| По вступлении на престол Имп. Валентиниана, полуарианские епископы Геллеспонта и Вифинии, вместе с православными, собрались на Собор в Лампсаке, чтобы уничтожить постановления ариан, утверждённые на Соборе Константинопольском (360 года), и восстановить низложенных ими епископов. Василий не был на Соборе Лампсакийском, но напутствовал друга своего Евстафия и других с ним епископов своими твёрдыми рассуждениями о догмате, подвергавшемся пререканиям 98 . После открывшегося за тем (в 365 г.) гонения со стороны Валента на православных и полуариан, восточные епископы избрали из среды себя трёх посланников на Запад, которым поручили войти в общение с тогдашним Папой Римским Ливерием, подписать Символ Никейский и просить помощи у западного Императора. Избраны были для сего друзья Василия: Евстафий Севастийский, Силуан Тарсский и Феофил Каставальский 99 , – и самая мысль о соединении с Западом, для водворения мира, давно уже была в душе Василия, как писал он в начале своего епископства 100 . Хотя посланным и не удалось видеть Императора, но общение с Римской Церковью было открыто и с радостью принято на Соборе Тианском, на котором председательствовал епископ Кесарийский, Евсевий 101 . Конечно, с ним был и Василий, как неизменный его сотрудник в делах церковных. Дальнейшие распоряжения православных епископов были остановлены Валентом, который воспретил им собираться на Собор в Тарсе. Тем не менее Василий не оставлял заботы об утверждении мира, охотно сближаясь со всеми готовыми содействовать, примирению Церквей и выискивая людей способных к тому. На место Василия епископа Анкирского, несправедливо удалённого арианами, возведён был Афанасий, который выказывал явное нерасположение к пресвитеру Кесарийскому и пред всеми порицал его за то, будто бы он «пишет и сочиняет чтото вредное». Василий, забывая личное оскорбление, искал случая искренно объясниться с ним 102 , успел привлечь его к себе, и когда он вскоре скончался (в 368 г.), то писал к осиротевшей Церкви: «на кого теперь возложишь попечение о Церквах? в ком найдём товарища в скорби, соучастника в радости?» 103 . |
| Прежде всего, никак нельзя под «греческими рукописцами» разуметь рукописи с творениями Метафраста. Потому, во-первых, что есть жития, где указаны оба эти источника. Напр., 24 января, пред житием преп. Евгении-Ксении Святитель пишет: «из древних рукописцев греческих и из Метафраста исследованное» 143 . Если бы «рукописцы греческие» означали творения Метафраста, тогда подобная формулировка ссылки была бы невозможна. Во-вторых, большая часть ссылок на «рукописцев греческих» находится при таких житиях, которые никогда и никем не приписывались Симеону Метафрасту . Мы, напр., встречаем их: 7-го февраля пред житием св. Луки Елладского, 20-го пред житием св. Льва Катанского, 6-го марта пред житием свв. Кононов отца и сына, 7-го при описании страданий свв.мм. Ефрема, Василия, Евгения и иже с ними и т.д. Особенно много таких ссылок в мае, – здесь они указаны при девяти житиях и притом таких святых, памяти которых, как мы определили в главе о месяцеслове, заимствованы Святителем из западных источников, именно из Acta Sanctorum. О Метафрасте известно, что свой минологий он составил главным образом на первые месяцы года, – сентябрь, февраль, – и никто из собирателей его творений не приписывал ему тех житий святых, которые мы перечисляли и при которых в Четиих-Минеях стоят ссылки: «от рукописцев греческих». Под этой ссылкой, как увидим впоследствии, Святитель скрыл знаменитое издание Болландистов, обозначив его так потому, что указанные жития действительно были заимствованы Болландистами из разных найденных ими греческих рукописей. Что касается ссылки 5-го апреля, пред житием свв.мм. Агафопода диакона и Феодула чтеца, – «от рукописцев... Метафрастовых», – то формулировка ее объясняется тем, что в Acta Sanctorum (apr. 1.1, f. 321) помещено житие этих святых в редакции Симеона Метафраста . Знакомясь с прямыми ссылками на Метафраста, мы убеждаемся, что тот сборник, из которого черпал свят. Димитрий жития этого греческого агиографа был довольно разнообразен по содержанию. Кроме житий Метафрастовых, в нем были жития, составленные и другими агиографами, а также слова и поучения на разные праздники. Это видно из следующих ссылок: 7-го февраля житие св. Парфения Лампсакийского, «списанное Криспином, учеником его, и у Метафраста положенное»; 17-го февраля – житие великомуч. Феодора Тирона, «писание от очевистного писателя, смотревшего на страдание святого, у Метафраста обретается»; 25-го февраля – житие св. Тарасия, патр. Цареградского, «списанное учеником его Игнатием, епископом Никейским, и у Метафраста обретающееся»; 25-го марта – слово на праздник Благовещения Божией Матери св. Иоанна Златоуста , «обретается у Метафраста»; 21-го ноября – слово на праздник Введения во храм Божией Матери Георгия еп. Никомедийского, «обретается у Метафраста» 144 и т. д. |
| Епископ Митрофан и княгиня Юрьева Агафия с дщерью Феодорою, с снохами и со внучата затворишася в церкви святыя Богородицы в палатех и тако огнем без милости запалени быша, и тако скончашася. Господи, приими в мире души раб своих». В глубине комары, над самою гробницей установлена икона св. Парфения Лампсакийского, память которого празднуется 7 февраля, в день мученической кончины Великой княгини Агафии и ее семейства, а пред иконою повешена лампада с горящим в ней елеем. Все это благочестивая и патриотическая гражданка соорудила на свое иждивение. На место епископа Андрея назначен был викарием Владимирским Иаков из настоятелей Московского Данилова монастыря. Епископ Иаков (Алексей Иванович Кротков) был сын Волоколамского соборного причетника, впоследствии диакона в селе Цареве. По окончании курса студентом в Московской духовной семинарии, в 1836 году был диаконом Пятницкой, что в Охотном ряду, церкви, но чрез 11 месяцев после брака, овдовев, постригся в 1838 году в монашество. 18 Января 1870 года хиротонисан был он в епископа Муромского, викария Владимирской Епархии. Тринадцать лет Преосвященный Иаков был викарием Владимирским, а по кончине Архиепископа Антония в течение 8 месяцев самостоятельно управлял Владимирской епархиею. В Январе 1884 гола, по преклонности лет и по слабости здоровья, уволен был на покой, с назначением управляющим Ставропигиальным Донским монастырем, где и скончался 1 Декабря 1885 года. Сей пастырь замечателен особенно тем, что, будучи еще архимандритом Данилова монастыря, был учредителем Общества любителей духовного просвещения и был первым его председателем, а, будучи викарием Владимирским, положил основание Владимирской Епархиальной библиотеке. Епископу Иакову суждено было сретить во Владимире 23 Декабря 1878 года прибывшего на Владимирскую кафедру епископа Феогноста. Преосвященный Феогност (Георгий Лебедев 207207 ) по происхождению своему сын священника Тверской губернии, Бежецкого уезда, а по образованию магистр Санктпетербургской Академии. |
| – И не токмо престол той, но и весь народ греческого православия, о котором всем православным христианам известно есть. Посвятил же мя Святейший Константинопольский Патриарх на порожний престол, да не до конца умалится православие. По приятии же Архиерейства, Кизический Митрополит Кир-Кирилл, по совету и благословению Святейшего Патриарха, послал мя в свою Кизическую епархию вместо себя, для управления церкви Божия. На сие даны мне от него две свидетельствованные грамоты. А он Митрополит остался у Святейшего Патриарха, для защищения и для всякие помощи церкви Божией. На том Кизическом престоле пребыв два года, пошел я в Лампсак град, такожде для церковного управления: понеже церковь святого Парфения, Лампсакийского Епископа, на мечеть превращена бысть в то время, егда злочестивый Султан Грецию завоевал. Христиане же в некоем месте, близь моря, Божественную литургию совершаху тайно, с великим трудом и печалию. Во граде том Кизике суть двенадесять православных церквей; из коих едина во имя св. мученицы Параскевии, и в той, хотя по всегда служили святую литургию на греческом языке. Божиим же, Государь, изволением, пришед ко мне некоторый невольник, русский человек, имени Григорий, бил челом об освобождении его из неволи. Аз же, усмотрев его человека благоразумна, положих о нем тщание, и он благодатию Божиею из неволи освобожден бысть. Тогда посвятих его во диаконы, потом и во пресвитеры у той вышеписанной церкви, по достойному прошению его и обещанию тамо служити до скончания века своего. А по смерти бы он своей, вместо себя, поставил русского же священника. Про совершение такового святого дела услышав, Преосвященный Кизический Митрополит зело возрадовася, а с ним и весь христианский града того народ греческий и русский, видяще и слышаще прославляемо имя Пресвятые Троицы русским языком; паче же радости исполнишася сущие в неволе и неразумеющие иного языка, кроме русского своего. А ныне, хотя и в неволе обретаются, но при Божией помощи исповедаются и пречистых Таин Христовых причащаются, во облегчение тяжести бед и скорбей, приемлемых от злочестивых Агарян. |
| А Иван Беляев никак не мог обрести успокоения здесь, в Скиту. Отец Николай записал: «4 мая Иванушка пришел ко мне и прочитал мне свое стихотворение «Море» и спросил: какое стихотворение мне больше всех нравится? Я не помнил всех его стихотворений и потому сказал: «Да вот это ничего...» У Иванушки все стихотворения больше плачевные, чем это. Иванушка и подумал, что оно мне больше всех понравилось и именно потому, что в нем изображается борьба и красота природы. Вот он, придя от меня в свою келлию, написал другое стихотворение, которое и посвятил мне, сделав надпись. Их мне он дал 6 мая, а 7 мая я их показал Батюшке. Батюшка прочел их мне. Но все-таки Батюшка запретил Иванушке пока писать стихотворения, по каким соображениям – не знаю 36 ». Инок Николай Беляев Иван в своем комментарии пишет, что о. Варсонофий запретил ему писать стихи «после того, как он прочел стих «На реках Вавилонских». В этом стихотворении много скорби, в том числе и о том, что мои рыдания чужды и батюшке Варсонофию и о. Николаю. А мне было очень плохо, и уже 14 мая Батюшка сам пришел к мысли, что мне лучше жить в Москве, уже не по своему настоянию, а за послушание... Я уехал в мирном настроении, но в великой скорби». «В пятницу, 14 мая, – записал о. Николай, – Иванушка написал Батюшке письмо, я письмо это передал Батюшке. Батюшка назвал это письмо страшным и решил, что Иванушке лучше жить в Москве (конечно, в монастыре). И вот в воскресенье отслужили напутственный молебен и панихиду по старцам, а 17-го числа, в понедельник, Иванушка уехал. Сердечно мне его жалко. Я по-братски благословил его иконой св. великомученика и целителя Пантелеймона. Перед отъездом мы посидели в моей келлии. Потом встали, помолились, простились, и он поехал. Я очень доволен, что он уехал с мирным настроением духа. И с Батюшкой хорошо простился. Да поможет ему Господь». Иван Беляев жил в Москве, постоянно бывая у владыки Трифона в Богоявленском монастыре. Летом 1910 года он составил полную службу с акафистом святителю Парфению Лампсакийскому, икону которого привез с Афона. «Я отдал рукопись владыке Трифону, – вспоминал он, – а он от себя, без моих заявлений, послал в Синод... Св. Синод поручил рассмотреть рукопись архиепископу Антонию (Храповицкому) . После его доклада Св. Синоду последним она была направлена для оформления в Московский духовноцензурный комитет. Отпечатана она была в 1912 году». |
| II. Преп. Парфений Лампсакийский особенно любил читать книги Священного Писания и вообще книги религиозно-нравственного содержания. Это весьма похвально и полезно во многих отношениях. Братия! Теперь вполне благовременно спросить нам себя самих: занимаемся ли мы изучением слова Божия? Чувствуем ли какую-нибудь к тому охоту? Отчего во многих из нас такая неохота к этому чистому и святому занятию? Заниматься словом Божиим не значит только изредка читать Евангелие, Апостол или вообще Библию; сюда относятся: размышления о судьбах Церкви Божией на земле, о подвигах угодников Божиих, о предметах веры, о законах и правилах жизни христианской, духовные беседы, отводящие душу от пороков и утверждающие ее на пути добра. Все это по своей сущности и цели неукоризненно и весьма полезно: но тем более странно, что современный человек мало чувствует усердия к сего рода занятиям. а) Это нерасположение к духовным занятиям происходит от нашей испорченности , в которой родимся, и вместе есть ее признак. Нет сомнения, что душа выше тела, подобно как тело важнее одежды; а между тем, повсюду видим, как часто берет перевес тело над душою, и все вещественное над духовным, невидимым. О духовном надо размыслить, и в том чрез веру убедиться; а вещественное видим, ощущаем, и им увлекаемся. Голод духовный, недостаток просвещения, знания человек переносит иногда совсем неприметно для себя, но голод телесный ощутителен. И ту же разность примечаем в труде умственном и телесном: успех в трудах и заботах внешних, если он есть, то скоро бывает заметен и радует трудящегося; но труд умственный всегда требует бодрости душевных сил, их напряжения. И дитя не прежде, как вышедши из детских лет, начинает хорошо понимать, какая польза в том, что его заставляли учиться. Все мы дети в отношении к духовным занятиям, и нам нужна борьба с собою, чтобы полюбить предметы веры и беседы о них. Слово Божие, как небо от земли, выше всех наук, дух святой веры есть зерно, а все прочие знания могут служить только его оболочкой. Как бы ни были блистательны успехи нашего ума, придет наконец общее для всех нас на страшном суде испытание, когда не спросят нас, какие мы сделали открытия в области науки, искусств или промышленности, но когда ясно откроется: веровал ли кто в Бога, или не веровал, кто как жил и какие делал дела. |
| в) Существенно важно то, что может прейти в другой мир. Пусть что-либо не имеет никакой важности для временного пребывания моего на земле, пусть даже вредит ему; но если оно окажет для меня благотворное действие в вечности, то я буду дорожить им, как сокровищем, употреблю на приобретение его все силы и средства. г) Не должно, забывая вечное, предаваться временному и тленному. Нет, что ни буду я делать на земле, никогда не буду делать для одной земли, а всегда буду иметь в виду небо и вечность. Сретит ли меня счастье – я воспользуюсь дарами его для служения Богу и человечеству, для искупления грехов моих делами сострадания и помощи бедствующим собратиям моим. Постигнут ли меня искушения – я перенесу их в духе смирения и преданности, обращая скорбь и слезы мои на пользу душе моей. III. Итак, возбудимся от пагубного нечувствия! Довольно мы служили и работали миру суетному; время послужить и поработать Богу и Спасителю нашему. Довольно погубили мы талантов, нам данных, на причинение вреда душе и совести своей; час уже начать думать о покаянии и возвращении в дом отеческий. Пойдем же в домы свои с тем, чтобы не жить так, как жили или паче убивали себя прежде; пойдем и начнем, при помощи Божией, устраивать вечный храм души своей, который теперь лежит в развалинах, дабы мы обрели место покоища, подобающего тем, кои добре потрудились во времени для вечности, а не место печали и воздыхания, ожидающее грешников нераскаянных. Аминь. (Составлено по проповедям Иннокентия, архиепископа Херсон. и Таврич., т. II. стр. 341–347). Седьмой день Поучение 1-е. Преп. Парфений Лампсакийский (Должно упражняться в религиозно-нравственном чтении) I. Npen. Парфений, прославляемый ныне Св. Церковью, был епископом в гор. Лампсаке. Жил в IV веке. Сын диакона, в отрочестве занимался он ловлей рыбы и, продавая рыбу, раздавал деньги бедным. Не наученный грамоте, любил слушать чтение божественного Писания и много знал из него. Епископ Мелитопольский, узнав о благочестии отрока, приказал научить его грамоте и, по достижении им зрелого возраста, поставил в пресвитера, а затем он был сделан и епископом. За благочестивую жизнь удостоился дара прозорливости и чудотворений. В епископском сане с соизволения императора Константина он разрушал идольские капища, созидал храмы Божии и многих из язычников обратил ко Христу. Скончался св. Парфений в глубокой старости. |
| Среди участников Собора были святитель Кирилл, занимавший Иерусалимскую кафедру с 350 г., преемник Василия Великого по Кесарийской кафедре Элладий и родные братья святого Василия Григорий Нисский и Петр Севастийский, Акакий Веррийский, Амфилохий Иконийский , Оптим Писидийский, Диодор Тарсийский, Пелагий Лаодикийский, Евлогий Эдесский, Исидор Кирский и Отрей Мелитинский. В Константинополь приехали также 36 епископов пневматомахов, считавшихся последователями Македония, во главе с Элевсием Кизическим и Маркианом Лампсакийским. Переговоры с ними со стороны приверженцев Никейского символа и учения о равночестности Святого Духа Отцу и Сыну не дали результатов, и македониане, покинув Собор, выехали из столицы. Собор открылся в мае 381 г. На его первых заседаниях председательствовал святитель Антиохийский Мелетий . Император Феодосий, присутствовавший на Соборе, накануне видел его во сне и, как рассказывает блаженный Феодорит , «объявил, чтобы не говорили ему, кто между ними Мелетий: он хотел сам, припоминая свой сон, узнать этого мужа. И действительно, лишь только весь сонм епископов вошел в царские палаты, Феодосий... прямо подошел к великому Мелетию и, как любящий отца сын, сначала долго наслаждался его лицезрением, потом обнял его и начал целовать ему очи, уста, грудь, голову и... руку. При этом царь рассказал ему свой сон. Обласкал он также и всех других и попросил их, как отцов, рассудить о предложенных делах» 406 . В самом начале соборных деяний было рассмотрено дело о рукоположении на Константинопольскую кафедру Максима Киника, и оно признано было незаконным и недействительным. Святой Мелетий, достигший преклонных лет, в самом начале соборных деяний отошел ко Господу. Мощи почившего были с почестями отправлены в его кафедральный город – Антиохию. Новым председателем Собора отцы избрали святителя Григория Богослова. Но тут в столицу прибыли епископы из Египта во главе с Тимофеем Александрийским, и на Соборе сразу был поставлен вопрос о замещении Антиохийской кафедры. |
| п. Наконец в минеях много таких повествований о мучениках, которые хотя не имеют в себе внутренних неотразимых и исторических внешних доказательств подлинности, но не заключают в себе ничего такого, чтобы подало повод усумняться в их истиности. В последнее время явилась мысль, что будто в мученических актах перерабатывались языческие мифы и легенды. «Такие переделки были будто преимущественно в IV и V веках и с таким последствием, что языческий образ совершенно забывался и превращенные образы почитаемы были, как христианские святые». (Крумбахер. Изд. 2 стр. 178). На это обратил внимание остроумный Узенер. Такое дело видится де в житиях великомученика Георгия и Пелагии; но подобного рода авторы много дают воли в этом своей фантазии. Особенно этим отличается А. Вирт (А. Wirth) 294 . Нет сомнения, что некоторые жития были повреждаемы прибавлениями или извращаемы или даже измышляемы. В последнее время стали в некоторых житиях видеть арианское влияние (Батилов), например, в житии муч. Лукиана 15 окт. и Парфения лампсакийского 7 февр. Об этом говорится в Сборнике Болландианском (Analecta Bollandiana 12, 1893). Еще повторим: правилом 63 Трульского собора, 6-го вселенского (691), постановлено: «повести о мучениках, врагами истины лживо составленные, дабы обесславити Христовых мучеников и слышащих привести к неверию, повелеваем не обнародовати в церквах, но предавати оные огню». И, конечно, пастыри Церкви следили за исполнением определения этого собора. В этом деле много помог и знаменитый Метафраст, специально занявшийся житиями святых, труды коего были достойно оценены предстоятелями церквей и христианами. 2. О житиях, благоверных царей, князей, преподобных и других святых Источниками для жизнеописаний святителей служат памятники истории, собственные сочинения многих из них, деяния соборов; целые жизнеописания некоторых составлены современниками; напр. жизнь св. Порфирия, еп. газского, описана учеником его диаконом Марком, жизнь св. Августина – Поссидием, еп. каламским и других. О царях и князях говорят многие и различные исторические памятники. О преподобных и других святых дошли до нас сведения большею частию от очевидцев современников и учеников их; посему носят на себе внешние и внутренние признаки достоверности. Не мало мы имеем пространных описаний образа жизни их, великих подвигов и великих чудес, прославивших их. По о большей части преподобных дошли до нас сведения в более или менее кратких сборниках; таковы: геронтики (старчества), патерики (отечники), Достопамятныяизречения, Историямонахов, Лавсаик Палладия, История Боголюбцев Феодорита, Луг духовный Иоанна Мосха . |
| Пред своим преставлением св. Вукол [ 2 ] вручил свое словесное стадо блаженному Поликарпу [ 3 ] и отошел от временной жизни к вечной. После того, как тело святителя было погребено, Бог благоволил, чтобы у гроба его изросла мирсина [ 4 ], которая отличалась тем, что исцеляла больных. Память святых мучениц Марфы и Марии и брата их святого мученика Ликариона отрока Сии мученики жили в стране Асийской [ 1 ], в те времена, когда на Церковь Христову было воздвигнуто гонение царями и князьями нечестивых идолопоклонников. Марфа и Мария, пребывая в девстве, старались только об угождении Господу и горели желанием приять смерть за Него. Случилось однажды мимо их дома проходить нечестивому воеводе. В это самое время, Марфа, открыв двери дома своего, вместе с сестрою своею, воскликнула, обращаясь к воеводе: — Мы — христианки! Воевода, вместе со своими слугами, услышав эти слова, не обратил на них внимания и прошел мимо. Тогда сестры вслед воеводе опять возопили: — Мы — христиане! На это воевода сказал им: — Я прощаю вам ради юности вашей: мне было бы неприятно умертвить вас. На это святая Марфа воскликнула: — О, воевода, мученическая смерть не есть смерть, но жизнь! Услышав это, воевода сильно разгневался и велел взять святую деву. Тогда вышла из дому и Мария и сказала воеводе: — Что сказала сестра моя, то же скажу и я. Потом вышел из дому и малый отрок, брат мучениц, по имени Ликарион, и воскликнул: — Что сказали Марфа и Мария, то же говорю и я, ибо я христианин. И повелел воевода повесить их всех трех на крестах. Здесь же стояла и матерь их и говорила им: — Спасайтесь, дети мои возлюбленные, и приимите венец от Христа. И сказала Мария, вися на кресте: — Да спасешься и ты, матерь наша с плодом чрева твоего, ибо принесла нас ко Христу. После этого Марфа и Мария прободены были на крестах, а Ликарион усечен воином мечем. Память 7 февраля Житие святого отца нашего Парфения, епископа Лампсакийского Соименный девству [ 1 ], святой Парфений родился в Мелитополе [ 2 ]. Отец его, по имени Христофор, был диаконом одной из церквей этого города. Парфений с детства не был научен грамоте, но, слушая в храме Божественное Писание, он многое из него так хорошо изучил, что мог сравняться со всяким искусным книжником. В юности он часто ходил на одно, недалеко расположенное, озеро и, ловя там рыбу и продавая ее, вырученные деньги раздавал нищим. С самых юных лет он был исполнен благодати Божией; восемнадцати же лет он, призыванием пресвятого имени Христова, стал изгонять из людей бесов и творить многие чудеса. |
|
|
