| СОБРАНИЕ СЕДЬМОЕ В 27 год царствования государя Юстиниана, постоянного августа, в 12 год после консульства славнейшего мужа Василия, в 7 день июньских календ, индиктиона I, заседали в судебной палате почтенные епископы сего царствующего города 181 . Евтихий, святейший патриарх царствующего Константинополя, нового Рима, Аполлинарий, святейший архиепископ великого города Александрии, Домнин 182 , святейший патриарх великого города Феополя, Стефан, благочестивейший епископ рафийский, Георгий, благочестивейший епископ тивериадский, и прочие, как выше в первом собрании. Диодор 183 , архидиакон и первенствующий из нотариев, сказал: „святой собор ваш, собравшись в один из прошедших дней, сделал нечто относительно послания, которое приписывается Иве, и обещал рассмотреть в другой день, что следует делать; поэтому и представляем, что будет угодно». Святой собор сказал: „пусть будет прочитано то, что уже сделано“. И было прочитано. И прежде, чем у святого собора зашло дело о чем-либо, Константин, славнейший квестор императорского дворца, посланный благочестивейшим императором, вошедши сказал так: „известно вашему блаженству, сколько попечения всегда имел победитель император о том, чтобы возбужденный некоторыми спор о трех главах, которые рассматриваются теперь у вас, получил конец и святая Церковь Божия освободилась от взведенного за них нарекания, не потому, чтобы он не знал правоты вашей святости в догматах, и намерения, которое вы имеете относительно того, что служит предметом волнений, но для того, чтобы еще соборно было постановлено определение об этих трех главах. Он убеждал и благочестивейшего Вигилия сойтись вместе с вами и положить конец вопросу об этих главах, сообразный с правою верою. А он очень часто объяснял свое мнение в сочинениях, осуждая упомянутые три главы, и не письменно часто говорил об этом пред благочестивейшим государем, в присутствии славнейших судей, в присутствии весьма многих из вашего святого собора, и не переставал всегда анафематствовать защитников Феодора Мопсуестского, и послание, которое приписывается Иве, и сочинения Феодорита, которые он написал против правой веры и двенадцати глав святого Кирилла. |
| Сенат К-поля был сенатом императора, его население, не обладавшее древними привилегиями рим. граждан, было связано с имп. Константином личностными отношениями. Те благодеяния и привилегии, к-рые он предоставил городу, были в большей степени его милостью сенату и жителям столицы, чем правом сената и народа. Вместе с тем император заботился и о придании столице христ. облика: при нем были основаны храм Св. Софии, храм св. Апостолов, ставший с тех пор усыпальницей визант. императоров, и др. Стараниями св. равноап. царицы Елены в 326 г. было положено начало собиранию важнейших христ. святынь (были обретены Честной Животворящий Крест Господень и гвозди). Город стремительно расширялся, его население увеличивалось. Имп. Константин заботился об обеспечении новой столицы хлебом из Египта, бесплатно распределявшимся среди 80 тыс. чел. Управление городом было возложено на проконсула К-поля, с 359 г. он получил статус префекта города. К-поль стал местом пребывания высших должностных лиц, таких как префект претория Востока, магистр оффиций, квестор священного дворца, 2 комита финансов. Св. царица Елена обретает истинный Крест Господень. Миниатюра из сборника гомилий свт. Григория Богослова (BNF. Ms. gr. 510) Св. царица Елена обретает истинный Крест Господень. Миниатюра из сборника гомилий свт. Григория Богослова (BNF. Ms. gr. 510) 22 мая 337 г. имп. Константин Великий умер, оставив 3 сыновей, между ними осенью того же года произошел раздел империи: старший, Константин II (337-340), получил Галлию, Констанций II (337-361) - Восток, Констант (337-350) - Италию и Африку. Проч. родственники имп. Константина Великого, к-рые могли претендовать на власть, были перебиты по приказу Констанция; чудом остались живы лишь племянники усопшего императора - Юлиан и Галл. Вскоре между сыновьями Константина Великого началась борьба за власть в империи. Она получила религ. окраску: Констанций II придерживался умеренного арианства, Констант разделял никейское вероисповедание. После гибели Константина II могущество Константа возросло, и Констанцию пришлось ослабить преследования никейцев. |
| Афанасий, епископ Александрийский: 83. 86. LXXXVI. 89. 144. 145. 151. 170. 233. 234. 235. Афанасий, епископ Долихийский: 247. 249. Афанасий, епископ Верийский: 147. Афанасий, оратор: 19. 20. 22. Афиний, епископ: 147. Афины, Афиняне: 72. 202. Богородица Приснодева Мария: 16. 83. 110. 149 . 151. 146.. 264. 266. Вавилон: 145. Валаам: 246. Валентин (еретик): 81. 82. 104. 125. 145. 147. 151. Варадат, Кирский подвижник: 253. Вардесан (еретик): 104. 125. 145. 151. Василид (еретик): 104. 145. Василий в., епископ Кесарие-Каппадокийской: 83. 89. 145. 146. 151. 170. Василий, пресвитер: 256. Верия, город: 178. 238. Виталий (западный епископ, низложенный Дамасом): 170. Вифинийцы: 170. «Восток», область (префектура): 83. 94. 95. 101. 104. 113. 117. 118. 147. 165. 168. 170. Вромий (? Евномий, языч. божество): 194. Галатийский народ, галаты: 52. 77. 248. Германикия, город: 261. Геронтий: 214. Геронтий, иподиакон: 10. Гиндар, город: 221. 253. Григорий Богослов : 83. 89. 145. 151. 170. Григорий, епископ Нисский: 151. Давид, царь и пророк: 16. 26. 83. 113. 116. 130. 137. 145. 151. 162. 181. 240. 252. Давид, епископ: 248. 250. Дамас, епископ Римский: 144. 145. 151. 170. Дамиан, мученик: 249. Даниил, пресвитер: 179. 217. Даниил, ветхоз. пророк: 145. Дексиан, епископ Селевкийский (в Исаврии): 268. Дельфы: 72. Демосфен: 21. 193. Диоген, епископ: 110. Диоген, епископ Селевковила: 268. Диодор, епископ Тарсийский: 16. Дионисий: 23. 199. Дионисий, епископ: 235. Дионисий, мученик: 144. Диоскор, епископ Александрийский: 86. LXXXVI. 112. 113. CXIII. 138. 147. Долихия, город: 249. Дометиан, пресвитер: 225. Домитиан, квестор: 256. Домнин, епископ Кесарийский: 110. Домн, епископ Антиохийский: 43. 81. 83. 92. 93. 111. 147. Донат, пресвитер: 255. 256. Дорофей, епископ Маркианопольский: 231. Евдемон: 70. Евзоий, епископ Антиохийский, арианин: 112. Евномий (? Вромий, языч. божество): 194. Евномий, еретик: 21. 81. 83. 104. 113. 143. 145. 151. 152. 153. 167. 168. 170. 177. 194. Еврикиан: 214 . Еврикиан, трибун: 253. |
| Зачитано было и послание императора Юстина I, в котором он потребовал провести расследование поступивших к нему сведений об устроенном в городе Кире торжественном шествии в честь покойного епископа этого города Феодорита, а также Диодора Тарсийского, Феодора Мопсуестийского и Нестория. Из этого документа с очевидностью вытекало негативное отношение Юстина к христологическим заблуждениям Феодора и Феодорита. Но самым опасным документом для репутации Вигилия была оглашенная на Соборе «клятва, данная папой 15 августа 550 г., о согласии осудить «Три главы» даже после отмены «Judicamum»’a… Появление этой «бумаги» (chartula)… проливало свет на непоследовательность его действий» 305 . Перед закрытием заседания квестор Константин сообщил, что у него есть еще один документ, адресованный Собору от лица императора. В нем предлагалось отцам Собора вычеркнуть имя Вигилия из диптиха, не разрывая общения с Римской церковью. Собор исполнил волю императора, и имя Вигилия было удалено из диптиха. Этот акт должен был положить начало процессу его низложения. Завершающее, восьмое деяние Собора состоялось 2 июня. На нем соборный нотарий диакон Каллоним огласил орос, который представляет собой приговор по делу «Трех глав». Заключительная часть этого приговора гласит: «Принимаем четыре святых Собора, то есть Никейский, Константинопольский, Ефесский первый и Халкидонский, и что они определили об одной и той же вере, то мы проповедовали и проповедуем. А тех, которые не принимают сего, считаем чуждыми кафолической Церкви. Осуждаем и анафематствуем вместе со всеми другими еретиками… Феодора, который был епископом Мопсуеста, и его нечестивые сочинения, и то, что нечестиво написал Феодорит против правой веры и против «двенадцати глав» святого Кирилла и против первого Ефесского Собора, и что написано им в защиту Феодора и Нестория. Кроме того, анафематствуем и нечестивое послание, которое, говорят, написал Ива к Маре персу, что Бог Слово, воплотившись от Святой Богородицы и Приснодевы Марии, сделался человеком, и порицающее святой памяти Кирилла… и обвиняющее первый Ефесский Собор в том, будто им низложен Несторий без суда и следствия» 306 . |
| Святой собор сказал: „по повелению благочестивейшего императора, вышеупомянутые славнейшие мужи благоволят сказать, что воспоследовало в их присутствии“. Славнейший патриций Либерий, славнейший патриций и придворный чиновник Петр, славнейший патриций Патрикий и славнейший квестор императорского дворца Константин, чрез славнейшего квестора Константина, сказали: «в первый день настоящего месяца мая и мы прибыли, по повелению благочестивейшего государя, к блаженнейшему папе Вигилию вместе с славнейшими патрициями Велизарием, Кефегом и Рустиком, и снова прибыли к тому же блаженнейшему мужу в седмой день настоящего месяца мая вместе с благоговейнейшими епископами Феодором Кесарии каппадокийской, Бенигном Гераклеи пелогонийской, Андреем ефесским, Мегефием Гераклеи фракийской, Константином халкидонским, Евсевием тирским, Иоанном Кесарии палестинской, Амазонием едесским, Феодотом селевкийским, Фокою сталийским, Феодором леонтопольским и Эмилианом антипиргским. В тот и другой день мы от лица благочестивейшего государя говорили одно и тоже, т. е., чтобы он явился вместе с нами на собор и рассудил о трех главах, дав желающим право возражать, так чтобы дело о трех главах было решено общим согласием всех. И после того, как было переговорено по этому делу, он потребовал отсрочки с тем, чтобы дать ответ отдельно одному. Мы же сказали ему, что отдельно он уже не раз осудил эти три главы, но благочестивейший государь желает, чтобы ты прибыл на собор вместе с прочими епископами, и чтобы решение последовало таким именно образом. А об отсрочке твое блаженство представляло благочестивейшему государю и чрез других, и его величество отвечал, что если вы согласны с тем, что между вами было решено, явитесь на собор вместе с блаженнейшими патриархами и благоговейнейшими епископами, с намерением обсудить и решить сообща дело о трех главах, то я даю вам отсрочку не только ту, какой вы просите, но еще большую. Если же твое блаженство хочет заявить свое мнение отдельно и самостоятельно, то и от собора тех благоговейнейших епископов, которые с этою целию вызваны и столько времени здесь, мы также должны узнать, какого они мнения об этих трех главах. Ибо долее мы не может оставлять в смятении Церковь Божию, особенно тогда, когда еретики поносят ее священников, как последователей Нестория. И он опять обещал, что выскажет свое отдельное мнение и сообщит его благочестивейшему государю“. |
| Согласно императорским инструкциям были начаты административные расследования в Константинополе и провинциях при деятельном участии духовных властей. Они дали непредвиденные и удивительные результаты. В Константинополе были обличены в язычестве несколько высоких сановников и в числе их бывший квестор Священных Палат. 2579 Виновные были наказаны лишением должностей, конфискацией имущества и осуждением к смертной казни. Наступил, говорит писатель того времени, «настоящий террор» 2580 который свирепствовал в столице в течении многих лет. Сжигались книги, статуи богов 2581 ; но еще жесточе преследовались люди. 2582 Церковь принимала живое участие в этих преследованиях и охотно оказывала в этом содействие властям; при этом Юстиниан возымел мысль воспользоваться для обращения язычников, как это он сделал раньше для миссионерских целей, священниками из диссидентского духовенства, теми монофизитами, пылкое и страстное рвение которых в делах, касающихся религии, он хорошо знал. По одному остроумному замечанию, «полиция, чувствуя свое бессилие, обратилась к инквизиции». 2583 Она нашла удивительного помощника в знаменитом Иоанне Ефесском, который после многолетнего управления сирийским монастырем Сикэ в Константинополе, позже был секретно посвящен в сан монофизитского епископа для Азии. Сам обманывая много раз, он превосходно знал как обманывают официальный надзор и применил для государственной службы свой опыт и религиозный пыл. Он действовал удачно. В 546 г. он нашел, что в Константинополе язычество продолжает держаться среди высших классов и просвещенных людей. Он обличил «много знаменитых и благородных людей с кучей грамматиков, софистов, схоластиков и врачей» 2584 , которых тотчас же подвергали тюремным заключениям, бичеваниям и пыткам. В числе виновных оказался бывший префект преторий Фока. «Видя строгость розыска», говорит Иоанн Ефесский, он избег неминуемого осуждения посредством самоубийства, но такова была ненависть Юстиниана к язычникам, что «император справедливо повелел, чтобы Фоку похоронили, как осла, и чтобы при этом его никто не сопровождал и чтобы не читалось ни одной молитвы». 2585 Остальные согласились принять христианство, но были отданы под надзор полиции. 2586 С такой же строгостью император освободил столицу от манихеев, которых в ней было очень много; после споров с ними, стараний «вывести их из их вредного заблуждения» и усилий «доказать им посредством Священного Писания , что их учение примыкает к язычеству», он кончил тем, что отправил их на костер, «и в числе их, говорит хроникер, было много знатных женщин, благородных людей и сенаторов». 2587 |
| К этому времени и в судьбе преп. Феодора произошла большая перемена. Еще во вторую половину царствования Льва IV Хазара, когда в преследовании монахов наступило непродолжительное затишье, в Константинополь прибыл с вифино-мизийского Олимпа игумен Платон, дядя Феодора по матери, знаменитый византийский подвижник, ревностный поборник иконопочитания, сиявший всеми добродетелями, пользовавшийся в Византии громадным нравственным авторитетом. Ближайшая задача его пребывания в Константинополе состояла в защите Православия и низложении иконоборческой ереси. Будучи носителем и выразителем византийских иноческих идеалов, Платон оказывал сильнейшее моральное воздействие на окружавшую среду и являлся красноречивым проповедником и апологетом монашеского любомудрия (φιλοσοφα). В результате он весьма многих расположил к монашеской жизни. Во главе новых приверженцев иноческой «философии» оказались квестор Фотин, его жена Феоктиста, три сына – Феодор, Иосиф и Евфимий и дочь, неизвестная по имени. В 781 году Фотин роздал свое имущество и деньги бедным, даровал свободу рабам, отказался от придворной должности и удалился со всем семейством из Константинополя в Вифинию, чтобы начать здесь новую жизнь. 10 Вместе со всеми охотно расстался с миром и его прелестями и преп. Феодор. Преп. Феодору было 22 года, когда он решился посвятить себя служению Богу в монашеском чине. Несомненно, это произошло под воздействием различных причин. Основной нужно признать внутреннее аскетическое самоопределение великого подвижника, с детства пламеневшего любовью к небесной жизни. Эта любовь была возжжена в нем аскетически настроенной матерью его Феоктистой, питалась серьезным и строгим религиозно-нравственным воспитанием как в семье, так и в школе и окрепла во время жестоких и несправедливых иконоборческих преследований монахов. Затем много содействовал аскетическому настроению Феодора и игумен Платон, но его проповедь о тленности земных благ пала уже на готовую почву и лишь ускорила решение вопроса о жизненном пути. Наконец, господствовавшая в Византии духовная атмосфера, насыщенная монашескими идеями и традициями, неудержимо влекла византийцев, без различия звания и состояния, в монастыри и скиты и создавала вполне благоприятные условия и для личного почина, и для коллективного решения в пользу аскетического принципа. Во всяком случае, о какой-либо принудительности к пострижению преп. Феодора и речи быть не может, так как и сам он неоднократно в своих оглашениях свидетельствует о добровольном и свободном избрании монашеской жизни, 11 и древние биографы устанавливают факт его изначальной склонности к любомудрию, прежде и помимо всякого постороннего влияния. 12 |
| Религиозная нетерпимость в ее жесточайших проявлениях, за что самым резким образом порицает Прокопий Юстиниана в «Тайной истории» 141 , несомненно, была свойственна этому императору, который в одной из своих новелл говорит о себе: «Мы питаем ненависть к еретикам» 142 . Некоторое недоумение может вызвать то, что Прокопий, юрист по образованию и положению при Велисарии, явно высказывается здесь против законотворческой деятельности Юстиниана 143 . Но, возможно, он потому и противился новому законодательству, что сам он прошел определенный (причем основательный) курс права и питал почтение к «древним» законам. Вспомним, что изданию новых законов противился и видный юрист того времени, квестор дворца Прокл 144 , который в произведениях Прокопия является своего рода антиподом знаменитого квестора Трибониана. В свое время знаток римского права П. Жиро сказал: «Трибониан наложил варварскую руку на удивительные остатки римской юриспруденции; он испортил, изувечил самое лучшее творение Рима – его гражданское право; он уничтожил Ульпиана, Павла, Папиана, Гая, чтобы только приспособить эти обломки к нуждам греческой империи и построить из них здание, состоящее из лохмотьев» 145 . Оставив в стороне историческую необоснованность подобного суждения, отметим, что, если еще и в XIX в. создание «Свода гражданского права» подвергалось столь суровой критике, то мы отнюдь не в праве порицать за то же самое Прокопия, который, конечно же, штудировал и Ульпиана, и Павла, и Папиана, и Гая, и, возможно, опасался, что созданием Кодекса Юстиниана древнее право римлян будет обречено на гибель. Серьезным сомнениям в последнее время подвергают исследователи рассказ Прокопия об образе жизни Феодоры до ее вступления в брак с Юстинианом. Английская исследовательница Ав. Камерон, например, в своей фундаментальной монографии о Прокопии вообще отказывается видеть за описанием молодости Феодоры какую бы то ни было реальность 146 . Не вдаваясь в долгие споры относительно образа жизни актрис весьма грубого в своей откровенности жанра, каким был в те времена мим, скажем лишь, что современник и Прокопия, и Феодоры Иоанн Эфесский называет ее εκ του πορνεου 147 , что значит – «из публичных женщин». |
| Юстиниан, мстя Вигилию за его гордое нежелание слиться с собором и, как юрист, считая достаточным для авторитета собора, как вселенского, наличие в портфеле собора письменного голоса папы по аналогии с томосом папы Льва Великого на IV соборе, решил на седьмом заседании собора (26 мая) вскрыть все бывшие до этой минуты формально секретными письменные мнения — обязательства папы. Дворцовый квестор предъявил собору и огласил два письма Вигилия 547 г., врученные Юстиниану и Феодоре, с обязательством осудить «три главы», и третье — клятвенное обязательство 15 августа 550 г. не делать ничего без соглашения с императором и, наоборот, сделать все возможное с его стороны к осуждению «трех глав». Логически из такой предпосылки мог бы быть сделан и такой вывод, что вселенское единомыслие благополучно достигнуто. Папа, как полномочный выразитель мнения всего Запада, богословствует и действует совершенно одинаково с Востоком. Но документы Вигилия оглашены не для согласия с ним, а для дезавуирования его настоящего отрицательного вотума. Юстиниан не принял его официально, но фактически знал его. Благодаря измене папы самому себе, собор не включает в свое достижение его голос, а, наоборот, исключает. Собор исполняет предложение василевса — вычеркивает имя Вигилия из диптихов. И делает оговорку, что эта мера наказания наложена на Вигилия лично за его отказ от участия во вселенском соборе, но что император и собор не переменят из-за этого своих связей с апостольской римской кафедрой. История показала, как болезненно отозвался этот удар на самолюбии западной церкви и как долго — целых полтора столетия — она в разных частях своих противилась его признанию. Уже после того, как собор размежевался с постановлением папы Вигилия и с его личностью, 2 июня 553 г. состоялось его последнее заседание, на котором и был принят орос, заготовленный заранее, по-видимому, патриархом Евтихием и Феодором Аскидой. а этот орос дополняется еще 14 анафематизмами, текст которых очень близок к «Ομολογα» Юстиниана, является ее повторением с незначительной лишь переработкой. |
| Патриарх был избираем обыкновенно собором митрополитов, архиепископов и епископов, находившихся в Константинополе 319 , и клиром великой константинопольской церкви, при участии знатных светских лиц 320 и народа. Так избраны напр. Геннадий Схоларий 321 , Исидор 322 , Максим Философ. 323 Нередко, впрочем, избирал и назначал нового первосвятителя церкви один клир великой церкви вместе со знатными греками и народом, как это было при избрании Максима, митрополита серрского. 324 Иногда избрание патриарха находилось в руках светских лиц, состоявших в службе султана, каков напр. был Михаил Кантакузин, верховный квестор (казначей) султанской казны. 325 Избравши известное лицо на степень патриарха, собор, выражаясь языком тогдашнего времени, давал ему сначала меньшее, потом большее наречение 326 , т. е., глава клира, великий эконом, став среди церкви и обратившись лицом к тому городу, из которого новый патриарх, два раза громко провозглашал от лица собора патриархом константинопольской церкви избранного архипастыря, стоявшего при дверях храма в патриаршеских одеждах, говоря: св. собор провозглашает твое архиерейство (или досточтенное достоинство) патриархом. 327 Второе провозглашение обыкновенно следовало после вечерни. 328 На другой день во время литургии совершалось посвящение избранного патриарха митрополитом ираклийским по древнему чину, в присутствии духовенства и народа. По окончании обряда посвящения новый патриарх был возводим на патриарший престол с пастырским жезлом в руке, при пении певчими хвалебных псалмов и гимнов, и благословлял всех, присутствовавших в храме. 329 После того новый патриарх, в сопровождении епископов, клириков и знатных греков, представлялся султану для того, чтобы получить от него утвердительную грамоту и еще внести в казну дивана обычную дань. 330 Султан признавал патриарха в сане первосвятителя церкви и в первое время в точности соблюдал древний обычай, какой соблюдали императоры греческие при избрании и поставлении патриарха 331 , т. е., новому патриарху дарил омофор, украшенный драгоценными камнями, богатую шубу, серебряный жезл и богато-убранного белого коня, на котором патриарх возвращался в патриархию, сопровождаемый, кроме епископов и клириков, еще первейшими чинами двора и некоторыми янычарами. 332 Впоследствии патриарх сначала представлял в диван обычную дань, потом уже представлялся или самому султану, или только великому визирю. 333 |
|
|
