| Вот почему обычной присказкой у него было: «Мед удобнее всего добыть, передавив пчел, а не разогнав рой 1632 ; не распробовать пряности, если не истолочь ее помельче пестом». Итак, [построив] на несчастье других свое благополучие, он за короткое время вознесся сверх всякой меры, так что стал полновластно править почти всеми землями и князьями (provinciae ас principes) Руси. [IV, 25–26. Мешко снова начинает борьбу за Краков, занимает его, но умирает 1633 . Казимировичи признают краковским принцепсом Владислава Мешковича 1634 .] (Vinc. Kadl. 1872. Р. 433–441; Vinc. Kadl. 1994. Р. 179–186) 1447 Имеется в виду учреждение в 1000 г. архиепископства в Гнезне, объединившего все польские земли в одну церковную провинцию, подчинявшуюся непосредственно Риму. 1448 Германский император Оттон III посетил Польшу во время учреждения Гнезненской архиепископии для поклонения св. Адальбергу. Польская историческая традиция, начиная уже с Анонима Галла, связала визит императора с королевской коронацией Болеслава I, но сделала это ошибочно: Болеслав был коронован лишь за несколько месяцев до смерти, в 1025 г. 1449 Первые три книги «Хроники» (в отличие от IV-й, чисто нарративной) написаны в форме диалога между польскими иерархами середины XII столетия – краковским епископом Матфеем и гнезненским архиепископом Иоанном. 1451 У Анонима Галла (Gall. I, 6), на сочинение которого опирается в данном случае Кадлубек, находим не менее непонятное Selencia (путаница n и и объяснима палеографически); у Галла речь идет о войнах Болеслава I против язычников. 1452 Поморье попало под власть польских князей еще при Мешке I; при Болеславе I (в 1000 г.) в Поморье было учреждено епископство с центром в Колобжеге, но в ходе наступившей вскоре, в первые годы XI столетия, языческой реакции земли поморян отпали от владений польского князя (ср. 11, примеч. 297). 1453 Известно, что Болеслав I воевал с пруссами, но, говоря о покорении их, Кадлубек по обыкновению сильно преувеличивает. 1454 Имеется в виду взятие Киева в 1018 г.: см. подробный рассказ об этом событии у Титмара Мерзебургского 11/7) и соответствующий комментарий. 1455 Чехия и Моравия были захвачены Болеславом I в 1003 г., причем Чехия оставалась под его властью лишь до 1004, да и Моравия была утрачена еще в 1018/21 г. 1456 Отождествление венгров с гуннами, исторически несостоятельное, было, тем не менее, общим местом средневековой историографии, в том числе и собственно венгерской исторической традиции. Смутные данные источников позволяют подозревать какой-то конфликт между Болеславом I и венгерским королем Иштваном I из-за Словакии. О войнах Болеслава с Хорватией ничего не известно (у Анонима Галла о них речи нет), да и трудно себе представить, как они могли быть возможны чисто географически. |
| Р. 311. Anm. 14). Речь идет об «издании» «Дигест», снабженных переводами, к-рые в отличие от учебных текстов не содержали исторических или догматических сведений о переводимых фрагментах, а представляли собой изложение содержания юридической нормы, в них устанавливаемой. Текст «Анонима» (к-рого принято называть «старшим») был составлен ок. 550 г. Затем - возможно, к кон. VI в.- греч. перевод был отделен от лат. текста и издан как самостоятельное сочинение ( Wal. 1978; Wal, Lokin. 1985. P. 47-48; Scheltema. 1977. Р. 308-313; Stolte. 1985; Burgmann. 1986; Sontis. 1937). В нач. VII в. (не позднее 620) неизвестный юрист составил комментарии (παραγραφα) к тексту «старшего Анонима». Эти комментарии воспроизводятся в нек-рых схолиях к «Василикам»: соответствующие фрагменты сопровождаются подписью το Ανωνμου (см., напр.: Sch. 3 ad Basilic. II 1. 3; Sch. 1 ad Basilic. II 1. 27; Sch. 1, 2 ad Basilic. VII 16. 1 и др.). Для того чтобы отличить этого юриста от автора Summa «Дигест», в совр. лит-ре его принято называть «младший Аноним» ( Wal, Lokin. 1985. P. 48; Lokin, Bochove. 2011. P. 130). Ряд схолий «Василик» имеет также подпись το Εναντιοφανος. В наст. время в научной лит-ре принято отождествлять «младшего Анонима» с этим Энантиофаном и называть этого автора «Аноним-Энантиофан» ( Wal. 1980; Scheltema. 1977. Р. 314; Wal, Lokin. 1985. P. 48; Τρωινος. Πηγς. Σ. 195; Lokin, Bochove. 2011. P. 130). Действительно, в двух текстах, из которых один приписывается в схолиях к «Василикам» «Анониму», а другой - Энантиофану, их автор ссылается на написанную им небольшую работу «о легатах и дарениях на случай смерти» (μονοββλιον περ ληγτων κα μορτισκασα δωρεν; το Εναντιοφανος - Sch. 1 ad Basilic. 47. 3. 25; το Ανωνμου - Sch. 7 ad Basilic. 47. 3. 42). Кроме того, некоторые схолии к «Василикам» содержат идентичные тексты, авторами которых названы то «Аноним», то Энантиофан ( Wal, Lokin. 1985. P. 130). Прозвище Энантиофан неизвестный автор получил, вероятно, по названию написанного им сочинения об «очевидных противоречиях (ναντιοφν[ει]ων)» (вероятно, в «Дигестах»). |
| Но если эта схолия не принадлежит автору номоканона, а появилась раньше составления номоканона, хотя внесена в него позднее, то, очевидно, она не может служить доказательством появления номоканона в царствование Ираклия. Напротив, номоканон должен был появиться позднее. 831 Locus adhuc extare videtur in Bacilica, XLVI, I, 21 inter scholia, замечает Питра, II, 511, прим. 6. 833 Т. е. составитель номоканона мог пользоваться Энантионафаном как своим источником. Так думает Мортрейль 325–6). 834 В схолиях к Василикам Энантиофан (ed. Heimbach. IV, р. 604) и Аноним (ibid. IV, 612) одинаково и притом в одних и тех же словах приписывают себе сочинение (монобибл): περ ληγατων κα μρτις καβσα δωρεν. 835 Zacharr. Ueber Verfasser, 8–9. Здесь он отказывается от того, что раньше утверждал в Aνκδ. 197 и в Die griechisch. Nomok. 10. 836 Pitra, II, 438–439. Анонима (Старшего) и Юлиана (эпитоматора новелл) считали за одно и тоже лицо: Бах (Bachil, Historia jurisprudentiae romanae, 1807, р. 127), Бинер (Gesch. d. Novell. 56), Цахариэ (ι οπα, р. 71, not. 19, 72–77, not. 29. Aνκδ. р. 204–207), а также Мортрейль (I, 293–300), Геймбах старший (Basilic. VI, 24), автор статьи Духовного Вестника (1866, т. XIV, 207), Питра (II, 438), Заозерский (Чтен. в общ. люб. дух. просвещ. 1883. март-апр., 353). Геймбах т Пвтра (а также автор статьи Духовн. Вестника и Заозерский), отожествляя Энантиофана с Анонимом, а Анонима с Юлианом, естественно приходят к мысли, что Юлиан был составителем номоканона. Но против этого возражает Цахариэ в исследовании Ueber Verfassar. und Qeuellen des (pseudo-photianischen) Nomocanon. S. 9–10, доказывая, что Энантиофан писатель позднейший Анонима старшего и Юлиана. Следует заметитъ, что Энантиофана считали также прежде за Фотия именно на основании указанного в тексте места из номоканона, вследствие чего и сочинение о видимых противоречиях в законах приписывали Фотию же. (Heimbach, De Basilicorum orig. 47, 76, 77). Духовн. Вестн. XIV, 204. 837 Biener, Zeitschrift für Rechtswissenschaft u Gesetzgeb. des Auslandes, von Mittermajer, B. 28, S, 196. Тоже повторяет K. Геймбах, Encycl. Ersch und Gruber, 86, S, 295. Им следует Милаш (О каноничиим сборинцима православие цркве, 24). 838 Существует мнение (напр., Вальтера, Lehrbuch § 75), что в номоканоне нет цитат, указывающих правила собора 879, бывшего во храме св. Софии. Однако Гергенретер указывает такие цитаты в одной очень важной рукописи (обозначенной у Питры 45), именно: первое правило приводится в X т. 10 (вероятно, опечатка; нужно читать в IX т. гл. первой?) главе (у Питры – пропущено), второе – I т. 6 гл. (Ср. Pitra, II, 464, прим. 5) и третье – в IX т. гл. 5 (Pitra, II, 544, читает в этой рукописи: τς ζ´. συν. κανν – очевидно, не верно, ибо 3 канон 7-го собора не подходит к главе по содержанию; Гергенретер читает, очевидно, вернее). Hergenröther, Photius, III, 112. |
| В самом раннем списке обоих муз. трактатов, выполненном ок. 1260 г. в Париже (Vat. lat. 5325), имя автора не указано. Впервые И. де Г. упоминает в кон. XIII в. Иероним Моравский , к-рый включил в свою компиляцию (Paris. Bibl. Nat. lat. 16663) отредактированную версию трактата «De mensurabili musica». Именно на этом факте основана гипотеза Пинегар о том, что И. де Г. не автор-компилятор этих трактатов, а лишь редактор, подготовивший текст для Иеронима Моравского. П. Уитком отождествил эту гипотетическую фигуру с книготорговцем Жаном де Гарландиа (librarius Jehan de Garlandia), имя которого содержится в парижских налоговых записях между 1296 и 1319 гг. ( Whitcomb. 1999) и который, следов., был младшим современником муз. теоретиков Ламберта , Анонима IV Кусмакера, Анонима из Санкт-Эммерама (см. ст. Анонимы ), Франко Кёльнского и Иеронима Моравского. Однако, поскольку все указанные авторы использовали в качестве первоисточника текст «De mensurabili musica» (как доказал Раймер, исследовавший практически все параллельные места этого трактата), Жан де Гарландиа не мог иметь отношение к составлению перечисленных трактатов. Если принять гипотезу о существовании И. де Г.- редактора, то трактат «De mensurabili musica», созданный И. де Г.- автором, по мнению Раймера, во 2-й четв. XIII в. (см.: Reimer. 1972. Bd. 1. S. 12) был отредактирован спустя почти полвека франц. теоретиком, близким к эпохе Ars nova и носившим то же самое имя. Такую возможность нельзя исключить, поскольку имя Иоанн было весьма распространено, а прозвище могло указывать как на место происхождения, так и на место проживания. Это привело исследователей к гипотезе о существовании 2 И. де Г.- Старшего и Младшего ( Coussemaker. 1864; Huschen. 1958 и др.), что согласуется со сведениями Анонима IV о некоем Иоанне Первом (Johannes Primarius). И хотя нек-рые авторитетные ученые (см., напр.: Reimer. 1972) отвергли гипотезу о существовании младшего однофамильца, другие косвенно продолжают ее поддерживать ( Gallo. 1984). Тем не менее до недавнего времени атрибуция по крайней мере 2-го (мензурального) трактата И. де Г. была достаточно устойчивой. |
| Читатель видит, что в тексте приведенного места нет ни малейших оснований в пользу того предположения, что автор говорит не о рождестве Христовом, a об Его зачатии, т. е. благовещении. Nativitas значит рождение, не зачатие, зачатие же называется по-латыни conceptio. То факт, что подлинная эра Дионисия Малого была эрою не от рождества Христова, как ее называют теперь, а от благовещения; рождество же Христово приходилось для Дионисия в конце 1-го года его эры. Но Дионисий Μ. и называл годы своей эры годами не a nativitate, а ab incarnatione Domini nostri Jesu Christi, от воплощения Господа нашего Иисуса Христа; а воплощение и совпадает не с рождеством, а с благовещением. Аноним же 243 года говорит не об incarnatio, а прямо о nativitas. Только близость даты 28 марта ко дню благовещения 25 марта побудила еще Wallis’a высказать предположение, что автор говорит о зачатии, не о рождестве Христовом. Nativitatem Christi contra receptam sententiam conficit in Martii diem XXVIII: nisi forte quae de nativitate dicit de conceptione intelligenda quae circa hoc tempus contigere creditur nempe XXV Mart. Ho, так как эта recepta sententia в 3, 4 и 5 вв. принята была далеко не всеми (праздник рождества Христова 6 января в Александрии и Палестине, рождество Христово 25 пахон=20 мая, по вычислению некоторых, τινες, о которых говорит Климент Александрийский 33 ), то и нет оснований сомневаться в том, что аноним 243 года мог полагать, что Иисус Христос родился именно 28 марта. Эта дата рождества Христова столь же мало удивительна, как и 20-е мая у τινες, о которых говорит Климент Александрийский . Но допустим на минуту, что Wallis и Е. Schwartz вполне правы, и аноним 243 года действительно говорит о благовещении; но и тогда он должен был полагать рождество Христово 28 декабря, не 25-го. А след. в 243 году праздник 25 декабря, во всяком случае, еще не был введен в Риме; а след., и Ипполит, цикл которого был оригиналом для цикла анонима 243 года, не имел надобности в противоречие со своим циклом допускать, что Христос родился именно 25 декабря. Если Гарнак, на основании того факта, что 14-я луна у анонима 243 года фактически приходится на 3 дня позже Ипполитовых (благодаря чему его цикл и согласуется с луною в первые годы), предполагает, что 28-е марта есть 25-е марта + 3 дня, то сам же Гарнак оспаривает то мнение, что земная жизнь Иисуса Христа, по Ипполиту, продолжалась 33 года, а след. должен принимать за факт, что рождество и воплощение Христово, по Ипполиту, приходилось не в 4 г. до p. X., как у анонима, когда пасхальная 14-я луна по Ипполиту приходится действительно 25 марта; а во 2-м году до p. X. с ιδ»=цифры 14 το πσχα 2 апреля. А между тем полная аналогия между обоими 112-летними циклами дает основание думать, что и Ипполит, как аноним 243 года, полагал γνεσις Χριστο в самый 14-й день луны. |
| в Сербию для разработки серебряных рудников . Можно привести также ряд свидетельств о дарениях Милутина католическим монастырям и о его участии в восстановлении некоторых из них . Кроме того, следует учитывать, что в то время, когда создавалось описание, земли Приморья представляли собой особое княжество в Сербском государстве, которым вплоть до 1309 г. управляла мать Милутина, королева Елена , о ее прокатолических симпатиях уже говорилось. И все же высказывания Анонима (а он, по-видимому, лично побывал в Сербии) нельзя считать чистым вымыслом. Если не на государственном, то на бытовом уровне к началу XIV в. в Сербии заметно осложнились взаимоотношения между приверженцами двух конфессий в местах их совместного проживания. Судьба католического епископства в Травунии (о чем упоминалось выше) является доводом в пользу того, что обвинения Анонима имели под собой почву и что во вспыхивавших конфликтах православные сербы, приверженцы господствовавшего в стране вероисповедания, были наступающей стороной. Часть «латинян» была, по-видимому, недовольна положением, в котором оказались приверженцы католической религии в Сербском государстве, и отголоски этого недовольства правомерно искать в высказываниях Анонима. В общественном сознании латинского Запада активно формировалось мнение о Сербии как о части враждебного «схизматического» мира, которая вместе с остальными его частями должна была стать объектом политической и религиозной экспансии. В этих условиях недовольство «латинян» в Сербии своим положением стало рассматриваться как фактор, благоприятствовавший успеху этой экспансии. Составитель описания так прямо и писал, имея в виду Приморье, что Карл Валуа, если захочет, «весьма легко овладеет всей этой страной, обильной и богатой... и люди этой страны, поскольку они католики и признаются латинянами, это охотно одобрили бы» . Особенность ситуации заключалась в том, что те же самые круги, которые пропагандировали крестовый поход против «схизматиков», играли главную роль в развитии миссионерской деятельности католической Церкви на Балканах, и успехи на этом поприще они использовали для того, чтобы побуждать принявших католицизм представителей местной знати свергнуть власть «схизматических» правителей. |
| Они владели Бардаа [в течение] года и совершали грехи над мусульманами, позорили их женщин, чего не делал раньше никто из людей язычества. И убил их великий и всемогущий Аллах посредством холеры и меча 190 . (Перевод Т. М. Калининой по: Макдиси. Т. IV. С. 66) I.4.2.2 Славян больше, чем русов, и они обильнее богатством. Среди них – солнцепоклонники и идолопоклонники, и среди них [есть] такие, которые ничему не поклоняются (...). Что касается Византии, то к востоку от нее и к северу от нее [находятся] тюрки, хазары и русы. (Перевод Т. М. Калининой по: Макдиси. Т. IV. С. 67) I.4.3 «Пределы мира от востока к западу» Анонимный персоязычный трактат «Пределы мира от востока к западу» («Худуд ал-алам мин ал-машрик ила-л-магриб») дошел до нас в единственной рукописи. Она была открыта в 1892 г. в Бухаре русским востоковедом А. Г. Туманским, в связи с чем само сочинение иногда называют «Анонимом Туманского». Хотя автор «Худуд ал-‘алам» неизвестен, установлено, что сочинение было написано около 982 г. по заказу эмира из династии Феригунидов, правителя области Гузган (или Гузганан) на севере Афганистана. Судя по составу сведений, вошедших в сочинение, его автор был книжным ученым и вряд ли выезжал далеко за пределы Гузгана. Несмотря на то, что трактат написан по-персидски, он теснейшим образом связан с арабской традицией; высказывалось даже предположение о переводе его с арабского языка. Основными источниками «Худуд ал-‘алам» были арабские переработки «Географического руководства» Птолемея, утраченный труд ал-Джайхани, сочинения арабских географов «классической» школы, прежде всего различные обработки сочинения ал-Истахри, труд Ибн Хордадбеха в полной редакции. В «Худуд ал-‘алам» имеется несколько ссылок на неизвестную нам карту, которая, по-видимому, была подготовлена заранее, до составления самого сочинения. «Худуд ал-‘алам» – сравнительно небольшое по объему произведение. Оно состоит из предисловия, нескольких вводных глав, излагающих общегеографические вопросы, и 51 главы с описанием различных областей Земли, пять из которых Аноним располагал в южном полушарии, одну – на экваторе и 45 – в северном полушарии. К числу последних он относил области славян, русов, булгар, печенегов, хазар, алан, буртасов. Сведения персидского Анонима очень разнообразны: они касаются физической и этнической географии региона, а также некоторых событий политической истории населявших его народов. Вместе с тем «Худуд ал-‘алам» – очень сложный для толкования источник, каждое сообщение которого нуждается в сопоставлении с данными предшественников. Детальное исследование сведений Анонима о русах, славянах и хазарах, проведенное В. В. Бартольдом, В. Ф. Минорским, А. И. Новосельцевым и другими исследователями, показало, что эти разделы сочинения дают относительно мало новой информации по сравнению с сообщениями более ранних авторов. |
| XII в. и был связан с собором Нотр-Дам в Париже: о Леониусе сохранилось 14 упоминаний в финансовых документах собора ( Wright. 1986). В документе 1179 г. Леониус назван магистром искусств и каноником парижской ц. Сен-Бенуа,- одной из 4 коллегиальных церквей Парижа, подчиненных собору (Description historique. 1763. P. 335); на тот момент он занимал эту должность уже довольно длительное время. К 1187 г. Леонин стал также каноником августинского аббатства Сен-Виктор в Париже. С 1192 г. он фигурировал в документах собора Нотр-Дам как пресвитер; место, где стоит подпись Леонина, свидетельствует о достаточно высоком положении, занимаемом им в должностной иерархии собора. В 2 документах 1193 г. используется уменьшительная форма имени - Leoninus, к-рая в тот период указывала на близкое знакомство с человеком, а также на его почтенный возраст. Наименование «магистр Леонин» встречается только в 2 вышеназванных документах и у Анонима IV (у последнего - наряду с Leo). Имя Леонин последний раз появляется в документах 1201 г.: вероятно, он умер в этом году или немногим позже. В некрологах собора Нотр-Дам и аббатства Сен-Виктор указаны разные даты смерти: 24 марта и 26 дек. соответственно (без года). Леонин был известен и как автор неск. поэтических сочинений, в т. ч. обширной поэмы «Священная история от сотворения мира» и 4 писем в стихах, адресованных Римским папам Адриану IV и Александру III. Пример 2. Фрагмент органума «Descendit de caelis» (Laurent. Plut. 29.1. Fol. 14–15v) Пример 2. Фрагмент органума «Descendit de caelis» (Laurent. Plut. 29.1. Fol. 14–15v) Аноним IV замечает, что «Большая книга органума» «использовалась вплоть до времени великого Перотина, который ее сократил и сочинил множество прекрасных клаузул или puncta, будучи самым лучшим дискантистом (т. е. сочинителем многоголосной мензуральной музыки.- М. Г.), лучшим, чем Леонин» ( Anonymous IV. 1967. S. 46; понятие punctum, букв.- «точка», «кусочек», в подобном значении нигде, кроме как у Анонима IV, не встречается). |
| 60 - места хранения рукописей, а также список печатных изданий приведены в кн.: Bentchev. 2004. S. 122-129), предваряло благочестивое вступление, за ним следовали ок. 560 параграфов с описанием иконографии и 72, касающиеся технологии, из к-рых 66 заимствовано из 68 параграфов, входящих в Е. Анонима I и Анонима II. Добавлены параграфы: 2 (об угольном карандаше), 13 (о золочении икон), 14-15 (о золочении иконостаса), 72 (об ассисте). Е. Дионисия - компилятивный труд. Составитель, привлекший к этой работе своего ученика Кирилла с Хиоса, широко использовал тексты т. н. 1-й и 2-й Иерусалимских рукописей, в качестве примера для подражания он также называет произведения Мануила Панселина, но не упоминает Феофана Критского. Первый слав. перевод Е. Дионисия (кон. XVIII в.), сделанный мон. Иларионом, не сохранился. Ранняя, 1832 г. болг. редакция E. Дионисия принадлежит Георгию Дамянову (Дуйчев. D. Sl. 38); ее список - «Ерминия славянски же сказание Зографическое» семьи Зографских, посл. четв. XIX в., б-ка философского фак-та в Скопье; изд.: 2002. С. 438-674. После 1-го франц. (1845) перевода Е. Дионисия последовали выполненное с ошибками греч. (1853), нем. (1855) издания и публикации на др. языках. Е. Дионисия наиболее известна и широко цитируема. Особо востребованы историками искусства издания греч. текста по рукописи из РНБ. Греч. 708 (см. в кн.: Papadopoulo-K é rameus. 1909; англ. пер.: The «Painter " s Manual» of Dionysius of Fourna/Transl., соттепт. P. Hetherington. L., 1974. Torrance, 1996r) и рус. перевода по рукописи из Пантелеимонова мон-ря на Афоне (Ath. Pantel. gr. 258, см.: Ерминия ДФ). Е. Панайотиса Доксараса (1726) («О живописи»). Рукопись хранится в б-ке Историко-этнологического об-ва в Афинах. Е. содержит теоретический трактат по проблемам рисунка, живописи, композиции и представляет собой похвальное слово итальянским живописцам, особенно мастерам-венецианцам Тинторетто и Я. Бассано. В конце Е. даны 24 рецепта покрывных лаков и указания относительно золочения, язык которых изобилует итальянизмами (изд.: Παναϒιτου οξαρ. |
| Он совсем умалчивает об этом, говоря о Барийских анналах и Анониме, а о Лупе пишет: «Вопрос о том, какому летосчислению следовал автор – пизанскому или греческому – вопрос нерешенный; только факт распространенности греческого счисления в Нижней Италии, официальное его значение в греко-итальянских владениях и, наконец, очевидное пристрастие автора к грекам склоняют весы на сторону того мнения, что он в своей хронике едва ли мог предпочесть греческому летосчислению какое-нибудь иное» (С. XXXII). Это рассуждение может показаться несколько странным ввиду того, что есть факты гораздо более веские (например, порядок месяцев, прибавление индикта к каждому году), которые самым положительным образом говорят в пользу византийского счета как у Лупа, так и в Барийских летописях вообще. Но, по-видимому, собственное рассуждение не убедило автора, и он в дальнейшем изложении продолжает колебаться между двумя летосчислениями. «Итальянские историки, – говорит он (С. I, прим. 1), – следуя различной системе летосчисления, относят смерть Василия II то к 1027 ( Annal. Ваг.), то к 1026 ( Anon. Ваг.), то к 1024 г. (Romuald)». Но из указанных источников только у Ромуальда мартовский год, у Анонима год верный (смерть Василия II произошла 15 декабря 1025 г., чему соответствует византийский 1026 г.), а хронология Барийских анналов, как известно каждому, кто ими занимался, внушает мало доверия. В другом месте автор прямо уверяет, что Аноним следует пизанскому счету (С. 96, прим. I). 3149 Но тогда у читателя невольно появляется недоумение: когда же принимать одно летосчисление, а когда другое? Не зависит ли это от произвола автора? Почему же он для смерти Романа Диогена считает наиболее правдоподобным показание Анонима, что этот император умер в июле 1072 г. (С. 109)? Может быть и здесь следует признать пизанское летосчисление и принять 1071 г.? После Барийских летописей г-н Скабалланович приступает к анализу «Истории» Амата, следует главным образом Гиршу, который сильно поколебал авторитет этого писателя, и не принял во внимание критику Бреслау, 3150 который отчасти восстановил этот авторитет тем, что множество ошибок, приписываемых Амату, отнес на долю издателя и переводчика дошедшей до нас старофранцузской переделки. |
|
|
