преобразований. Он умел расшевелить пассивную массу нашего духовенства, доказать им необходимость преобразований, он умел умерять требования радикальных реформаторов, и, пока он был жив, серьезных конфликтов среди иерархии не было. Единственная сфера, в которой ему не всегда удавалось предотвратить конфликты, – это сфера политики. Тут у нас, к сожалению, началось дробление духовенства по политическим признакам, духовенство оказывалось в различных фракциях Думы и выступало не с единой церковной точки зрения, а с точки зрения своей фракции. |
| Когда я впервые прибыл туда, там никого не было. Осмотрев местность, где раньше был монастырь, найдя с помощью камчадалов следы бывшей обители, я решил использовать для восстановительных работ в качестве вполне пригодного материала лиственничный лес. Но для полного осуществления задуманного у меня не было денег. В поисках выхода я стал возлагать большие надежды на задуманное мною Камчатское братство. Мой архипастырь, Владивостокский епископ Евсевий, внимательно прочитал мой проект, написанный под впечатлением всего пережитого мною, и ответил: – Блажен, кто верует! Вы, о. Нестор, молодой пастырь, но уже успели вкусить горя людского среди суровой жизни на Камчатке и по доброте своей сердечной ищете путей помощи посредством создания Камчатского благотворительного братства со смелым размахом отделений в чужих епархиях. Ведь вы, короче говоря, залезаете в карман столичных архиереев и их паствы. А ведь едва ли они допустят вас с вашим Братством в свои епархии. Впрочем, многое будет зависеть от Святейшего Синода, который имеет право утверждать подобные братства с широкой программой деятельности. Но если вы верите в благую возможность, я благословляю вас поехать в Петербург. Там, в Синоде, через Петербургского митрополита Антония продвигайте ваш проект Камчатского братства. Со своей стороны я дам вам письмо для вручения его Владыке, председательствующему в Святейшем Синоде, митрополиту Антонию (Вадковскому) . Он архипастырь гуманный и, быть может, пойдет вам навстречу. Расскажите ему подробно об ужасах, с которыми вы столкнулись на Камчатке. И вот после долгих странствий я прибыл в Петербург – город огромный, многолюдный, нарядный и шумный, город чопорных сановников, бездушных в большинстве своем чиновников, город, являвшийся тогда столицей Российской Империи. По прибытии в Петербург я явился к первоприсутствующему в Святейшем Синоде митрополиту Петербургскому и Ладожскому Антонию (Вадковскому) . Он принял меня ласково, внимательно выслушал и отвел мне келью в Александро-Невской лавре, где я мог во время своего пребывания в столице продолжать разработку деталей, касающихся создания Камчатского благотворительного братства. |
| Но он и не мог не чувствовать, как сами братья-славяне постепенно растеряли свою православную церковную идеологию и превратились, по прозорливому пророчеству К.Леонтьева, в «сторонников бельгийской конституции, которая не даст и преподобного, а не то что священномученика». Антоний вовсе не отдавал Церковь во власть государства. Он был одним из первых по времени, а по значению и величине самым главным защитником воссоздания патриаршества в России. Он со своим другом, епископом Михаилом (Грибановским), рано умершим и завещавшим митрополиту свою панагию, которую он преемственно носил сам после митрополитов Палладия и Антония (Вадковского), много и подолгу в былые годы беседовал о свободе Церкви, о воссоздании ее канонического строя и о многом другом, о чем глухо сказано в маленькой заметке Антония «Дисциплина аркана», напечатанной в «Волынских епархиальных ведомостях» за 1906 год, а потом воспроизведенной во II томе сочинений митрополита. Между прочим, владыка пишет: «Чувствую, что, если доживу до старости, то не миновать мне больших столкновений за церковную идею, за освобождение Церкви от порабощения государственности». Статья заканчивается так: «И многое иное говорил он (т.е. епископ Михаил), что еще неудобно печатать». Второй том сочинений архиепископа Антония вышел в 1911 году. Это следовало бы помнить тем, кто из всей борьбы Антония за независимость Церкви от Саблера запомнили только пресловутую фразу, сказанную в запальчивости и раздражении, фразу о «черном борове». Не надо забывать и того, что при Дворе не любили Антония именно за его стояние за независимость Церкви. В переписке государыни императрицы Александры Феодоровны к государю прозрачно намекается на «левизну» его. Это Антоний-то левый? Он не был левым потому, что это несовместимо с его идеалом православного царства. Он не был политически правым, потому что он не мог бы быть последовательно церковным в этом своем «правом» лагере. Он был просто церковным. Рядом с отличавшей покойного митрополита церковностью надо поставить вытекающее из нее его чувство вселенскости Православия. Известно было, и я об этом уже говорил, что и в академиях, и в своей Волынской семинарии он много и убежденно покровительствовал «меньшим братьям» — приезжавшим к нам учиться грекам, сербам, болгарам, арабам, румынам. Митрополит с ними возился, имел неприятности с Саблером из-за них, особенно заступался за разных гонимых — и, вероятно, по большей части за дело гонимых — лентяев, пьяниц и всяких шалопаев. Он никогда не ограничивал Православия одной русской его формой, к тому же формой самой младшей, тогда как восточное Православие было на тысячу лет старше нашего, а сербы и болгары были крещены тоже до нас, русских. В своей молодости он видел изгнанного из Сербии государственной властью митрополита Белградского Михаила (Иовановича) и с большой любовью вспоминал его светлый исповеднический образ. |
| Изящной простотой и духом христианского доброжелательства дышат поучения митрополитов Московских Макария и Иннокентия (Вениаминова), Гавриила, епископа Имеретинского, Григория, митрополита Новгородского, Феофана, епископа Тамбовского, и Иакова, архиепископа Нижегородского. Многие из поименованных святителей давно уже сошли в могилу. Жизнь по их смерти далеко ушла вперед, но речи до сих пор свежи. Прекрасное изящество благодати, близость к насущным потребностям душ, сердечная любовь, сокрытая в плоти слов, придают их поучениям силу, в них — властный призыв к общению с Богом. Существенную пользу принесло мне также знакомство с проповедническими трудами Никанора (Бровковича), архиепископа Одесского, Антония (Храповицкого), архиепископа Харьковского, и Антония (Вадковского), митрополита Санкт-Петербургского. Нужды проповедничества заставили меня изучить аскетическую святоотеческую литературу, письма старцев: отца Амвросия, отца Макария, иеросхимонахов Льва, Иосифа, Анатолия Оптинских; я знакомился с письмами игумена Антония Оптинского, архимандрита Антония [ 4 ] из Троице-Сергиевой Лавры, иеросхимонаха Варнавы [ 5 ], насельника Черниговского скита, протоиерея отца Авраамия Нижегородского и др. 7 января 1929 года Не могу не помянуть добрым словом тех, кто по воле Божией заменял мне в монастыре родителей. Перебравшись из Данилова монастыря в Покровский, я вынужден был жить на частной квартире у Покровской заставы. Господь послал мне тогда истинную мать в лице Марии Тимофеевны Барабушкиной. Детей она потеряла в войну и по своей редкостной доброте все тепло своего любвеобильного сердца изливала в заботах о моем благополучии: стирала мне белье, готовила пищу и заботилась о моем покое в течение трех или четырех лет. И все это было бескорыстно, Христа ради. Никогда не забыть мне этой славной старушки. Господь Всезритель, не оставляющий без награды и напоения жаждущего стаканом холодной воды, да воздаст ей упокоением в Небесном Своем граде, да примет ее в обители милостивых. 25 марта 1929 года |
| Владыку на другой же день после покушения посетили многия лица и он получил до 200 сочувственных телеграмм. Иерусалимский патриарх Дамиан телеграфировал: «Возносим благодарение Богу за сохранение Вашей драгоценной жизни, столь нужной для блага Православной Церкви. Дамиан». Исключительныя дарования, глубокия познания, ум владыки Антония и его самоотверженная всероссийская деятельность не могли не привлечь к нему внимания церковных и правительственных кругов России и сам собой возникал вопрос, почему же такой иерарх не стоит в центре русской церковной жизни. Несколько раз возникал вопрос о назначении его на одну из Российских митрополичьих кафедр, но каждый раз это назначение почему-то откладывалось. Во время смуты 1905 года, когда все русское общество почувствовало нужду в стойком, безкомпромиссном святителе на столичной кафедре, вновь встал вопрос о перемещении владыки Антония с Волынской кафедры на С.-Петербургскую. Вопрос этот, казалось, был уже настолько решен, что митрополит Антоний (Вадковский) вел беседы с владыкой Антонием о дальнейшем его перемещении на занимаемую им кафедру. Однако, владыка Антоний, строгий поборник каноничности в строе церковного управления, считал, что устранение законного иерарха светской властью является делом антиканоничным, что он открыто и высказал. После смерти митрополита Антония (Вадковского) в 1912 году, вновь встал вопрос кому занять столичную кафедру. Оберъ-прокурор Синода В. К. Саблер предложил Государю кандидатуру владыки Антония. «На эту кандидатуру, – сказал Государь, – я бы согласился: вы подумайте и доложите мне». При первом же свидании с владыкой Антонием В. К. Саблер передал ему слова Государя. На это владыка Антоний просил не переводить его в С.-Петербург, который ему был не по духу изъ-за своего строя церковной жизни. Тогда Саблер предложил такой проэкт. «Митрополита Московского Владимира мы переведем в С.-Петербург со званием первенствующого члена Св. Синода, а в Москву назначим вас». Владыка на это сказал, что в Москву он с радостью пошел бы. |
|
|
