| Слишком много перемен для пятилетнего ректорства Преосв. Антония. Неудивительно поэтому, что главная тяжесть инспекции лежала на нем. О. Михаил (Грибановский) 430 , один из самых лучших воспитанников нашей академии выпуска 1884 г., даровитый и симпатичный по характеру, пользовался расположением и уважением студентов. О. Антоний (Храповицкий) 431 , также очень даровитый наш питомец выпуска 1885 г., был популярен между студентами, стоял очень близко к ним и располагал их к принятию монашества. О. Михаил (Ермаков), из воспитанников Киевской академии 1887 г., кандидат ее 432 , близко и крепко держался Преосв. Антония, веря в его звезду, в чем и не ошибся. После Преосв. Антония (Вадковского) назначен был, в 1892 г., ректором архимандрит Борис (Плотников) 433 , магистр Казанской академии (вып. 1880 г.), человек прекрасной души, благородного характера, заявивший себя немалым количеством печатных трудов. О нем Преосв. Антоний сказал нам, что его преемник будет «крепльший» его, разумея большую, чем его, научную компетентность архимандрита Бориса. К сожалению, новый ректор далеко не отличался ни крепостью физического здоровья, ни энергией и твердостью характера. Болезненный, очень вялый, довольно бесхарактерный, он был плохим председателем совета и правления. Заседания того и другого, в особенности правления, при отсутствии всякой к ним подготовки со стороны ректора, длились в бесконечность, правления – по пять и более часов (с 11, 12-ти часов дня до 5-ти часов вечера), совета – правда, не более обычного времени (от 6 часов до 9½ часов вечера), но это потому, что нельзя было их продолжить долее (в 10 часов вечера запирались ворота Лавры, через которую нам нужно было проходить для возвращения по домам); не будь этого обстоятельства, нам приходилось бы просиживать всю ночь, да и в таком случае едва ли успевали бы решить все дела, назначенные на заседание. При обсуждении советских дел неурядица царила страшная. Архимандрит Борис пробыл ректором очень недолго, с небольшим один только год (с 30 октября 1892 г. по 13 декабря 1893 г.). |
| Статья «о перемещениях в среде нашей высшей иерархии» (Ц. В., 1887, 5) была довольно щекотливого свойства. Она состояла из исторических справок и была направлена против практиковавшегося и доселе еще, к сожалению, сохранившегося обычая переводить наших епископов с одной кафедры на другую, и не могла нравиться иерархам. Вдобавок, она написана была как раз в то время, когда «Церковный вестник» только что подчинен был ректорской цензуре; до того времени он был бесцензурным. Моя статья должна была быть напечатана в качестве передовой, в первом номере, подлежавшем цензорской подписи тогдашнего ректора, Преосв. Антония (Вадковского) . В виду щекотливости темы мне пришлось предварительно переговорить с Преосв. Антонием, но, к приятному для меня удивлению, он не нашел никаких препятствий к ее напечатанию и прямо заявил, что он вполне со мной согласен. Такой исход этого дела едва ли был бы возможен при его предшественнике, Преосв. Арсении (Брянцеве) . По напечатании статьи никаких замечаний и выговоров ни мне, ни цензору не последовало; наши иерархи, может быть, про себя и поворчали, но благоразумно промолчали. Не раз приходилось мне напоминать Преосв. Антонию, что он остался верен выраженному им мнению, так как до своего назначения на Петроградскую митрополию (что допускалось и древней церковной практикой – избрания на столичную кафедру из епископов других городов) он был епископом только одного города – Выборга, сначала как епископ Выборгский, викарий Петроградской митрополии, а потом как архиепископ Финляндский и Выборгский. Статья в «Христианском чтении» (1893) «Об исхождении Св. Духа, по поводу старокатолического вопроса» обязана своим происхождением следующим обстоятельствам. В конце 1892 г., в декабре, по настоянию протопресвитера И. Л. Янышева перед Государем Императором Александром III назначена была Св. Синодом, по Высочайшему повелению, «комиссия для предварительного выяснения условий, какие могли бы быть положены в основу переговоров о соединении старокатоликов с православной русской церковью». В эту комиссию, под председательством архиепископа Финляндского Антония, входили: протопресвитер И.Л. Янышев, протоиерей И. А. Смирнов (председатель Духовно-учебного комитета при Св. Синоде), протоиерей И. А. Лебедев (член Духовно-учебного комитета), протоиерей Алекс. А. Лебедев (настоятель Казанского собора), профессоры И.Е. Троицкий , А. Л. Катанский и В. В. Болотов (он же и делопроизводитель комиссии). Сюда же примыкали, не состоя членами комиссии, но усердно ее посещая: генерал А. А. Киреев – в качестве любителя и В. К. Саблер. Среди занятий комиссии и в частной беседе (раз вечером, втроем, у Преосв. Антония) выяснилась совершенная разность взглядов моих и В. В. Болотова на учение древних святых отцов об исхождении Св. Духа. С целью развития и оправдания моего взгляда я и напечатал мою статью и, таким образом сдержал обещание, данное мной моему достопочтенному оппоненту в пылу спора. |
| 5. Опасения по поводу существования некой «интриги», основания для которых часть профессоров видела в активной защите церковной реформы (в частности, «лозунга» восстановления патриаршества) на страницах «еврейских» печатных органов в России и за границей. 6. Возможность столкновений патриарха с царем, чего постараются достичь «враги православия и самодержавия», видящие в этом «широкий путь к смутам и всяким возмущениям России» 1542 . Очередную реплику Глубоковского в адрес «Нового времени» и лично Розанова вызвала статья последнего по поводу предполагаемой высылки из Петербурга митрополита Антония (Вадковского) из-за всей этой «злополучной» (по словам самого митрополита Антония) истории с церковной реформой 1543 . Николай Никанорович был «истинно изумлен» вмешательством Розанова «за сих особ, столь трепещущих за свое благополучие», в связи с чем писал ему: «Одному лицу (ми[трополи]ту А[нто]нию [Вадковскому]) я многим обязан и питаю сердечную признательность, пользуюсь у него не только официальными отношениями, но в таких делах и вопросах не место личным симпатиям. Тут нужно ребром поставить и честно решать: 1) пытаются ли все эти лица оправдывать свое положение, которое им несомненно не по голове, и 2) способны ли они оправдать его даже при самом напряженном усилии? Увы, я вынужден по совести сказать «нет» и никогда не решусь изменить его на «да» ради личных пристрастий. Достаточно мы поплатились из-за таких симпатий хоть к Куропаткину... Наша беда, что выдвигаются и выскакивают на посты ограниченности, причем судьбы богословской печати решают те, кто... только примазываются к ней и только ради хлеба куса... Ведь это страшный факт... Забудьте симпатии и отношения, всмотритесь в то, чем вещь должна быть» 1544 . Летом 1905 г. В. В. Розанов собирался подготовить «статью-компиляцию» о церковной реформе на основании материалов, присланных Николаем Никаноровичем, но, по-видимому, так и не осуществил своего намерения. По поводу же восстановления патриаршества сам Василий Васильевич замечал в одном из писем Глубоковскому: «Лично я еще в патриарха (т.е. |
| Смерть горячо любимой им супруги в 1879 году и потеря двух малюток детей в 1882 г., унесенных в могилу на одной неделе дефтеритом, произвели на религиозного и мистически настроенного профессора глубокое впечатление, и он решил коренным образом изменить свой жизненный путь. В марте 1883 года А. В. Вадковский был пострижен в монашество правившим в то время Казанским архиепископом Палладием (Раевым), впоследствии митрополитом Петербургским, предшественником его по кафедре. Эта перемена в жизни профессора А. В. Вадковского произвела сильное впечатление на всех знавших его к особенно товарищей по службе в Академии, но всеми, однако, приветствована была весьма благожелательно. «Из недр Академии, писал академический хроникер, покойный профессор А. И. Гренков, не любивший расточать напрасно похвалы своим товарищам-сослуживцам, выходить не юноша, могущий увлечься высоким идеалом, а зрелый муж в полном развитый своих духовных сил. Что убо будет отроча ме? Мы не можем знать всех его убеждений, не знаем его точных идеалов. Но мы знаем его, как человека, христианина и товарища, и веруем, что идеал монашества найдет в нем художественное воплощение с своими лучшими и светлыми сторонами» (Прав. Собеседн., 1883, III, стр. 303). Казанский архипастырь, весьма обрадованный, что ему удалось привести к алтарю Господню «человека науки, несущего со собою доспехи христианского любомудрия и истинности» (там же стр. 304), приблизил о. Антония к себе, поместив его в архиерейском доме, и начал быстро повышать. 14 ноября того же года иеромонах Антоний был возведен в сан архимандрита и назначен управляющим заштатным Иоанно-Предтеченским монастырем; 12 декабря того же года советом Академии арх. Антоний возводится в звание экстраординарного профессора, а ровно через год назначается инспектором родной Академии. Но послужить в Казани среди горячо любивших его товарищей-сослуживцев, из которых многие были его глубокочтимыми профессорами, ему пришлось не долго. В 1885 году 12 августа архимандрит Антоний был перемещен на должность инспектора Петербургской Академии с Обязательством читать лекции по новому предмету – по Священному Писанию Ветхого Завета. |
| ученому. — И. С.) монашеству… для приготовления и избрания ректоров и инспекторов духовных академий и семинарий и профессоров богословия. Светскому наставником богословия быть неприлично, белые священники привязаны к семействам и приходам». Филарет считал, что «от трехлетнего послушнического искуса могут быть освобождены… совершившие полный богословский курс в духовных училищах, с полным одобрением в поведении, приобретенным в продолжение нескольких лет под непрерывным надзором и руководством нравственным»; он полагал, что молодые люди, окончившие духовную академию, уже по достижении 25 лет могли постригаться в монахи . В 60–е гг. митрополит Филарет приложил немало усилий, чтобы уговорить протоиерея А. В. Горского, которого он хорошо знал как выдающегося ученого и замечательного человека, принять монашество (тогда обсуждалась его кандидатура на должность ректора Московской Духовной Академии). Поскольку Горский отказался, Филарет рекомендовал на это место одного из ученых монахов и лишь несколько лет спустя скрепя сердце решился дать свое согласие на назначение Горского . Что касается монашеских обязанностей епископов, то Филарет считал, что «монашествующий, возводимый в сан епископа, по необходимости обязан подчинить характер монашества высшему характеру епископства и исполнять обязанности монашеские в такой мере, в какой они совместны с положением и обязанностями епископства». По рекомендации Филарета Святейший Синод установил в 1832 г. возрастной минимум для пострижения в монахи — 25 лет, однако на практике он во многих случаях бывал еще меньше, если учащийся желал пострижения еще до окончания учебы . Такие случаи особенно участились с 80–х гг. XIX в., когда привлекательность иночества в глазах учащихся резко упала, так что дело доходило до прямой агитации с целью побудить их принять постриг, дабы пополнить поредевшие ряды кандидатов в епископы, которых все чаще приходилось поставлять из среды вдовствующего белого духовенства, принимавшего монашество . Следствием такой агитации — особенно со стороны Антония Вадковского и Сергия Страгородского в Петербурге, а также ректора Московской и Казанской Академий Антония Храповицкого — явилась волна порой поспешных постригов среди молодых студентов. |
| Светскому наставником богословия быть неприлично, белые священники привязаны к семействам и приходам». Филарет считал, что «от трехлетнего послушнического искуса могут быть освобождены... совершившие полный богословский курс в духовных училищах, с полным одобрением в поведении, приобретенным в продолжение нескольких лет под непрерывным надзором и руководством нравственным»; он полагал, что молодые люди, окончившие духовную академию, уже по достижении 25 лет могли постригаться в В 60-е гг. митрополит Филарет приложил немало усилий, чтобы уговорить протоиерея А. В. Горского, которого он хорошо знал как выдающегося ученого и замечательного человека, принять монашество (тогда обсуждалась его кандидатура на должность ректора Московской Духовной Академии). Поскольку Горский отказался, Филарет рекомендовал на это место одного из ученых монахов и лишь несколько лет спустя скрепя сердце решился дать свое согласие на назначение Что касается монашеских обязанностей епископов, то Филарет считал, что «монашествующий, возводимый в сан епископа, по необходимости обязан подчинить характер монашества высшему характеру епископства и исполнять обязанности монашеские в такой мере, в какой они совместны с положением и обязанностями епископства». По рекомендации Филарета Святейший Синод установил в 1832 г. возрастной минимум для пострижения в монахи — 25 лет, однако на практике он во многих случаях бывал еще меньше, если учащийся желал пострижения еще до окончания Такие случаи особенно участились с 80-х гг. XIX в., когда привлекательность иночества в глазах учащихся резко упала, так что дело доходило до прямой агитации с целью побудить их принять постриг, дабы пополнить поредевшие ряды кандидатов в епископы, которых все чаще приходилось поставлять из среды вдовствующего белого духовенства, принимавшего Следствием такой агитации — особенно со стороны Антония Вадковского и Сергия Страгородского в Петербурге, а также ректора Московской и Казанской Академий Антония Храповицкого — явилась волна порой поспешных постригов среди молодых студентов. |
| 1890 1 января – Началось печатание в типографии Московского университета 1-го тома книги «Блаженный Феодорит, епископ Киррский. Его жизнь и литературная деятельность». Начало февраля – Вышел 1-й том книги «Блаженный Феодорит...». Конец июня – Вышел 2-й том книги «Блаженный Феодорит...». Между 18 августа и 12 сентября – Поездка в С.-Петербург с целью устройства на духовно-педагогическую службу. 22 сентября/4 октября – Вышла рецензия профессора. А. фон Гарнака в «Theologische Literaturzeitng» на сочинение Глубоковского о блаж. Феодорите. С 18 октября – Приказом обер-прокурора К. П. Победоносцева от 17−25 октября назначен преподавателем Св. Писания в Воронежскую духовную семинарию. 19 ноября – Прибыл в Воронеж. 20 ноября – Вступил в должность. 22 ноября – Провел первый урок. Опубликовал свыше 40 статей, заметок и переводов в журнале «Наука и жизнь» (32), газете «Московские ведомости» (6) и в еженедельнике «Московские церковные ведомости» (3). 1891 3 мая – Избран действительным членом Московского Общества любителей духовного просвещения. 5 мая – Состоялся магистерский коллоквиум в МДА под председательством ректора архимандрита Антония (Храповицкого) . 10 июля – Утвержден Св. Синодом в звании магистра богословия. Сентябрь – Получил приглашение от ректора СПб ДА епископа Антония (Вадковского) занять одну из кафедр: церковной истории или Св. Писания Нового Завета. 18 октября – В заседании Совета СПбДА из двух кандидатов (Рождественского и Глубоковского) на кафедру Св. Писания Нового Завета избран А. П. Рождественский. 21 октября – Утвержден резолюцией митрополита С.-Петербургского Исидора (Никольского) в должности доцента СПбДА по кафедре Св. Писания Нового Завета. 12 ноября – Прибыл в С.-Петербург, поселился по адресу: Калашниковская набережная, д. 22. 2 декабря – Вступительная лекция в СПбДА. 9 декабря – Первая академическая лекция в СПбДА. Опубликовал 12 статей, заметок и рецензий: в «Русском обозрении» (1), ЧОЛДП (1), «Науке и жизни» (3), «Московских ведомостях» (6), «Воронежских ЕВ» (1) – исторический обзор папства, рецензии на труды М. Д. Муретова , А. С. Архангельского , обзор театральной и музыкальной жизни в Воронеже и по другим вопросам. |
| Заключительное совещание по ревизии духовных академий состоялось 10 июня 1909 г. в покоях митрополита С.-Петербургского Антония (Вадковского) . Помимо ревизоров (архиепископов Волынского Антония, Псковского Арсения и Херсонского Димитрия, а также П. С. Даманского и М. А. Остроумова) на нем присутствовал помощник управляющего Канцелярией Св. Синода Η. Φ. Марков. 15 июня Синод принял развернутое определение по всем четырем академиям, положенное в основу указа от 18 июня 8942). В основных пунктах оно повторяло прежнее (от 4 февраля) с добавлением некоторых конкретных формулировок по СПбДА и МДА. Прежде всего, усиливался контроль за преподавателями, причинами пропусков ими учебных занятий (особенно в МДА, где широко было распространено совместительство, вскоре вовсе запрещенное); повторялось требование ежегодно представлять ректору академии программы курсов и отчеты; запрещалось чтение лекций одновременно двум курсам. Особое внимание обращалось на выбор тем для сочинений, представляемых на богословские ученые степени: они должны строго соответствовать Правилам, разъясненным в указе Св. Синода от 23 февраля 1889 г. и утверждаться местным епархиальным архиереем (попечителем академии); обращалось внимание на поднятие уровня кандидатских диссертаций, «ибо нельзя дипломировать людей, не только в сущности слабых, но прямо невежественных и даже безграмотных» 2158 ; при этом указывалось на необходимость «более или менее равномерного» распределения кандидатских сочинений между профессорами, «так как обилие пишущих у известного профессора объясняется не столько интересом к преподаваемой им науке, сколько снисходительностью его в оценке» 2159 ; подчеркивалась обязательность составления подробных профессорских рецензий и дальнейшего опубликования их в «Журналах заседаний Совета», «ибо гласность может послужить полезным стимулом как для профессоров, так и для студентов» 2160 ; указывалось на строгое соблюдение сроков начала и окончания учебного года (вступительные экзамены с 16 августа, начало лекций – 1 сентября, недельные Рождественские каникулы, Пасхальные каникулы, окончание лекций не ранее 20 апреля, а если это совпадает с Пасхальными каникулами, не ранее Лазаревой субботы). Особое внимание обращалось на манеру чтения лекций: «Чтение лекций со стороны дикции у многих профессоров оставляет желать много лучшего. На эту сторону, как видно, мало обращается внимания преподавателями. Большею частью читают по тетрадке, не отрываясь от нее; хорошо еще, если такое чтение искупается хорошей дикцией, громким голосом. Редко кто говорит изустно, или хотя бы по конспекту. А между тем тот или иной способ чтения лекций имеет большое значение для возбуждения интереса к науке у студентов. Достойно внимания, что у профессоров, читающих живо и изустно, никогда нет недостатка в слушателях. Предложить советам всех четырех академий это наблюдение к сведению и руководству» 2161 . |
| Согласно официальным документам, еще ранее, 6 октября, епископ Сергий был назначен архиепископом Финляндским (уже с 13 апреля он временно управлял Финляндской епархией). Вместо него 12 октября ректором Академии был назначен архимандрит Сергий (Тихомиров) 1852 , бывший до этого момента ректором Петербургской духовной семинарии. Лишь недавно, 25 сентября, он защитил магистерскую диссертацию и в необычайно короткие сроки, уже 28 сентября, был утвержден Синодом в степени магистра (по уставу ректор должен был иметь ученую степень не ниже магистра) 1853 . 6 ноября он был хиротонисан во епископа Ямбургского. Позднее архиепископ Антоний (Храповицкий) обвинял профессоров духовных академий в подстрекательстве и давлении на студентов в забастовочном направлении – с целью добиться академической автономии, что, в свою очередь, вызвало следующую волну недовольства: теперь, за оказанную услугу, студенты требовали от профессоров признания студенческой автономии 1854 . По мнению архиепископа Антония, именно Совет СПбДА имел «наиболее республиканский характер» и соответствующее влияние на другие духовные академии, «совершенно бесцеремонно за революцию» высказалась и Академия Московская, «более откровенная в своей деревенской наивности» 1855 . Так преосвященный Антоний оценивал поданную 13 октября 1905 г. в Синод за подписью 22 профессоров МДА записку, в которой было поддержано ходатайство студентов об автономии и выражался протест против действий академического монашествующего начальства 1856 . Тогда же в Синод были представлены записки от корпораций Киевской и С.-Петербургской академий. 14 октября вопрос об «автономии» рассматривался в Синоде, было вынесено отрицательное решение. В тот же день последовала телеграмма (о несовместимости автономии с назначением духовных академий) от митрополита Санкт-Петербургского Антония (Вадковского) , в ультимативном порядке, под угрозою закрытия академий, требовавшего приступить к занятиям до 1 ноября; впоследствии ультиматум был продлен до 15 ноября. |
| Однако неуловимый инок мелькнул в Почаеве на такой короткий срок, что владыка, прибывший в лавру 5 мая, уже не застал там о. Илиодора. Тот, вернувшись из Петербурга, почти сразу же отбыл в Москву на IVcъeзд Объединенного русского народа, где произнес скандальную речь, в которой, между прочим, коснулся священноначалия и сравнил митрополита Санкт-Петербургского Антония (Вадковского) с евангельским Каиафой. Тогда архиеп. Антоний вновь вызвал своего подопечного на Волынь для беседы. Таким образом, о. Илиодора ждали в Почаеве сразу два выговора - новый и старый. Гнев архиерея оказался силен. 13 мая, наконец увидев перед собой о. Илиодора, преосв. Антоний одним махом запретил ему священнослужение, отлучки и проповеди впредь до раскаяния. Перед лицом такой опасности несчастный покорно дал подписку, обязуясь не поносить более святителей и ничего не писать о Государе, после чего все запреты были отменены. На следующий день владыка покинул Почаев. О. Илиодору оставалось только между делом жаловаться читателям «Веча» на «беззаконное начальство», которое через архиепископа Антония бросает в него «одну стрелу за другой» . Как и после январского внушения, о. Илиодор честно попытался направить свою работу в мирное русло. Его захватили новые проекты - сооружение на Почаевской горе иконы в память о воинах, павших на Японской войне и заказ знамен для сельских отделов. О. Илиодор вернулся и к работе в «Почаевских известиях», для которых написал серию программных статей о роспуске Думы и о задачах «Союза русского народа». Эти статьи были обращены к крестьянам и написаны предельно понятным языком в лучших традициях «Известий». К лету о. Илиодор решил возобновить свои проповеднические гастроли по Волыни и обратился к крестьянам с воззванием, призывая их организовывать в своих селах и местечках собрания и приглашать туда одного из руководителей Союза. «Только это нужно устраивать так, чтобы в известное место, например, в какое-либо село или местечко, собиралось не двести-триста человек, а тысяч шесть, семь... десять. Тогда будет хорошо! Тогда не даром почаевские проповедники будут отрываться от своего прямого дела» . |
|
|
