| Но такое свое предположение сам же Варрен и устраняет основательною ссылкою на Иосифа Флавия («Antiquitates Iudaicæ», XV, 11:5), который представляет восточный портик храма или так называемый портик Соломона возвышавшимся непосредственно над Кедрским потоком, так что с портика можно было видеть самое дно потока. Но этого не могло бы быть, если бы восточная стена ветхозаветного храма отделялась от Кедрского потока еще особенною городскою стеною. Чтобы с нынешней верхней или срединной платформы харама увидеть Кедрский поток чрез нынешнюю восточную стену харама, требуется подняться на воздух не менее чем на 200 футов высоты. И вообще у Иосифа Флавия много очевидностей, доказывающих, что на восточной стороне, кроме храмового мола, не было никакой другой стены. Если же, таким образом, Варрен отказался от мысли, что срединная часть восточной стены харама, на протяжении 600 футов, могла быть не храмовою оградою, а стеною города, то, вместе с тем ему нужно было отказаться и от дальнейшего продолжения той же своей мысли, что северо-восточный угол харама может быть не стеною храмового мола, а совершенно особенною городскою стеною. Предполагаемое Варреном протяжение 600 футов длины в средней части восточной стены решительно ничем не выделяется в течении стены харама, и раскопки Варрена ничего не открыли в пользу исключительного отношения к Соломонову храму только средней части стены. Напротив, открытые Варреном пред северо-восточным углом террасы, мостовые, площадки свидетельствуют о том, что стена этого угла не была простою городскою стеною. Далее Варрен считает необходимым отрывать нынешнюю северную часть платформы харама от области Соломонова и даже Иродова храма на том основании, что в этом месте, на север от верхней платформы харама, им дознано существование первобытного глубокого оврага, который, начинаясь несколько на запад от церкви св. Анны, шел некогда на юг, врезывался в нынешнюю площадь харама чрез Биркет Исраел и затем поворачивал на восток и выходил в Кедрский поток между золотыми воротами и северо-восточным углом харама. |
| Тут и виноградники, и апельсинные, лимонные рощи, и зеленеющие долины, по которым красиво разбросаны городки и местечки; а вдали цепь гор с сизыми и розоватыми переливами света, играющего на их отдаленных вершинах, и едва заметная полоса моря, сливающаяся с горизонтом. Как муравейник на поляне, гудит и копошится Рим среди громадной, расстилающейся пред взором, равнины, и какими мелкими и мимолетными кажутся все эти деяния его многовековой истории в сравнении с грандиозным и неизменным величием безмолвно смотрящей на него природы. Изумительна сила человеческого гения, невольно думаешь, когда смотришь вниз на величественную громаду храма и на царственный город , сумевший и оружием, и словом, и знанием, и верой подчинить своей власти миллионы людей; но каким ничтожным представляет все это величие, когда выше поднимешь взор в необъятную ширь голубого неба, где плывут облака, и ярко сияет солнце, возвещая славу Творца! Славит Его по-своему и гордый Рим, свидетельством чему должна служить и самая громада храма, куда мы и войдем теперь, чтобы познакомиться с его внутренним устройством. Вступая в портик, т. е. то, что мы обычно называем папертью, вы видите по стенам ряд массивных античных колонн, а прямо пред собою пять громадных дверей, ведущих во внутренность самого храма. Средние, главные двери, сделанные из бронзы и покрытые барельефами, отворяются лишь в дни больших празднеств, а крайние на правой стороне почти всегда заложены каменною кладкой, так как ход чрез них бывает свободным только в годы юбилея, почему двери и называются святыми (porta santa). На крайних концах портика, на правой и на левой стороне, возвышаются конные статуи двух императоров: Константина Великого и Карла, также Великого, причем первый из них в настоящее время остается невидным, так как находящиеся пред ним двери, которые ведут на царскую лестницу (scala regia) в Ватикан, почти всегда затворены. Если стать в портик спиною к бронзовым дверям лицом к площади, то над входною дверью можно видеть знаменитую мозаику (1298 г.) с картины Джиотто, известную под именем «кораблика» (navicella) и изображающую хождение Св. |
| Великолепная колоннада служит преддверем и лишь устремляет и сосредотачивает взор наблюдателя на самом храме. Нельзя однако не пожалеть, что, благодаря некоторой архитектурной несообразности, грандиозное сооружение при общем взгляде на него не раскрывает всей своей прелести и не производит все той полноты художественного впечатления, какую оно несомненно произвело бы при более благоприятных условиях. В настоящем виде своем храм св.Петра представляет собою форму так называемого латинского креста, т.е. с значительно удлиненным нижним концом этой фигуры, причем к этому концу пристроен еще громадный портик более чем во всю ширину и высоту здания. Передний фасад храма таким образом слишком далеко отступает от купола, поставленного над центром креста, а потому значительно препятствует общему виду. Если вы стоите приблизительно на половине площади, вам видится только один передний фасад храма, т.е. широкий четвероугольник портика, а над ним взор ваш устремляется уже вдаль горизонта и никакого купола для вас не существует. Когда вы отойдете к самому концу площади, вам покажется над портиком верхняя половина главного купола, а от двух, стоящих по бокам его, куполов малых вы с трудом заметите лишь самые вершины. Чтобы добиться полного общего вида на храм, нужно совсем выйти за пределы колоннады и любоваться на него уже с соседней площади Рустикуччи. Только здесь храм предстанет пред вами во всей красе; но впечатление, без сомнения, было бы гораздо выше и полнее, если бы этот общий вид получался внутри колоннады, которая тогда служила бы для него превосходным дополнением. К дверям собора ведет широкое, открытое крыльцо, при нижних ступенях которого по обеим сторонам стоят, как бы на страже, громадные статуи св. апостолов Петра и Павла. Портик храма, сам по себе, представляет собою весьма красивое и величественное сооружение. Его фронтон покоится на массивных колоннах и пилястрах (8 и 4), причем над обоими боковыми краями его живописно выделяются вверх на фоне горизонта фигурные медальоны со шпицами и с нарисованными на них часовыми циферблатами. По верхнему краю портика тянется балюстрада, на которой поставлены колоссальные статуи Христа Спасителя и двенадцати апостолов. Над среднею входною дверью портика можно видеть знаменитый балкон (loggia), с высоты которого в былые времена папа, при блестящей торжественной обстановке, в день Пасхи и других религиозных празднеств, давал на три стороны свое апостольское благословение коленопреклоненной пред ним массе народа, десятками тысяч переполнявшей площадь. |
| Четверо ворот вели в окружности храма с юга со стороны той части города, которая носила название Офель. Но ворота эти открывались не непосредственно в город, а из Офела нужно было проходить к ним входом, который образовывала двойная арка, опирающаяся в середине на колонну с капителью в коринфском стиле, и который представлял род туннеля, ведшего к южной окружной стене храма. Арка эта сохранилась до сих пор и является, может быть, единственным архитектурным памятником, оставшимся нам от храма Ирода. Вся площадь, которую занимал храм со своими дворами, имела почти правильную форму четвероугольника и по размерам в каждую сторону имела 400 локтей (см. ниже) или одну стадию (около 145 шагов)… Храм со всех сторон имел портики или галереи, колонны которых, закрытые отвне глухою стеною, открывались внутрь двора. С северной, восточной и западной стороны портики состояли из двойного ряда колон коринфского стиля, каждая высотою в 25 локтей, и с плоскою крышею. Но особенным великолепием отличался южный, или так называемый царский портик, который состоял из четырех рядов колонн, в количестве 162 с коринфскими капителями самой великолепной работы. Ряды колонн всё пространство, занимавшееся портиком, разделяли на три галереи или промежутка: две крайние галереи, похожие одна на другую, обе вместе занимали в ширину пространство 4, 14 сажени (см. ниже), и их колонны имели более 7 сажен высоты. Средняя или центральная галерея, равняясь по ширине своего промежутка каждой из двух остальных, поднималась вдвое выше, т.е. более чем на 14 сажен… Крыша была украшена очень разнообразными резными на дереве украшениями; а стена, прикрывавшая его отвне, была полирована и украшена архитравами и колоннами… Этот великолепный портик западным своим концом входил в ворота, которые через мост вели ко дворцу и служили главным входом из города в окружность храма. Вокруг всех портиков в ширину от 37 до 40 локтей было свободное пространство – это был Двор язычников, который отделялся от храма прекрасной работы мраморной оградой в 3 локтя высоты. Нв столбах этой отрады, на равных расстояниях, были размещены греческие и латинские надписи, запрещавшие язычникам под страхом смерти переходить за эту перегородку. |
| Описание ее, для большей ясности, пришлось разделить на четыре следующие главы: I. Архитектура храма. II. Внутренняя отделка. III. Живопись, техника и резная деревянная обстановка. IV. Архитектурная и изобразительная идея. Последняя глава стоит исключительного внимания по той духовной идее, какая выражена в храме посредством зодчества, живописи, разных украшений и надписей. Храм Преподобного Сергия I. Архитектурное описание Храм Препод. Сергия 7 , замечательный преимущественно по внутреннему устройству и отделке, есть оригинальное в России и, можно сказать, образцовое произведение профессора архитектуры Горностаева. Наружность храма имеет форму параллелограмма с полукруглым выступом для алтаря. Крыша на корпусе отлого спущена с гребня на два ската; на алтаре – овальная. Над предалтарной частью верхней церкви (у восточной стены) возвышается продолговатая, шатровидная «сень», поставленная длинником своим поперек здания во всю ширину его. Сень эта венчается группой пяти малых грушеобразных глав на высоких шейках. Длина здания 16 саж. (с алтарным выступом 19), ширина 8, вышина стен и выступа 6, «пристроек» 4, ширина «сени» 2, вышина 2. Окна расположены с северной и южной сторон в три яруса, с западной одно большое круглое окно, на вышине третьего яруса. Первый ярус окон освещает нижний этаж здания, второй и третий – верхний. Внешние украшения романского стиля. Вход на паперть с южной стороны, в средине длины здания. Над ним устроен гранитный портик с полукруглым сводом, который внешними углами опирается на две колонны, поставленные базами на площадку с одной ступенью. Несмотря на простую форму здания, прекрасная пропорция линий, обрисовывающих его корпус, солидный высокий портик, удачный размер окон, изящный рисунок искусно выполненных украшений и стройная симметрия в расположении их, красивая сень с группой легких глав на фигурных шейках блестящая позолота глав, яблоков и прорезных крестов придают ему вид величественный и вполне пристойный дому Божию 8 . Почти половинная часть ширины нижнего этажа отделена стеной для паперти. С правой стороны часть паперти отгорожена простенком для небольшой усыпальницы; с левой такую же отделенную часть занимает широкая плитная лестница, проведенная в верхний этаж сквозь арку, пробранную в простенке. В самой стене (близ углов и по средине) три двери открывают вход в три равных отделения остальной части этажа. В двух из отделений устроены две церкви, в третьем общая усыпальница. |
| Зенон кричит, и весь так называемый портик поднимает тревогу, что человек рожден не для чего другого, как только для честности, что она влечет к себе души своим собственным блеском, без всякого обещания каких-либо внешних выгод и без приманки наград; а так называемое удовольствие Эпикура обще-де одним скотам, и втягивать в общение с ним человека преступно. А этот, напротив, созвав из садов на помощь себе как бы вольную толпу людей пьяных, под влиянием вина ищущих, кого бы растерзать неопрятными ногтями и грубым языком, проповедуя народу преимущественное значение наслаждения, приятности, покоя, с силою настаивает, что без них никто не может быть блаженным. На спор их случайно приходит академик, выслушивает обоих, из коих каждый тянет его на свою сторону. Согласись он с той или другой стороной, сторона, оставленная им, провозгласит его сумасшедшим, невежественным и безрассудным. Но он внимательно выслушает и ту, и другую, и когда спросят его, как это ему кажется, ответит, что он сомневается. Спроси после этого стоика: кто лучше, Эпикур ли, который провозглашает его помешанным, или академик, который заявляет, что о таком важном предмете ему нужно еще подумать? Нет сомнения, что академик будет поставлен выше. Обратись затем к другому и спроси, кого он больше любит: Зенона ли, который называет его животным, или Архезилая, от которого слышит: «Ты может быть и правду говоришь, но я исследую это внимательнее». Не очевидно ли, что Эпикур признает весь так называемый портик безумным, а академиков, сравнительно с теми, людьми скромными и осмотрительными? В таком роде представляет Цицерон читателям забавнейшее зрелище относительно всех сект, как бы показывая, что нет в них никого, кто, усвояя себе, что вполне естественно, первое место, не отводил бы второго тому, кого усматривает не отвергающим, а только сомневающимся. В этом смысле я не перечу Цицерону и не отнимаю у них никакой славы. Но некоторым справедливо кажется, что Цицерон здесь не шутил, а хотел собрать и представить в одном очерке некоторые проявления бессмыслицы и пустоты, не чуждые легкомыслию самих греков. |
| Здание церкви, построенное в 1766 г., принадлежит к той эпохе в истории Костромы, когда территорию нынешней центральной площади (бывшей Сусанинской) ещё занимал Новый город с бревенчатой оградой и башнями, а место Красных рядов – кладбище, носившее название Лазаревского и упразднённое с началом строительства Красных рядов в конце XVIII в. Одновременно с рядами над их проездом в сторону Волги была возведена колокольня. В противоположность церкви, ещё выдержанной в традициях допетровской архитектуры (закомары четверика, пятиглавие), колокольня при надлежит к раннему классицизму и, не считая проезда внизу, отмеченного снаружи четырёхколонным римско-дорическим портиком с фронтоном, имела четырёхъярусную строго центрическую композицию: четырёхугольное основание с четырьмя большими полуциркульными проёмами; ярус звона над ним, с высокими арочными проёмами, фланкированными спаренными тосканскими колоннами, с раскрепованным над ними антаблементом; по-барочному выгнутую кровлю с люкарнами и лёгкий венчающий фонарь со шпилем. Располагаясь на оси проезда, начинающегося от портика Присутственных мест, проходящего сквозь каре Красных рядов, продолжающегося затем в крутой лестнице пролома Пряничных рядов и далее – между аркад рядов Рыбных, колокольня создавала ряд эффектных перспектив; лёгкий, идиллический силуэт её, замыкавший перспективу двора Красных рядов с убегающими вдаль тосканскими колоннадами Мелочных рядов, при рассматривании с противоположной стороны преображался, приобретая свойства истинной величавости. Двигаясь от Волги между аркадами Рыбных рядов, зритель видел её высоко вознесённой над южным фасадом Пряничных рядов; по мере приближения к рядам колокольня постепенно исчезла из поля зрения; затем наступал кульминационный момент восприятия: попав в тёмное пространство пролома Пряничных рядов, он – зритель – поднимался по широкой лестнице, на последних ступенях которой в течение нескольких мгновений мрак сменялся светом, и прямо перед ним представал величественный портик с возносящейся в небо колокольней. Силе впечатления способствовал сильный ракурс, обусловленный низким уровнем горизонта. Поднявшись на верхнюю ступень лестницы, зритель видел сквозь арку проезда глубокий двор Красных рядов, колоннады Мелочных рядов и, совсем вдали, сквозь арку проезда дальнего плана, портик Присутственных мест. |
| 462 и 463, кат. 320 и 321) с одной стороны и продолжался к мосту через улицу портиком, из которого впоследствии устроили базилику (первую, см. ниже); далее, неизвестное здание образовывало великолепную экседру с 4 колоннами и великолепною резьбою карнизов и гзымзов, в пальмирском и гелиополитанском типе (фот. 477, кат. 342); потом уцелели еще остатки двух, трех портиков, тоже примыкавших к зданиям. Улица упиралась в круглый (фот. 484 и 485, кат. 353 и 355) форум (табл. XXII), окруженный колоннадою (с известными надписями («совершителей» Сабина, сына Стратига и Ермолая, сына Димитрия); выше этой колоннады, на особой террасе, устроенной на субструкциях или на сводах (служивших цистерною), стоит большой периптеральный храм (фот. 487 и 488, кат. 358 и 359), господствуя над всем городом; но боковые колоннады (двойные на лицевом фасаде) уже исчезли, и громадная северная стена стоит обнаженная, и только с восточной стороны сохранилась колонна, да вдоль западного фасада тянется ряд высоких и колоссальных баз (фот. 490, кат. 303). Но самые замечательные руины находятся в центре города, по поперечному его разрезу от моста через указанный портик и пропилеи до вершины холма, на которой стоит большой театр (его портик на фот. 483, кат. 351) и главный храм (табл. XXIII) Герасы, или так называемый храм Солнца, со своим великолепным фасадом из 9 (сохранившихся) колоссальных, колонн (фот. 487 и 488, кат. 358 и 359), которые кажутся слишком грузны для сохранившегося сзади них корпуса стен, тем более незначительных, что терраса храма почти до верха покрыта распаханною здесь землею, а прочие руины разобраны, за исключением нескольких торчащих из земли барабанов. По всей вероятности, развалины колоннад и портиков, ведших от храма к пропилеям, будучи мельче по размерам, послужили еще в христианскую эпоху для устройства базилик. Но, подойдя вплотную к храму, нельзя достаточно надивиться красоте, хотя несколько мелочной и сухой резьбы громадных капителей храма: любопытно, что их орнаментика тождественна с гелиополитанскою. |
| Тогда бы св. София, действительно, имела фасад, и не было бы нужды устанавливать особую теорию византийской архитектуры, будто она чуждалась фасадов и вообще декорации здания во вне, чему противоречием служат все церкви Константинополя и Италии. Мне кажется, что отсутствие фасада в св. Софии с какой бы то ни было стороны произошло от пристроек, которыми хотели, со времен Юстина, обеспечить ее устойчивость. Наиболее ясно указано на неопределенное назначение этого внешнего портика или нартэкса в примечаниях Грело (Бандури т. II) к его рисункам. Он говорит: «из преддверия (внутреннего нартэкса) входишь в другой портик с зап. стороны, который и уже и короче, чем первый, и назывался нартэксом. Так как он служил для кающихся и оглашенных, в нем не было ни украшений, ни икон. Свод его устроен ребрами (en areste de poisson), и пол собран беспорядочно из плит мрамора. Это обстоятельство дает многим повод думать, что этот портик не одного времени с храмом, тем более, что именно он мешает видеть фасад. Но так как нет никаких признаков, чтобы такой фасад или входная сторона в св. Софии существовали 217 , кроме того входа, который есть 218 , и так как было бы невозможно поместить за 20 футов впереди храма одну колоссальную башню 219 и полдюжины контрфорсов, не связав все это вместе стеною, то и можно сказать, что этот нартэкс столь же древен, как и части храма». Двери, ведущие из внешнего нартэкса во внутренний, бронзовые и украшены в верхних таблах большими рельефными крестами, подымающимися из ваз, подобно растению. Девять дверей, вводящих из нартэкса в храм, большею часть лишены всех украшений 220 . Но именно этот нартэкс отличается замечательною высотою, низ стен его облицован дорогими мраморами до сводов, а все своды покрыты мозаикою безусловно юстиниановской эпохи, величавого, хотя тяжелого стиля. Напротив того, правый или южный, боковой рукав внутреннего нартэкса, несколько суженный против него, представляет позднейшую орнаментику. В самом деле, здесь сейчас за дверью налево в раскрашенной под мрамор стене, имеется в толще стены большой чулан; войдя в него, мы видели только обнаженный свод из крупных кирпичей: очевидно, эта часть сильно переменила свою конструкцию. |
| Н. Т.-М. Комплекс Д. стоит на вершине отвесной скалы, виден со всех сторон. Эффект слияния с ландшафтом усиливают желтоватый, красно-коричневый и розоватый оттенки тесаных квадров песчаника, из к-рых построены храмы. Малый храм Д. имел крестообразное центральное пространство, вписанное в прямоугольник внешних стен. Центральный квадрат храма был перекрыт крестовым сводом, над храмом возвышалась 2-скатная кровля. Характерными чертами были притворы сев. и юж. входов со спаренными 3/4-ными колоннами (сохр. на юж. стороне), капители к-рых богато украшены резьбой. В алтаре находится фрагмент престола. В зап. стене была устроена ниша для трона настоятеля мон-ря с изображением процветшего креста. Под сооружением была расположена крипта. Храм основательно перестроен, в VII в. юж. портик стал частью ведущего в большой храм перехода, в VIII-IX вв. сев. портик был превращен в придел. Конха алтаря церкви была украшена мозаикой, в к-рой использовали золотистую смальту и покрашенные в различные цвета камни; оставшиеся фрагменты не позволяют судить о сюжете, сохранявшиеся до 40-х гг. XX в. остатки дают основание предположить, что мозаикой была украшена только конха алтаря ( Tschubinaschwili. 1921. Р. 17-19; он же. 1948. С. 12; Skhirtladze. 1997. Р. 170); фактура поверхностей камней конхи была специально обработана для укрепления грунта мозаики ( Амиранашвили. 1957. С. 21). Большой храм Джвари. Аксонометрия и план Необходимость создания особого архитектурного пространства храма была обусловлена его назначением быть своеобразным ковчегом над чудотворным крестом. Храм относится к характерной для стран христ. Кавказа разновидности тетраконха, к т. н. вписанному тетраконху, который является результатом архитектурных исканий в V-VI вв. Ранние образцы тетраконха - ц. Св. Креста в Манглиси (V в.), храм в Гавази (VI в.) - следуют простому плану с крестообразно расположенными экседрами и куполом, опирающимся на квадрат, образовавшийся стенами рукавов креста. В соборе Ниноцминда (VI в.) за счет появления экседр между рукавами креста наблюдается последующее усложнение и увеличение пространства этого типа храма: купол храма опирается не только на их стены, но и на уступы межрукавных помещений. В храме Д. сделан следующий шаг в указанном направлении, приведший к возникновению т. н. типа Мцхетского Д., вписанного тетраконха. |
|
|
