| И опять сердце бедной Наточки вздрагивает завистливым чувством. — Mesdames, кто знает про битву в Фермопильском ущелье и может рассказать? — неожиданно раздается чей-то повышенный шепот. Это Саша Гурвина. Она считается одною из слабых учениц. — Вот святая наивность! Спроси у учебника, он лучше всех знает, отвечает кто-то из «зубрящих», в то время как другие продолжают священнодействовать, не отрываясь от книги. — Не могу: страницы нет. Как раз вырвана на этом месте страница, жалобным голосом стонет Саша. — Бедняжка, ступай сюда. Я тоже сейчас на Греции… Будем каждая про себя читать по одной книге. Только, чур, уговор дороже денег, не жужжи, а одними глазами читай, без шепота. — Хорошо, душка моя, хорошо, не буду! Спасибо… — и босые ножки Саши замелькали по направлению Мани Златомиримовой, самой отъявленной «зубрилки», на институтском языке, очень комфортабельно устроившейся на подоконнике огромного дортуарного окна. Теперь вместо одной закутанной в теплый платок детской фигурки на окне выросли две. Книжка лежит на коленях Мани. Она хозяйка и не хочет стеснять себя. Гостья же только бочком заглядывает в раскрытую страницу. А короткая весенняя ночь уже выводит на далеком небе первые предрассветные узоры. Надя Таирова, притаившаяся на другом дортуарном окне с учебником на коленях, с удивлением замечает розовую полосу зари, опоясавшую небо. Боже, как скоро промчалась эта ночь! Все казалось, что до утра еще далеко. А как прекрасны были ее ночные грезы нынче! Какое дивное настроение давал этот бледный, призрачный свет. Как рельефно переживались в воспоминаниях картины и образы прочитанного. Действительность с ее скучной прозой отошла далеко-далеко, и девочке в эту ночь кажется снова, что не Надя она, не Надежда Таирова, воспитанница пятого класса Нского института, которой суждено держать последний, решительный экзамен завтра, а принцесса, пленница какого-то таинственно заколдованного замка, пленница злого чародея-чудовища, который держит ее за семью затворами высокой башни. А там, внизу, герои-рыцари осаждают замок, пытаясь освободить принцессу из плена… Но высока, неприступна башня, крепки затворы замка, далеко им до терема пленницы. Сам колдун о семидесяти драконовых головах стережет вход в башню, не допускает освободителей проникнуть в свой волшебный чертог. Пленница знает, однако, в чем ее спасение: ей необходим первый взгляд проснувшегося доброго чародея-солнца. Если первый взгляд его золотых очей упадет на нее — она спасена; тогда рухнут злые чары, падут сами собой крепкие затворы, ослабеет дракон-чудовище, и смелые рыцари проникнут в башню. Вот уже скоро-скоро поднимется с голубой постели прекрасный добрый волшебник. Алое пламя зари уже залило небо… Надя смотрит туда большими, остановившимися от ожидания глазами, и душа ее трепещет и сердце бьется частыми-частыми ударами… Сейчас-сейчас поймает она первые брызги золотых лучей! |
| 309 (Ст. 25–31). Вся добыча делится пополам: воины получают половину, и из этой половины отдают дань Господу лишь одну пятисотую (1/500) часть; другая половина, предназначенная в раздел всей общине израилевой, не ходившей на войну, отдает в дань Господу одну пятидесятую (1/500) часть. Первая дань предназначается священникам, вторая Левитам, т. е. всему колену Левину 310 (Ст. 32–47). Все числовые данные изображены в круглых цифрах. В добыче особенно замечательно огромное количество скота, которое доказывает, что мадианитяне, не смотря на оседлость пользовались близ лежащими травяными степями, (ср. пр. 7-е гл. XXI), чтобы держать по привычке кочевых племен, огромное количество скота, и в особенности овец, баранов и коз, составляющих самое главное и притом всегда самое прибыльное хозяйство кочевников. Мелкого скота взято 675000 Крупного скота 72000 Ослов 61000 Из мелкого скота отдано священникам (1/500 из половины воинов) 675 левитам (1/50 из половины общины) 6750 Крупного скота священникам 72 Крупного скота Левитам 720 Ослов священникам 61 Ослов Левитам 610 Весьма вероятно, что ослы, как нечистое животное, были выкуплены дающими дань, или проданы. ( Лeb. XXVII 11–13 и 27). Из пленниц в числе 32000 душ Священникам передано 32 девушкиˆЛевитам 320 девушек Нельзя не удивиться огромному количеству пленниц, оставленных живыми. Это подает повод думать, что преданы были смерти лишь женщины, посвященные, т.е. формальные блудницы Ваала Фегора (ср. пр. 5-е). Может быть девушки, взятые в плен были также частью и моавитянки, захваченные вместе с мадианитянками; но разъяснить всех подробностей описываемого события, (как этого, так и многих других), мы конечно не можем, по неимению достаточных данных исторических, географических, этнологических и др. этого времени 311 (Ст. 48–49). Мы нигде не видим упоминания об том, чтобы Мадианитяне упорно защищались; в сущности в стихах 7 и 8 видно, что Израиль пошел войною на Мадианитян, но не ясно, чтобы произошло сражение, а скорее можно думать, что Мадианитяне были внезапно окружены в своих городах и селениях (ст. 10) и истреблены, как мы думаем, не без содействия и Моавитян. Господь предал их в руки израильтян, и вероятно спаслись те из родов Мадианитских, которые далеко откочевали со своими многочисленными стадами. Мы упоминаем об том, потому, что в кн. Cyдeй VI в числе народов делавших со стадами нашествие на Палестину упомянуты (ст. 3–6) Мадианитяне |
| Вопрос 14. Почему запрещает Моисей приносить в жертву первородное животное, когда оно увечно (Втор. 15:21 )? Посредством бессловесных желает научить обладающих даром слова, чтобы имели здравый ум, уготованный на всякое доброе дело. Вопрос 15. На каком основании определено есть опресноки? Это объяснил нам закон. Ибо сказано: «седмь дний да яси хлеб озлобления, яко со тщанием изыдосте из Египта» (Втор. 16:3). Но достаточно уже сказали мы о сем в толковании на книгу Исход. Вопрос 16. Что значит сказанное: «праведне праведное гоните» (Втор. 16:20 )? Сообразно с целью правды приступай к делу доброму не для суетной славы, не из угождения людям, но для самого добра. Ибо иные, не уважая правды сердечно, ради тех, которые истинно уважают правду, и сами лицемерно оказывают уважение правде. Вопрос 17. Что значит сказанное: «аще не удоборешимо слово у тебе в суде между кровию и между судом и между язвою» и проч. (Втор. 17:8 )? Если не в состоянии ты доискаться истины, когда судишь или осматриваешь проказу на теле (это называет Моисей язвою), и не распознаешь, проказа ли это или лишай (Лев. 13:39), то не делай заключения и не произноси суда по догадке, но иди в божественный храм и донеси о сем жрецу или кому вверено в то время народное управление, и что повелят, то исполни. Если же кто по кичливости будет противоречить тому, что сказано архиереем или судиею, то да накажется смертью в пример и на пользу другим. Вопрос 18. Почему Моисей повелевает князю не умножать себе коней (Втор. 17:16 )? Хочет, чтобы израильтяне возлагали надежду на одного Бога. Посему и блаженный Давид взывает: «не спасается царь многою силою, и исполин не спасется множеством крепости своея. Лож конь во спасение, во множестве же силы своея не спасется» (Пс. 32:16—17). Вопрос 19. Для чего Моисей повелевает пленнице определенное число дней оплакивать своих родных и потом уже вступать в брак с тем, кто взял ее в плен (Втор. 21:13 )? Не хочет, чтобы к веселью примешивался плач и к улыбке — слезы. Поэтому предписывает, чтобы пленнице дано было время на слезы тридцать дней, а потом уже, когда освободится от слез, вступала она в супружеское общение. Сверх сего, обуздывает вожделение пленившего ее, повелевая руководствоваться в общении не сладострастием, но рассудком. Если же кто после общения с пленницею откажется вступить с ней в брак, то Моисей повелевает отпустить ее, дав ей свободу в награду за общение с нею. |
| – Я же говорила, говорила вам – жалобно повторяла собака, виляя обрубком хвоста. – А вы не захотели меня выслушать… Мистер Моркоу делал необыкновенные усилия, чтобы сохранить своё достоинство в столь неудобной позе. – Ты мне ничего, ровно ничего не сказала! – процедил он сквозь зубы. – Твой долг был предупредить меня о ловушке, вместо того чтобы тратить время на пустую болтовню! Собака прикусила язык, чтобы не ответить на несправедливый упрёк. Она отлично понимала душевное состояние своего хозяина и не желала вступать с ним в спор. – Итак, мы в западне, – сказал задумчиво мистер Моркоу. – Теперь мы должны сообразить, как нам из неё выбраться. – Это вам будет не так-то легко! – послышался тонкий голосок откуда-то снизу. «Какой знакомый голос! – подумал мистер Моркоу. – Ах да, это она – пленница, которая звала меня на помощь!» Он посмотрел вниз, ожидая увидеть страшных бандитов с ножами в зубах и среди них пленную принцессу, но вместо этого увидел компанию ребят, которые катались по земле от смеха. Это были Редиска, Картошечка, Фасолинка и Томатик. Они хохотали, обнимались и плясали под ветвями дуба, напевая песенку, которую тут же придумали: Ду-ду-ду! Ду-ду-ду! Радость и веселье! Две собаки на дубу Рядышком висели… – Синьоры, – сказал, нахмурив брови, знаменитый сыщик, – будьте добры объяснить, кто вы такие и чему вы радуетесь. – Мы не синьоры, – ответил Фасолинка, – мы бандиты! – А я – бедная пленница! – Сейчас же помогите мне спуститься на землю, иначе я буду вынужден принять самые суровые меры. Слышите? – Факт, факт! Оочень суровые меры, – пролаяла собака, яростно размахивая обрубком хвоста. – Я думаю, вам вряд ли удастся принять суровые меры, пока вы будете оставаться в этом положении, – сказала Редиска. – А уж мы постараемся, чтобы вы провисели как можно дольше, – добавил Тематик. Мистер Моркоу замолчал, не зная, что ответить. Он понял, что дело принимает серьёзный оборот. – Положение ясное, но довольно безвыходное, – прошептал он своей собаке на ухо. – Факт, факт! Оочень ясное, но совершенно безвыходное! – печально подтвердила собака. |
| Запутанный во всей этой интриге Максим был провозглашен императором в Риме и насильно заставил выйти за себя замуж вдову Валентиниана, Евдоксию. Когда он открыл ей сам свою виновность в убийстве Валентиниана, объясняя это страстной любовью к ней, гордая дочь Феодосия обратилась к помощи варвара Гензериха. 980 Он отозвался немедленно на призыв. Весть о его приближении вызвала страшную тревогу и бунт, во время которого был убит Максим. Гензерих вступил в город и предал его грабежу. Через две недели он отплыл в Карфаген, увозя вместе с награбленными несметными сокровищами царицу Евдоксию и обеих ее дочерей, Евдокию и Плацидию, а также и Гауденция, сына Аэция. Скорбные вести о судьбе дочери и ее потомства дошли в Иерусалим к одинокой Евдокии, счастье которой, по гаданиям ее отца, должно было превзойти счастье всех женщин. Удерживая царственных пленниц, Гензерих хотел добиться брака между своим сыном Гунерихом и внучкой Феодосия, чтобы породниться с императорским домом. Он рассчитывал тем самым усилить свое положение в нарождавшихся международных отношениях, как возлагал на то надежды некогда Атаульф и как хотел того же великий воитель Аттила. В Риме была анархия. 9 июля того же 455 года в Толозе, по соглашению с вестготами, был провозглашен императором знатный и богатый сенатор, галл по крови, Марк Марцилий Авит. Из Толозы он отправился в Арелат, где был принят как император; римский сенат прислал ему свое признание. Осенью того же года Авит был в Риме, но императорский венец оказался ему не по силам. После ограбления Рима Гензерихом не было золота в казне, не было и хлеба в городе. Расплаты приходилось делать медью, кормить солдат было нечем. Авит вышел с войском на север, но в Плаценции был застигнут и низложен магистром армии, свевом Рехимером, который имел от него поручение отправиться с войсками в Сицилию, чтобы действовать против Гензериха (456 г.). 981 Маркиан, к которому Авит обратился с просьбой о помощи против Гензериха, ограничился тем, что отправил в Африку посла с требованием выдать царственных пленниц. |
| (88, 1) «Повеление Господне — источник жизни» воистину «уклоняет от сети смертной.» (Притч. 14:27.). В самом деле, разве закон не повелевает и чужестранцев любить так же, как любим мы самих себя, а не просто как друзей и людей, близких нам душой и телом? (2) Более того, закон чтит и язычников, воспрещая ненавидеть тех, кто поступал неправедно. Ясно ведь сказано: «Не гнушайся египтянином, ибо ты был пришельцем в земле его» (Deut. 23:8.), разумея под египтянином или любого язычника, или вообще всякого чужестранца. (3) Запрещается даже врагов считать врагами, даже если они уже подступили к городским стенам и намереваются взять город до тех пор, пока к ним не посланы послы с предложением заключить мир. (Deut. 20:10.) (4) И оскорбительное обращение с пленницей также запрещается. «Дав ей тридцать дней плакать сколько хочется, затем сними с нее одежды пленницы и живи с ней как с законной женой.» (Deut. 21:10—14) Ибо закон требует, чтобы мужчина сходился с женщиной не для удовлетворения животной страсти или за деньги, как с проститутками, но в брачном союзе для рождения детей. (89, 1) Так воздержание проявляется в гармонии с человеколюбием. Господину, увлеченному страстью к своей пленнице, закон не позволяет немедленно удовлетворить свою страсть. Его желание должно определиться в течение предписанного интервала времени. Для этого и пленнице обстригаются волосы, дабы господин стыдился своей страсти. Если же, после здравого размышления, он решит взять ее в жены, то он оставит ее при себе даже не смотря на ее униженное положение. (4) Если же случится так, что господин, утолив свой страстный порыв, не захочет более жить со своей пленницей, ему не дозволяется не только продать ее, но даже и оставить у себя служанкой: закон требует ее освобождения и избавления от всякого рабства, чтобы новая женщина, войдя в дом, не причинила ей невыносимого вреда из ревности. (90, 1) Пойдем далее. Господь заповедует нам облегчать и вьючных животных нашего врага, когда они обременены непосильной тяжестью, и помогать им встать, когда они падают. |
| Хочет, чтобы израильтяне возлагали надежду на одного Бога. Посему и блаженный Давид взывает: «не спасается царь многою силою, и исполин не спасется множеством крепости своея. Лож конь во спасение, во множестве же силы своея не спасется» ( Пс. 32:16–17 ). Вопрос 19. Для чего Моисей повелевает пленнице определенное число дней оплакивать своих родных и потом уже вступать в брак с тем, кто взял ее в плен (Втор. 21:13)? И да совлечеши ризы пленныя ея с нея: и да сядет в дому твоем, и да плачется отца своего и матере своея месяц дний: и по сем внидеши к ней, и совокупишися с нею, и будет тебе жена. ( Втор. 21:13 ). Не хочет, чтобы к веселью примешивался плач и к улыбке – слезы. Поэтому предписывает, чтобы пленнице дано было время на слезы тридцать дней, а потом уже, когда освободится от слез, вступала она в супружеское общение. Сверх сего, обуздывает вожделение пленившего ее, повелевая руководствоваться в общении не сладострастием, но рассудком. Если же кто после общения с пленницею откажется вступить с ней в брак, то Моисей повелевает отпустить ее, дав ей свободу в награду за общение с нею. Вопрос 20. Почему Моисей требует, чтобы, когда родители обвиняют сына, делали сие сообща и отец, и матерь (Втор. 21:18–21)? Аще же кому будет сын непокорив и грубитель, не послушаяй гласа отца своего и гласа матере своея, и накажут его, и не послушает их, да возмут его отец его и мати его, и да изведут его пред старейшины града своего и пред врата места своего, и да рекут к мужем града своего: сын наш сей непокорив есть и грубитель и не слушает речи нашея, сластолюбствуя пиянствует: и да побиют его мужие града того камением, и да умрет: и измите злое от себе самих, да и прочии слышавше убоятся. ( Втор. 21:18–21 ). Потому, что согласие обвиняющих свидетельствует об истине обвинения. Ибо часто случается, что отец обвиняет напрасно, а матерь противоречит, или жалуется матерь, а отец противоречит. Но когда оба обвиняют в одном и том же, тогда явною будет справедливость обвинения. Посему-то Моисей обвиненного обоими повелевает предавать смерти. Вопрос 21. Почему Моисей нашедшему птичьих птенцов повелевает их взять, а старых птиц, которые высидели их, отпустить (Втор. 22:6–7)? |
| Если говоря о свободных иноверных женщинах ислам еще пытается сохранить терпимость и вежливость тона, то по отношению к пленницам (джарийа) Коран крайне циничен. Так, по Корану (шариату), жениться на замужних запрещено, кроме пленниц (при условии, что муж уже не женат на свободной). При этом сам момент пленения непонятным образом наделяется Кораном достаточной для расторжения брака юридической силой, так что после взятия в плен замужних женщин «их предыдущее замужество теряет силу (подч. – авт.), и вы можете на них жениться, если уверены, что они не беременны» (К.4:24). Коран здесь переходит всякие границы приличия, ни во что не ставя как свободу человеческой личности, так и чужие законы и традиции. При этом ислам смеет утверждать, что народы, принимавшие в процессе завоевания земель «религию истины», «не только не теряли своей культурной самобытности, но, напротив, обогащали ее, поскольку сохранение своего лица, любовь к Родине, к своим корням полностью соответствует духу Ислама» 228 . На примере же пленниц, культурную самобытность которых Коран сравнял с землей, мы видим, что императивный «дух Ислама» не только не считается с чужими традициями, но и откровенно попирает их. Согласно Корану, мужчина, желающий жениться на девушке, может аккуратно намекнуть ей о своем выборе: «Нет греха над вами, мужчины, если вы достойным образом намекнете женщине, что хотите посвататься к ней» (К.2:235). Однако в некоторых исламских странах, в частности, в Пакистане, существует убийственная «традиция» плескать концентрированной серной кислотой в лицо девушке (женщине), которая отказала нелюбимому человеку быть его женой. Это может сделать не только отверженный «Ромео», но и его родители. И таких безумств происходит ежегодно по несколько десятков в отдельных частях исламской цивилизации. Чтобы решиться на подобное, надо, чтобы женщина в сознании мужчины стояла не выше бессловесной самки, предназначенной для удовлетворения его полового инстинкта. Несмотря на утверждение Корана о том, что «Женщины – не имущество» (К.4:19), некоторые мусульмане все – таки сомневаются в этом и, вопреки трудам исламских богословов, пытающихся сформировать в общественном сознании представление о женщине – мусульманке, обладающей правами, в очередной раз свидетельствуют о том, что женщина в исламе далеко не равнодостойное с мужчиной существо. |
| Готф опять стал запираться, говоря: — Это неправда, я никогда не сожительствовал с нею; ты же имеешь над нею власть и что хочешь делай с нею, ибо она — пленница и раба твоя. Тогда эта злая женщина замыслила отравить младенца. Спустя немного времени, она приготовила смертоносный яд, отослала мать от младенца на какую-то работу, и, когда младенец остался один, влила отраву в уста его, — и младенец скоро умер. Мать, возвратившись с работы, увидела младенца, лежащего мертвым, и исполнилась несказанной скорби и терзалась сердцем, в горькой по нем печали. Она не знала, что было причиною внезапной его смерти, потому что никого не было в комнате, когда госпожа влила в уста младенцу яд. Но, приготовляя его к погребению, Евфимия увидела, что из уст дитяти течет яд, и тогда вспомнила она, что госпожа ее однажды угрожала погубить ее вместе с сыном, и догадалась, кто виновница смерти младенца. Однако же она молчала, ничего не смея говорить. Взяв немного шерсти, она отерла ею яд, текший из уст младенца, и спрятала ее у себя, не открывал этой тайны никому. Младенец был предан погребению. Через несколько дней готф созвал друзей своих на ужин, и Евфимия служила при столе. Когда ей пришло время подавать чашу госпоже, она, желая узнать, действительно ли младенец ее умер отравленный госпожою, взяла ту шерсть, которою отерла уста сына, омочила ее тайно в питье, и затем вынувши, выжала в чашу и это питие подала своей госпоже. Та, ничего не зная, испила эту чашу, и, таким образом, несчастие обратилось на голову ее, ибо в ту же ночь жена готфа внезапно умерла и, таким образом впала в яму, которую сама же выкопала. На утро готф, вставши, увидел жену свою мёртвою, и пришел в ужас от неожиданной ее смерти; весь дом исполнился плача; сошлись все родственники, друзья и соседи и горевали о ней; затем, сделав для нее роскошный гроб торжественно положили в него мертвую. Когда минуло семь дней после погребения умершей, сродники ее вспомнили о девице, приведенной из Едессы, и стали говорить: — Не иной кто виноват во внезапной смерти нашей родственницы, как только эта пленница, которая всегда была к ней враждебна. |
| Он стоял в доме одной благочестивой вдовы по имени Софии, у которой была единственная дочь Евфимия, девица необыкновенной красоты. Мать берегла ее как зеницу ока и укрывала ее от посторонних взоров в особой комнате. Как-то воин-готфянин увидел девицу и так прельстился ее красотой, что стал просить мать ее отдать Евфимию за него замуж. София долго не хотела и слушать его. Но готфянин не переставал приставать к ней со своей просьбой, то убеждая ее ласками, то угрожая мщением. София не соглашалась. Однажды она сказала ему: «Я слышала, что у тебя дома есть жена и дети». Но готфянин стал с клятвой уверять ее, что это неправда, что у него никогда не было жены. Тогда София поколебалась. «Ты, Господи, отец сиротам и судья вдовицам, – так молилась она, – не оставь сей отроковицы! Полагаюсь на Твое промышление и отдаю дочь мою этому чужому человеку. Ты Сам будь свидетелем его клятв и обещаний». Затем София привела свою дочь и своего нового зятя в храм святых мучеников Гурия, Самона и Авива и сказала готфянину: «Возьмись рукой за раку святых мощей Христовых страстотерпцев и поклянись мне, что ты не сделаешь дочери моей никакого зла». Тот дерзновенно коснулся святых мощей и сказал: «От рук ваших, святые мученики, принимаю я отроковицу сию; будьте свидетелями, что я всегда буду оказывать ей любовь и уважение». После этого мать отроковицы успокоилась, и готфянин увез Евфимию на свою родину. Их путешествие уже близилось к концу, как готфянин вдруг забыл все клятвы свои и обещания, снял с Евфимии все дорогие одежды, одел ее в рубище и, грозя мечом, сказал ей: «Если ты хочешь остаться в живых, то не смей никому в моем доме говорить, что я женился на тебе: сказывай, что ты пленница. Дома у меня есть жена и дети, а ты будь моей рабой». Напрасно пораженная горем Евфимия упрекала жестокого готфянина в его вероломстве и обмане, напрасно напоминала ему о клятвах его перед мощами святых мучеников: он остался глух к ее мольбам. Путешествие окончилось. Они прибыли в дом готфянина. Лишь только жена его увидела Евфимию, как поняла, что это вовсе не простая пленница, и возненавидела бедную чужестранку всей душой. |
|
|
