| Год с преподобными Оптинскими старцами. 3 июня Храм Владимирский иконы Божией Матери Владимирская церковь в монастыре имела при себе келии для больной братии. В 1908 г., когда старец Анатолий Младший переселился из скита в монастырь, то его келия находилась при церкви Владимирской иконы Божией Матери. Ныне в монастырском храме Владимирской иконы Божией Матери, восстановленном в 1998 г. покоятся в гробницах мощи святых преподобных старцев Оптинских — Льва, Макария, Илариона, Анатолия Старшего, Варсонофия, Иосифа и Анатолия Младшего. О молитве Матери Божией Когда мы немощны и слабы, что ни дать себе чего, ни отбросить от себя чего тяготеющего не можем, то вкупе помолимся Матери Божией и попросим: «Исполни, Чистая, веселия сердце мое, Твою нетленную дающи радость, веселия рождши Виновного, печаль греховную потребляющего, и мир (спокойствие) подающего всяк ум преимущий». Преподобный Антоний Оптинский 3 июня 2011 г. скрыть способы оплаты Подпишитесь на рассылку Православие.Ru Рассылка выходит два раза в неделю: Мы в соцсетях Подпишитесь на нашу рассылку |
| Потом, в конце концов, я пришла к выводу, что все это суета сует, все это ни к чему, надо душу спасать. У меня были тогда мысли о монастыре. Я очень любила монастыри, ездила на святую землю. А потом вдруг однажды попала в Леснинскую обитель – и все. Прикипела к ней сердцем и поняла, что это будет самый дорогой для меня уголок. Как ни странно, ни Гефсимания, ни Илионская обитель, а Лесна. Игуменья разрешила построить мне домик. Когда-то еще перед этим свою мечту о самой счастливой судьбе я увидела так: однажды я оказалась перед домом Нилуса в Оптиной пустыни в 96 году, это уже когда Лесна была в моей судьбе. Тогда я стояла перед этим домом и думала: Боже, как же может быть счастлив человек – Нилус. Когда я вернулась, матушка меня спрашивала, все ли деньги я растратила в России или что-то осталось. Ну, что-то осталось на черный день. Она мне тогда говорит, чтобы я взяла полуразрушенный домик, сделала себе жилище и что я могу жить, сколько хочу, с ними. Я как стояла, так и упала на колени: «Матушка, благословите!» Это был ответ на мой восторг оптинский. Я построила себе маленький домик и стала у них там жить, почти большую часть года, изредка навещая детей (я уже была на пенсии). – А дети Ваши там, во Франции? – Нет, один в Баварии с семьей, другой здесь, в Москве, в газете Россия. Андрей Окулов. – Юлия Николаевна, Вознесенская – Ваша девичья девичья? – Нет, это фамилия по первому мужу. А по второму Окулова. У меня двойная фамилия Вознесенская-Окулова. Дети мои Окуловы. Так вот младший Окулов живет в Баварии с семьей. Они ждут, когда младшая девочка, она сейчас в университете, встанет на ноги, они вернутся в Россию. Пока уже присматривают, решают. А старший сын 10 лет назад вернулся, до сих пор, бедолага, снимает квартиру – журналист, не напокупаешься квартир. Он доволен своей судьбой, счастлив. У него бывают внутренние кризисы, такие моменты, тогда я ему говорю, что он всегда может вернуться, мы с ним проживем на мою пенсию. Квартира есть, будет сидеть, писать свои книги. Он говорит: ни за что, даже в гости не приеду. Ты сюда приезжай – так он наелся этим Западом. И действительно, он ни разу не приехал. Даже на юбилей своего брата, когда брату исполнилось 40, его приглашали, а он ответил, что нет, отметим, когда приедешь сюда, а туда не поеду. Приезжал младший, они отпраздновали. Он, конечно, все, что мог на Западе получить человек, живущий духовной жизнью, получил, он все взял на Западе. Он рос в среде русской эмиграции первой и второй, он работал в «Посеве», был замредактора. Друзья у него были дедушки, дядюшки, тетушки – это все были блестящие люди, блестящего образования, самый цвет русской эмиграции. Он об этом книгу написал, она называется «Холодная гражданская». Это книга о сопротивлении, борьбе русской эмиграции. В основном, конечно, первой и второй. Третья занималась своими делишками. Хотя единицы были, которые тоже в этом участвовали. |
| мон. Лазарь (Афанасьев) Глава 34. Начало Первой мировой войны. Кончина настоятеля Оптиной пустыни архимандрита Ксенофонта (Клюкина). Избрание на его место архимандрита Исаакия II (Бобракова). Романовы в Оптиной: князь Константин Константинович младший (сын К.Р.), Великий князь Дмитрий Константинович (брат К.Р.). Трудности военного времени Летом 1914 года, а именно 15 июня, в Сербии был убит австрийский эрцгерцог Франц Фердинанд. Еще за год до своей смерти он намекал на то, что мировое масонство приговорило его к казни. Пусть это было и так, но последствия этого дела оказались весьма страшными для многих стран: это убийство стало причиной Первой мировой войны (в России эту войну называли Второй Отечественной, – первая была в 1812 году). Австрия обвинила сербское правительство в организации убийства и, объявив Сербии войну, тем самым вынудила Россию встать на защиту братской православной страны. К Австрии присоединилась Германия. Государь Император Николай Александрович, исчерпав все возможности мирного разрешения вопроса, отдал приказ о мобилизации войск. «Моя совесть спокойна, – сказал он. – Я сделал все от меня зависящее, чтобы предотвратить войну». Война оказалось трудной и затяжной. 20 июля везде в России читался Высочайший Манифест о начале войны, где говорилось: «Презрев уступчивый и миролюбивый ответ Сербского правительства, отвергнув доброжелательное посредничество России, Австрия поспешно перешла в вооруженное нападение, открыв бомбардировку беззащитного Белграда. Вынужденные в силу создавшихся условий принять необходимые меры предосторожности, Мы повелели привести армию и флот на военное положение, но, дорожа кровью и достоянием Наших подданных, прилагали все усилия к мирному исходу начавшихся переговоров. Среди дружественных сношений союзная Австрии Германия, вопреки Нашим надеждам на вековое доброе соседство и не внемля заверению Нашему, что принятые меры отнюдь не имеют враждебных ей целей, стала домогаться немедленной их отмены и, встретив отказ в этом требовании, внезапно объявила России войну. |
| В семье росли два сына: старший Лёша и младший Дима. Дима хорошо учился, всё схватывал на лету, был спортивным, подтянутым, ловким – похожим на родителей. И по жизни шёл так же, как они: умел поладить с учителями, одноклассниками. Смекалистый, шустрый – в общем, успешный, весь в родителей. А вот старший Лёшка явно портил репутацию семьи: был ни то ни сё… Учился так себе. Биологию любил, а вот по русскому языку, скажем, тройки получал, всё никак не мог с запятыми управиться. Бывало, Димка его учит: так ты спиши диктант-то у соседа! А тот только улыбается. Медлительный, неспортивный, добродушный. Да вдобавок полноват – и непонятно, как такой мог родиться у спортивных Игоря и Ирины. Дома его звали «Лёшка-тюфяк». А иногда и просто: – Ну, что ты еле двигаешься, тюфяк ты этакий! Или: – Сын, ну почему ты такой тюфяк-то? Ты же в жизни так ничего не добьёшься! Не то чтобы они его не любили, но чувствовали какую-то досаду за своё неудавшееся чадо, переживали за его будущее. А Лёшка только молчит да улыбается, всё книжки читает. Ирина иногда в разговоре с соседкой жаловалась на своего старшего, так выпадавшего из семейного стиля. Другие дети как дети: спорт, развлечения, а этот… Правда, было у него одно увлечение: он любил с животными возиться, вечно собирал каких-то бездомных и больных кошек, каких-то драных псов, птиц каких-то полудохлых. – Тань, ну, ты сама знаешь, он же тебе их всё таскает, надоел уже, наверное, смертельно! Ну, так это и не увлечение, а издевательство одно над репутацией нашей семьи. Приедут в гости какие-нибудь важные люди, Дима уж не подведёт, спортивный, подтянутый, выходит из комнаты – поздоровается, улыбнётся. – Сын, ты куда? – На теннис, мамочка! Гости хвалят: – Какой сынок у вас замечательный, на вас похож! А тут из комнаты вываливается наш Тюфяк. Да ещё и с каким-нибудь плешивым котом в руках. У кота уши драные в зелёнке, и сам Тюфяк в зелёнке. Ни улыбнуться толком не может, ни поздороваться так приветливо, как Димка. Да ещё запнётся, как обычно, промямлит чего-то – ну, тюфяк тюфяком. |
| В письме, присланном с м. казначеего, и в другом пишешь что-то о высоком, о внутреннем поучении, об умной молитве, что молитва у тебя сама собою действует и вовремя! Что-то это не похоже на настоящее делание и предвещает более опасность, нежели успех духовный. Духовная наша мера с тобою еще очень мала: ретишься к высокому и пишешь мне о высоком, а о низком умалчиваешь, говоря только как бы мимоходом, что с тобою случаются иногда скорби, а какие, не объясняешь. Прямее сказать: ты иногда охотница старчествовать и поучать келейных, и тут тебе случаются иногда досаждения и укоризны, что ты по-своему без дальних объяснений называешь случающимися скорбями, умалчивая о неблагословенном своем учительстве, за которое мало того, что бывают укоризны и досаждения со стороны, но иногда попускается и сильная плотская брань. Поэтому нужно прежде самих себя вразумлять и обучать должному, без сомнения и ослепления, потому что ты бежала от м. П., как бы избегая похвалы, тебе приписуемой, а потом сама стала домогаться сего непрошеным учительством келейных, хотя ты сего доселе не заметила. Страсть славолюбия и любочестия тонка и многообразна, неуловима и неудобопримечаема. Препод. Марк подвижник пишет, что некоторыя иногда, видимо, смиряются для того, чтобы уловить похвалу. Ты выход свой из келлии м. П. называешь искусством, а на самом деле оказывается в этом большое неискусство. Ты человек маленький, никому нет надобности понимать твоих целей, а всякий старший и младший понимает и толкует теперь о тебе по-своему. Хотя О... о твоем отце духовном говорит справедливо, что он человек многогрешный, но тебе слушать это молча не должно. Феодор Эдесский пишет: всякаго хулящато твоего отца духовнаго заусти, т.е. всякому такому заграждай уста; пусть так толкует где хочет и с кем хочет, но ты сего толковать перед тобою не попускай, повторяя: «толкуйте об этом, где хотите, но предо мною неприлично вам этого говорить, да и вам самим это без душевнаго вреда и ответственности не обойдется». Если не послушают, проси себе, по этой причине, у м. игуменьи другую келью. Ты желаешь построить себе келлию. Если есть деньги, то строй и проси о месте м. игуменью прямо, когда м. казначея не оказывает содействия. Тебе не хочется иметь место для келлии далеко от церкви, тогда как лезешь в число подвижных, забывая, что все древния подвижники избирали себе некоторыя неудобства, для утруждения своего понуждения. Где назначат место, там и должно строить, если есть деньги. |
| Учительство и учение Советовал бы я вам, во-первых, иметь в виду то, чтобы здание для училища избрано было там, где можно устроить вход снаружи, а не через гостиницу. Во-вторых, не избирать для обучения детей сестер молодых, а в случае недостатка наставниц лучше нанимать кого-либо из городских лиц женского пола, чтобы приходили в училище учить и опять уходили... В-третьих, чтобы ни под каким предлогом не брать учителей мужского пола, как это делают в некоторых женских училищах. В вашем училище высокие науки не требуются, а первоначальному обучению могут научить и лица женского пола. Разве только для Закона Божия можно приглашать в некоторые дни пожилого священника (2, ч. 2, с. 119–120). Не многие делайтесь учителями ( Иак. 3, 1 )… Учить – это небольшие камни с колокольни бросать, а исполнять – большие камни на колокольню таскать (1, ч. 2, с. 60). Теория – это придворная дама, а практика – как медведь в лесу (1, ч. 2, с. 45). ...Ты иногда охотница старчествовать и поучать келейных, и тут тебе случаются иногда досаждения и укоризны, что ты по-своему без дальних объяснений называешь случающимися скорбями, умалчивая о неблагословенном своем учительстве, за которое мало того что бывают укоризны и досаждения со стороны, но иногда попускается и сильная плотская брань. Поэтому нужно прежде самих себя вразумлять и обучать должному, без сомнения и ослепления, потому что ты бежала от м. П., как бы избегая похвалы, тебе приписываемой, а потом сама стала домогаться сего непрошеным учительством келейных, хотя ты сего доселе не заметила. Страсть славолюбия и любочестия тонка и многообразна, неуловима и неудобопримечаема. Преподобный Марк Подвижник пишет, что некоторые иногда видимо смиряются для того, чтобы уловить похвалу. Ты выход свой из кельи м. П. называешь искусством, а на самом деле оказывается в этом большое неискусство. Ты человек маленький, никому нет надобности понимать твоих целей, а всякий старший и младший понимает и толкует теперь о тебе по-своему (2, ч. 3, с. 46). Научить человека жизни духовной очень трудно. Это все равно... что выучить мужика сказать слово «секретарь». Он все будет говорить: «Слекатарь». Ты говоришь ему: «Вот тебе рубль, скажи только – секретарь», а он выговаривает по-своему: «Слекатарь». «Ну, повторяй за мной: се». И тот говорит: «се». «Кре» – «кре» – «тарь» – «тарь». «Ну говори теперь один раздельней: се-кре-тарь». Говорит не спеша: «Сле-ка-тарь» (1, ч. 2, с. 45–46). |
| Позднее отец Сергий несколько минут беседовал со старцем наедине. На следующий день отец Сергий уезжает вместе с отцом Борисом и с Сергеем Алексеевичем. На просьбу старца снова приехать к нему поскорее, отец Сергий дает ему обещание приехать через неделю. Отцу Нектарию очень хотелось, чтобы отец Сергий был с ним при его кончине. Но, к сожалению, этого не случилось. Отец Сергий позднее сказал мне, что он собирался снова приехать в Хол- мищи через неделю, но столько было капризов и ссор среди его духовных детей, да и его матушка Евфросиния Николаевна стала его отговаривать ехать, ссылаясь на его усталость и трудности дороги. И он уступил всем и не поехал, о чем очень скорбел потом. Отец Сергий просил меня дать ему телеграмму, когда старцу станет совсем плохо. Сергей Алексеевич сказал, что отец Нектарий сможет еще прожить недели две-три, но не больше. Через несколько дней я попыталась послать отцу Сергию телеграмму, но даже верховой не смог проехать ни на станцию Думиничи, ни в волостное село, где был телеграф. Снег сильно растаял, реки разлились, и Холмищи были отрезаны от внешнего мира. А старец заметно слабел с каждый днем. И только накануне кончины отца Нектария к нему неожиданно приехал из Киева его духовный сын отец Адриан Рымаренко, который и читал над ним отходную, а потом вместе с местным сельским священником облачил его. Получив телеграмму о кончине старца, отец Сергий немедленно приехал. Приехали также и отец Петр Петриков, и отец Андрей (Эльбсон) (духовные дети старца), и кое-кто из мирских. Корзины, муж и жена, привезли гроб и деревянный крест. Из Оптины приехал младший келейник старца отец Петр (простой монах), а остальные ждали в Козельске, считая, что тело старца должны привезти туда. Незадолго до кончины старца Мария при мне три раза спрашивала отца Нектария, где его хоронить. Он к этому времени уже почти не говорил, а отвечал нам жестами. Старец каждый раз указывал рукой назад, в сторону сельского кладбища. И каждый раз на вопрос Марии, отвезти ли его тело в Козельск, отец Нектарий отрицательно качал головой. Оптинские монахи были сергиане. |
| Не всегда, впрочем, так свободно и без отягощения обращался и беседовал старец с посетителями. Часто он не только утомлялся, но и переутомлялся, особенно если, как нередко случалось, с утра чувствовал себя нехорошо. Так, например, писал он одному лицу: «О здоровье своем не знаю, как и сказать тебе. Писал тебе о тяготах. И я, особенно последние три недели, чувствую какую-то тяготу в теле, так что по утрам с трудом разламываюсь, чтобы взяться за обычное многоглаголание с посетителями; и потом так наглаголишься, что едва добредёшь до кровати в час или более. Вот ты и суди и рассуди прю мою с человеки праведными и неправедными. На лбу ни у кого не написано, кто он таков, а говорит, что ему потолковать нужно, и не хочет знать, что мне недосужно, да и от немощи и усталости это очень натужно. Есть пословица: как ни кинь, всё выходит клин. Не принимать нельзя, а всех принимать нет возможности и сил не достает» 106 . Преподав через силу благословение, старец направлялся к себе для отдохновения. Народ, по обычаю, толпился около него; подымался шум и суматоха; некоторые хватались за края его одежды, чтобы сказать «словечко». Старец едва выбирался из толпы, нередко оставляя в руках народа и верхнюю свою меховую ряску, которую уже после келейники приносили ему в келью. А тут еще бывали иногда самолюбицы, которые всячески домогались, чтобы старец выделял их из других, оказывал бы им особенное внимание, в противном же случае очень оскорблялись на него. Так, однажды истомленный старец с потупленным взором едва бредет среди толпы народной, а вслед его слышится чей-то голос: «Этакая злоба! Прошел и не взглянул». Бывали, хотя весьма редко, и такие дни, в которые старец после обеда вовсе не отдыхал, может быть, потому, что чувствовал в себе довольно сил обойтись без отдыха или просто так не спалось. Тогда он звал к себе писаря и диктовал кому-нибудь письмо. Таким образом, у него минуты одной не проходило в праздности. Во время отдыха старца уже никто не беспокоил. Народ уходил на гостиницу. Двери кругом запирались – и в хибарке, и в скиту на парадном крыльце. Тут еще продевался засов с надписью келейника о. Михаила: «Просим шламбом не вынимать». После краткого полуденного отдыха, часа в три, старец был опять на ногах и, если чувствовал здоровье свое порядочным, опять шел к посетителям толковать; если же был слаб, принимал народ в келье отца Иосифа, лежа на его койке. Тут он среди толков с народом и чай пил часов в пять вечера. И опять, и опять принимал и толковал, толковал и принимал. Так как в продолжение дня в кельях старца постоянно толпился народ и многие приходили к нему с грязными ногами, то столько нанашивали ему в келью грязи, что на другой день младший келейник долго-долго, бывало, трудится над очищением ее. |
| Так продолжалось до рождения второго сына. С увеличением числа детей «жажда свободы», как ни странно, стала утихать. Появилось какое-то спокойствие, уверенность, что «Бог даёт детей, значит так надо». Но на пути меня поджидали новые тревоги – болезни, связанные с деторождением, и… постоянная усталость. Кому из мам не знакомо это состояние? Хуже всего утомление сказывалось на общении с детьми, ведь всё раздражало, хотелось тишины и покоя. Иногда казалось: всё, сейчас упаду на пол и закричу. Кроме того, ведь моих обязанностей по дому тоже никто не отменял. Я не помню, когда и как наступил перелом, и я, наконец, осознала, что моё место – в семье, рядом с мужем и детьми. Возможно, сформировать верное отношение к себе и своим обязанностям помог разговор с близкой по духу многодетной мамой. Она вспоминала: «Когда у меня уже было трое, и младший подрос, я пошла учиться на курсы психологов. Размечталась о том, как смогу реализовать себя в жизни, сделать карьеру. Поделилась своими мыслями со знакомым священником; он задумался, будто помедлил с ответом, а потом произнёс: «А знаешь, ведь полностью женщина раскрывается только в семье». После этого разговора у меня родилось ещё трое деток… И если б ты знала – как я счастлива! Иногда вечером сижу с детьми за столом на кухне и понимаю: вокруг меня мои друзья, мои единомышленники. Конечно, бывает всякое – то с одним проблемы, то другой доставит огорчение, но… это путь моего личного спасения!» В книге Н.Павловой «Пасха красная» об оптинских новомучениках есть упоминание о том, как однажды иноку Ферапонту сказали, будто бы монашество должно спасать мир. «Нет, — ответил он. – Монашество – это путь личного спасения». То же самое, я думаю, можно сказать и о роли женщины в нашем мире. Многие не согласятся со мною. У меня немало подруг, которые органически не могут постоянно находиться дома с детьми, им хочется учиться, работать. Да, я понимаю и верю, что женщина может добиться блестящих успехов на любом поприще, принести немало пользы обществу, но… наверное, самый нужный, самый тяжёлый и самый важный труд в её жизни – это созидание её семьи, потому что от того, какими будут наши семьи, какими вырастут наши дети, зависит слишком многое… |
| " Без ПОПУЩЕНИЯ Божия никто не может нам ничего сотворить» (преподобный Макарий Оптинский ). «Надобно нам молиться Господу и умилостивлять Его ПОКАЯНИЕМ и благим житием» (преподобный Макарий Оптинский ). «Сын Божий крест претерпе; грешнии убо дерзаем о ПОКАЯНИИ 20 , а святой Феогност пишет: «Обретыйся во время исхода в бездне смирения, ничим же мене безстрастнаго; паче облак вознесен будет» 21 (преподобный Макарий Оптинский ). " Ответ на ПРИГЛАШЕНИЕ посетить обитель. Я же не надеюсь, чтобы мог принести какую пользу личным моим присутствием» (преподобный Макарий Оптинский ). О ПЬЯНСТВЕ . «Что может быть несчастнее, как находиться под владычеством пьянства, дарить чреву более, чем оно в состоянии снести?» (святой Иларий). ПОКАЯНИЕ – вот единственное средство войти в Царство Божие. Грехом мы отпали от Царства Божия, следовательно, покаянием во грехах мы и войдем в него. Грехом мы удалились от Бога и святого общества Ангелов – через покаяние во грехе мы снова будем приняты в это общество. Бывает, очень сильно смущают ПОМЫСЛЫ человека, внушающие ему, что несмотря на все усилия и труды он не наследует Царствия Божия. Такие вражеские помыслы следует отвергать при самом появлении их, словами евангельскими: Верую, Господи! Помоги моему неверию ( Мк.9:24 ). И быть совершенно уверенным, что все наши грехи составляют как бы горсть песку перед океаном милосердия Божия. И святитель Иоанн Златоуст говорит: «Океан имеет границы, а милосердие Божие беспредельно, потому необходимо уповать на Него» 22 . А в случае каких-либо падений не унывать и не скорбеть безмерно, а воздвигать себя упованием и смиренно просить прощения. Когда падает подвижник, да не забывает любви своего Отца и надеется на прощение. Избегай людей ПОРОЧНЫХ . «Как тела погибают от заразы испорченного воздуха, – говорит святитель Иоанн Златоуст , – так точно и душа часто терпит вред от общения с людьми порочными» 23 . Поэтому-то Христос заповедал не только избегать таких людей, но и отвергать их: Если же, – говорит Он, – правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя ( Мф.5:29 ). |
|
|
