| 14 Николаиты — еретики первых времён Церкви, предшественники гностических ересей. Монтанисты — гностико-синкретическая ересь фригийца Монтана (II в.). Практиковала лжепророчества, проповедовала близкий конец света и нетерпимость к колеблющимся. Манихеи — еретическое учение перса Мани (II в.). Утверждает равносильность доброго и злого начал, гнушение материальным. Манихейство породило множество сект (альбигойцы, катары, вальденсы на Западе, богумилы на Востоке и т. д.). О манихеях см., например, творение блаженного Августина “О природе добра против манихеев“ (“Альфа и Омега”. 2007. 3(50); 2008. 1(51) в переводе и с комментариями священника Дионисия Лобова). — Пер. 15 Евномиане — секта крайних ариан, последователей антиохийского ересиарха Евномия (ум. в 398 г.). — Пер. 16 Савеллиане — последователи Савеллия, ересиарха III в., называемые также антитринитариями за уклонение от православного Троического богословия. — Пер. 17 Квартодециманы, или четыредесятники (II в.) — секта, праздновавшая пасху в один день с иудеями. Осуждены Лаодикийским собором. Новациане — последователи римского пресвитера Новациана, учинившего раскол с требованием извергать из Церкви провинившихся. Ариане — сторонники христологической ереси Ария (1-я пол. IV в.), опровергнутой Никейским собором (325 г.), но бурно проявлявшейся до VI–VII вв. Македониане — последователи епископа Константинопольского Македония I (342–360 гг.). Отрицали Божественность Святого Духа, поэтому их называли также пневматомахами (см. ниже), или духоборами; не следует смешивать их с русской сектой духоборов, придерживавшейся сходных воззрений. Аполлинаристы поддерживали Аполлинария Младшего, епископа Лаодикии Приморской (Сирия, IV в.). Образованный и одарённый богослов Александрийской школы, состоявший в дружественной переписке со святителями Афанасием Великим и Василием Великим, претерпел гонения как борец с арианством, но впоследствии уклонился в христологическую ересь, осуждённую Соборами. Отрицал человеческую природу Христа. — Пер. |
| Соборное утверждение Московского патриархата на общецерковном уровне и власть русского царя над патриархами Следует отметить, что патриарх Иеремия II перед поездкой в Москву прекрасно понимал, что его ждут переговоры с царским правительством именно на тему учреждения в Москве патриаршего стола, это не было для него неожиданностью. Ведь в 1586 г. российские власти поднимали вопрос об этом во время пребывания в Москве Антиохийского патриарха Иоакима V , передавшего после своего возвращения все пожелания царя на Фанар. Исходя из расспросов патриарха Иеремии II (которые проводил Борис Годунов) следует, что в Константинополе воля царя обсуждалась, и что якобы даже она была поддержана всеми Восточными патриархами и «Освященным собором» . Таким образом, царское правительство имело основания рассматривать прибывшего из Константинополя патриарха Иеремию II как лицо, уполномоченное собором Греческой Церкви для возведения Московского митрополита Иова в достоинство патриарха. Вызывает недоумение, когда В. Г. Ченцова в своей статье едва ли не признает в Константинопольском патриархе законного преемника византийских императоров в делах церковного устроения (с. 140). Ведь во время учреждения в России патриархата царская власть принадлежала именно русскому монарху, волю которого в данном случае выполняли Восточные патриархи, в том числе и Иеремия II как во время своего пребывания в Москве, так и после возвращения в Константинополь . Царь считал себя вправе отдавать приказания церковным властям, в том числе и Константинопольскому патриарху. Русское правительство с самого начала переговоров (еще в 1586 г. с Антиохийским патриархом Иоакимом V) искало именно соборного и общецерковного утверждения патриаршего престола в Москве, настаивая на соответствующих соборно принятых определениях вплоть до 1593 г. Это указывает на то, что Константинопольского патриарха Москва рассматривала в 1589 г. не иначе, как представителя собора Восточных патриархов, по определению которого он и должен был действовать, и именно на таких началах в России признавали законность совершенного его руками учреждения патриаршества. На это указывает и царское требование ко всем Восточным патриархам относительно издания соответствующего соборного документа, утверждающего состоявшееся в Москве деяние (т. е. одной Уложенной грамоты российскому правительству было явно недостаточно!) . |
| Раздумье о деле никейском охватывало душу епископов, и чем рельефнее стал выделяться пред ними положительный смысл символа, тем сильнее делалась тревога совести. Нашему времени нельзя представить себе то, какие смущения должно было вызывать в уме дороживших стариной верующих IV-ro века слово: μοοσιος. Им недовольны были ни философы, ни начетчики в области древней письменности, ни простецы по вере. Для философски развитых людей оно казалось слишком реальным, телесным, вносящим материальные представления в отношении существ высших и духовных; сказать, что Сын единосущен Отцу, по их понятиям, значило то же, что назвать Его соматериальным Отцу. В сердца же более обыкновенных смертных оно вселяло какое-то мистическое предубеждение против себя; богодухновенный язык не знал этого слова; в церковной письменности оно почти не встречалось ; наиболее часто им пользовались еретики для искажения веры. Что же касается до общего мнения о нем древних отцов, то оно было ясно высказано устами большого антиохийского собора, происходившего на памяти старшего поколения современников никейских определений и решительно осудившего употребление этого слова. И вот теперь это подозрительное слово, напоминавшее всегда о лжеучении Савелия, поставлено знамением православия! Оставалась ли чистою вера предков? Последовавшие за никейским собором события одно за другим стали подтверждать эти опасения. Вскоре же после возвращения епископов к своим паствам по всему Востоку разнесся тревожный слух, что ученейшие епископы, руководители соборных заседаний, те, настойчивости которых обязано своим признанием слово μοοσιος, суть тайные савеллиане. Только пять лет прошло после собора, а уже Евстафий антиохийский , один из ревностных защитников слова μοοσιος, быть может председательствовавший на никейском соборе 895 , был отправлен в ссылку и отправлен осужденный собором за савеллианство! Не всякий мог критически разобраться в том, насколько правильно был произнесен приговор над Евстафием, но и тот, кто давал себе отчет в этом, не освобождался от всех сомнений. |
| Поэтому внимание всего Востока поднялось до высшей степени напряжения, когда в споре о слове «единосущный» вступили два ученейших епископа его- Евсевий кесарийский и Евстафий антиохийский 972 . Евстафий обвинял Евсевия в искажении никейского учения, а Евсевий отвечал, что не он преступает никейскую веру, и напал на Евстафия, как на вводителя савеллианской ереси. Спорившие не пришли к соглашению, но моральная победа осталась за Евсевием, так как Евстафий в скорости осужден был собором за савеллианство. Последний факт показывает, что точка зрения Евсевия разделялась многими епископами Востока, и действительно она характерна для его позиции в после-никейских спорах. Восточные, подобно Евсевию, не чувствовали какой-либо непримиримой вражды к слову единосущный и не считали его по существу дела еретическим; они брали лишь отрицательный его смысл и могли бы согласить с ним свои традиционные воззрения, но положительное раскрытие его никейцами вызывало у них протест, и они стали смотреть на это слово, как на термин сомнительный, способный прикрыть опаснейшее заблуждение. Отсюда и задача восточной оппозиции сводилась к тому, чтобы устранить никейское вероопределение, не касаясь, однако, авторитета самого собора и поставить на его место другие формулы, более отвечающая традиционному учению о Троице. Ближайшим следствием перемены в настроении восточных епископов в отношении к никейскому символу было возвращение из ссылки изгнанных и осужденных собором ариан-Евсевия никомидийского, Феогниса никейского и, наконец, самого Ария. С точки зрения оппозиционной собору деятельность этих лиц должна была рисоваться совсем иначе, чем прежде- в момент соборных рассуждений: ведь они первые сумели до некоторой степени предусмотреть опасность савеллианства, скрывавшуюся в учении Александра и никейцев. Что касается до Евсевия никомидийского и Феогниса никейского, то вопрос о восстановлении их прав не представлял никакой трудности, решался сам собой. Оба они подписали никейский символ и только отказались произнести и утвердить подписью анафему на Ария, однако, и этот отказ они объясняли тем, что «не верили, чтобы осужденный действительно был таков; ибо, – говорили они, – часто из его к нам посланий и из личных бесед с ним мы ясно видели, что он не таков» 973 . |
| Но когда неудобно будет собраться полному собору, или многим епископам, в таком случае, по определению собора, двенадцать епископов должны исследовать дело, дабы обвиненный епископ не оставался долго под обвинением, т. е. дабы, будучи заподозрен, не был презираем подчиненным ему народом, как обвиненный. В случае обвинения пресвитера довольно для суда над ним шести епископов, для исследования о диаконах довольно трех епископов. Это правило, по-видимому противоречит 4 правилу Антиохийского собора, которое определяет, чтобы епископы извергаемы были собором, а пресвитеры и диаконы своими епископами. Для соглашения сих правил может быть кто-нибудь скажет, что Антиохийское правило исследование обвинений на пресвитеров и диаконов возлагает первоначально (в качестве 1-й инстанции) на епископа и ему дает власть произносить об них приговор; а настоящее (Карфагенское) правило на тот случай, если осужденный своим епископом почитает приговор несправедливым, дает для пресвитера шесть епископов судей, а для диакона – трех. Вальсамон: 4-е правило Антиохийск. собора определяет, что извержение пресвитеров и диаконов совершается одним епископом, а извержение епископов собором. Настоящее правило, по-видимому, противоречит Антиохийскому, определяя, чтобы по крайней мере 12 епископов судили епископа по делу о преступлении, пресвитера 6, а диакона 3. Но эти правила не противоречат одно другому. Антиохийское правило определяет вести суды иначе, а Карфагенское, гораздо позднейшее, предписывает, чтобы сии суды совершаемы были с гораздо большею осмотрительностью (σφαλεςρως), а законодательство, стремящееся к большей безопасности ( σφαλςερα ) не есть противоречие. А что для большей безопасности это узаконено, – это открывается из слов отцов, что тогда это бывает, когда неудобно собраться большему числу епископов; а если нет этого неудобства, то необходимо большему числу епископов слушать дела о преступлениях. Слова: дабы епископ не оставался долго под обвинением должно так толковать, – дабы епископ, о котором дело не решено, не был презираем паствою, как бы находящийся под обвинением. |
| К сим соборам да приступают пресвитеры и диаконы, и все почитающие себя обиженными, и от собора да приемлют суд. Но никому не да не будет позволено составляти соборы самим по себе, без тех епископов, коим вверены митрополии. 21 Епископ от одного предела да не переходит в другой, ни по самовольному вторжению, ни по насилию от народа, ни по принуждению от епископов, но да пребывает в церкви, которую в начале принял в жребий себе от Бога, и да не переходит из нее, по изреченному уже о сем прежде определению. 21 Епископ от единаго предела да не преходит в другий, ни по самовольному вторжению, ни по насилию от народа, ни по принуждению от епископов: но да пребывает в церкви, которую приял от Бога в жребий себе вначале, и да не преходит из нея, по изреченному уже о сем определению. 22 Епископ да не приходит во иной град, не подчиненный ему, ни в селение, ему не принадлежащее, для рукоположения кого-либо, и да не поставляет пресвитеров или диаконов в места, подчиненные другому епископу, разве только по соизволению епископа той страны. Если же кто дерзнет на сие, то рукоположение да будет недействительно и он да подлежит епитимий от Собора. 22 Епископу не позволяется, вместо себя, поставляти другаго, в преемника себе, хотя бы он был и при конце жизни; аще же что таковое соделано будет: то поставление да будет недействительно. Но да соблюдается постановление церковное, определяющее, что епископа должно поставляти не инако, разве с собором и по суду епископов, имеющих власть произвести достойнаго, по кончине преставльшагося. 23 Епископу не позволяется вместо себя поставлять другого в преемника себе, хотя бы он был и при конце жизни; если же что таковое соделано будет, то поставление да будет недействительно. Но да соблюдается постановление церковное, определяющее, что епископа должно поставлять не иначе, как с Собором и по суду епископов, имеющих власть произвести достойного, по кончине преставльшегося. 23 Епископу не позволяется, вместо себя, поставляти другаго, в преемника себе, хотя бы он был и при конце жизни; аще же что таковое соделано будет: то поставление да будет недействительно. |
| В приведенных показаниях Лихудов, данных ими гетману и в Москве в Посольском приказе, нельзя не обратить внимания на то обстоятельство, что они несколько несходны между собою. Гетману они заявили, что посол Возницын поручил приискивать учителей Константинопольскому патриарху, который и послал их в Москву. В Посольском же приказе они заявили, что Возницын поручил приискивать учителей патриархам Александрийскому и Антиохийскому, которые, а не Константинопольский патриарх, и послали их в Москву. В предисловии к своей книге «Мечец Духовный» Лихуды говорят, что они «благословения ради и оглядания отъидоша в Константинополь при патриаршестве Дионисия», который после удостоверения в их правоверии и учености «даде им власть Собором священное Евангелие на амвоне патриаршего престола проповедати; и сие множицею проповедаху присутствующим святейшим патриархом, митрополитом, архиепископом, и епископом, и клириком. Потом же общим разумом всего священнаго Собора, граматами соборне своими руками святейших патриархов и архиереов запечатанными, послашася в православнейшее и святое царство Московское». Из этого позднейшего показания Лихудов оказывается, что они были посланы в Москву не тем или другим отдельным патриархом, а «общим разумом всего священнаго Собора», причем о после Возницыне уже вовсе не упоминается. В другом сочинении Лихудов, «Акосе», говорится, что Константинопольскому патриарху пришла «славная весть, блаженныя памяти благочестивейшаго, тишайшаго и державнейшаго государя, царя и великого князя Феодора Алексеевича.. чрез живущий глас тогдашняго посла достигоша в Константин град, о двоих или болше Восточныя Церкве учителех с чистою совестию, кроме всякия новости и примешения чуждых мудрований, кроме предания Восточныя Церкве; отнуду же, Богу благоволившу, общим советом всесвятейшаго нашего господина и владыки и Вселенскаго патриарха кир Дионисиа и другаго.. патриарха, бывшаго Константина града кир Дионисиа, Вселенский престол агарянскаго ради мучения оставившаго, и блаженнейшаго патриарха великаго града Александрии и судии вселенный кир Парфениа.. и святаго града Иерусалима патриарха кир Досифеа, и соседевших им преосвященных архиереев же и честнейших клириков, послахомся в сие благочестивейших державнейшее велие царство Московское». Здесь опять говорится, что Лихуды посланы были в Москву целым собором, на котором присутствовали три восточных патриарха, исключая Антиохийского, который, значит, в посылке Лихудов в Москву не принимал никакого участия, хотя ранее Лихуды заявляли, что они были посланы в Москву патриархами Александрийским и Антиохийским. Эти указанные нами разности в показаниях самих Лихудов относительно того, кто и при каких обстоятельствах послал их в Москву, подали повод их современнику и врагу, известному Сильвестру Медведеву, обличать их в лживости показаний, утверждать, что они вовсе не были посланы в Москву восточными патриархами, а явились сюда самовольно 121 . |
| Уже в древнейшие времена Климент Римский , ученик Павла, в своем ер. 1. ad Сог. приводит многие места из послания к Евреям (ср. также Евсевия h. е. 111:38), ссылаясь на Священное Писание 1048 ; равно и весь склад речи Климентова послания ясно обнаруживает зависимость его от послания к Евреям 1049 . Весь Восток, куда отправлено было послание к Евреям, единогласно называет его писанием ап. Павла. Так – древний сирский Пешито, помещавший это послание в числе Павловых 1050 ; далее неизвестный наставник Климента Алекс., по всей вероятности Пантен, у Евс. h. е. VI, 14 1051 , равным образом сам Климент Алекс. Strom. It. p. 420. ed. Sylb. и в других местах цитует это послание как Павлово 1052 , также как и Ориген Comm. in Joh. Т. I. praef. Т. II. Opp. vol. IV. ed. R. p. 60. 174 и в других местах 1053 . Дионисий Алекс, признает у Евсев. h. е. VI, 41 послание произведением Павла 1054 . Евсевий h. е. III, 3 говорит о 14 посланиях Павла 1055 , следовательно включает в число их и послание к Евреям и h. е. 111, 38 ясно приписывает его Павлу 1056 . Иероним ер. ad Dardanum замечает, что это послание всеми на Востоке признавалось посланием ап. Павла 1057 , что точно подтверждено и восточными учителями 4-го века, как-то: Афанасием, Кириллом Иерусалим., Григорием Назианзеном, Григорием Нисским , Василием Великим , Дидимом Алекс. 1058 , потом Златоустом, (Феодором Мопсуетским) и т. д., также Лаодикийским собором, бывшим около 360 г. и на целое столетие древнейшим его собором Антиохийским 264 г. 1059 . При этом впрочем Иероним упоминает, что тем не менее «многие» признавали послание произведением Варнавы, или Климента 1060 . Евсевий h. с. III, 3 упоминает также, что некоторые не соглашались признать это послание произведением Павла, и ясно h. е. VI, 13. 14 причисляет его к ντιλεγμενα 1061 ; равно и Александрийцы, как скоро начинают точнее выражать свое мнение о происхождении послания от Павла, расходятся в некоторых пунктах, довольно существенных. Ориген 1062 не только знал о сомнениях касательно происхождения послания от Павла, но (в одном месте у Евсевия) выражает предположение, что в нем Павловы только мысли, а не изложение. Его соблазнял изящный покров чистой греческой речи, длинные округленные предложения, плавное течение речи без всяких перерывов, чем это послание столь заметно отличается от прочих посланий Павла (который 2Кор. 11, 6 сам называет себя διτης τ λγ); но, пораженный глубиною мысли и высотою духа в послании, он предположил, что мысли его, без сомнения, принадлежали апостолу, а изложение и образ речи какому-либо спутнику апостола, каковым одни древние предания признают Климента Римского , другие Луку 1063 . Подобное этому в сущности еще прежде высказал учитель Оригена Климент Алекс. (у Евсев. h. е. VI, 14), именно, что послание конечно написано Павлом, но не на греческом языке, а на еврейском, и потом уже Лукою переведено на греческий язык 1064 , – мнение, которое потом в сущности повторил h. е. 111, 38 и Евсевий 1065 . |
| Никто не свидетельствует в своем деле. Раб не свидетельствует: ибо не должно верить рабам, которые легкомысленно говорят против господ, потому что раб по природе враг господину. Свидетельствовавший уже против кого-нибудь не свидетельствует снова против него же. Запрещается свидетельствовать несовершеннолетнему, глухому, немому, неистовствующему, распутному, сыну подвластному в том случае, когда его отец будет записан другим в наследники по завещанию. Исключение (т.е. освобождение обвиняемых от суда) по законам бывает во многих случаях, а по риторам – в четырех (именно, в случаях обвинения кого-либо): 1) на основании исчезновения, (когда), напр., отец распутного сына пропал без вести и сын обвиняется в убийстве (его); 2) на основании сверхдолжного, напр., десять юношей поклялись не жениться и обвиняются в порочной жизни; не должно (также) подвергать (кого либо) суду или 3) на основании того, что сделали другие, – когда, например, отличающийся храбростию, изображение которого поставили неприятели, обвиняется в измене, или 4) по (прошествии) времени, когда, напр., сын трусливого (отца) отличился храбростию, и (отец) обвиняет свою жену в прелюбодеянии. Еще об изверженных законно 4-е пр. Антиохийского собора говорит: если собором изверженный епископ, а также пресвитер или диакон, потерпевший сие от своего епископа, решится совершать что-либо такое, что обыкновенно совершают священники, то не позволяется ему, хотя бы он и утверждал, что потерпел несправедливо, обращаться к собору и требовать, чтобы дело его касающееся было дано на переисследование, и не дозволяется допускать его до принесения оправдания. А знавших о состоявшемся против него приговоре и дерзнувших иметь с ним общение отсекать от Церкви. А 12-е (того же Соб.) опять запрещает пресвитеру или диакону, изверженному своим епископом, или епископу, (изверженному) собором, обращаться к царю и искать у него переисследования, но повелевает обращаться к большему собору епископов и предложить им то, в чем считает себя правым, и от них ожидать переисследования и окончательного приговора. |
| То же самое определяет и 122-е (136-е) (правило) и неповинующихся повелевает отлучать. Законы Избранный судья решает по своему усмотрению, и претору нет дела до его решения. Будет ли решение избранного судьи справедливо или несправедливо, оно всецело остается в силе. Приговор выборного судьи пусть не имеет нужды в обжаловании. Избранный суд похож на суд верховный, и учреждается для окончания тяжб. И не прилично не только сделать от него отвод, но и требовать пени. Если избранных судей будет два и разойдутся во мнениях, то они принуждаются избрать кого-нибудь третьего и остановиться на его мнении. Избранный судья не поставляется с клятвенным подтверждением, но тяжущиеся должны избирать их с условием пени и должны быть обязаны или останавливаться на (их) решении, или давать штраф в том размере, в каком согласятся обе стороны. Если пеня не вложена в избранный суд, а даст обязательство кто-нибудь, что остановится на решении (избранного суда), то может быть взыскана (пеня) во всякое время, если, конечно, не будет содержано обязательство. А самый полный суд тот, который упоминает и о том, чем коварство окончилось. Глава 8-я (10-я) – о епископах и клириках, подсудимых за свои преступления 74-е пр. св. Апостол говорит, что епископ, обвиняемый от людей, вероятия достойных, необходимо должен быть призван на церковное судилище двумя посылаемыми к нему епископами, – и если, послушав, тотчас предстанет и, не будучи в состоянии снять с себя обвинения, признается или обличен будет, определяется ему соответствующая епитимия; а если тотчас не придет, то бывает троекратное приглашение; если же и таким образом останется в упорстве, то собор по благоусмотрению, сообразно с качеством преступления, определяет против него, и он не получает никакой выгоды от упорства. А 12-е (пр. соб.) Карфагенского говорит, что епископу, подвергшемуся обвинениям, подобает быть судиму всем собором, к которому, т.е. таковый принадлежит; а если трудно будет собраться всем (епископам) или большинству, то по крайней мере должно быть их не меньше 12-ти. Ибо таким образом, по устранении всякого сомнения, он не будет в пренебрежении у своих подчиненных; а пресвитера судят шесть епископов и диакона – три. Собор этот заботится о том, чтобы тверже были суды над священными лицами, так как по времени он был позже Антиохийского, который в 4-м правиле определяет, что извержения пресвитеров и диаконов совершаются одним епископом, а извержения епископов – собором. |
|
|
