| Приказали : по напечатанным в Кормчей книге поместного Карфагенского собора правилу сто второму да Василия Великого правилу четыредесять осмому оных гайдука Димитрия Самуилова сына Казанцова и жену его Анну Фёдорову дочь, которые в супружестве друг с другом вкупе жить обои не хотят, ныне друг от друга разлучить, токмо как ей, Анне, безбрачно впредь жить обязующейся, так и ему, гайдуку Казанцову, дóндеже с нею, Анною, не смирятся и вкупножитие не снидутся или покамест смертию жизнь её, Аннина, не скончается, быть безбрачным, и в третие супружество не сопрягатися, для того во Святом Евангелии от Матфея во главе девятой надесять в стихе девятом от словес Христа Спасителя напечатано: иже аще пустит жену свою, разве словесе прелюбодейна и оженится иною, прелюбы творит; и женяйся пущеницею прелюбы деет ( Мф. 19:9 ); а он, гайдук Казанцов, ясного и достоверного на ту свою жену Анну о её прелюбодействе доказательства не учинил; которые же, якобы к подозрению её ведущие, два письма и предложил, и тому верить и по ним прелюбодейцею её назвать и совершенного распущения учинить не можно, для того что и в тех письмах и с кем её прелюбодеяния не показано; а что человек её, Аннин, Андрей Мартынов, о её прелюбодействах говорил по его истцову приводу в Санкт-Петербургской губернской канцелярии, и тому верить не надлежит, потому что она, Анна, того человека называет беглым и порочным, а по Соборному Уложению, как во второй главе в пункте третьем надесять напечатано, таким людям ни в каких изветах на тех людей, у кого они служат, опричь великих государственных дел, верить не велено; Святого же Карфагенского собора в правиле сто втором изображено: малженца распущающася, аще не смиришася, да пребываета тако, аще ли ни, к покаянию да понуждена будет; в толковании же того правила изъяснено тако: угодно бысть отцам собора сего по Евангельскому и Апостольскому учению никому же своей жены не изгнати просто, ни разлучатися от неё; аще же прилучится или мужу восхотевшу, или жене разлучитися от сожительства: и не смиритася и не восхотеш7а паки снитися, и купно жити, да пребудут тако во единстве, и другому браку да не сочетаются, понеже иже пущеницу поимет, прелюбы творит, аще же муж поймет иную жену или жена иного мужа, в покаяние да приведутся, и любодейства запрещение да приимут, чего для и вышереченным гайдуку Димитрию Казанцову и жене его Анне, обоим вкупе жить не хотящим, дóндеже не смирятся, позволяется токмо порознь жить, а во иной брак, доколе который-нибудь из них не скончаются, не сопрягатися, и прелюбодейства отнюдь не чинить под страхом не токмо церковной епитимии, но и жестокого в гражданстве за преступление публичного наказания, и дабы то твёрдо ими было содержано, объявить им, Казанцову с женою, сие определение с запискою и с подписками, и потому оную женку Анну свободить, и для исполнения с сего протокола во оное Духовное Правление дать копию |
| Анне. В ответ на его доклад последовал именной указ: «дворы всех обретающихся при церквах священно- и церковнослужителей, в коих они сами жительство имеют и за которыми деревень, також собственных им людей и жильцов не имеется, от хождения к рогаткам и на караулы и на пожары и от прочей полицейской должности, за всегдашним по дому их отправлением славословия Божия, яко то литургии, вечерен, утрень и прочих церковных и мирских нужнейших треб, уволить и полициям их к тому против светских обывателей не требовать» 634 . Вскоре после этого указа вышел другой, относившийся к Малороссии, где духовенство постоянно подвергалось разным неуказным сборам от гетмана и казацкой старшины, несмотря на запретительный указ о том, изданный при Анне Иоанновне. Указом от 18 авг. 1742 г. войскам и проезжающим не велено было безденежно брать подвод ни у кого из обывателей Малороссии, а также без отвода старшины и ратуш занимать квартир. Но духовенство мало получило пользы от этого общего указа; через 4 года его снова нужно было подтвердить, в частности, относительно духовенства. После жалобы протоиерея Дубянского на недоброжелательство и притеснения духовенству от старшины и ратуш императрица в 1746 г. повелела, чтобы в Малой России, как и в Великороссии, «священно- и церковно-служительских дворов, в которых они священно- и церковнослужители сами жительство имеют, винтерквартирующим и временно через М. Россию проходящим войскам и никаким чинам никто из городовой старшины в постой не отводили и сами собой не занимали; також полковой и городовой старшинам никому на оных священно- и церковнослужителей неналежных тягостей отнюдь не налагать и никаких им обид и налог не чинить и подвод у них, которые деревень и хуторов не имеют, ни под какие тягости не брать» 635 . Вторая ревизия, снова подтвердившая свободу духовенства от податей и повинностей, естественно должна была поднять старый вопрос о податных священнослужителях, который тревожил св. Синод более 20 лет, в течение всего времени, протекшего от первой ревизии, и решение которого постоянно откладывалось Сенатом из опасения, как бы не учинить путаницы в сборе подушного оклада. |
| Синода. Единственное радикальное средство, способное гарантировать государству извлечение всей возможной материальной пользы из церковных вотчин, правительство видело в практическом осуществлении проекта о непосредственном заведовании государства архиерейскими и монастырскими недвижимыми имуществами, с обязательным обеспечением церковных учреждений определенным штатным содержанием, выдаваемым им из доходов, получаемых с отобранных вотчин. Правительственный проект, обязанный своим происхождением Петру I, вполне разделялся и его ближайшими преемниками, постепенно усиливавшими влияние государства в управлении церковными имуществами. В царствование Анны Иоанновны правительство сделало, наконец, решительный шаг в деле практического осуществления проекта преобразователя и передало в непосредственное управление коллегии экономии все вотчины духовенства за исключением только тех, которые были специально предназначены для его содержания Но постановление Анны Иоанновны не было еще окончательным и бесповоротным решением участи недвижимых церковных имений, так как в скором же времени правительство. под влиянием жалоб и просьб св. Синода, отступило от последовательного проведения своих собственных идей, положенных в основу всей предшествовавшей церковной политики, и первоначально (при Анне Леопольдовне) передало управление «заопределенными» вотчинами в ведомство духовных властей, обязав их исправно и бездоимочно выплачивать в коллегию экономии доходы, получаемые с вотчин, а затем (при Елизавете Петровне) и совершенен уничтожило самую коллегию экономии. Восстановление старых порядков в управлении монастырскими и архиерейскими вотчинами сопровождалось возобновлением прежних отношений высшего церковного учреждения к недвижимым имуществам своего ведомства, – отношений, крайне нежелательных для интересов государства, что снова побудило императрицу Елизавету дать участие светской, государственной власти в заведовании церковными имениями 392 . Петр III, менее всего расположенный к русскому духовенству и его интересам. |
| 3495 . – 16 ноября. О предписании всем епархиальным начальствам доставить в Св. Синод сведения о времени открытия греко-латинских школ По указу Её Императорского Величества Святейший Правительствующий Синод, рассуждая, что по указам Её Императорского Величества Святейшему Синоду повелено о всех школах, в епархиях для обучения священно и церковнослужительских детей учреждённых, сочинить штат, и к сочинению того по посланным из Святейшего Синода указам о обретающихся в епаршеских школах студентах требуемые ведомости в Святейший Правительствующий Синод присылаются; а от коих времён где те школы, как еллино-греческие, так и латинские, и кем заведены, обстоятельного известия в Святейшем Синоде не имеется, а о том Святейшему Синоду весьма ведать потребно. Того ради приказали : подлежащие о вышепоказанном известия из всех епархий в Святейший Синод прислать в самой скорости, и о том из Святейшего Правительствующего Синода к синодальным к которым подлежит членам и во все епархии к архиереям послать указы. 3496 . – 16 ноября. О предписании находящемуся при княгине Анне Тайшиной священнику Андрею Чубовскому читать княгине ежедневно молитву Господню и Символ Веры и чаще посещать новокрещёных калмыков По указу Её Императорского Величества Святейший Правительствующий Синод по доношению бывшего в Ставрополе при новокрещённой княгине Анне Тайшиной архимандрита Никодима Ленкевича приказали : имеющемуся тамо протопопу Андрею Чубовскому оной княгине молитву Господню и Символ Веры , також и прочее ко утверждению Закона христианского следовательное на калмыцком диалекте с потребным толкованием читать повседневно в вечер и утро, буде каких препятствий быть не имеет, и обретающихся по улусам новокрещёных калмык ради лучшего в вере их утверждения по долгу звания своего посещать, и крепко ль они в Законе христианском себя содержат, надсматривать, хотя по единожды в месяц, есть ли тому что когда препятием быть не может; буде же когда совершенная невозможность к тому не допустить, то посылать для того из священников, калмыцкий язык знающих, и велеть чинить им достодолжное к христианскому благочестию наставление и молитве Господней и Символу Веры обучение неотменно; и таковое посещение хранить твёрдо, и нимало в том не ослабевать, дабы за неутверждением не могли совратить на своё первобытие. А нравоучительное Божественного писания сочинение новопосвящённого иерея Саввы Яровского на калмыцкий диалект с прочими школьники ему, протопопу, перевесть. А между тем со оного точные копии прислать: едину – Святейшему Синоду, а другую для надлежащего освидетельствования к преосвященному Луке, епископу Казанскому, и как его преосвященство освидетельствует, то на калмыцком языке в пользу новокрещёным сказывать, чтоб им то было внятно. И о том ко оному протопопу и к преосвященному Луке, епископу Казанскому, послать указы. |
| II Отец бабушки Евпраксии Васильевны, Василий Никитич Татищев, который написал «Русскую Историю», родился при Петре I и был лично ему известен. Родился в 1686 году, умер 15 июля 1750 года. Он долгое время жил за границей для своего обучения; провел несколько лет в Германии и службу свою начал на восемнадцатом году от рождения, в военных чинах. Государь к нему благоволил и, сказывали мне, давал ему секретные поручения, и был он посылыван и в Швецию, где учился горному делу, почему впоследствии и в Сибирь его посылали и поручили заниматься рудокопнями и горным производством. При вступлении на престол императрицы Анны Иоанновны он много выиграл тем, что стоял за самодержавие, которого не желали многие из вельмож. Он был статский советник, а перед коронацией сделали обер-церемониймейстером и после того дали ему чин действительного статского советника; и злодей Бирон был к нему хорош, а он посылал ему из Сибири разные гостинцы, которые тот принимал. Василий Никитич имел только одну сестру, Прасковью Никитичну, которая была сперва в замужестве за Теряевым, а потом за Станкевичем. Вот почему нам те и другие родня. Женат был прадедушка на вдове Редкиной, Анне Васильевне, урожденной Андреевской. что жена Василия Никитича была дважды вдовой: ее звали Анна Васильевна, урожденная Андреевская; это известие находим мы в исследовании Чистовича («Феоф Прок и его время»), который говорит, что Василий Никитич женился в 1714 году на вдове Редкиной, а бабушка говорила, что она была прежде Батвиньева, следовательно, можно полагать, что Анна Васильевна была за Батвиньевым, потом за Редкиным и в 1714 году за Татищевым, который имел от нее: Евпраксию Васильевну (родилась или в 1715, или 1716 году) и Евграфа Васильевича, который родился в 1717 году. Евпраксия Васильевна вышла замуж за Римского-Корсакова при императрице Анне или в конце 1730, или в начале 1731 года, потому что Петр Михайлович родился в 1731 году. В 1727 году Василий Никитич хлопотал о разводе, потому что жена его имела связь с Радищевым. |
| Правовое положение раскола при императрице Анне Иоановне: замечания, высказанные на магистерском коллоквиуме 2 октября 1905 года Источник I II III IV Замечания, высказанные на магистерском коллоквиуме 2 октября 1905 года при оценке диссертации Б.В. Титлинова «Правительство императрицы Инны Иоанновны в его отношениях к делам православной церкви» 1 . О достоинствах вашего сочинения, убедивших меня в том, что оно даёт вам право на получение той учёной степени, какую вы ищете, я говорил более или менее подробно в своём письменном отзыве. Так как последний теперь уже напечатан 2 , то высказанные в нём положения повторять считаю излишним. Сделаю только некоторые дополнения к ним, причём замечу, что если там я судил о вашей работе применительно к целому её объёму, то теперь, будучи призван ещё раз сказать своё слово, ограничусь замечаниями только о некоторых её частях. Я обращусь вот к двум последним главам вашей книги (V-й и VI-й), о которых вы и сами в предисловии делаете оговорку. Но и их я беру не целиком, а лишь в тех частях, предмет которых для меня, по моей специальности, более интересен. Начальная часть VI-й главы у вас носит такое заглавие: «Меры против раскола и заботы о миссионерском деле». Это весьма небольшая часть вашего сочинения, занимающая всего лишь несколько страниц. Подразумеваемая мною часть VII-oй главы «Контроль верховной власти над неисполнением подданными христианского долга» – по объему еще меньше. Тем не менее я прошу у ученого собрания себе некоторого времени, так как считаю предмет не маловажным, а характеристику его в несколько слов – недостаточною. В предисловии к сочинению (стр. 10–11) касательно названных глав вы находите нужным сделать оговорку – в том смысле, что всякое будущее «возражение» о «недостаточной полноте» вами здесь «разработанного» заранее устраняйте указанием на «недостаток» (недостаточность) вашего материала и на то, что «более детальное изложение не прибавляло никаких характерных черт для (?) занимающей нас стороны дела?» Я позволяю себе думать на этот счет иначе. Мне кажется, что вина здесь не в «материале», а в вашем методе его исследования. Материал ваш хотя и не обширен, но и не скуден 3 , а главное – он не бесцветен. Его «детали», часто для вашего предмета очень «характерные», не нашли у вас себе места лишь благодаря способу ведения вами дела. |
| Оставалось приобрести расположение молодой принцессы, чтоб ее склонностью прикрыть все, и вот Бироны начинают сильно ухаживать за нею. Наконец пришло время покончить дело. Сам Бирон взялся предложить принцессе в женихи принца Антона в полной уверенности, что предложение будет отвергнуто, и действительно, принцесса отвечала, что она скорее положит голову на плаху, чем выйдет за принца Антона. Бирон в восторге решился пользоватья благоприятною минутою: дочь генерала Ушакова, бывшая за камергером Чернышевым и пользовавшаяся приближением у принцессы, должна была предложить Анне Петра Бирона, но принцесса страшно оскорбилась этим предложением и под влиянием этого чувства объявила, что переменила прежнее намерение и готова выйти за принца Антона. Императрица очень обрадовалась. этому решению, и Бирону ничего более не оставалось, как притворяться также обрадованным. Но как относились к этому делу русские люди? Волынский узнал о намерении Бирона женить сына на принцессе Анне от медика цесаревны Елисаветы Лестока; Лесток рассказывал, что слышал от самой цесаревны, что императрица представила племяннице на выбор обоих женихов, молодого Бирона и принца Антона; принцесса отвергла Петра Бирона и сказала: «Когда на то воля вашего величества, то лучше пойду за принца брауншвейгского, потому что он в совершенных летах и старого дома». Волынский, рассказывая об этом своим друзьям, называл намерение Бирона годуновским намерением. Князь Черкасский говорил: «Если б принц Петр был женат на принцессе, то б тогда герцог еще не так прибрал нас в руки. Как это супружество не сделалось? Потому что государыня к герцогу и к принцу Петру милостива, да и принцесса к принцу Петру благосклоннее казалась, нежели к принцу брауншвейгскому; конечно, до этого Остерман не допустил и отсоветовал: он, как дальновидный человек и хитрый, может быть, думал, что нам это противно будет, или и ему самому не хотелось. Слава богу, что это не сделалось: принц Петр человек горячий, сердитый и нравный, еще запальчивее, чем родитель его, а принц брауншвейгский хотя невысокого ума, однако человек легкосердный и милостивый». |
| Императрица Анна Иоанновна, вступив на престол, манифестом от 4 марта 1730г. повелела упразднить Верховный Тайный Совет и учредить вновь Правительствующий Сенат. «Повелеваем, – гласил манифест, – всем, кому о том ведать надлежит, как духовным, так и мирским военного и земского управления, высоким и нижним чинам, что Мы Верховный Тайный Совет и Высокий Сенат отставили, а для правления определили Правительствующий Сенат на таком основании и в такой силе, как при дяде нашем, Петре Великом был». Изъясняя подробнее те основания, на которых восстановлялся Сенат, манифест продолжал: «И во управлении поступать по должности, данной Сенату при Его же Императорском Величестве, и по Уложению и указам, которому Правительствующему Сенату всяк их указам будет послушен, под жестоким наказанием или смертию, по вине смотря; и ежели оный Сенат чрез свое ныне пред Богом принесенное обещание и прежнее по верности Нам учиненную присягу, неправедно что поступит в каком государственном или партикулярном деле и кто про то уведает, тот да возвестит нам, однакож справясь с подлинным документом, понеже тот будет пред нами сужден, и виноватый жестоко будет наказан» 37 . Восстановленный на таких началах в прежнем своем значении Правительствующий Сенат вступил в прежние отношения к Св.Синоду, заняв первенствующее в государстве положение. Опираясь на этом положении, Сенат, по-видимому, не чужд был мысли ослабить авторитет Св.Синода, ограничив его ведомство исключительно духовными делами и организовав состав Св.Синода из переменных членов. Подобного рода вожделения Сенат не обинуясь выразил в своем докладе императрице Анне Иоанновне по поводу несостоявшегося с Синодом соглашения на конференции 26 июля 1730г. о составе Синода, числе и положении его членов. Сенат, как и раньше, настаивал на том, чтобы члены Синода были переменными. Существование переменных членов видимо клонилось к ослаблению значения Синода, лишая его инициативы и практики традиционного устоя. Императрица Анна Иоанновна, как известно, не согласилась с мнением Сената, назначив в Синод постоянных членов. Восстановление Правительствующего Сената в прежнем значенииотразилось и на положении Св.Синода в том отношении, что Синод по-прежнему стал в непосредственное отношение к государственной власти, как было до учреждения Верховного Тайного Совета. К этой власти Синод обращался со своими докладами и от нее непосредственно получал повеления. В тех случаях, когда Высочайшие повеления, касающиеся и ведомства Св.Синода, объявлялись Правительствующему Сенату, последний в ведении сообщал Синоду с обычною заключительною формулой: «и Св. Правительствующий Синод да благоволит о том учинить по тому Ее Императорского Величества указу» 38 . Сознавая свое равенство с Сенатом, Синод поступал самостоятельно в своей области, не обязываясь отчетностью пред кем-либо и действуя под указами одной Верховной власти. |
| 100 Мелкие редакционные поправки можно видеть в проекте указа. Кабинет I, кн. 31, л. 246 сл. и ниже Приложение первое. 111 Мысль не новая. Еще 24 января 1724 г. Петр указал «у архиереев синодских быть викарием, у архимандритов наместником и им дела земские ведать и во всем ответ давать, а первым довольствоваться определенным» (П.С.П. IV, п.4). 5 февраля этот указ был изменен: «у архиереев и в монастырях вместо викариев и наместников определить приказных» (П.С.П. IV, а 7 декабря дополнен указом: «архиерейским и монастырским приказным содержаться от дел, без жалованья, как Юстиц-Коллегия; заседающим в Св. Синоде архимандритам ни во что не входить, кроме своих церковных дел (светские вполне предоставляются наместникам), а архиерейским приказным по всему хозяйству давать отчет (П.С.П. IV, 1432). 121 Протокол В.Т.С. и Сб. Р.И.О. т. 56 стр. 107, 121; П.С.П. V, 29 сентября 1726 г. 125 Протокол В.Т.С. 17 декабря 1726 г.; Сб. Р.И.О. т. 56 стр. 533–534; Приложение I и II к протоколу В.Т.С. 20 января 1727 г.; Сб. Р.И.О. т. 63 стр. 56–58. 127 Здесь Сенат справедливо предлагает не монастыри подгонять под штат 1724 г., как это старался сделать и не мог Св. Синод, а штаты составить после более внимательного выяснения монастырских потребностей и доходов, сообразуясь с возможностью очень большого в этом разнообразия. 128 Т.е. все оставшиеся некогда вне определения некоторых из них на содержание архиерейских домов и монастырей при определении их графом Мусиным-Пушкиным в 1701–1710 гг. см. Горчакова Мон. Пр. 131 Подлинник в Архиве Св. Синода, кн. Имп. В. указов 1727 г., л. 9–10. В Синоде он был получен 6 февраля. Напечатан в П.С.З. VII, 5005 и П.С.П. V, 1907. 135 Протокол В.Т.С. 12 и 13 июня 1727 г., и Сб. Р.И.О. т. 63 стр. 696, 700. Назначение не получило, однако, силы. 136 Протокол В.Т.С. 23 июня 1727 г.; Сб. Р.И.О. т. 63 стр. 793–794; Соловьев IV, 1037–1038. 137 Протокол В.Т.С. 26 июня 1727 г. Сб. Р.И.О. т.63 стр. 808. Заметим здесь же, что несколько позднее члены В. Т. Совета предлагали членам Св. Синода уничтожить Коллегию Экономии и вернуть вотчины во владение духовенства, лишь бы они согласились на предъявление ограничительных пунктов Анне Иоанновне при ее избрании на престол. Члены Св. Синода не согласились и все осталось по-старому. Соловьев IV, 1159. |
| Кабак с самого начала оказался вещью выгодною, и были употреблены всевозможные меры, чтобы распространить его, но кабак не шел. Цари жаловали кабаками князей, и бояр, и даже татар, всякий мог приехать в Москву и купить там себе кабак, т. е. право поставить его там, где ему хотелось, а вместе с кабаком брались на откуп и все напитки, даже сусло и квас, народу нечего было пить – но кабак все не шел вперед, а, напротив, появилось множество тайных корчем и ропат, которые были скрыты от общественного надзора и скоро сделались местами разврата. Народу сделалось противно самое имя кабака, и велено называть их кружечными дворами, и очень часто случалось, что отдают кабак на откуп, и в целом округе не оказывается ни одного откупщика. В деревнях кабаки строго запрещались (до к. XVII в.), и еще в 1665 существовали честные русские люди, вроде Ордин-Нащокина, который, замечая зло, распространяющееся от казенных кабаков, хлопотал о прежней вольной продаже напитков. В Москве, в н. XVII в., было, вероятно, не больше двух-трех кабаков, но к концу века их число увеличилось многократно. Кабаки начинались с самого Кремля. Здесь, при царе Алексее Михайловиче, на Земском дворе, возле самого государева дворца, с ведома Приказа начальных людей, были заведены кабаки, где кабатчики, собравшись в артели, торговали вином. Всех этих кабатчиков было больше тысячи, и артель их получала большие выгоды. В XVIII в. в Кремле были известны два кабака: один духовный, другой подьяческий. Первый помещался на Соборной площади, под известной Царь-пушкой, и назывался «Неугасимая свеча». Здесь, после вечерень, обыкновенно собирались соборяне, пили и пели «Пасху красную». Подьяческий кабак стоял ближе к дворцу, перейдя туда вместе с Приказами, – он стоял под горой, у Тайницких ворот, и назывался «Катон». При Анне Иоанновне кабак этот велено было из Кремля вывести, вместо него поставили несколько кабаков, но уже не в Кремле. Из других московских кабаков славились Каменномостский кабак, служивший притоном всяким ворам, и «Красный кабачок», куда собиралось все, что только было тогда в Москве разгульного. Из особенно известных старых кабаков следует упомянуть кабак у Воскресенских ворот. Сюда собиралось после присутствия все подьячество. Между Моисеевской площадью и Никитской был кабак, называемый «Каменный скачок», позднее просто «Скачок». Против Моисеевского монастыря стояло «Тверское кружало», а где в сер. XIX в. был Воронин трактир, ранее стоял «Стеклянный кабак». В XVIII в. всю Россию обнимает откупная система, распространившаяся потом на Сибирь, на юг, где прежде московских кабаков не знали. Домашнее пиво и медоварение прекращается, и начинается пьянство в кабаках. |
|
|
