| сложилась в результате соединения идеи паломничества на Св. землю с учением о священной войне ( Erdmann. 1977. P. XXXIII; Лучицкая. 2003). Традиция посещения святых мест существовала с раннехристианских времен. Обычно паломничество рассматривалось как акт покаяния за совершённые грехи; в отдельных случаях оно могло сопровождаться принесением обета. Выделялось 3 вида паломничества: для исполнения наложенной епитимии ; добровольное и, как правило, сочетавшееся с выполнением обета (peregrinatio religiosa); переселение в святые места. Паломничество должно было совершаться без оружия, хотя в XI в. известны случаи нарушения этого правила ( Riley-Smith J. An Army on Pilgrimage//Jerusalem the Golden. 2014. P. 105). Истоки учения о священной войне (bellum sacrum) лежат в концепции справедливой войны (см. Bellum justum). Блж. Августин, заимствовав эту концепцию из римского права, сформулировал основные критерии справедливой войны: решение о ее начале должно быть принято законной властью только после того, как исчерпаны все мирные средства для урегулирования конфликта; она должна преследовать справедливую цель (justa causa) - восстановление мира и правопорядка - и вестись с чистыми намерениями. Кроме того, блж. Августин рассматривал войну как способ уберечь грешника от злодеяния, т. е. как проявление любви к ближнему ( Riley-Smith. 2002). Это учение получило развитие у Исидора Севильского , который обращал особое внимание на оборонительный характер справедливой войны: ее могли вести лишь с целью возвращения незаконно отнятого имущества или отражения вражеского нападения. Позднее взгляды христ. богословов на справедливую войну были систематизированы еп. Ансельмом Луккским, Иво Шартрским , Грацианом и католич. св. Фомой Аквинским . Папы Римские Иоанн XVIII (1003-1009) и Лев IX (1049-1054) использовали эту концепцию для обоснования борьбы с угрожавшими Риму арабами и норманнами: утверждалось, что тот, кто погибнет в борьбе с захватчиками, которая именовалась «войной св. Петра», будет удостоен вечного спасения. |
| Поля истоптаны и выжжены, народ разбежался по лесам и горам, на сотню верст не было слышно человеческого голоса. Те, которые спаслись от меча, умирали от голода и холода, ибо беспощадный фатум постиг не только самих жителей, но и все их имущество. Казалось, что огненная река промчалась по печальной Грузии. Небо ее и после этого не раз освещается заревом монгольских костров, а дымящаяся кровь ее злополучного населения длинной полосой обозначает путь грозного и жестокого повелителя Самарканда» . Вслед за монголами страдания грузинам, разорение святынь их Церкви и насильственное обращение народов Кавказа в мусульманство принесли турки–османы. Доминиканец Иоанн Луккский, посетивший около 1637 года Кавказ, так отзывался о жизни его народов: «Черкесы говорят по–черкесски и по–турецки; некоторые из них магометане, другие греческого вероисповедания. Но магометан более… С каждым днем число мусульман возрастает» . Длинный ряд бедствий, перенесенных Грузией за ее полуторатысячелетнюю историю, закончился разорительным нашествием в 1795 году персидского шаха Ага–Мохаммеда. Среди других жестокостей шах приказал в день Воздвижения Креста Господня схватить всех духовных лиц Тифлиса и бросить с высокого берега в реку Куру. По жестокости эта казнь равна кровавой расправе, учиненной в 1617 году, в пасхальную ночь, над Гареджийскими иноками: по приказанию персидского шаха Аббаса в течение нескольких мгновений было зарублено шесть тысяч иноков . «Царство Грузинское, — пишет Платон Иосселиан, — в продолжение пятнадцати веков не представляет почти ни одного правления, которое не было бы ознаменовано или нападением, или разорением, или жестоким притеснением со стороны врагов Христовых» . В бедственные для Иверии времена заступниками простых людей выступили иноки и белое духовенство, сильные верой и надеждой на Бога, сами вышедшие из недр грузинского народа. Жертвуя жизнью, они мужественно отстаивали интересы своего народа. Когда, например, вторгшиеся в пределы Грузии турки схватили в Квельте священника Феодора и под угрозой смерти потребовали от него, чтобы он указал им место, где находится грузинский царь, этот грузинский Сусанин решил: «Не пожертвую вечной жизнью ради временной, не буду предателем царя» и завел врагов в непроходимые горные дебри . |
| Между прочим, вот что передают о нем очевидцы, люди набожные и правдивые. В день кончины Констанция, когда около него с глубокою скорбью теснились граждане, как дети, лишающиеся нежно любимого отца, некоторые из них со слезами спросили его: «Кто нам заменит тебя, отче?» — «После меня, — отвечал в пророческом духе Констанций, — будет у вас епископом погонщик скота, а потом суконщик. Горе тебе, Аквина, что ты подвергнешься этому!«Произнесши эти пророческие слова, Констанций скончался. Действительно, по смерти его, пастырские заботы о Церкви принял на себя его диакон, Андрей, который некогда был погонщиком коней, а по смерти Андрея епископское достоинство перешло к Иовину, бывшему некогда в том же городе суконщиком. В правление Иовина в Аквине так много погибло жителей от меча варваров и от свирепствовавшей моровой язвы, что, по смерти его, не было ни одного человека для избрания в епископы и не для кого было избирать. Так исполнилось предречение угодника Божия, что, по смерти двоих преемников, Церковь его останется вовсе без пастыря. 9. О Фригдиане, епископе Луккском Расскажу и то, что два дня назад мне случилось узнать из рассказов достопочтенного Венанция, епископа Люнийского. В Луккской, прилежащей к его области, Церкви, рассказывал он, был епископом некто Фригдиан, человек удивительной добродетели.) Все жители той страны помнят одно очень замечательное чудо, им совершенное. Река Авсер, протекающая близ стен города Лукки, часто во время наводнений выходила из своих берегов и, разливаясь по полям, истребляла все насеянное и посаженное. Так случалось нередко. Жители страны терпели большие убытки, и это заставило их стараться отвести течение реки на другие места. Но как ни долго они трудились, не могли вывести реки из первоначального ее русла. Тогда угодник Божий Фригдиан, сделав небольшие грабли, отправился с ними на реку и, после уединенной молитвы, приказал реке следовать за собою, а между тем, влачил по тем местам, где ему хотелось, грабли. Вся река, оставив свое русло, потекла вслед за ним, так что место обыкновенного ее течения сделалось совершенно сухим. |
| Считается, что первые попытки примирить подобное положение дел с нормами канонического права, согласно к-рым священнослужителю запрещалось иметь более 1 бенефиция, относятся к IX в. В послании папы Римского Льва IV (847-855) епископам Бретани (849) указано, что священнослужитель может иметь только 1 церковь как титулярную, остальными он должен управлять как К. (sub commendacione - MGH. Ep. T. 5. P. 595). Однако это свидетельство сохранилось лишь в виде цитаты в Декрете Грациана и, вероятно, является позднейшей интерполяцией ( Landau P. Gefälschtes Recht in den Rechtssammlungen bis Gratian//Fälschungen im Mittelalter: Intern. Kongress der MGH, München, 16.-19. Sept. 1986. Hannover, 1988. Bd. 2. S. 41). Злоупотребления, связанные как с тем, что неск. бенефициев оказывались в одних руках, так и с назначением на пост аббатов мирян или секулярных клириков, стали важной темой в период движения за реформу Церкви на лат. Западе во 2-й пол. X-XII в. (см. Клюнийская реформа , Григорианская реформа ). Вместе с тем и сами сторонники реформы (напр., папа Римский Григорий VII ) практиковали передачу своим приближенным неск. бенефициев. Возникала необходимость канонического обоснования такой ситуации: возможность епископу в качестве временной меры управлять несколькими кафедрами упоминается в «Собрании канонов» еп. Ансельма Луккского († 1086), соратника папы Григория VII ( Anselmi episcopi Lucensis Collectio canonum/Ed. F. Thaner. Oeniponte, 1915. Vol. 2. P. 240, 258, 316, 401); возможность клирику помимо основного бенефиция иметь и другие в форме К. описана в Декрете Грациана (Decret. Gratian. C. 21. q. 1) и без существенных изменений повторяется декретистами . C XIII в. широко распространилось управление мон-рями и приходскими церквами в К.; в отличие от предшествующего периода К. стала бессрочной. Распространение К. рассматривалось мн. церковными мыслителями и публицистами как источник злоупотреблений, предпринимались неоднократные попытки ограничить эту практику. Папа Иннокентий IV (1243-1254) в комментарии на Декреталии Григория IX указывал, что передача церкви или мон-ря в К. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ГОНОРИЙ II (1009/10, Верона - 1071/72, Парма; мирское имя Пьетро Кадало), еп. Пармы (с 1044), антипапа (28 окт. 1061 - 31 мая 1064). Происходил из знатного рода, возможно южногерм. 3-й сын в семье, Пьетро Кадало с детства был предназначен к церковной карьере. С 1030 г. субдиакон, с 31 июля 1034 г. диакон. В 1041 г. был видамом (управляющим светским имуществом и представителем епископа в светском суде) еп-ства Верона и епископским викарием. В 1043 или 1044 г. рукоположен во пресвитера. При поддержке герм. имп. Генриха III стал преемником скончавшегося еп. Пармского Гуго (1044). Присутствовал на Соборе в Павии (25 окт. 1046), проходившем под председательством Генриха III. Будучи епископом, Г. начал восстановление сгоревших во время пожаров 1038 и 1055 гг. епископского дворца и кафедрального собора в Парме. После смерти папы Римского Николая II (19 или 27 июля 1061) прелаты, сторонники реформ католич. Церкви, возглавляемые Гильдебрандом (впосл. папа Римский Григорий VII ) и еп. Лукки Ансельмом, 1 окт. 1061 г. избрали Ансельма Луккского папой под именем Александр II . Выборы нового папы проходили в соответствии с утвержденными в 1059 г. принципами, согласно к-рым основная роль в избрании папы принадлежала не «народу Рима», а собранию кардиналов-епископов ( Jaffé. RPR. T. 1. P. 558-559). Представители рим. аристократии, недовольные отстранением от процедуры выборов, отправили посольство ко двору герм. короля во главе с имевшим репутацию интригана герц. Герардом из Галерии. Возведя юного герм. кор. Генриха IV в ранг рим. патриция, посланники обратились к нему с просьбой назначить нового папу. Собравшиеся в Базеле нем. и ломбардские епископы, а также представители нем. аристократии, оппозиционные Гильдебранду и его сторонникам, 28 окт. 1061 г. избрали папой еп. Пармского Пьетро Кадало, принявшего имя Гонорий II. В сопровождении войск нем. князей Г. отправился в Рим, чтобы силой занять Папский престол. 14 апр. 1062 г. он захватил замок Св. ангела, вынудив Александра II бежать из Рима, и занял Римскую кафедру. Для преодоления конфликта при дворе герм. короля было принято решение отправить к обоим противникам в качестве посла герц. Лотарингии Готфрида (май 1062), к-рый должен был убедить их подчиниться принятому нем. знатью и прелатами решению: Г. должен был вернуться в Парму, а Александр II - в Лукку. |
| Н. содействовал преодолению кризиса в Миланском архиеп-стве, связанного с Патарией и с борьбой мирян против симонии и николаизма, широко распространенных среди высшего духовенства Ломбардии. В нач. 1059 г. Н. пригласил Миланского архиеп. Гвидо из Велате (1045-1068) и его суффраганов в Рим для участия в Римском Соборе. Тогда же понтифик направил в Милан в качестве легатов Петра Дамиани и Ансельма, еп. Луккского (папа Римский Александр II в 1061-1073) ( Kehr. 1913. P. 7, 47). Убедившись в том, что народные волнения были вызваны повсеместным распространением симонии и николаизма среди клириков, легаты заставили архиепископа осудить канонические нарушения; миланское духовенство пообещало соблюдать церковные правила, а миряне - следить за поведением клириков и бороться со злоупотреблениями (см.: Lucioni A. L " età della pataria//Diocesi di Milano/Ed. A. Caprioli et al. Brescia, 1990. Pt. 1. P. 178-179). Архиеп. Гвидо и 7 его суффраганам, которых «григорианец» Бонизон называл «упрямыми быками», пришлось явиться на заседания Римского Собора. Участники Патарии выдвинули обвинения против архиепископа, но тому удалось оправдаться и получить прощение от Н. Т. о., под давлением Патарии ломбардские прелаты были вынуждены признать юрисдикцию папы Римского, хотя посредничество папских легатов не привело к прекращению конфликта. С целью распространения григорианской реформы Н. попытался наладить отношения с франц. двором. Папские легаты были направлены на коронацию Филиппа I (23 мая 1059); в окт. 1059 г. Петр Дамиани от имени Н. призвал кор. Анну Ярославну поддержать церковные преобразования ( Jaff é . RPR. N 4423; Petrus Damiani. Ep. 64//Die Briefe. 1983-1993. Bd. 2. S. 225-227). Вероятно, тогда же папа Римский обратился к Гервасию, архиеп. Реймсскому, с просьбой оказать влияние на кор. Филиппа I и его отца Генриха I, чтобы те соблюдали решения Римских Соборов ( Jaff é . RPR. N 4443). В 1060 г. Н. направил во Францию легатов; кард. Стефан провел Соборы во Вьенне и в Туре, клюнийский аббат Гуго I - в Авиньоне и Тулузе. Решения, принятые франц. епископами на этих Соборах, в основном повторяли постановления Римского Собора 1059 г. (осуждение симонии и николаизма, запрет мирянам владеть церквами и присваивать церковное имущество и т. д.). |
| – А! Орс Антон! Добро пожаловать! – сказал старший. – Как, вы не узнаете меня? – Нет, – сказал Орсо, всматриваясь в него. – Потеха просто, как борода и островерхая шапка меняют человека! Ну, поручик, посмотрите-ка хорошенько. Или вы забыли старых ватерлооских товарищей? Разве вы не помните Брандо Савелли? Не один патрон скусил он около вас в этот несчастный день. – Как! Это ты? – сказал Орсо. – Ты ведь дезертировал в тысяча восемьсот шестнадцатом году? – Так точно, поручик. Надоедает, знаете, служба; ну и счет один мне нужно было свести в этой стране. А, Кили! Ты молодец, девчонка. Давай скорее, мы есть хотим. Вы, поручик, понятия не имеете, какой бывает аппетит в маки . Кто нам это прислал, синьора Коломба или мэр? – Нет, дядя, это мельничиха дала мне для вас вот это, а для мамы одеяло. – Чего ей от меня нужно? – Она говорит, что луккские дровосеки, которых она наняла расчищать участок, просят с нее тридцать пять су на ее каштанах, потому что в Пьетранере лихорадка. – Лентяи! Я проверю… Не церемоньтесь, поручик; не хотите ли пообедать с нами? Мы обедывали вместе и похуже во времена нашего бедного земляка, которому дали отставку. – Спасибо. Мне тоже дали отставку. – Да, я слышал об этом; но бьюсь об заклад, что вы не очень этим огорчены… Ну, патер, – сказал бандит товарищу, – за стол. Синьор Орсо, позвольте представить вам патера; то есть я не знаю наверно, патер ли он, но он ученый, как патер. – Бедный студент-богослов, которому помешали следовать своему призванию, – сказал другой бандит. – Как знать, Брандолаччо? Я мог бы быть папой… – Какая же причина лишила церковь ваших познаний? – спросил Орсо. – Пустяки. Счет, который нужно было свести, как говорит мой друг Брандолаччо: одна моя сестра наделала глупостей, покуда я зубрил в Пизанском университете. Мне нужно было возвратиться на родину, чтобы выдать ее замуж, но жених поспешил умереть за три дня до моего приезда. Я обратился тогда, как вы бы и сами сделали на моем месте, к брату умершего. Мне говорят, что он женат. Что делать? |
| В dicmamus’e Григория VII сказано: «римская церковь никогда не заблуждалась и впредь не подвергнется заблуждениям, как удостоверяет в этом писание» (romana ecclesia nunquam erravit, nec in perpetuum, scriptura testante, errabit). Вопрос о том, относится ли сказанное здесь о римской церкви лично к папам, разрешается другим параграфом dictatus’a, где говорится: «пересматривать мнений папы никто не может, между тем как епископы Рима властны подвергать оценке чьи бы то ни было мнения» (sententia illius а nullo debeat retractari, et ipse omnium solus retractare possit). Из канонистов григорианской школы яснее других высказывается по этому предмету Анзельм луккский. Но его рассуждения имеют ту особенность, что исходный пункт их заставляет ожидать одного, в результате же является совершенно другое. Речь начинается с того, что авторитет патриархов и соборов должен пользоваться высоким почетом. Что установят патриархи сообща, тому должна следовать вся церковь . Равным образом отвергаемое собором патриархов должно быть отвергаемо всеми. Тех следует считать еретиками, которые пренебрегают авторитетом патриархов и действуют вопреки определениям, принятым ими соборно. Судя по такому началу, можно бы заключить, что глаголы истины могут изрекать только соборы патриархов. На самом же деле рассуждения Анзельма клонятся к признанию прерогативы непогрешимости за одними папами. Каждый из патриархов востока может отпасть от образа здравых словес, завещанных церкви. Но епископы Рима изъяты от этой опасности. По молитве и обетованию самого Господа, в преемниках блаженного Петра вера никогда не оскудеет и не поколеблется. Поэтому авторитет патриархов покоится на том только, что их утверждают в вере папы. Грациан говорит: «все постановления епископов Рима имеют такую же непререкаемую силу, как если бы они были утверждены голосом самого апостола Петра». Этот тезис цитируется в Декрете Грациана с именем папы Агафона I. На самом деле подобного тезиса в подлинных писаниях папы Агафона не встречается. |
| Вопрос будто бы решен окончательно и притом в пользу папской власти. Это явствует из декрета папы Симмаха о том, что «провинциальные соборы, состоявшиеся помимо папы, не имеют силы». Подобного декрета, который цитируется у Анзельма луккского, Ивы шартрского, Григория павийского и Грациана, на самом деле ни Симмах, ни другой кто из пап, не издавал. Вероятнее всего, что он составляет переработку относящегося сюда места из книги Эннодия. – Вместе с Симмахом и также насильственно средневековые канонисты заставляют свидетельствовать в пользу доказываемого ими положения папу Григория великого , который будто издал декрет, где, между прочим, сказано: «никогда и никому не было и не будет позволено созывать частный собор; но всякий раз, как возникнет сомнение о вселенском соборе, заботящиеся о спасении души, для разрешения своих недоумений, должны обращаться к апостольскому престолу» (ad sedem apostolicam). Этот мнимый декрет Григория великого приводили Анзельм луккский, Григорий павийский и Грациан. У Ивы шартрского он цитируется с именем папы Пелагия I и с тою еще разницею, что для разрешения недоумений об определениях вселенских соборов здесь рекомендовано обращаться к апостольским престолам (ad apostolicas sedes), а не к одному из них (ad apostolicam sedem), понято – римскому, как предписывают Анзельм, Григорий павийский и Грациан. Этим вариантом Ивы шартрского дается ключ к уяснению происхождения подложного декрета от имени папы Григория великого. Дело в том, что, в понтификатство Пелагия I, аквилейский провинциальный собор оспаривал правильность постановлений V вселенского собора. Папа Пелагий I по этому поводу объявил, что сомнения об определениях вселенских соборов должны быть решаемы апостольскими кафедрами, а не самочинными сборищами. Выше всякого сомнения, мнимый декрет Григория великого представляет собою искажение этого исторического факта. Остается неизвестным, по каким побуждениям и с какою целью приписано Григорию великому то, что исторически связывается с именем другого папы. |
| Смысл этих слов очень ясен. Папа отвергает законность антиохийских постановлений, потому что осудивший Афанасия великого собор представлял собою не церковь , а только известную партию. Между тем дело, рассматривавшееся и решенное этим собором, имело первостепенную важность для всей церкви. Поэтому Юлий I и напоминает епископам антиохийского собора, что дела такой важности должны быть решаемы сообща, по предварительном сношении с западною церковью. К сожалению, слова папы были перетолкованы почти современниками. Уже Сократ, отметивший в своей церковной истории стремление пап к господству, как черту характерную, усмотрел и в рассматриваемых словах Юлия I дух высокомерия, вследствие чего он передает их с оттенком резкости и притязательности. Папа будто бы упрекал антиохийских епископов, что они «не пригласили его на собор, тогда как церковными правилами запрещено издавать канонические определения без согласия римского епископа». Иной опять смысл находит в послании Юлия I Созомен : папа будто бы считал привилегией занимаемой им кафедры обязанность простирать свою заботливость за пределы подведомой ему области. В переводе на современный ультрамонтанский язык это значит, что епископу Рима принадлежит право попечения о благе вселенской церкви (cura ecclesiae universalis). Дальнейшему искажению мысль папы подверглась на западе, где схоластик Епифаний передал относящееся сюда место из истории Сократа таким латинским выражением: non debere absque sententia romani pontificis concilia celebrari, то есть, без согласия епископов Рима соборы не могут быть созываемы. Отсюда этот тезис перешел к Псевдоисидору, Анзельму луккскому, Григорию павийскому и Грациану, которые цитировали впрочем не Епифания, а папу Юлия, вследствие чего подлинное послание его подверглось радикальной переработке, согласно с приведенной сентенцией. – Однако этих доказательств казалось еще мало. Канонисты средних веков вообще любили поражать как ясностью своих доводов, так и многочисленностью их. В данном же случае творчество их должно было проявить особенную силу, потому что этого требовала важность самого тезиса. |
|
|
