| 3369 Папа вступил в обладание Беневентом не ранее 1077 года, по смерти последнего ломбардского князя. 3372 По свидетельству Радульфа Лысого, предложение было в том смысле, чтобы патриарх назывался вселенским в своих собственных пределах, a папа во всей церкви (4:1). Но язык этого писателя, по-видимому, несет на себе отголосок его латинских предубеждений и такое предложение было бы несовместимо с притязаниями греков того века, которые думали, что приматство церкви перешло к Константинополю вместе с престолом императора, и что такое установление было подтверждено собором халкидонским (Anna Com¬ena, 1:113, Nilus Coxopatrius ap. Le Moyne, Varia sacra, 1:243). 3387 Письма эти можно найти в томе 2 Котелерия Monumenta Ecclesiac Graecae, 108 и след. См. также письма Льва к Петру Антиохийскому в Hard, 6:952. Между другими предметами Петр обсуждает титул патриарха, который он готов признавать в некоторой степени за епископом Градо. Но, говорит он, так как существует пять чувств, то собственно должно быть пять только патриархов, и между ними титул патриарха в особенности дан только епископу антиохийскому так как патриархи Рима и Александрии называются папами, патриархи Константинополя и Иерусалима архиепископами. 3389 Patrol. 129:1688. Гластонбери было единственным британским учреждением которое удержало свою святость в англосаксонские времена. 3391 Наиболее знаменитые из его побед над диаволом, хотя и относимые к архиепископской резиденции в Майфильде, где и теперь показываются «наковальня, молот и ремни св. Дунстана», принадлежат к тому времени когда он еще был иноком в Гластонбери. 3392 Флёри содействовал также и развитию учености в Англии. См. «Жизнь» Аббо, который был приглашен Освальдом и учил в Рамсее, сс. 4–6 (Patrol. 139:390–3). 3393 Старый жизнеописатель говорит, что некоторые из мирского духовенства пытались отравить Этельвольда, но что он избег опасности пользуясь своей верой в обетование, – Марк, 16:18. 3395 Обращение датчан некоторые (Ланеган) относят к 948 году, и начало их связи с Кентербери к периоду после-норманнского завоевания. |
| Часть IV (15) ХРИСТОЛОГИЧЕСКИЙ ДОГМАТ Троица присутствует в самой интеллектуальной структуре христологического догмата, то есть в различении Лица и природы. Троица – одна природа в трех Лицах, Христос – одно Лицо в двух природах. Хотя Божество и человечество разделены бесконечным расстоянием, лежащим между тварным и нетварным, они воссоединены в единстве одной Личности. Между триадологией и христологией есть связующее начало – единосущие, ибо термин «единосущный», ομοουσιος, предназначавшийся первоначально для определения внутри-Троичного единства Отца и Сына, вновь появляется в христологическом догмате, окончательно сформулированном Халкидонским Собором. Христос, с одной стороны, единосущен Отцу по Своему Божеству, с другой – единосущен нам по Своему человечеству. Итак – два единосущия, но один Единосущный, одно Лицо – истинный Бог и в то же время истинный человек. Ипостась объемлет обе природы: она остается одной из них, становясь и другой, причем ни Божество не превращается в человечество, ни человечество в Божество. Халкидонский догмат, точно выразивший эту тайну двух в одном, явился завершением длительной борьбы против попыток рационалистически объяснить воплощение путем умаления то Божественной, то человеческой природы Христа. За этими попытками вырисовываются две противоположные великие богословские школы древнего христианства: Александрийская и Антиохийская. Антиохийская школа – это школа буквализма в экзегезе, обращавшая главное внимание на исторический аспект Священного Писания. Всякая символическая интерпретация, всякий гносис священного события казались ей подозрительными, и потому она часто теряла из виду присутствие вечности в истории. Так возникала опасность увидеть в Иисусе лишь одного из индивидуумов в истории Иудеи, истории слишком человеческой в ее временных рамках. В Антиохийской школе история замыкалась в себе настолько, что порой даже проходила мимо грандиозного видения Бога, ставшего человеком. Напротив, Александрийская школа, сосредоточенная на христианском гносисе, в своей крайней аллегорической экзегезе часто лишала библейское событие его конкретной простоты, проявляя тенденцию игнорировать исторический, человеческий аспект воплощения. Эти школы дали великих богословов, но породили также и великих еретиков, когда каждая из них поддавалась характерному для нее искушению. |
| Но и пойти слепо на поводу у этого ориентального тяготения было бы тоже фатальной ошибкой, изменой кафолическому православию и окончательным отравлением монофиситской ересью. Вопрос встал о том – быть или не быть православию на Востоке? Как глубокая органическая болезнь, как длительное искушение, он залег в недрах Византийской империи и восточной церкви надолго. Он потребовал для его изживания и преодоления целых трех столетия и в них – трех вселенских соборов: V, VI и VII-ro. Таким образом маленькая интрига маленького Феодора Аскиды попала в точку. Общий ход истории ей благоприятствовал. Юстиниан и Феодора – умные и одаренные носители имперского и церковного, сознания все равно и без этой интриги в той или иной форме, на том или ином конкретном материале, должны были исполнить зов истории: – для спасения единства империи и церкви утолить в какой-то мере жажду церковного Востока, а именно ослабить какими-либо компромиссами тяготившую Восток силу обязательности халкидонского богословия. Юстиниан в дворцовой библиотеке проводил немало времени в беседах с монофиситскими монахами, собранными Феодорой. В этойто обстановке Феодор Аскида и подкинул проект особого торжественного осуждения нескольких «глав» или главарей – вождей антиохийской богословской школы за еретические уклоны их богословия. А главное – осуждение этих трех главарей антиохийской школы, прощенных и пощаженных Халкидонским собором, было бы в глазах монофиситских масс самым бесспорным эмпирическим доказательством несторианства Халкидона и оправданием их отделения от имперской кафолической церкви. Юстиниан загорелся мечтой через это разрешить казалось неразрешимую задачу: – вернуть в лоно церкви (значит и империи) обширные территории инородческой Азии и Африки. Ухватилась за это и Феодора. Юстиниан решил и этот узел разрубить уже принятым им автократическим, антисоборным методом; императорским указом с последующими на нем подписями епископата. Так родился многоплачевный акт, положивший начала болезненному и длительному спору и не менее болезненному V Вселенскому Собору по вопросу «О трех главах.» (544 г.) Курьез истории в том, что этот знаменитый эдикт, из-за которого пролито столько чернил, пота, слез и крови ( жизней) человеческих, из-за которого раскалывались на столетия церкви, так и не сохранился до нашего времени полностью. |
| Отсюда неудивительно, если у грузин зародилась мысль выпросить себе законную автокефалию, с каковой целью ими, при ослаблении агарянского «режима», и было снаряжено посольство к патриарху Феофилакту (745–751). Последний с собором своих архиереев, «по причине отдаленности отечества их и небезопасных путей», хотя и дал «ивиром повелительное писание поставлятись от епископ предела его, иж в дни тыя, соборному архиепископу Иверьскому», но всё же оставил за собой и своими преемниками право: «чтобы католикос поминал его, патриарха на службах» и чтобы грузины «в каждое трехлетие посылали антиохийскому патриарху надлежащие доходы патриаршей кафедры с наместником (эксархом), какого пошлет к ним патриарх для разбирательства и упорядочения дел их». Не трудно понять, что умный и сообразительный патриарх Феофилакт связал вопрос об автокефалии с вопросом о церковных имениях, «пожалованных царем иверским, царицей и вельможами их еще Евстафию, патриарху антиохийскому, когда он крестил их» для того, чтобы не дать почувствовать грузинам всю горечь отказа своего в даровании им автокефалии. Польстив так ловко современным себе грузинам напоминанием о щедрости их царя, царицы и вельмож начального периода просвещения Грузии, патриарх как бы жалуется католикосу: «получив автокефалию вы ведь этим самым хотите лишить окруженный кольцом агарян бедный престол вашего (так было написано) просветителя св. Евстафия доходов, которые вот уже более 150 лет и так не получались нами по милости агарян». Вот для управления указанными имениями, патриарху и понадобилось восстановить институт игуменов («остроты ради путныя» наверно прекратившийся), а для доставления доходов посылать в каждое трехлетие своих эксархов, с возложением на них «разбирательства и упорядочения дел» грузинской церкви. И как видно, против таких доводов не возражали – ни новый католикос, судя по всему мало прозревавший в таинственные планы патриарха Феофилакта, ни тем более отцы собора, и без того не сомневавшиеся, что с переменой обстоятельств, когда «явится возможность смети ходити» между Антиохией и Грузией, в церковных делах последней неминуемо должен водвориться старый канонический порядок. |
| Во всех своих сочинениях Фотий остается по сути университетским профессором. В философии его более всего интересуют логика и диалектика, отсюда его ясное предпочтение скорее Аристотелю, чем Платону. В богословии он хранит верность позициям и проблематике первых соборов и отцов Церкви. Его любовь к древней философии не приводит его к терпимому восприятию деятелей вроде Оригена, осуждение которого Пятым собором Фотий принимает без каких–либо оговорок . Так же относится Фотий и к Клименту Александрийскому, в главном произведении которого «Hypotypseis» Фотий обнаружил «нечестивые мифы» платонизма . Его обширная эрудиция часто обеспечивает нас подробным критическим анализом и точными выдержками из произведений таких писателей, о которых, не будь его заметок, мы бы ничего не знали. В частности, внимание Фотия занимали христологические споры V—VI вв. Несмотря на его предрасположенность к антиохийской экзегетике и богословам антиохийской школы , он целиком сохраняет верность Кириллову толкованию решений Собора в Халкидоне, которое преобладало в Византии в царствование Юстиниана, и посвящает очень много внимания, что для нас особенно ценно, некоторым важным глашатаям этого толкования . По другим богословским вопросам Фотий остается в весьма формальном согласии с традиционными патристическими и соборными позициями. Не похоже, что он вполне согласился или до конца разобрался с тем, что в результате следует из абсолютного апофатизма Григория Нисского, а его учение о Боге в связи с творением как будто близко к концепции actus purus латинских схоластов . Однако потребовался бы более тщательный анализ мыслей Фотия, чтобы точнее судить о его мнении по этой проблеме. Как бы то ни было, именно на авторитет Фотия ссылались византийские антипаламиты XIV в., когда выступили против действительного различия между сущностью и энергией в Боге, на чем настаивал Палама и что подтвердили соборы того исторического периода . Кроме того, из–за своей приверженности светскому знанию и весьма вольному применению принципа oikonomia Фотий, при жизни и после смерти, в монашеских кругах особенной популярностью не пользовался. |
| а) Лев защищает принцип, по которому лишь епископы апостольских кафедр, т.е. церквей, основанных апостолами, имеют право на первенство, остальные же, какое бы значение их город ни имел, должны довольствоваться местом после них. Здесь Лев несправедливо рассуждает. Не апостольское происхождение какой-либо церкви служило основанием для первенства одной церкви перед другою, а всегда политическое значение известного места. Разительнейшим доказательством этого служат сами апостолы, которые не искали незнатных в политическом отношении месте, чтобы основывать епископские кафедры, а всегда важные в этом отношении места, политические центры, между которыми Рим, конечно. как главное место запада, Александрию как главное место Египта, Антиохию как главное, место Сирии и др. Петр, напр., по свидетельству Деяний Апостольских, проповедовал в Лидде, в Иоппии, в Кесарии, во многих местах Понта, Каппадокии, Вифинии, Асии, Галатии и др., и все-таки эти церкви, основанные Петром, имевшие своих епископов и даже митрополитов, не получили особенных привилегий, несмотря на то. что были и старше других, Петром основанных, а таковые привилегии получили лишь главные политические центры. (Также и Андрей, и Павел и др. апостолы). Такими своими действиями апостолы дали пример, как должны впоследствии поступать их преемники. Если бы Константинополь в апостольское время имел в политическом отношении такое значение, какое приобрел после Константина, апостолы во всяком случае не обошли бы его, а, по всей вероятности, Петр и Павел первые основали бы там кафедру, как в центре, из которого легче было бы распространять христианство, и лишь потом заботились бы о других центрах. Константинополь во всяком случае пользовался бы приматом, который достался, так как не было Константинополя, Риму, как столице императора. Подражая апостолам, апостольские преемники, когда Константинополь стал столицей, сделали то, что сделали бы на их месте и апостолы. Не повторяяздесь того, что мы сказали на другом месте по этому вопросу, обращаем лишь внимание на то, что определение, сделанное антиохийским собором, по которому церковное деление областей должно совпадать с делением политическим, усвоено было и западною церковью и там этим принципом руководствовались во все века. |
| Κανν ΙΕ´ Ε τις πσκοπος, π τισιν γκλμασι κατηγορηθες, κριθεη π πντων τν ν τ παρχ πισκπων, πντες τε σμφωνοι μαν κατ ατο ξενγκοιεν ψφον, τοτον μηκτι παρ τροις δικζεσθαι, λλ μνειν βεβααν τν σμφωνον τν π τς παρχας πισκπων πφασιν. Кроме того, дальнейшие действия монаха Филарета на Украине после 1992 года нивелировали даже теоретическую возможность апелляции и привели к закономерному отлучению от Церкви на Архиерейском Соборе 1997 года. Об этом и о канонической ответственности тех, кто пытается с ним сослужить, говорит 29-е (38) правило Карфагенского Собора: Угодно всему собору, чтобы отлученный за свое небрежение от общения, епископ ли, или кто бы то ни был из клира, во время отлучения своего, прежде выслушания оправдания его, дерзающий приступати к общению, признаваемо был произнесшим сам на себя приговор осуждения. Κανν ΚΘ´ μοως ρεσε συμπσ τ συνδ, να, δι αθυμαν ατο π κοινωνας γενμενος, ετε πσκοπος, ετε οοσδποτε κληρικς, ν ν τ καιρ τς κοινωνησας ατο, πρ το κουσθναι, ες κοινωναν τολμσ, ατς καθ αυτο τς καταδκης τν ψφον ξενηνοχναι κριθ. Аналогичная каноническая норма содержится в 4-м правиле Антиохийского Собора: Аще который епископ, изверженный от сана собором, или пресвитер, или диакон своим епископом, дерзнет совершити какую-либо священную службу: епископ ли по прежнему своему обычаю, или пресвитер, или диакон: таковому отнюдь не позволяется, на другом соборе, ни надежду восстановления в прежний чин имети, ниже до принесения оправдания допущену быти. Но и все сообщающиеся с ним да будут отлучены от церкви, и наипаче, когда зная осуждение, произнесенное противу вышереченных, дерзнуть имели общение с ними. Κανν Δ´ Ε τις πσκοπος π συνδου καθαιρεθες, πρεσβτερος, δικονος, π το δου πισκπου, τολμσει τι πρξαι τς λειτουργας, ετε πσκοπος κατ τν προγουσαν συνθειαν, ετε πρεσβτερος, ετε δικονος· μηκτι ξν εναι ατ, μηδ ν τρ συνδ λπδα ποκαταστσεως, μτε πολογας χραν χειν, λλ κα τος κοινωνοντας ατ πντας ποβλλεσθαι τς κκλησας, κα μλιστα, ε μαθντες τν πφασιν τν κατ τν προειρημνων ξενεχθεσαν, τολμσειαν ατος κοινωνεν. |
| Действительно, паству сию составляли, как мы знаем, старообрядцы, осужденные в лице своих предков собором 1666–1667 гг., как раскольники. Вот каково было то общество, в которое бежал м. Амвросий; с подобным обществом правила церковные запрещают иметь какие бы то ни было сношения. Апостольское правило 11: «Аще кто, принадлежа к клиру, с изверженным от клира помолится, да будет извержен и сам». Антиохийского собора правило 2: «Да не будет же позволено имети общение с отлученным от общения, ниже сходитися в дом и молитися с находящимся вне общения церковного: чуждающихся собраний одной Церкви не принимати и в другой Церкви. Аще же кто из епископов, или пресвитеров, или диаконов или кто-либо из клира окажется сообщающимся с отлученным от общения, да будет и сам вне общения церковного, яко производящий замешательство в чине церковном». 224 В силу этих правил м. Амвросий, вступивший в общение с отлученными от Церкви, сам подлежит отлучению от соборной и апостольской Церкви; а так как Амвросий не внял гласу сих правил и сделался основателем целой иерархии Белокриницкой, то очевидно, что эта последняя может быть названа только иерархией незаконною, самочинною, самозванною… В основе всякого религиозного сектантства лежит ложное стремление – устроить самостоятельную религиозную жизнь независимо от Церкви. Это стремление в особенности бывает тогда, когда болезненно возбужденная религиозная мысль старается выработать и, действительно, вырабатывает своё собственное своеобразное учение, усвояемое затем целою группою христиан, которые под знаменем его образуют своё отдельное от остальной Церкви сектантское общество. Но такое религиозное своемыслие в первые века русской Церкви еще не в пору было для тогдашних русских людей, при крайней скудости у них каких-либо определенных религиозных воззрений. 225 Старое язычество, от которого русские перешли в христианство, и остатки которого держались в народе и по принятии христианской веры, было слишком бедно и неразвито, чтобы дать опору для таких воззрений. |
| 43) Тимофея Элура: из письма к Александру Колониму 1376 . В опровержение монофизитского учения приводятся места из православных Отцов: 44) свт. Кирилла Александрийского (6 цитат из 2-го письма к Сукенсу) 1377 ; из толкования на послание к Евреям 1378 ; письма к Сукенсу 1379 ; к Акакию 1380 ; из ответов на недоумения 1381 . Наконец, в обличение мыслей, пропагандируемых аполлинарм стами через подложную литературу, приведены цитаты: 45) из свт. Григория Нисского (против Аполлинария) 1382 , и 46) свт. Кирилла Александрийского (из письма к Сукенсу) 1383 . Всех святоотеческих цитат в этом самом богатом флорилегии собрано 92, не считая многочисленных выдержек из монофизитских писателей 1384 . Всматриваясь пристальнее в состав авторов, цитируемых Леонтием в этих флорилегиях, мы не можем не видеть, что он пользуется для своих целей писателями как Восточными, так и Западными, богословами как Александрийского, так и Антиохийского направления. У него не заметно предубеждения, нет предвзятости против тех или других авторов, лишь бы сочинения их представляли собой соответствующий доказательный материал. В этом отношении за Леонтием нельзя не признать права на всестороннюю широту в познании и на полную свободу в пользовании святоотеческой литературой. Против такого признания могут говорить разве лишь два факта, обращающие на себя невольное внимание читателя трудов Леонтия: это – преимущественные ссылки на свт. Кирилла Александрийского и отсутствие цитат из сочинений св. Льва, папы Римского. Цитат из Кирилла во всех флорилегиях у Леонтия насчитывается 63, то есть ровно четвертая часть всех вообще цитат (252). Дни нас теперь уже ясно, чем руководствовался Леонтий в таком обильном цитировании из свт. Кирилла. Для Леонтия существенно важной задачей его писательской деятельности было выяснить истину, что свт. Кирилл Александрийский учил вполне согласно с Халкидонским собором и не был ни монофизитом, ни аполлинаристом 1385 , как его обвиняли враги, но чистым синодитом, православным богословом, учившим об ипостасном соединении в едином Господе Иисусе Христе двух неслитных и нераздельных природ. Поэтому для Леонтия была особая необходимость цитировать постоянно свт. Кирилла, чтобы освободить его от всяких подозрений и односторонности и показать его истинную православность. Сочинения Кирилла на Востоке были так широко распространены в публике как никакие другие, поэтому трудно даже думать, что Леонтий не имел их у себя под руками, и если бы даже не имел их в своей библиотеке, то всегда и легко мог заимствовать их для своего пользования. Не так обстояло дело с сочинениями св. Льва, папы Римского. |
| Некоторые канонические сборники (см. Maassen, Quellen, Т. I, р. 232 и след.) вслед за этим письмом содержат документ, также адресованный к Павлину антиохийскому: Post concilium Nicaenum. Другие сборники помещают его вслед за Никейским собором. Феодорит (H. E., V, 11) приводит его отдельно в греческом переводе. Документ этот содержит два разряда анафем, а именно: первый имеет в виду Савеллия, Ария, Евномия, македониан и Фотина. Не называя ни Евстафия, ни Аполлинария, ни Маркелла, он осуждает их главные заблуждения и заканчивается порицанием тех, кто переходит из одной церкви в другую. Очевидно, здесь имеется в виду Мелетий. Вторая часть документа: Si quis non dixerit и т. д. не имеет в виду ни Аполлинария, ни Маркелла; она посвящена исключительно учению о Святом Духе. Мне думается, что мы имеем здесь дело с двумя документами разного времени, которые были соединены впоследствии без внимания к хронологическому порядку. Второй в действительности предшествует первому. Его удобно можно отнести ко времени (около 371 г.), когда св. Афанасий написал свое послапие к Епиктету. Заблуждения относительно воплощения, которые имеются там в виду, очевидно, ближе к тем, которые Афанасий опровергает в этом послании, чем к аполлинарианству в собственном смысле. 627 Нужно иметь в виду, что Аполлинарий принадлежал к малой церкви и являлся соперником Пелагия в Лаодикии, подобно тому, как Павлин был соперником Мелетия в Антиохии. 635 Hieron., Chron.: Valens de Antiochia exire compulsus sera poenitentia nostros de exilio revocat (Валент, вынужденный оставить Антиохию, под влиянием позднего раскаяния, вызывает наших из ссылки). – Rufin., Н. Е., II, 13: Tum vero Valentis bella quae ecclesiis inferebat in hostem coepta converti, seraque poenitentia episcopos et presbyteros relaxari exiliis ac de metallis resolvi monachos iubet. (В это время борьба, какую вел Валент против церквей, стала направляться против неприятеля, и Валент под влиянием позднего раскаяния отдает приказ о возвращении епископов и пресвитеров из ссылки и об освобождении монахов от каторжных работ в рудниках). 636 По легенде, передаваемой у Созомена (VI, 40) и принятой с некоторыми искажениями Феодоритом (IV, 31), один константинопольский монах, Исаак, тщетно заклинал императора вернуть церкви кафоликам. Эта история, сама по себе сомнительная, не может противополагаться свидетельствам Иеронима и Руфина, живших в то время на Востоке, о возвращении изгнанников по приказу самого Валента; впрочем, одно дело – отменить изгнание и иное – водворить изгнанников на места взамен официального клира. Читать далее Источник: История древней церкви : Пер. с 5-го фр. изд./Л. Дюшен ; Под ред. проф. И.В. Попова и проф. А.П. Орлова. Т. 1-2. - Москва : Путь, 1912-1914./Т. 2. - 1914. - 446, II с. Поделиться ссылкой на выделенное |
|
|
