| Следует подчеркнуть его редкую эрудицию, его остроумие и обаяние – он, ведь, был не просто красивым внешне человеком, но воистину обаятельным. А остроумием он мог просто блистать. Ему некоторые в Отделе пытались подражать – и в остроумии, и в манерах вообще – но тщетно. Являясь убежденным поборником христианского единства, митрополит Питирим отнюдь не избегал молиться вместе с католиками или протестантами. Он не раз цитировал излюбленное выражение митрополита Антония (Вадковского) , что конфессиональные перегородки до неба не достигают. Этот так называемый экуменизм для него был, прежде всего, возможностью донести православную истину, которую он знал и любил. И он делал это повсюду, где бы ни был, а он ведь очень много ездил по всему миру. Он вообще обладал какой-то редко встречающейся – особенно в наше время – не только внешней, но и внутренней энергией. Они в нем гармонично сочетались. И это было очень важно в перестроечное и постперестроечное время, когда к Владыке благоволила «первая леди» СССР Раиса Максимовна Горбачева. В редакционных делах митрополит Питирим серьезно подстраховывался даже в те сравнительно либеральные годы: перемены происходили слишком быстро, идти с ними в ногу в таком убыстренном темпе для человека уже немолодого было непросто. Ощущалась явная и естественная для него инерция осторожности, связанная с опытом минувших выстраданных лет. Но при всех неизбежных уступках по отношению к контролировавшему нас Совету по делам религий, осуществлявшему цензурные функции, митрополит Питирим оставался на высоте – ему не изменяла врожденная интуиция, когда речь шла о вещах важных и принципиальных. Помнится, как в конце декабря 1987 года по чрезвычайному поручению митрополита Питирима, за несколько дней до его январской встречи с М. С. Горбачевым, я готовил важный фрагмент о Русской Православной Церкви для предполагаемой вставки в речь генерального секретаря ЦК КПСС. Речь эта должна была прозвучать на глобальном форуме, организованном международным Фондом «За выживание человечества». В руководство Фонда от Советского Союза кроме митрополита Питирима входили академики А. Д. Сахаров, Е. П. Велихов, Р. 3. Сагдеев. (Владыка Питирим был одним из учредителей этого Фонда). В то время власть пыталась продемонстрировать свое благоволение к Церкви: приближался великий юбилей 1000-летия Крещения Руси, и, разумеется, надо было сделать какой-то эффектный шаг в сторону Церкви. Казалось, витает в воздухе и напрашивается само собой: «Идя навстречу пожеланиям верующих, Советское правительство предполагает открыть Киево-Печерскую Лавру». За этой элементарной фразой – чаяния миллионов православных... К этому призывал известный правдоискатель епископ Полтавский Феодосий (Дикун) в самиздатовском письме, ходившем по рукам; письмо было опубликовано в Париже в «Вестнике русского христианского движения». Эту идею поддерживали академик Б. В. Раушенбах, летчик-космонавт В. И. Севастьянов и др. |
| Много сделал Глубоковский и для развития духовной школы в России. В 1895 г. он представил в Синод программу преподавания Св. Писания в духовных семинариях. Глубоковский основывался на результатах вступительных экзаменов в СПбДА, обнаруживших в выпускниках семинарий плохое знание Св. Писания. В мае 1896 г. он был приглашен в конфиденциальную комиссию, учрежденную петербургским митрополитом Палладием (Раевым) при СПбДА, по пересмотру действующего академического устава, в которую представил доклад «К вопросу о нуждах духовно-академического образования» (СПб., 1897). Глубоковский указывал на необходимость большей сосредоточенности в постановке занятий, где упор должен быть сделан на подготовку кандидатской диссертации, развитие самостоятельности, выработку чистого богословского языка. В этом отношении работы самого Глубоковского при чрезвычайной информационной плотности отличаются выразительной силой, удивительной образностью и своеобразием языка. В. В. Розанов , с которым Глубоковского связывала многолетняя переписка и дружба, был «поражен-восхищен» его стилем и языковой техникой. «Блеск, точность, щегольство, красивость мысли, слова и пр. Из них самое прелестное качество – точность: печать Ваша – копия Вашего ума, как интеллект Ваш – копия фамилии». 472 В конце 1905 г. Глубоковский избирается членом академической комиссии для выработки проекта нового академического устава и членом епархиальной комиссии по подготовке к предполагавшемуся церковному Собору, для последней он подготовил записку: «К вопросу о постановке высшего богословского учения в России». В 1906 г. он принимал участие в работе пяти отделов (всего было семь) Предсоборного Присутствия, на котором шла речь о созыве Поместного Собора и широкой церковной реформе. Ему принадлежит более 200 выступлений, «в некоторых случаях представляющих целые научные трактаты». 473 В октябре – ноябре 1907 г. Глубоковский является членом особого совещания у обер-прокурора Св. Синода Π. П. Извольского о реформе духовной школы и органов ее управления, представив две записки: об устройстве богословско-пастырских училищ и об Учебном комитете. В январе – марте 1908 г. он состоит членом совещания Св. Синода по преобразованию духовной школы, которое проходило под председательством митр. Антония Вадковского . Материалы совещания, отличавшиеся «страстной полемическою резкостью», были изданы в сокращенном и отредактированном виде только для синодального употребления. |
| п.), в реформировании духовной школы проявили себя более консервативно. Против проекта разделения духовной школы на общеобразовательную и пастырскую, за сохранение духовных семинарий высказались о. П. Я. Светлов, В. И. Несмелов , А. И. Бриллиантов , И. В. Попов и др. Впоследствии к ним присоединились Н. П. Аксаков и В. З. Завитневич. Глубоковский продолжал решительно выступать против насильственного удерживания воспитанников в богословских классах, что создает бунты и нецерковное настроение: «В итоге всего я идеально высказываюсь за полное обособление христианского гуманитарного образования и пастырского приготовления» 1948 . Глубоковского не пугала перспектива того, что выпускники общеобразовательной школы духовного ведомства могут избрать после ее окончания другую сферу деятельности. Он не считал их «потерянными» для Церкви, полагая, что те будут служить Церкви и «на других жизненных путях» 1949 . Наконец, в 6-м заседании (14 апреля) председатель поставил на голосование вопрос о сохранении единой школы или разделении ее на общеобразовательную и специально-пастырскую. Из 19 присутствовавших 9 высказались «за полное отделение богословских классов от общеобразовательных с учреждением из первых особой пастырской школы»; 9 – «за сохранение единой духовной школы применительно к уставу 1867 г.» 1950 Ф. Д. Самарин остался при особом мнении. «Таким образом, вопрос о первом типе раздельной школы решен большинством голоса преосвященного Председателя» 1951 , – записано в протоколах V отдела. 18, 26 и 29 мая вопросы реформирования духовной школы обсуждались в заседаниях Особого присутствия, своеобразного высшего органа Предсоборного Присутствия, работавшего под председательством митрополита Антония (Вадковского) одновременно с работой всех отделов. Здесь происходило окончательное утверждение решений, и полемика была не менее жаркой. По словам Глубоковского, школьный вопрос «рассматривался продолжительнее и чуть ли не горячее всех других» 1952 , обсуждавшихся в Предсоборном Присутствии. |
| 938 «1909. Февраля 3. В текущий год предназначен в Академии торжественный акт по случаю 100летнего юбилея Академии. По сему особой еще акт и тоже в воспоминание дня основания Академии считаю излишним», – такова была резолюция митрополита Антония (Вадковского) на этом журнале Совета (Журналы... за 1908–1909 учебный год. С. 279). 939 ОР РНБ. Ф. 322. 3. Л. 4. Каблуков указывал также, что в память 100-летия СПбДА проф. Н. К. Никольский издал со своим предисловием сочинение «гонимого» в свое время прот. Г. П. Павского «Христианское учение в краткой системе» (Там же. Л. 56). 945 Там же. В заседании Совета 22 декабря 1909 г. (после только что отпразднованного юбилея) было объявлено о пожертвованиях в этот фонд: 30 000 рублей поступило от епископа Екатеринославского Симеона (Покровского), выпускника СПбДА 1874 г., 1000 рублей от Александро-Невской Лавры, 100 рублей от бывшего ректора СПбДА архиепископа Сергия (Страгородского) , последним были также переданы в академическую библиотеку I–XXI тома Энциклопедии Герцога-Гаука (Там же. С. 235, 237), 100 руб. поступило от епископа Ярославского Тихона (Беллавина) (ПрибЦВсд. 1910. 9. С. 429), по 100 руб. от епископа Пензенского Митрофана (Симашкевича) и епископа Олонецкого Никанора (Надежина) (Там же. 1910. 14. С. 672) и др. На 12 марта 1910 г. юбилейный фонд составлял 34 995 рублей. Для определения способов употребления этого капитала была создана специальная комиссия, в которую вошли: В. С. Серебреников , И. Е. Евсеев , Н. И. Сагарда , секретарь Совета А. П. Высокоостровский (Журналы... за 1909–1910 учебный год (в извлечении). С. 306). 946 Окончательное решение о дате празднования было принято на заседании Совета 28 сентября 1909 г. (Там же. С. 55). 951 ЦВ. 1909. 50–51, 10 дек. Стб. 1574–1576; 1581–1584. Под первой заметкой стояла дата: 1 декабря 1909 г., под второй – 28 ноября 1909 г. 952 ОР РНБ. Ф. 194. Оп. 1. 29. Л. 50–50 об. Записная книжка Н. Н. Глубоковского . Автографы заметок (первая в двух вариантах, один из них с подзаголовком «юбилейная элегия») сохранились в архиве Глубоковского. ОР РНБ. Ф. 194. Оп. 1. 195, 196. |
| В 1892 году Российский Синод назначил особую комиссию под руководством Антония (Вадковского) , в то время архиепископа Финляндского (впоследствии митрополита Санкт-Петербургского и председательствующего члена Синода). К концу года комитет подготовил доклад, который был одобрен Синодом и доведен до восточных патриархов. Выводы, как правило, склонялись в пользу признания. Это также явилось тенором книги «Старокатолицизм» В. Керенского , позднее профессора Казанской духовной академии (на русском языке, Казань, 1894). В Греции произошло резкое расхождение во мнениях: архиепископ Никифорос Калогерас из Патры и профессор Диомедес Кириакос из Афинского университета защищали старокатолическое основание, в то время как два других профессора, Жикос Россис и Месолорас, яростно противостояли этому. Патриарх Анфимос Константинопольский, отвечая на Энциклику о воссоединении Льва 13, под названием «Praeclara gratulationis», в 1895 году, привел старокатоликов в качестве защитников истинной веры на Западе. Тем временем, Третий международный конгресс старокатоликов в Роттердаме, в 1894 году, назначил свою собственную комиссию для изучения русского доклада. В процессе дальнейшего изучения были выделены три пункта: Filioque, учение о пресуществлении и разрешение на датскую хиротонию. На этот раз разделение произошло в среде русских богословов: два казанских профессора, Гусев и Керенский, нашли старокатолическое толкование обсуждаемых пунктов уклончивым, не совпадающим с православным положением; Янышев и Киреев, напротив, были совершенно им удовлетворены. Завязалась энергичная полемика. Наиболее важный вклад в обсуждения внесло исследование профессора В.В. Болотова , выдающегося профессора Истории Церкви Санкт-Петербургской академии: «Thesen über das Filioque» (опубликованном на немецком в переводе Киреева, без указания имени автора, в «Revue internationale» в 1898 году). Болотов предложил проводить строгое различение между догматами, «theologoumena» и богословскими мнениями. Он описал «theologoumenon» как богословское мнение тех ранних учителей, которые признаны авторитетом в неразделенной Церкви и рассматриваются как «учителя Церкви». |
| В процессе исправления расширяется сфера употребления целевой конструкции «да ++ настоящее время». В некоторых случаях эта конструкция заменяет инфинитив и инфинитив с причастием: бговидныхъ агглъ силы, блговтливаго бга оумолите, спст дш → бговидныхъ агглъ силы, блговтливаго бга оумолите, да спасетъ мою дш (ПТ, вт. 1 нед. В.П., утр., Т., п. 9); азъ бо ... дха, желающымъ блгодать независтню → азъ бо ... дха, да желающымъ блгодать избильню (ЦТ, нед. Пят., вс., утр., К., п. 1 ин., тр. 1); но приведенъ былъ не пожрй стртотерпче, бг же имый приведенъ быти → но приведенъ былъ стртотерпче, не да принесеши жертв, но да бг приведешис (ПТ, пт. 1 нед. В.П., вечер., канон, п. 1). Целевая конструкция «еже ++ инфинитив» может исправляться на простую инфинитивную конструкцию: на гробъ твой мронсицы хрте, помазати пречтое и бжественное тво тло → на гробъ твой мронсицы хрте, мропомазати пречтое и бжественное тво тло (ЦТ, ср. 3 нед. по Пасх., утр., стихир. на стихов.). 3.7. Исправление Октоиха В январе 1911 г., закончив основную работу над Пентикостарионом, архиеп. Сергий полагает на имя митр. Антония (Вадковского) ходатайство о продолжении работы по исправлению богослужебных книг. Архиеп. Сергий пишет о том, что, выполнив исправление Цветной и Постной Триоди, Комиссия могла бы исправить и текст других церковных книг, язык которых страдает аналогичными легкоустранимыми недостатками. «Было бы поэтому в высшей степени полезно и своевременно постепенно пересмотреть и исправить славянский текст и остальных церковно-богослужебных книг и именно на тех же началах и основаниях, какими с одобрения и утверждения Св. Синода руководствовалась наша Комиссия и в частности я при своей единоличной работе; то есть не вновь переводить наше богослужение, для чего потребовалась бы громадная предварительная работа установки текста, а, принимая за данное существующий в богослужебной практике славянский перевод и сохраняя его по возможности неприкосновенным (особенно в местах, наиболее привычных уху богомольца и наиболее ему дорогих), устранить из этого перевода лишь то, что явно мешает его удобовразумительности, исправить расстановку слов, очевидные ошибки перевода, заменить особенно устарелые обороты и слова более новыми и под. Да иного исправления в нашем богослужении едва ли и можно желать и даже допустить». 145 |
| В нач. 1905 г. В. с согласия императора пригласил в Особое совещание Комитета министров С.-Петербургского и Ладожского митр. Антония (Вадковского) и предложил ему обозначить наиболее актуальные и требующие обсуждения вопросы церковной жизни. Митр. Антоний составил записку «Вопросы о желательных преобразованиях в постановке у нас православной Церкви» (Правосл. община. 1998. 1 (43). С. 60-63). В записке обосновывалась необходимость изменения гос. церковной политики, высказывалось желание получить возможность «пересмотра существующего церковного управления и... выработки проекта необходимых в нем преобразований». В связи с этим говорилось о необходимости даровать Церкви автономию от гос-ва, к-рое не должно вмешиваться во внутрицерковные дела, о возможности передачи решения нек-рых вопросов из Синода в епархии, об участии иерархов и священнослужителей в общественных учреждениях, о юридических правах приходов, о праве церковных орг-ций (в т. ч. приходов) владеть собственностью. Инициатива В. положила начало процессу обсуждения предполагаемых церковных реформ: в февр. 1905 г. он выступил с запиской «О современном положении православной Церкви» ( А. Р. Историческая переписка о судьбах Правосл. Церкви. М., 1912; то же//Правосл. община. 1998. 1 (43). С. 64-75). (Считается, что записка была составлена для В. профессорами СПбДА А. С. Павловым , Н. С. Суворовым , Н. А. Заозёрским , А. А. Папковым и публицистом Л. Тихомировым; по др. данным, ее авторами являлись В. и сотрудник канцелярии обер-прокурора Синода Ф. Н. Белявский.) В записке утверждалось, что упразднение Патриаршества и устранение принципа соборности из церковной жизни привело к мн. нестроениям. Составители документа подвергли анализу мн. негативные явления церковной жизни: упадок приходской жизни, пастырства и проповеди, отход от Церкви значительной части народа и интеллигенции, кастовую отчужденность духовенства, необходимость для духовенства выполнять несвойственные ему функции контроля, рассмотрели проблемы духовной школы, наметили пути поиска приемлемой формы оплаты для священника. Авторы записки считали необходимым возродить практику регулярных церковных Соборов с широким участием в них мирян (идея соборности прямо связывалась с идеей представительства), вернуться к Патриаршему управлению Церковью. Синодальное управление подвергалось критике за то, что в нем «нет представительства от каждой епархии, нет представительства вообще». В. настаивал на том, что духовенство может участвовать в работе правительственных учреждений на всех уровнях от волостного до Гос. советов и Комитета министров, церковное управление должно быть ограждено от контроля чиновников. Записка была представлена имп. Николаю II, 28 янв. 1905 г. опубликована в газете «Слово» и вызвала широкий резонанс. Мн. положения этой записки поддержал митр. Антоний, считавший, что участие священнослужителей в гос. учреждениях усилит роль Церкви в общественной жизни. |
| В беседах на Шестоднев эта цель нашла своё наибольшее выражение. Изъясняя историю мироздания и рассматривая свойства того или другого творения, проповедник из этих свойств твари выводит нравственно-назидательные уроки для своих слушателей. Видимый мир в описании св. Василия становится училищем веры и нравственности, своим устройством он возвещает каждому о величии, премудрости и благости. Проповедник постоянно возводит ум слушателя от видимого к невидимому, от твари к Творцу. Видимая природа представляется в Шестодневе как собрание назидательных уроков. Уроки положительные, которые прямо указывают человеку на его обязанности к Богу, ближнему и самому себе, проповедник заимствует преимущественно от неодушевлённой природы и от добрых свойств живых существ. Уроки же отрицательные, которые показывают, что человек не должен делать, выводятся из рассмотрения дурных свойств животных. В беседах на Шестоднев св. Василий держится буквально смысла Свящ. Писания. Беседы на псалмы св. Василия отличаются таким же нравственно-практическим характером, как и беседы на Шестоднев. Однако в них он, кроме буквального смысла Св. Писания, отыскивал ещё и высший, таинственный. Все беседы на разные случаи, за исключением “Слова о вере”, носят чисто нравственный характер; в них проповедник имеет цель — утвердить слушателей в доброй жизни и отвратить от порока. Беседы св. Василия Великого были плодом чистой импровизации. Он никогда предварительно не записывал их. Но, несмотря на это, проповеди св. Василия отличаются необыкновенной последовательностью мыслей, точностью выражений, стройностью расположения частей, ясностью, художественностью и изяществом языка. В заключение обзора проповедничества св. Василия Великого приведём слова митрополита Антония (Вадковского), который пишет: “Несомненно, что проповеднические труды св. Василия Великого имеют свой интерес и для нашего времени и изучение их… может содействовать воспитанию и укреплению силы духа и в современных проповедниках.” Чтобы иметь хотя бы малое представление о проповедничестве св. Василия, необходимо изучить образцы его проповедей, приведённые в приложении. Проповедничество Св. Григория Богослова (328–389 гг.) |
| Автора совершенно не беспокоит, что владыка Сергий на страницах книги оказывается человеком, чью логику поступков и действий невозможно правильно оценить. Так, он пишет, что владыка принимал деятельное участие в работе синодальной комиссии по выработке нового устава духовных академий, никак не объясняя, почему сторонник реформирования духовно-учебных заведений (которым проявил себя владыка Сергий в отзывах по вопросу о церковной реформе) содействовал принятию устава, уничтожавшего академическую автономию (стр. 62). Ведь автор составляет не послужной список, а биографию! Крайне скупо пишет М.И. Одинцов и о многолетнем заместителе К.П. Победоносцева по ведомству православного исповедания В.К. Саблере, отделываясь фразой о том, что дружба последнего с владыкой создавала для владыки Сергия «дополнительные возможности роста церковной карьеры» (стр. 64). Это тем более досадно, что В.К. Саблер воспринимался как в правительстве, так и в широких кругах русского общества чрезвычайно неоднозначно. Говоря о том, что владыка Сергий после смерти в ноябре 1912 года митрополита Антония (Вадковского) не стал столичным митрополитом, автор в качестве причины рассказывает читателям о глухоте архиепископа. То, что это был повод, а не причина, любознательный читатель может только догадываться 1 . Заканчивая изложение дореволюционной биографии владыки, автор утверждает, что в последний период существования монархии «Сергий возглавил оппозицию в Синоде и составил письменный отзыв на имя государя». Если об отзыве следовало бы сказать более подробно, то о возглавлении владыкой оппозиции вообще не следовало бы писать. Проблема заключалось только в отрицательном отношении большинства членов Святейшего Синода, в том числе и владыки Сергия, к Петроградскому митрополиту Питириму (Окнову) и к поддерживавшему его Григорию Распутину. Недовольство – это одно, синодальная оппозиция во главе с лидером – совершенно другое. Очевидно, автор сознательно решил сделать владыку Сергия оппозиционером, поскольку главное, на что он обратил внимание в конце второй главы, – это негативное восприятие самодержавия большинством подданных империи. Однако выразил он это весьма своеобразно: «народные массы были за народовластие, жаждали демократических перемен. Изнуренная долгой, опостылевшей войной, потрясенная скандалами в верхах, стиснутая проблемами, Россия ощущала тягу к свободе, к самостоятельности, к закону, миру и порядку. Самодержавие и придворная камарилья всеми воспринимались как препятствие на пути к освобождению» (стр. 69). «Всеми», видимо, – это и владыкой Сергием, главой синодальной оппозиции. А как иначе – «народные массы были за народовластие». Что на это сказать? Лучше промолчать. |
| Иногда в препроводительных бумагах при представляемых в цензурные комитеты акафистах указывается, что акафист написан по просьбе лиц, благоговеющих перед святым угодником или чудотворной иконой, или другой святыней, причем автор дает понять, что и он сам тоже испытывает благоговейное чувство перед избранным для прославления святым лицом или святыней. Таким образом, как нормой может быть признано то, что составление акафистов вызывается глубокой и законной потребностью верующей души выразить песненно благоговейные и молитвенные чувства пред святым или святыней. Но далее следует уже другой вопрос: вполне ли удовлетворительны для церковного употребления представленные акафисты? Если в представленных произведениях оказываются грубые недочеты, происшедшие от недостатка ли поэтического дарования у авторов или от промахов технического характера, акафисты не встречают одобрения к печатанию со стороны духовной цензуры. Составление церковных песнопений обставлено несравненно более сложными условиями, чем создание поэтических произведений светского характера. Часто авторы, составляя акафисты, не совсем ясно представляют себе те требования богословского, церковно-исторического и церковно-художественного характера, каким должна удовлетворять избранная ими литературная форма молитвенного творчества. На основании имеющегося уже опыта в данной области, то есть на основании изучения и исследования акафистов, разрешенных к печати, и на основании заметок духовной цензуры об акафистах, не одобренных к печати, попытаемся установить характерные черты православного русского акафиста со стороны содержания его, со стороны построения и языка. «Акафист, по выражению Высокопреосвященного Антония (Вадковского) , митрополита Санкт-Петербургского, как песнь вдохновенная может быть по силам только людям, обладающим высокопоэтическими и художественными талантами. У не обладающих же таковыми талантами акафист превращается в пустой и бессодержательный набор слов» 296 . Первое требование, какое предъявляется и должно быть предъявлено к акафисту как церковному песнопению, именно то, чтоб он был созданием человека с поэтическими наклонностями. Чтобы в молитвенном песнопении прославить подвиги и милости святых или Божией Матери, нужно автору иметь особый поэтический дар, особое художественное призвание. В цензурных отзывах о некоторых неодобренных акафистах отмечается, что авторы, поставив задачей написать «религиозно-торжественную песнь в честь великих дел и подвигов» святых угодников Божиих, брали на себя труд не по силам, так как не имели нужного для составления акафиста поэтического дарования. С другой стороны, если бы акафистное песнопение было написано и по вдохновению, автором с поэтическими дарованиями, оно должно еще удовлетворять многим серьезным требованиям, какие предъявляются церковной практикой к содержанию его, построению и языку. |
|
|
