| Портик с изображением вмч. Пантелеимона над входом в Пантелеимонов мон-рь на Афоне После запустения Афона в 1821-1831 гг. греч. братия Русского мон-ря вместе с игум. Герасимом Афонским вернулась в обитель, но, не имея существенной помощи из России, терпела нужду. В этих обстоятельствах сообщения о чудесах П. утешали братию и вселяли надежду на благоприятную перемену, к-рая действительно произошла впосл. Об одном из такого рода чудес сообщает схииером. Сергий в кн. «Письма Святогорца...». В нач. 30-х гг. XIX в. свящ. Иларион неотступно молился П. В сонном видении ему явился великомученик и сказал: «Об обители я заботился, забочусь и всегда буду заботиться». О др. чуде, подтверждающем попечение П. о мон-ре, рассказали о. Сергию Святогорцу духовник и настоятель рус. мон-ря. В 1836 г. у обители были отняты земли и из-за отсутствия средств на содержание иноков монахи впали в крайнюю нужду. Представитель Пантелеимонова мон-ря должен был из подворья в Карее известить своего игумена об одном важном распоряжении протата. Он послал в обитель старого инока с письменным донесением. Зимним вечером письмоносец отправился в мон-рь, но из-за выпавшего снега сбился с пути. Когда старец обессилел, его неожиданно нагнал некий юноша. Узнав, что письмоносец заблудился, незнакомец предложил вместе идти в мон-рь Ксиропотам, находящийся поблизости от Пантелеимоновой обители, т. к. оттуда легче найти дорогу. Монах согласился, но вскоре стал отставать от юноши, т. к. тот шел очень легко и быстро, не оставляя на снегу следов. Когда путники дошли до Ксиропотама, незнакомец перекрестился и, поклонившись изображению 40 мучеников Севастийских на портике, сказал, что пришел в эту обитель повидать друзей. Письмоносец отправился в Пантелеимонов мон-рь, у входа его вновь настиг незнакомец, но не перекрестился и не поклонился находившемуся на портике изображению П., что озадачило инока. На его приглашение войти в мон-рь, чтобы отдохнуть и подкрепиться едой, незнакомец ответил, что не нуждается в этом. Письмоносец попросил юношу подождать и, войдя в портик, встретил привратника Азария и инока, по молитвам к-рого П. спас от гибели монастырское судно, плывшее в Каламарию. Инок вручил письмоносцу хлеб для незнакомца, но юноша не притронулся к нему и сказал: «Пойди скажи игумену и братии, чтобы не унывали и не отчаивались: об этом монастыре я буду заботиться». При этих словах он указал рукой на обитель. Старец, следивший за направлением его руки, едва успел обернуться, но юноша в то же мгновение стал невидим. Письмоносец рассказал игумену и инокам об удивительном незнакомце и о его обещании, и все, наконец, поняли, с кем он встретился; обещание П. подняло дух братии ( Серафим (Веснин). 1865. Т. 2. С. 28-30). |
| В древнегреческую эпоху сформировался комплекс агоры, но ее руины были перекрыты слоями рим. периода. Справа от выхода на агору с Лехейской дороги обнаружены священный источник IV в. до Р. Х. и остатки храма с апсидой: вырубленный в скале скрытый проход с водным каналом вел с террасы к алтарю архаической эпохи внутри храма. На восточной оконечности агоры открыты 2 линии начала дорожки для скачек на колесницах (IV-III вв. до Р. Х.). Западнее, ближе к форуму, на высотке стоял дорический храм Аполлона и Артемиды, один из древнейших в Греции (сер. VI в. до Р. Х.), с 38 монолитными колоннами, 7 из них все еще стоят на месте. Храм Аполлона в Коринфе. Сер. VI в. до Р. Х. Храм Аполлона в Коринфе. Сер. VI в. до Р. Х. Агора К. делилась на верхнюю и нижнюю. Сев.-зап. сторону нижней агоры обрамлял торговый ряд с колоннадой, за ним находились развалины дорим. сев.-зап. стои. Между нею и пропилеями, над засыпанным священным источником, во II в. по Р. Х. построили «портик пленников», где огромные статуи варваров поддерживали мраморные балки 2-го этажа. С востока на нижнюю агору выходила большая рим. базилика Юлия, где найдены мраморные статуи имп. Августа и членов его семьи. Южнее стояло здание рим. эпохи (городского архива?), его парадный зап. фасад оформляла колоннада из 13 коринфских колонн. С юга агору замыкала длинная (165 м) юж. стоя (IV или III в. до Р. Х.; изначально это была двойная колоннада из 71 дорической колонны и 34 ионических во 2-м ряду), где размещались 2 ряда лавок, по 33 в каждом. Почти во всех лавках переднего ряда имелся глубокий колодец (10 м), и они соединялисьс подземными каналами, наполнявшимися водой из источника Пирена. Вероятно, это были своего рода «погреба» для вина и продуктов, требующих охлаждения. В римский период торговый ряд использовали для административных зданий (местный сенат и др.). К центру южной стои вела с юга мощеная дорога; 2-я дорога выходила на агору с зап. конца стои. План древнего Коринфа 1. Южная стоя 2. Южная базилика 3. Булевтерион 4. Базилика Юлия 5. Портик Аполлона 6. Базилика 7. Термы Эврикла 8. Храм Аполлона 9. Северная агора 10. Северо-западные торговые лавки 11. Храм Гермеса 12. Храм Геркулеса 13. Храм Посейдона 14. Пантеон 15. Храм Венеры Фортуны 16. Храм Октавии (?) 17. Храм Геры Актии (?) 18. Западные торговые лавки 19. Одеон 20. Театр 21. Пирена 22. Лихейская дорога 23. Агора (форум) |
| Сразу же оговоримся относительно терминологии, тем более, что в ней автор статьи «Об архитектуре нынешнего времени» из «Арабесок» разбирался свободно. Вначале, судя по всему, в пятой главе «Мертвых душ» речь идет о фасаде усадебного здания Собакевича и об «отвечающих окнах», т. е. отвечающих друг другу, иначе говоря, параллельных, симметричных. Фронтон, как известно, является элементом фасада, портика и представляет собой его завершение (обычно треугольное), ограниченное двумя скатами крыши по бокам и карнизом снизу. Портик или галерею на колоннах перед входом в здание, завершенную фронтоном, Гоголь когда-то охарактеризовал как «ясное произведение аттического стройного вкуса» (VIII, 60). Следует иметь в виду, что после начала регулярной, «образцовой» застройки С.-Петербурга все большее значение (особенно с екатерининского времени) начинали приобретать типовые («фасады примерные») и так называемые повторные проекты усадебного строительства как в городах, так и в сельской местности, носившие рекомендательный характер. В 1809-1812 гг. были изданы пять гравированных альбомов под общим названием «Собрание фасадов Его Императорским Величеством высочайше апробированных для частных строений в городах Российской империи», оказавших влияние, в том числе, и на сельскую усадебную архитектуру. Нельзя не обратить внимания и на то, что при описании усадьбы Собакевича Гоголь подчеркивает именно ее типовой характер: «... деревянный дом с мезонином, красной крышей и темно-серыми или, лучше, дикими стенами, - дом вроде тех, как у нас строят для военных поселений и немецких колонистов» (89). Историки архитектуры, говоря, например, о строительстве военных поселений не устают повторять слова об их «казенной регулярности», «строгом единообразии и однотипности» и т. п. При всем том в разработке «образцовых» проектов для военных поселений принимали участие выдающиеся архитекторы, например, В. П. Стасов, который «одним из первых ввел в моду русификацию греческого стиля» (С. К. Маковский) и др. Появляется большое количество пособий по городскому и усадебному строительству, например, последовательно классицистическое «Руководство к построению деревянных домов...» В. Ф. Федосеева (СПб., 1831), «Домостроение с планами...» А. Рудольского (М., 1838) и др.Преобладающий тип усадебной архитектуры в это время - классицистические постройки, как правило, включающие портик с симметрично расположенными парными (четыре, шесть) колоннами. Следует добавить, что в статье о современной архитектуре Гоголь позиционировал себя как принципиальный противник типовой застройки: «Прочь этот схолацизм, предписывающий строения ранжировать под одну мерку и строить по одному вкусу!» (VIII, |
| Стены членятся поднятыми на высоких постаментах гладкими пилястрами с профилированными базами и едва намеченными капителями с миниатюрными волютами в завершении. На краях фасада пилястры сдвоены, а в его средней части они образуют четырехпилястровый портик с расширенным центральным интерколумнием. Дробно профилированный карниз с широким гладким фризом раскрепован над портиком. Расположенному в расширенном интерколумнии портика арочному проему входа с помещенным над ним треугольным сандриком, декорированным мелкими сухариками, вторят арочные окна, находящиеся между портиком и угловыми пилястрами. Все проемы имеют одинаковое оформление полуциркульными архивольтами с небольшим замком, опирающимися на тонкие пилястры. Круглые окна второго света в профилированных рамках отмечены высоко поднятыми сандриками-полочками. Треугольному сандрику над входом отвечают круглые филенки над окнами. В интерколумниях портика по сторонам от входа над высокой арочной ниши с конхой подняты две плоские филенки – прямоугольная и арочная. В оформлении алтаря и западной паперти больше чувствуются отголоски барокко. Края фасадов здесь подчеркнуты лопатками с рустом вперебежку, крепующими антаблемент. Прямоугольные окна (пять с восточной стороны и по одному с боков) заключены в пластичные рамочные наличники с миниатюрными замками и развитыми подоконниками, а в простенках поставлены пилястры на высоких постаментах. В фасадном убранстве колокольни, где все четверики прорезаны арочными проемами, главным мотивом служит ордерный портик. В нижнем ярусе в композицию двухколонных портиков с развитым антаблементом включены колонны, врезанные в углы; во втором – двухколонные портики завершены треугольными фронтонами, а в верхнем портики составлены из колон, врезанных в углы объема, и пилястр по сторонам арки звона. Внутри храм разделен на три нефа столбами, к которыми со стороны центрального прохода примыкают парные трехчетвертные колонны, а с противоположной – парные пилястры. Переброшенные от столбов подпружные арки несут продольные коробовые своды с распалубками от центральной ячейки, которая ранее была перекрыта восьмериком с восьмилотковым сводом. |
| 27 В древнейших кодексах Евангелия, как например, в «Ватиканском» и в том, который Тишендорф открыл на Синае, этот рассказ не встречается, поэтому его считают сомнительным. Но если есть основание сомневаться, то еще нет достаточного основания отрицать его подлинность. 28 Для исцеления слепорожденного Иисус плюнул на землю, из слюны и пыли образовалась щепотка грязи (ποησεν πηλν κ το πτσματος – сделал грязь из плевка), которой он и помазал очи слепого. Вот это, по учению фарисейскому, и было нарушением закона о субботе. А что сами они производили целое следствие с целью доказать, что совершивший чудесное исцеление – «не от Бога человек», это, по их, не было нарушением – ни закона о субботе и никакого другого закона. 29 Именно «портик», а не «притвор Саломонов»: στο το Σολομνος – στο – porticus, портик – крытая галерея на столбах (крытые переходы – не будет точно), а никак не «притвор». 30 Как вся палестинская местность покрыта изредка перемежающимися горными кряжами и холмами (известковой формации), так и местность, занятая Иерусалимом, была стеснена такими же кряжами. Самый город, так сказать, опирался на три горные возвышенности, которые назывались Сион, Мориа, Акра. Сион, на юго-западной стороне Иерусалима, был гордостью евреев во все времена, они не иначе называли его как «гора Божия, жилище Божие» ( Пс.131:13 ). Здесь была крепость Давидова, здесь же и погребены Давид и Соломон. В последнее время земной жизни Господа Иисуса здесь, между прочими, были домы Анны и Каиафы, а в одном из частных домов, по преданию, совершена тайная вечерь. Теперь ничего этого, и развалин даже не осталось: «лишь надгробные камни покрывают часть вершины Сионской. Сион отделялся от Мории глубоким, обрывистым ущельем, через которое перекинуты были мост и крытый ход. Мориа, восточная оконечность города, главным образом была занята громадной массой храмовых зданий. Близ храма помещался и римский гарнизон в здании, которое называлось «башней Антония». Акра замыкала северную часть города. «Иосафатова долина» теперь представляет одно из тех невыносимо тяжелых зрелищ, о котором бывшие там без содрогания вспомнить не могут. Она представляется каким-то дном давно отхлынувшего моря, где почва – морская соль, пересохший ил, зыблющиеся пески, точно взрытые, взбороненные волнами. Чахлые дерева изредка появляются на этой безжизненной земле, их мертвенная листва покрыта солью, их кора имеет вкус и запах копоти. Эта долина в самом точном смысле – долина смерти. Среди бесчисленного множества надгробных памятников, покрывающих эту долину, встречаются такие, которые принадлежат глубокой древности, как например, «Столп Авессаломов» и т. п. Против этого памятника мост чрез Кедрон, которыми так часто приходилось проходить Господу Иисусу. |
| С передней стороны дворца я облицевал его черным и белым камнем, с основания до верхушки, и устроил при нем фонтан и водомет, из пестрой мозаики и цветного мрамора, выбрасывавший воду, которая, рассыпаясь в своем падении, чарует своим журчаньем сердце и ум и прогоняет грусть с души. При постройке его я воздвиг две мраморных колонны, перевитые и закругленные по образцу древних греческих колонн; ибо я взял мастера и показал ему некоторые колонны у дверей мечети, называемой Дженезари, что за воротами Тума (Фомы), основания коих древообразны, как основания греческих колонн. Две колонны с их подножиями обошлись в тридцать пиастров и служат в настоящее время предметом величайшего удивления для зрителя. Все это имело отношение к словам того, кто сказал, что «мастера сего времени и века неспособны производить работы, подобные древнему искусству». В средине этого места я поместил порфировую доску длиною в полтора локтя и шириною в три, с рамкою вокруг нее, из белого мрамора и черного камня, и на этой черной и белой облицовке я поместил обозначение времени, в три строчки стихов, составленных из прекрасных черепиц со свежей глазурью, таким образом, что никто не мог бы переделать их или придать им иной смысл в каком-нибудь месте, от начала до конца. Над дверью галереи я поместил желтую плиту с обозначением на ней времени построения на греческом языке и греческими буквами, чтобы его могли читать и сыны Греции. В зале было темно, и поэтому я проделал в ней два высоких окна. В углу летнего помещения, называемого Мишрака, я построил отхожее место с высоким куполом и арками и водоемами кругом, в подражание отхожим местам дамасских вельмож, которые они строят из дикого камня. В зале я проделал большое окно и устроил в нем прочную железную раму со щеколдою, весом в тридцать шесть фунтов, тогда как прежде на ее месте была деревянная. Вблизи нее я проделал потайную дверь, ведущую в портик из дикого камня, и сделал эту дверь подобной окружающему материалу, так что, когда она затворена, никто не догадывался, что это дверь. |
| 372 Император был представлен с лицом, обращенным к востоку; в левой руке его была держава, увенчанная крестом, а правая рука простерта в направлении к востоку, «дабы повелевать варварам, говорит Прокопий, чтобы они не выходили за пределы своих границ». 373 Он был представлен, по античному образцу, в костюме, присваиваемом Ахиллу, и его мантия, наброшенная на плечи, была усеянной звездами, а на голове – своеобразный убор, называвшийся у византийцев туфа , представляющий из себя золотой обруч, увенчанный золочеными павлиньими перьями. 374 Лошадь и всадник гигантских размеров были из бронзы и Петр Жилль, посетивший Константинополь в XVI столетии и еще видевший обломки этой статуи, рассказывает, что у ней нога была выше человеческого роста, а нос был более девяти дюймов. Наконец на пьедестале имелись своеобразно составленные надписи в честь монарха с цитатами из Священного Писания : «Он воссядет на коней твоих и езда его будет спасением... Злодей уничтожен перед ним, а он прославляет боящихся Господа». 375 Пышные монументы, которые обрамляли площадь, в равной мере возвещали славу Юстиниана. 27. Византийская ткань из Египта. (Раскопки в Деир-ель-Дик). Перед великолепно отстроенным зданием сената, он приказал возвести чудный портик, поддерживаемый шестью белыми мраморными колоннами и украшенный статуями; в термах Зевксиппа, где Константином были собраны, как в музее, образцовые произведения античной скульптуры 376 , Юстиниан, после пожара, восстановил великолепные орнаменты из разноцветных мраморов. Известно какими чудесами хотел он разукрасить вновь выстроенную им св. Софию; наконец, императорский дворец, который занимал юго-восточную и южную стороны Августеона, был, по свидетельству Прокопия, перестроен заново, почти целиком, с таким великолепием, добавляет писатель, что слово бессильно передать это. 377 Под портиками Августеона, без сомнения, по средине юго-западной стороны площади, виднелись тяжелые железные двери. Это был вход в роскошные сени, которые назывались Халкой. |
| Позже других сооружений, лишь с середины XVII столетия начали возводить в Кириллове каменные кельи. До этого кельи были деревянными. К рубежу XVII-XVIII веков в большом Успенском монастыре все они постепенно были заново перестроены в камне. Кельи располагались традиционно по периферии монастыря, вдоль стен. Строительство каменных келий начала в 1647 и 1648 годах артель монастырских каменщиков во главе с Яковом Костоусовым. Есть все основания полагать, что это известие относится к стоящему против западного фасада собора Настоятельскому корпусу, прежде состоявшему из двух отдельных половин архимандричьих и гостинных келий. Структура этого сооружения была необычной. Вдоль фасада располагались кельи с красивыми сводами на распалубках, объединенные в две группы, каждая с сенями посредине. За ними в глубине помещались засенья – длинные холодные, тоже сводчатые палаты, растянувшиеся во всю длину каждой из групп. Засенья разделялись на два этажа деревянным накатом. Наверх вели широкие каменные лестницы, устроенные во внутренней стене. Окна главного фасада имели довольно простые, мелко профилированные рамочные наличники, окна засений, выходившие на хозяйственный двор, вообще не были украшены. В конце XVII века над кельями возвели верхний этаж. При этом слишком высоко поднятые своды засений сломали, заменив их деревянным накатом, а длинные помещения разгородили внутренними стенами. Верхние кельи сразу же были сделаны без сводов, с гладким потолком. Здание получило сложную структуру с двумя этажами по главному фасаду и тремя со двора. У окон верхнего этажа выложили характерные для XVII века богатые наличники, обрамленные полуколонками и увенчанные сложного рисунка завершением. Такие же наличники имелись и у большинства других кирилловских келий. Со стороны главного фасада пристроили лестничные крыльца с восьмигранными столбиками и двойными арками с висячей «гирькой». Здание неоднократно переделывалось в позднее время. Едва ли не каждый новый настоятель стремился хоть как-то обновить доставшуюся ему от предшественника резиденцию. Варварская перестройка произошла в 1821 году. Тогда сломали все своды, на новом уровне уложили междуэтажное перекрытие, уничтожили промежуточный этаж дворовой части, сломали остававшееся к тому времени крыльцо. Все окна растесали, особенно пострадали проемы верхнего этажа. От их наличников сейчас сохранились лишь незначительные следы. Главный фасад украсил четырехколонный портик с аттиком над ним, его детали отличались грубым исполнением. Здание приобрело черты заурядного провинциального ампира. К настоящему времени заканчивается реставрация памятника. В основном удалось вернуть ему прежнюю внутреннюю структуру, главный же фасад оставлен в стиле провинциального ампира. |
| Отсюда император входил в тронную палату Дафны, где его приветствовали находившиеся там чины, заходил в дворцовый храм Св. Стефана, где также молился с зажжеными свечами в руках и поклонялся кресту Св. Константина Великого . Крест этот вместе с жезлом Моисея несли впереди императорского шествия во храм Св. Софии. Помолившись тут, император уходил в прилегавший к храму покой, где ждал того момента, когда от Патриарха из храма Св. Софии придет референдарий с докладом о ходе службы в храме Св. Софии. Референдарий входил в состав Патриаршего синклита; его обязанность доносить императору известия от Патриарха о ходе церковной службы и доносить Патриарху о ходе придворных обрядов, когда они имеют отношение к Патриарху. Здесь в покое император снимал плащ и скарамангий и облачался в дивитисий, который в IX–XI веке составлял необходимую принадлежность царского парадного облачения. После доклада препозита о прибытии Патриаршего референдария с известием о ходе службы, император направлялся в октогон, препозит же восклицал: «Веститоры». Здесь император облачался в хламиду, после чего препозит восклицал: «Повелите», и веститоры уходили. В октогоне с императором оставались только чины кувуклия; препозит брал корону, принесенную в ларце, и надевал ее на императора, Сопровождаемый и предшествуемый чинами кувуклия император в полном облачении шел в Августей, где его ожидали другие чины. Пройдя среди них к двери, ведшей из Августея в его портик, называвшийся Золотой Рукой, император останавливался и мыл руки в рукомойнике, который ему подавался. Здесь и в ряде дальнейших обрядов мы встречаем прототип обрядов, дошедших до нас в архиерейской службе; более же полно эти обряды сохранены при выходах Римского папы, восприявших несравненно более полно церемониалы Византийского двора. Ибо Римские папы присвоили вместе с светскими владениями в VIII веке, в силу, может быть, исторической необходимости, царские прерогативы и окружили себя царским двором и этикетом. Так даже обычай целования туфли папы ведет свое начало от целования Византийских императоров в ногу. |
| Ни во что ставил он знатность своего рода и охотно переносил все труды за веру. Равным образом и превосходный муж Флавиан был рожден от благородных родителей, но благородством почитал одно благочестие. Подобно какому-нибудь начальнику гимназии, он помазывал на битву и великого Диодора, будто пятинаградного подвижника, ибо в то время сам не проповедывал в церковных собраниях, а только делавших это обогащал наставлениями и мыслями священного Писания - и они то уж бросали стрелы против Ариева богохульства, которые Флавиан доставлял им из своего ума, будто из какого колчана. Препираясь с еретиками как в частных домах, так и в общественных собраниях, он легко разрывал их сети и доказывал, что их возрождения - паутина. С ними вместе подвизался и тот Афраат, которого жизнь мы описали в " Истории Боголюбцев " Предпочетши своему безмолвию спасение овец, он оставил хижину подвижника и принял на себя труды пастыря. Какое собрано им богатство добродетели, говорить здесь считаю излишним, потому что писал об этом в другом сочинении. Теперь я расскажу только об одном его поступке, которого описание весьма уместно в этой истории. С северной стороны царских чертогов (в Антиохии) протекает река Оронт, а с южной надстроен над городской стеной огромный двухъярусный портик с высокими на обеих сторонах башнями. Между царскими же чертогами и рекой проложена большая дорога, на которую вступают все идущие из города через ворота и направляющиеся в загородные поля. По этой-то дороге шел божественный Афраат на военное поле - с намерением исполнить дело надлежащей заботливости о святых овцах. В это время царь с высоты царского портика заметил его и увидел, что он был одет в кожаное платье и, несмотря на свою старость, шел поспешно. Тут кто-то сказал, что это Афраат, которого влиянию подчиняется множество граждан, и царь спросил проходившего: " Скажи, куда ты идешь? " , а тот весьма мудро и кстати отвечал ему: " Иду молиться за твое царствование " . " Но тебе следовало бы, - сказал царь, - оставаться дома и, по монашескому закону, молиться в уединении " . |
|
|
