| Под его началом находилась имперская почта – основная транспортная система государства. Квестор «священных палат» контролировал деятельность судов, возглавлял юридическую службу, и под его руководством разрабатывались предлагавшиеся на усмотрение императора законопроекты. К высшим чинам принадлежали также два комита, ведавших финансами: комит «священных щедрот», управлявший государственной казной – фиском, и комит частного имущества императора, своего рода министр двора, под управлением которого состояли императорские дворцы, земельные владения – сальтусы, императорские конные заводы. К высшим должностным лицам принадлежали и два военачальника – магистры армии, или презенталы, называвшиеся так потому, что их штаб-квартиры находились, «присутствовали» в столице, но также и препозит священной опочивальни (sacrum cubiculum), управлявший императорскими покоями, который назначался непременно из евнухов. Высшие сановники составляли императорский совет, или консисторию, в которой обсуждались важнейшие вопросы государственной политики. Высокопоставленными чиновниками в регионах империи были и подчиненные префектам викарии, или, по-гречески, экзархи, возглавлявшие администрацию и суды в диоцезах: Египетском, начальник которого, впрочем, все еще именовался не викарием, но августалом, Восточном, или Сирийском, Понтийском, Азийском и Фракийском – в префектуре Восток и Дакийском и Македонском – в префектуре Иллирик. В состав диоцезов, в свою очередь, входили провинции, общим числом около 60, из 100, насчитывавшихся в империи со времен Диоклетиана и святого Константина и до утраты Запада. Во главе провинций стояли президы, которых по-гречески также называли епархами, поскольку греческим эквивалентом слова provincia и было «эпархиа», но их, конечно, отличали от епархов – префектов, носивших титул spectabilis (периблептос). Общие титулы spectabilis, clarissimus, illustrius, magnificus, gloriosus со временем, благодаря щедрости императоров в их раздаче, девальвировались и заменялись другими, которые отодвигали прежние на низшие ступени чиновной лестницы. |
| Наконец прибавьте, сколько поэтов вострепещет от страха и ужаса не веред каким ни будь Миносом или Радамантом, во вред судом Иисуса Христа, о котором они никогда и помыслить не хотели! Тогда-то трагические актеры под бременем своего несчастия будут испускать вопли гораздо плачевнее и громче, нежели какими прежде оглашали театр. Тогда-то шуты и гаеры явятся в настоящем своем виде, изгибаясь от пламени, их пожигающего. Тогда-то надменные возничие цирка будут более и более поражать взоры наши, восседая на огненной колеснице, окруженные отовсюду пламенем. Тогда-то увидим мы многих гладиаторов, пронзенных не острием копия как прежде в их Академиях, но множеством огненных стрел, со всех сторон сыплющихся. Правда однако ж, что я не обращу тогда внимания моего столько на сих жалких бедняков, сколько на тех чудовищ бесчеловечия (Иудеев), которые изощряли прежде бешенство свое против Самого Господа. Вот, скажу я им, тот Сын плотника и бедной матери, тот истребитель суббот, тот Самаритянин, тот одержимый бесом человек; вот тот, кого вам продал изменник Иуда, кто терпел от вас удары и заушения, кого обезобразили вы оплеваниями, кого напоили желчью и уксусом; вот тот, кто будто бы тайно похищен был учениками Своими для уверения других, что Он воскрес! – Чтобы видеть столь величественное зрелище, чтобы доставить вам столь великолепное увеселение: что тут в состоянии сделать какой либо Претор, Консул, Квестор или первосвященник? Вы, может быть, возразите мне на сие, что такое зрелище далеко еще от нас. Нет, братия мои. Вера делает вам его близким, и мы можем воображать его как бы уже происходящим пред нашими глазами. Впрочем, какие тогда должны для вас быть те радости и утешения, «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его». ( 1Кор 2.9 )? Поверьте, что они бесконечно превосходят все мнимые удовольствия Цирка, Театра, Амфитеатра и всех других позорищ, какие суета ни изобрела для зрелищ. Читать далее Источник: Творения Тертуллиана, христианского писателя в конце второго и в начале третьего века. 2-е изд.: СПБ: Издание Кораблева и Сирякова, 1849. с. 121-161. Перевод: Е. Карнеева Абазцы в тексте расставлены нами. - Редакция «Азбуки веры» Вам может быть интересно: Поделиться ссылкой на выделенное |
| Вот обстоятельства, на которые указывают императоры Лев и Константин, и которые привели к сознанию необходимости издать, под освящением публичного авторитета, юридическое руководство, легко всякому доступное и в то же время достаточное для решения дел, чаще всего встречающихся в судебной практике. Лица, на которых возложено было поручение составить нужное руководство, не названы по имени в той редакции предисловия, которая принята за основание при установлении текста в новейшем полном издании Эклоги; но нет никакого сомнения в том, что не с ветру взяты те собственные имена, которые встречаются во многих, хотя бы и не в самых древних рукописях нашего памятника и перешли отсюда в перевод русской Кормчей. В последней мы читаем: «Призвавше славные наши патрикия, преславного убо Никиту, патрикия и куестера, и преименитого ипата и писца Марина и Мариа и прочие, божий страх имеюща». В Ватиканском и Парижском списках так называемой Частной Эклоги, а равно и в некоторых других списках, этому соответствуют: «Никита – славнейший патриций и квестор, славнейшие патриции Марин и Нонн – славнейшие ипаты»». А в рукописи, находящейся в библиотеке св. Марка и содержащий особенного рода юридический компендиум с предисловием Эклоги в начале, вместо того читается: «Никиту, славнейшего патриция и квестора нашего, славнейших наших патрициев Никиту и Марина, славнейших ипатов и писцов» 11 . Обыкновенно говорить, что тут названы лица, о которых мы не имеем никаких других сведений (Leute, von denen tibrigens keine Kunde vorhanden ist); но мы имеем всяческие основания предполагать, что два раза упомянутый у Феофана патриций Мариан или Марин тожествен с патрикием, ипатом и писцом (=секретарем) Марином Эклоги. Под 6230 (738) г. мы читаем о взятии в плен Арабами Евстафия, сына Мариана патриция (Εστθιον, τν υν Μαριανο το πατρικου), а далее, под 6232 г. (правильнее было бы – 6233=741 г.), снова сообщается нам, что в один год с кончиной императора Льва, после многих истязаний, был замучен блаженный Евставий, сын знаменитого Марина патриция. |
| Гавий Басс, префект Понта. X, 21; 22; 86А. Галла, см. Помпония Галла. Галитта, жена военного трибуна, обвиненная в прелюбодеянии. VI, 31, § 4. Гальба, император. II, 20, § 2. Гармерида, см. Антония. Гарпократ, египтянин из Мемфисского нома, врач-массажист, для которого Плиний просил прав римского гражданства у Траяна. X, 5–7; 10. Гедия, отпущенница Антонии Максимиллы, для которой госпожа просила у Траяна через Плиния прав римского гражданства. X, 5. Гельвидий Приск, претор 70 г., изгнан из Италии по делу своего тестя Тразеи; возвращен Гальбой. Вел себя в сенате свободно и смело, нападая на Веспасиана, отправлен вторично в изгнание и убит против воли самого Веспасиана. Биографию его написал Геренний Сенецион по просьбе второй жены Гельвидия, Фаннии, дочери Тразеи Пета, оба раза сопровождавшей мужа в изгнание и пережившей его. VII, 19, § 3 и сл. Гельвидий, сын Гельвидия Приска, род. ок. 56 г. Несмотря на то, что он держался в стороне от общественной жизни, Публиций Церт обвинил его в оскорблении величества, и Гельвидий был присужден к смертной казни. Жена его, Антея, пережила его. У него осталось двое дочерей и один сын. III, 11, § 3; IV, 21, § 3; VII, 30, § 4; IX, 13. Гельвидий, сын предыдущего. IV, 21, § 4. Гельвидия, сестра предыдущего. IX, 13, § 16. Она и другая ее сестра скончались в юности, обе от родов. IV, 21, § 1. Гемеллин, см. Вирдий. Геминий Гай, друг Кореллия Руфа и Плиния. I,12, § 9. Гемин Розиан, квестор у Плиния в бытность его консулом в 100 г.; вероятно, участник дакийской войны (Плиний говорит, что он знаком Траяну по военной службе). VII, 1, § 24; VIII, 5, § 22; IX, 11; 30; X, 26. Гениал, ближе не известен. VIII, 13. Генитор, см. Юлий Генитор. Геренний Поллион, консуляр, поддерживал вифинцев, обвинявших Юлия Басса в вымогательстве (103 и 104 г.). IV, 9, § 14. Геренний Север, консул, образованный человек, украшавший свою библиотеку изображениями знаменитых людей. IV, 28. Геренннй Сенецион, уроженец Бетики, там же служивший квестором. Вместе с Плинием обвинял Бебия Массу, бывшего наместником Бетики, в вымогательстве и добился его осуждения. Написал биографию Гельвидия Приска; по доносу Меттия Кара приговорен к смерти. I, 5. § 3; III, 11. § 3; IV, 7, § 5; 11, § 12; VII, 19, § 5; 33, § 4 и сл. |
| Старая императорская резиденция, Рим, была окончательно покинута. Новые резиденции двух августов, Никомидия и Медиолан, были не столицами государства, каковой оставался Рим, а только резиденциями государей. Рим продолжал жить в старых условиях с державными правами своего населения и своим особым, созданным Августом, управлением. Но Италия потеряла особые права, на нее были распространены общие нормы провинциального управления, и население ее было обложено теми же повинностями, какие несли провинциалы. 128 Двор при особе императора получил значение центра государственного управления, и Римской империи дано было новое устройство. Продолжателем дела Диоклетиана явился Константин, завершивший его реформы. Наши источники для этой эпохи не таковы, чтобы возможно было с полной точностью установить многие интересные и важные детали этих реформ. Мы имеем императорские указы в сборнике, носящем имя Феодосиева Кодекса , и список чинов обеих империй, Notitia dignitatum utriusque imperii, который можно с большой вероятностью датировать 425 годом. 129 На основании этого материала государственное управление империи предстает в таких чертах. Центральным лицом в государстве, источником всякой власти является император. Высоко вознесенный над подданными, он окружен блестящим двором, который поделен на целый ряд ведомств. Служба как при дворе, так и в империи носит название militia в связи с преобладанием военного момента в характере власти императора. Все чины, состоящие на государственной службе, носят определенное отличие в виде военного пояса из красной кожи, cingulum, с золотой пряжкой. Сановники, стоявшие во главе отдельных ведомств, составлявших в своей совокупности двор как центральную инстанцию государственного управления, были следующие: префект претория, префект столицы, квестор, магистр оффиций, два комита финансов – это были гражданские чины; к ним присоединялись два военные сановника – магистры армии. В одном ряду с ними стоял сановник, имевший ближайшее отношение к личной жизни государя – препозит его опочивальни. |
| Жители города вполне основательно боялись, если не превращения Иерусалима в груду пепла, то, по крайней мере, его разграбления, но на это Вар не мог решиться в данный момент, когда император обсуждал вопрос о будущей судьбе Иудеи. Поэтому он милостиво отнесся к тому, что иерусалимляне встретили его как избавителя от мятежников, под гнетом которых они достаточно страдали. Всех зачинщиков мятежа он еще раз подверг строгому суду и велел до 2000 мятежников распять, т. е. пригвоздить к столбам. Затем, чтобы очистить себя от упрека в бесполезной жестокости, он отослал, как поджигателей, своих арабских союзников и предпринял еще один очень миролюбиво окончившийся поход против мятежников в Идумее, которые беспрекословно сдавались ему пред каждой битвой. Некоторых членов династии Ирода, сражавшихся против своих же родственников, он казнил, других послал для расследования дела в Рим, большинство же помиловал. После всего этого он тем скорее мог вернуться со своим войском в Антиохию, что Август тем временем утвердил по всем главным пунктам завещание Ирода, и отношения в Палестине, таким образом, были вновь упорядочены. Императору предстояла в данном случае нелегкая задача. Три сына Ирода – Архелай, Антоний и Филипп – предъявляли права на наследство; при этом Архелай и Антоний выступали соперниками, из которых каждый имел притязание на царский титул. Оба они были дети самаритянки Малтаки. Архелай был старше, Антоний – более ловкий, вначале был любимцем отца. Незадолго до смерти Ирода казалось, что Антоний сделается главным наследником, и только в последний момент завещание было снова изменено в пользу Архелая. Квестор Сабин выступил даже письменно в пользу Антония против Архелая; но и на этот раз, точно так же, как и во времена Помпея, появились совершенно иные желания. Ортодоксальная партия желала иметь царем только какого-либо потомка Давида: от язычески настроенного, дружественного римлянам Ирода, его неуважения к законам и его жестокого гнета терпели достаточно; нет, поэтому, никакого сомнения, что посольство пятидесяти избранных еврейских мужей в Рим – между прочим, по побуждению Вара, который не мог не видеть повсюду недовольства правлением Ирода – вполне соответствовало желанию большой части населения; это посольство должно было просить для своего народа свободных законов, разумеется, под верховной властью Рима; но оно ничего не добилось по многим причинам. |
| «Безмолвная скотина! — наблюдая за ним, ругнулся про себя Луций. — Он еще и соображает!» — Прокуратора сюда, немедленно! — крикнул он Проту. Испанец вошел в комнату. Поклонившись, застыл у двери. — Вызови лекаря, — сказал Луций. — Скажи ему, что мой гость и давний друг Тит Максим скончался от сердечного удара после постигших его в Сицилии тяжелейших потрясений. Постой… Прота под надежной охраной немедленно доставь на остров Эскулапа. У него, кажется, больна печень, почки и этот, как его — желудок! Ты все понял? — Да, господин! — поклонился прокуратор. — У него очень больна печень, почки и желудок. А твой лучший друг скончался от сердечного удара! 2. «Браво, Тиберий» «Корнелия — Семпронии привет. Ты уже должна знать из моего письма, как начался самый веселый праздник года. Слушай же, что было дальше. «Я выставлю свою кандидатуру на выборах в народные трибуны следующего года», — сказал Тиберий городскому претору, Гаю Лелию, Фурию и всем остальным, кто окружал твоего мужа. Он сказал это так уверенно и твердо, что его спокойствие невольно передалось и мне. «Представляю себе: Тиберий Гракх — народный трибун!» — засмеялся Эмилиан, оборачиваясь к своему льстивому окружению. Надо ли тебе говорить, как дружно все они начали поддакивать и смеяться? «Чтобы трибуном стал квестор сдавшейся армии?!» — кричал Фурий, показывая пальцем на Тиберия. «Не бывать этому! — вторил ему Лелий. — Хватит с нас и того позора, который он принес Риму своим мирным договором с варварами!» К чести Тиберия, он даже не удостоил взглядом ни Лелия, ни Фурия. Эмилиану же он напомнил, показывая глазами на усеявших весь праздничный холм римских бедняков и крестьян: «К счастью, выбирать меня будут они, а не вы!» «Да ну? — деланно изумился твой муж. — Они?!» «Да, — твердо ответил Тиберий. — Они. И как решит народ, так оно и будет!» «Послушай, Тиберий! — включился в разговор городской претор. — Оставь эти сказки для нищих и бродяг! Мы ведь здесь все свои, давай называть вещи своими именами. Давно прошли те времена, когда плебеи на своих народных собраниях сами выбирали себе трибунов, которые вечно совали потом нос в дела сената, мешая ему принимать законы и объявлять войну. Теперь сам сенат решает кому быть, так сказать, народным защитником. Правда, закон есть закон, и трибунов по-прежнему избирает народ на своих собраниях. Но перед каждым таким собранием мы даем плебсу обильные угощения, показываем кровавые зрелища, обещаем в недалеком будущем изобилие всех благ, — и выборы превращаются в утверждение наших кандидатур! Народ сыт хлебом и зрелищами, успокоен, сенату никто не ставит палки в колеса — все довольны! Ни драк во время голосования, ни шума — разве это не идеальные выборы?» |
| Сохранилось также письмо блж. Феодорита к Е., в к-ром тот излагал причины своего примирения со свт. Кириллом. Блж. Феодорит заявлял, что письмо, направленное ему свт. Кириллом, отвечает правосл. канонам, но, несмотря на это, он не собирается отрекаться от Нестория. Е. постоянно находился в общении с низложенным Несторием, оставшись почти в полном одиночестве. Вскоре из-за уговоров Антиохийского архиеп. Иоанна I и угрозы имп. Феодосия II Е. поддержал соглашение Антиохийской и Александрийской Церквей. Ему, а также блж. Феодориту и Максимиану, архиеп. К-польскому, было приказано либо присоединиться к соглашению, либо покинуть свои кафедры. Квестор Домитиан и блж. Феодорит уговаривали Е. подчиниться. Е. дал согласие, когда после смерти Максимиана архиепископом К-польским стал св. Прокл ( Socr. Schol. Hist. eccl. VII 41), охотно признав православие нового архиепископа. Александр, еп. Иерапольский, порицал Е. за уступчивость в вопросе унии с Александрией. Е. собрал в Тарсе Собор, к-рый в синодальном послании, адресованном имп. Феодосию, соглашался на все, что от него требовалось: признать постановления III Вселенского Собора, войти в общение со св. Кириллом, архиеп. Александрийским, принять низложение Нестория и анафему ему и его последователям. Однако в послании к Несторию Е. писал, что его отношение к свергнутому архиепископу остается неизменным. Он также извинялся за то, что присоединился к блж. Феодориту и к соглашению со свт. Кириллом, однако говорил, что письма, полученные им от свт. Кирилла, находились в полном соответствии с апостольской традицией. О деятельности Е. в 431-434 гг. свидетельствуют 8 писем, содержащихся в «Соборном послании» Рустика. Е. получал много посланий от епископов соседних с Тарсом округов, сохранившихся в Collecmio Casinensis, напр. от еп. Александра Иерапольского (5 писем), от еп. Мелетия Мопсуестийского, а также от Нестория. Сохранилось письмо Е. к имп. Феодосию II и имп. Валентиниану III. Соч.: CPG, N 6435-6443; ACO. Т. 1. Vol. 4. P. 105, 142-144, 155-156, 158-159, 169, 177, 183, 204-205; Т. 4. Vol. 3. Pt. 1. P. 249-250; PG. 84. Col. 675-676, 723, 725, 740-741, 745-746, 759, 777-778, 804-806. |
| Юстиниан, мстя Вигилию за его гордое нежелание слиться с собором и, как юрист, считая достаточным для авторитета собора, как вселенского, наличие в портфеле собора письменного голоса папы по аналогии с томосом папы Льва Великого на IV соборе, решил на седьмом заседании собора (26 мая) вскрыть все бывшие до этой минуты формально секретными письменные мнения — обязательства папы. Дворцовый квестор предъявил собору и огласил два письма Вигилия 547 г., врученные Юстиниану и Феодоре, с обязательством осудить «три главы,» и третье — клятвенное обязательство 15 августа 550 г. не делать ничего без соглашения с императором и, наоборот, сделать все возможное с его стороны к осуждению «трех глав.» Логически из такой предпосылки мог бы быть сделан и такой вывод, что вселенское единомыслие благополучно достигнуто. Папа, как полномочный выразитель мнения всего Запада, богословствует и действует совершенно одинаково с Востоком. Но документы Вигилия оглашены не для согласия с ним, a для дезавуирования его настоящего отрицательного вотума. Юстиниан не принял его официально, но фактически знал его. Благодаря измене папы самому себе, собор не включает в свое достижение его голос, а, наоборот, исключает. Собор исполняет предложение василевса — вычеркивает имя Вигилия из диптихов. И делает оговорку, что эта мера наказания наложена на Вигилия лично за его отказ от участия во вселенском соборе, но что император и собор не переменят из-за этого своих связей с апостольской римской кафедрой. История показала, как болезненно отозвался этот удар на самолюбии западной церкви и как долго — целых полтора столетия — она в разных частях своих противилась его признанию. Уже после того, как собор размежевался с постановлением папы Вигилия и с его личностью, 2 июня 553 г. состоялось его последнее заседание, на котором и был принят орос, заготовленный заранее, по-видимому, патриархом Евтихием и Феодором Аскидой. A этот орос дополняется еще 14 анафематизмами, текст которых очень близок к «Ομολογα» Юстиниана, является ее повторением с незначительной лишь переработкой. |
| «послал Никиту Склира с дромоном на реку Данувий принести дары туркам, чтобы воевали они Симеона. Тот явился к ним, убедил обнажить мечи на Симеона, взял заложников и вернулся к Царю» . Нападение венгров на Болгарию Тогда же из Италии был отозван в тот момент лучший из ромейских полководцев – доместик схол Никифор Фока Старший, внук которого впоследствии стал Императором. Лев поставил его командующим армией, предназначенной для войны с болгарами. А чтобы усыпить бдительность Симеона, к нему послан был квестор Константин, начавший переговоры о заключении мира. Догадываясь о коварных планах противника, Симеон приказал заключить посланника в тюрьму, и, направив большую часть войска на границу, сам с малочисленным отрядом двинулся на север отражать нападение венгров. Переправившись через Дунай, венгры разбили болгар наголову, и Симеону с остатками войска пришлось бежать с поля боя и запереться в крепости Дристры. У ромейских дипломатов он позаимствовал эффективный прием – искать союзников, натравливая их на своих врагов Начались новые переговоры с ромеями. Велись они трудно. Но Симеона недаром называли «Полугреком» – в Новом Риме он многому научился. У ромейских дипломатов он позаимствовал эффективный прием – искать союзников, натравливая их на своих врагов. Такими его союзниками стали тюркоязычные печенеги, чьи кочевья простирались в степях между Днепром и Днестром. Ударив с двух сторон на венгров, болгары и печенеги нанесли им страшное поражение в битве на берегу Южного Буга. Весной 896 г., по лаконичному сообщению Продолжателя Феофана, князь Симеон, «пойдя на турок, всех порубил» . Участвовавшие в истреблении венгров печенеги захватили множество пленников. С поля битвы уцелевшие венгры, преследуемые печенегами, бежали далеко на запад, оставив свои жилища с женами, стариками и детьми, захваченными кочевниками. После столь удачной победы, надолго устранившей венгерскую угрозу и разбившую надежду ромеев на поражение болгар, Симеон «сообщил Льву: Пока не получу весь болгарский полон – не заключу мира”. |
|
|
