| 9 сентября 1918 г. было конфисковано молочное хозяйство Лавры для передачи в организованную тогда советскую ферму 91 . 13 октября 1918 г. Духовный собор Троице-Сергиевой лавры представил Святейшему Патриарху Тихону особый доклад о конфискациях, произведенных осенью 1918 г. 92 Но, несмотря на протесты, конфискации продолжались. 17 октября 1918 г. мастерские Троице-Сергиевой лавры со всем инвентарем и стройматериалами были изъяты в ведение Сергиевского отдела по народному образованию 93 . 23 октября 1918 г. был изъят скот Вифанского скита, преобразованного ранее в трудовую артель 94 . В декабре 1918 г. – январе 1919 г. было конфисковано сено из Вифанской трудовой артели 95 . В январе-феврале 1919 г. бывшие мастерские Лавры были переданы ремесленной трудовой школе им. В. И. Ленина, а материалы мастерских – Сергиевскому совнархозу 96 . С 1919 г. в Лавре были размещены: больница для заразных больных (январь) 97 , общежитие Народного педагогического института (октябрь) 98 , общежитие курсантов Военной электротехнической академии и школы при ней, разместившихся в зданиях МДА (октябрь) 99 . Оставшаяся братия Лавры жила в Певческом и Предтеченском корпусах 100 . На финансовое обложение Троице-Сергиевой лавры пытались претендовать областные органы власти. Так, 14 [?] января 1919 г. президиум Сергиево-Посадского ревкома слушал «отношение областного комиссара по делам московских монастырей от 9-го января 1919 г. за 7 о выделении из среды ревкома не менее трех лиц для присутствия в организуемой им комиссии по взысканию налога с московских монастырей и, в частности, Сергиевой лавры». Однако, заинтересованный в том, чтобы средства чрезвычайного налога поступили в финансовый отдел, Сергиевский ревком дал отрицательный ответ 101 . Так как в результате национализации Лавра оказалась лишенной земли, Духовный собор просил Сергиевский исполком наделить ее землей в количестве, положенном всем монашествующим как частным гражданам. 14 марта 1919 г. был получен ответ: «Наместнику Лавры Крониду. |
| А. И. Флоренский и О. П. Сапарова познакомились в Петербурге в 1878 году и в 1880-м вступили в брак. 9 января 1882 года у них родился первый ребенок – Павел. В то время А. И. Флоренский строил участок Закавказской железной дороги, и вся семья жила в товарных вагонах, обитых коврами, на месте будущей станции Евлах. Кроме Павла в семье было еще шесть детей. «Отчасти по недостаточной обеспеченности, отчасти по убеждению родителей семья жила очень замкнуто и серьезно: развлечения и гости были редким исключением, но зато в доме было много книг и журналов, на что урезывалось от необходимого, – вспоминал отец Павел. – Уровень семьи был повышенно-культурный, с разнообразными интересами, причем предметом интересов были знания технические (отец), естественнонаучные (дети) и исторические (отец, мать и отчасти все). Люди, с которыми соприкасались мы, были по преимуществу сослуживцы отца или товарищи его по гимназии. Детство я провел сперва в Тифлисе и Батуми, где отец строил военную Батумо-Ахалцыхскую дорогу, затем снова в Тифлисе. Относительно моего интеллектуального развития правильный лишь формально ответ был бы совсем неверен по существу. Почти все, что приобрел я в интеллектуальном отношении, получено не от школы, а скорее вопреки ей. Много дал мне отец лично. Но главным образом я учился у природы, куда старался выбраться, наскоро отделавшись от уроков. Тут я рисовал, фотографировал, занимался. Это были наблюдения характера геологического, метеорологического и т. д., но всегда на почве физики. Читал я и писал тоже нередко среди природы. Страсть к знанию поглощала все мое внимание и время. Я составил себе стенное расписание занятий по часам, причем время, назначенное классам и обязательному посещению богослужения, окружил траурной каймой, как безнадежно пропавшее. Но и его я использовал для своих целей» 5 . Разность вероисповеданий родителей (мать принадлежала к армяно-григорианскому исповеданию), а также характерное для образованного общества конца XIX века преклонение перед человеческим разумом явились причиной того, что П. А. Флоренский не получил в семье даже самых простых навыков церковной жизни. «О религии у нас никогда не говорилось ни слова, ни за, ни против, ни даже повествовательно, как об одном из общественных явлений, разве только более-менее случайно проскакивало слово о культе дикарей или каких-нибудь египтян, но и то очень отрывочно. Чем ближе к Церкви было какое-либо понятие, тем менее оснований могло ему быть упоминаемым в нашем доме: терпелась, и то еле-еле, лишь религиозная археология, умершая настолько, что можно было твердо рассчитывать на ее религиозную бездейственность» 6 . |
| «В ритмах внутренней жизни, — пишет П. Флоренский в «Воспоминаниях», — в звуках, наполняющих сознание», открываются запомнившиеся с детства ритмы морских волн. Флоренский уверен, что это они ищут у него своего «сознательного выражения через схему математических понятий» [Флоренский, 1992, 51]. «Впоследствии, — вспоминал он, — когда я услышал знаменитые ростовские звоны, где сплетаются, накладываясь друг на друга, ритмы, все более чистые, мне опять вспомнилось ритмичное построение морского прибоя и фуги Баха, исконные ритмы моей души» [Флоренский, 1992, 51–52]. «Рокот моря — оркестр бесконечного множества инструментов. Есть один звук, родственный ему по содержательности и тоже возникающий в рождающих недрах бытия. Это — узор нагоняющих и перегоняющих друг друга ритмов, когда падают капли в пещерах, где сочится со сводов и стен вода. И там — в ритмах — слышны еще и еще ритмы и тоже до бесконечности. Они бьются, как бесчисленные маятники, устанавливающие время всей мировой жизни, разные времена и разные пульсы бесчисленных живых существ» [Флоренский, 1992, 52]. Все это — строки из записей, датированных по преимуществу началом 1920-х гг. и озаглавленные «Детям моим. Воспоминания прошлых дней». Еще игумен Андроник (Трубачёв), впервые издавая эти записи в полном объеме в 1992г., заметил, что они выходят далеко за рамки обычной мемуарной прозы и содержат настолько важный философско-богословский материал, что без их учета понимание трудов и самой направленности творчества о. Павла «неизбежно будет ущербным» [Флоренский, 1992, 15]. Читая эти записи, нельзя не заметить стремление Флоренского направить читателя на такое восприятие его трудов, которое он сам считал единственно правильным. Здесь он раскрывает основы своего мировоззрения, поясняет, на каких убеждениях строится его концепция «символа» и сама метафизика «символического» устройства Бытия. Он ничего не аргументирует, ничего не пытается доказать, а просто передает (описывает) свои ощущения, воспринимаемые им как безусловно подлинные, носящие вполне объективный характер. Здесь особенно можно увидеть Флоренского-платоника, убежденного в том, что некая вечная реальность, лежащая в основе человеческой личности, «предсуществует» эмпирическому человеку и как таковая обладает всей полнотой знания. |
| В чтении моем, несомненно, была система; но не отвлеченная, а создавшаяся самою жизнью. Чутьем я угадывал, что мне нужно и что не нужно, и не имею побуждений раскаиваться в своем выборе. Но многое, что мне было необходимо и что я искал, оставалось недоступным, так как мы жили в провинции. Учился я во 2-й Тифлисской классической гимназии [с 1892 года]. Класс наш считался выдающимся, и из него вышло довольно много деятелей [Д. Бурлюк, А. Ельчанинов , В. Эри]. Если не ошибаюсь, в классе было получено при окончании курса 6–7 золотых медалей и вдвое серебряных. Окончил я курс первым [в 1900 году], но, думаю, по недоразумению, т. к., занимаясь каждый день до 12 часов ночи своими делами, я довольно пренебрежительно отмахивался от уроков гимназических и учил их большей частью на переменах, в классное же время над партою обдумывал на бумаге постановку физических опытов. В конце гимназического курса [летом 1899 года] я пережил духовный кризис, когда мне открылась ограниченность физического знания. В этом состоянии мною было воспринято воздействие Л. Толстого (которого ранее я игнорировал). В дальнейшем оно сказалось в стремлении понять общечеловеческое мирочувствие и мировоззрение, как истинные безотносительно, в противоположность условным, и имеющим преимущественно техническое значение, истинам науки. Моя склонность к техническому применению физики была внедрена во мне моим отцом, но оформлена лишь тогда, когда наука перестала быть предметом веры. Далее из того же кризиса вышел интерес к религии». «В эти же годы юности выросло и утвердилось коренное убеждение, что все возможные закономерности бытия уже содержатся в чистой математике, как первом конкретном, а потому доступном использованию, самообнаружении принципов мышления – то, что можно было бы назвать математическим идеализмом; и в связи с этим убеждением явилась потребность построить себе философское миропонимание, опирающееся на углубленные основы математического познания» (из curriculum vitae П. А. Флоренского от 1 января 1921 года при поступлении на службу в Карболитную комиссию ВСНХ). |
| И вот бесы с огромной силой, войдя в это свиное стадо, обратили это стадо к обрыву, и, разбежавшись, оно прыгнуло вниз и разбилось. Тогда пастухи, которые опасались, что их могут обвинить в гибели стада, скорее побежали в город для того, чтобы рассказать всё случившееся и снять с себя возможные обвинения в нерадении, в гибели стада. Приходят люди города и видят, что человек, который раньше разрывал цепи, убегал в пустыню, мимо которого не могли пройти спокойно люди, потому что он на них бросался, который разрывал на себе одежды – этот человек сидит целый, здоровый, в совершенном разуме и спокойно, с благодарением беседует со Христом, Который его исцелил. Тогда люди пришли в ужас: и от совершённого чуда, и, вероятно, также от гибели своего имущества, – и стали просить Христа удалиться из их страны. Исцелённый же, боясь, что после того, как Христос отойдёт из этой страны, бес снова вернётся к нему, просил, чтобы Христос позволил ему следовать за Ним. Но Господь говорит ему: «Иди, благовествуй своим единогражданам, расскажи им, что Я с тобой сделал, для того, чтобы, когда Я вернусь сюда, люди, услышав об исцелении, возблагодарили Бога и смогли принять Мою проповедь ». Так и случилось: через некоторое время Христос вернулся туда, и действительно, люди, подготовленные проповедью этого исцелённого человека, приняли Его с радостью. Мы видим в этом повествовании какое зло наносил бес человеку, которого он держал в своей власти, как окружающие со страхом относились не только к бесу, но даже к самому человеку, который был одержим. Почему же люди подвергаются беснованию, и что вообще мы можем понимать под беснованием? Источник воздействия беса на человека только один – это грех человеческий. С момента согрешения наших праотцов бес стал иметь силу над людьми, и до тех пор, пока Господь не воплотился на земле, не сокрушил силу дьявола Своей смертью и воскресением, бес держал в своей власти всё человечество; так и некрещёные люди находятся во власти беса, хотя Господь охраняет их благодатью Своей и охраняет их ангельской силой, иначе бы человек не смог бы прийти и ко крещению. |
| И вот нынешнее евангельское чтение нам и показывает то, как христиане должны относиться к дьяволу, как люди становятся бесноватыми, и как на протяжении многих тысячелетий не только христиане, но и ветхозаветные люди оценивали ситуацию, когда человек был одержим бесами. Вот, в евангельском чтении говорится, что когда Господь ступил на землю Гадаринскую, то Он оказался в пустыне, где жили два бесноватых человека. Один из них был особенно сильно бесноватый. Вначале оба они воскликнули: «Что нам до Тебя, Христос, зачем Ты пришёл сюда прежде времени мучить нас?» Бесы думали, что наступил уже Страшный суд и Господь посылает их в озеро огненное. Затем один из бесноватых, движимый уже собственными человеческими чувствами, подбежал ко Христу, упал и поклонился Ему, а бес опять закричал в нём: «Зачем Ты пришёл мучить нас?» Тогда Христос говорит: «Выйди из этого человека», и спрашивает: «Как твоё имя?», обращаясь к бесу. Спрашивает не для того, что Он бы не знал этого имени как Бог, но для того, чтобы нам приоткрыть тайну бесовского действия. Тогда бес говорит: «Имя мне легион». Легион означает шесть тысяч, то есть бес говорит, что у него бесчисленное количество имён, огромная сила, это множество имён означает множество страстей и грехов, множество сил, которыми он объял и действует в этом человеке. И вот тогда бесы стали просить, чтобы Христос не высылал их из этой страны, ибо Гадаринская страна была языческая. Но просили послать их в стадо свиное. Они так просили для того, что надеялись погубить это свиное стадо, и вследствие такого убытка, думали они, люди этой страны будут возмущены действиями Христа Спасителя. Однако Христос говорит: «Идите», повелел им идти по их желанию. Он повелел так для того, чтобы невидимая сила Божия, которая изгнала бесов, стала бы видимой для людей. Чтобы это чудо исцеления бесноватых людей стало известным по всей стране. Для того, чтобы люди поняли, что душа человеческая ценнее всякого имущества, тем более ценнее свиного стада. И для того, чтобы исцелить эту душу, ничего не должно быть нам жалко. |
| Ист.: Описание Киево-Печерской лавры. К., 1847. С. 288; Модест (Стрельбицкий), еп. Краткие сказания о жизни и подвигах святых отцев Дальних пещер Киево-Печерской лавры. К., 1885; Минея (МП). Декабрь. Ч. 1; Август. Ч. 3; Февраль. С. 760. Лит.: Голубинский. Канонизация святых. С. 202-210; Димитрий (Самбикин). Месяцеслов. Воронеж, 1883. Август. С. 288; Филарет (Гумилевский). РСв. Август. С. 122; Барсуков. Источники агиографии. Стб. 65. Прил. С. II; Кабанець. Icmopiя печерськоï kahohiзaцiï. Игум. Андроник (Трубачёв) Иконография В иконописном подлиннике кон. XVIII в. облик А. З. описан следующим образом: «Надсед, брада Антониева, на главе клабук черн, зрит назад, риза преподобническая бакан, у сердца руце, правая персты вверх, левою ногою стоит впрям» (БАН. Строг. 66. Л. 317об., «левыя страны» 36-й). Именно так он изображен на поясном образе XIX в. (НКПИКЗ) у раки преподобного в Дальних пещерах. На изображениях Собора Киево-Печерских святых А. З. представлен в правой группе иноков, мощи к-рых почивают в Феодосиевых пещерах. Оглавный образ святого как средовека, с короткой бородой, в монашеском одеянии и куколе, помещен в 6-м ряду 1-м слева: на гравюрах кон. XVIII - 1-й пол. XIX в. (ЦАК МДА) - прямолично, облик индивидуализирован; 1-й пол. XIX в. (ЦАК МДА, РГБ); на хромолитографии 1884 г. изд. И. Д. Сытина (РГБ) - с кудрявой короткой бородой. Старцем А. З. изображен на иконе 1-й пол. XIX в. (ЦМиАР), предположительно из мастерской Киево-Печерской лавры (с надписью на нимбе: «пре Aфahaciй зат»); на литографии 1893 г. изд. лавры (РГБ) - прямолично, с впалыми щеками; на литографии кон. XIX в. (ЦАК МДА) - с короткой седой бородой. На литографии 1859 г. изд. А. Абрамова (ЦАК МДА), раскрашенной литографии 1883 г. мастерской А. Абрамова (ГРМ) в правой группе ошибочно изображены 2 преподобных с надписями «пре Aфohaciй затв» и «пре Aфahaciй за», соответственно во 2-м ряду 2-м слева и в 7-м ряду 1-м слева, оба с непокрытой головой. Лит.: Ровинский. Народные картинки. Кн. 3. С. 621-633. Т. 4. С. 761-764; Русские монастыри: Искусство и традиции//ГРМ. Б. м., 1997. С. 169; Маркелов. Святые Древней Руси. Т. 2. С. 63-64. |
| «Объявление. Вследствие отношения наместника Свято-Троицкой Сергиевской лавры от 23-го июля за 874 и ввиду распространившихся в Посаде провокационных слухов, настоящим объявляю, что никакого оружия никем в Лавру доставляемо не было и что до сего времени братии Лавры требования о выселении ее никем не предъявлялось. Напоминаю жителям Посада постановление чрезвычайной коллегии о сеятелях смуты, и всякий, уличенный в распространении подобных провокационных слухов, будет немедленно арестовываться и препровождаться в гор Москву в распоряжение Всероссийской чрезвычайной коллегии по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией. Комиссар по гражданским делам: А. Крылов» 87 . «Московский губернский Совет РиКД. Президиум (...) 24 августа 1918 г. Постановление губернского исполнительного комитета совдепов 23 августа 1918 года. Заслушав сообщение о событиях в Сергиевском Посаде, губернский исполнительный комитет постановил: санкционировать роспуск Сергиевского совдепа ввиду его контрреволюционности и передать власть в Посаде и районе революционному комитету в составе тт. Рейнвалда, Цимбаревича, Лысо , Гуревича, Ванханена, Крыло , Никольского, Виленского, Лысовой, Печникова, Жукова и Скляднева впредь до перевыборов Совета и исполкома согласно Советской конституции. Председатель [неразборчиво] Секретарь [неразборчиво]» 88 Как только Сергиевский совет был захвачен большевиками и вышла «Инструкция об отделении Церкви от государства» (30 августа 1918 г.), конфискация имущества Троице-Сергиевой лавры приняла систематический характер. 31 августа 1918 г. в Гефсиманском скиту Троице-Сергиевой лавры был произведен обыск членами чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией. «Обыск произведен, ничего подозрительного не оказалось» 89 – таково заключение чрезвычайной комиссии. Более подробно об этом событии докладывал 7 сентября 1918 г. Духовному собору Лавры строитель Гефсиманского скита игумен Израиль (Козлов): «После отъезда солдат-красноармейцев выяснилось, с какой дерзостью производился обыск в следующем: железные ворота и двери у святых ворот взломаны, двери у келии иеромонаха Филарета изрублены топором, замки в некоторых местах сбиты, похищено из братских келий несколько мелких келейных вещей и денег» 90 . |
| «Отец мой, – писал священник Павел Флоренский в «Автобиографии» 1927 года, – в раннем детстве потерял своих родителей и еще мальчиком должен был существовать собственным заработком. Родители матери тоже скончались до моего рождения. Из родственников со стороны отцовской у нас была только сестра отца [Юлия], жившая на его иждивении, и сестры матери, тоже жившие большей частью при нас [Рипсимия, Елизавета, София, Варвара]. Семья наша была велика (7 детей и несколько теток) и жила исключительно на жалованье отца. Материальное положение семьи стало улучшаться лишь в последние годы жизни отца, который умер в 1908 году. Отчасти по недостаточной обеспеченности, отчасти по убеждению родителей, семья жила очень замкнуто и серьезно: развлечения и гости были редким исключением, но зато в доме было много книг и журналов, на что урезывалось от необходимого. Уровень семьи был повышенно-культурный, с разносторонними интересами, причем предметом интересов были знания технические (отец), естественнонаучные (дети) и исторические (отец, мать и отчасти все). Люди, с которыми соприкасались мы, были по преимуществу сослуживцы отца или товарищи его по гимназии. Детство я провел сперва в Тифлисе и в Батуми, где отец строил военную Батумо-Ахалцыхскую дорогу, затем снова в Тифлисе. Относительно моего интеллектуального развития правильный лишь формально ответ был бы совсем неверен по существу. Почти всё, что приобрел я в интеллектуальном отношении, получено не от школы, а скорее вопреки ей. Много дал мне отец лично. Но, главным образом, я учился у природы, куда старался выбраться, наскоро отделавшись от уроков. Тут я рисовал, фотографировал, занимался. Это были наблюдения характера геологического, метеорологического и т. д., но всегда на почве физики. Читал я и писал тоже нередко среди природы. Страсть к знанию поглощала все мое внимание и время [..] Мальчиком я делал самостоятельные работы по физике, и часть моих выводов не лишена, мне кажется, некоторого значения и по сей день. Гимназия давала слишком мало, разве что знание классических языков, которое я очень ценю, но и оно могло бы быть, при той же затрате времени, гораздо основательнее. |
| Отец Павел любил простоту (но это не то же самое, что опрощенство), и поэтому в юности какое-то время его привлекало толстовство своей нравственной стороной, но не религиозными идеями. А уже в двадцатые годы он говорил на лекциях о наивности религиозно-философских рассуждений Толстого. – В первые годы после революции он даже дискутировал с Луначарским? – Это один из мифов. Встречался он с Луначарским, но никаких дискуссий не было. Отец Павел и с Троцким встречался – когда Троцкого сняли со всех политических постов, он возглавил промышленный отдел и приезжал во Всесоюзный энергетический институт, где отец Павел работал. Они всего минут пять общались, а в некоторых книгах эта мимолетная встреча раздута до того, что он имел какие-то связи с Троцким, чуть ли не дружил. Ничего подобного. Он всегда прямо писал, что думает о большевистской идеологии. Право критиковать гимназию – Относясь к революции критически, отец Павел считал правильным прекращение преподавания религии в школе. И вообще он писал, что интеллектуально развился не благодаря гимназии, а вопреки ей. Почему? – Розанов тоже критически отзывался о гимназии. Что было плохого в дореволюционной гимназии? Наверное, система зубрежки, которая не прививала интереса, любви к предметам. Но ведь это можно сказать о любой школе. Многое зависит от преподавателя. У них был преподаватель истории, словесности, которого все гимназисты, в том числе и отец Павел, вспоминали очень тепло. Все познается в сравнении. По сравнению с тем, что давали отцу Павлу самостоятельные занятия, гимназия представлялась ему пустым времяпрепровождением. Но ведь в гимназии не одни Флоренские учатся. Он по способностям и трудолюбию намного превосходил почти всех своих сверстников, поэтому имел право так критиковать гимназию. Сегодня же дай Бог нашей школе хотя бы приблизиться к тому уровню образования. Ну, а о том, что уроки Закона Божия скорее отвращали от религии, чем укрепляли в вере, писал не только отец Павел, но многие его современники. Потому что преподавался Закон Божий формально, сухо, преподаватели требовали зубрежки. Вот когда в воскресных школах батюшки не ставят никаких оценок, а просто читают детям Евангелие, поясняют, что непонятно, приводят примеры из современной жизни, показывающие актуальность Евангелия, дети могут устремиться к Церкви. |
|
|
