| Так Юлиан решительным образом отвергает всякую мысль о влиянии греха Адама на состояние человечества и во взгляде на природу человека защищает чистый натурализм: современное состояние человечества ничем существенным не отличается от первобытного. Там имели быть и болезни, и труд, и смерть, как необходимое следствие самого устройства человеческого тела; точно также была там и плотская похоть, как природное чувство, в том виде, в каком она существует теперь 296 . Хорош «paradisum pelagianorum», восклицает Августин. Однако при всем этом Юлиан не отрицал возможности бессмертия для Адама, как особого благодатного дара в награду за послушание: «я не спорю против тех, кои утверждают, что Адам в награду за послушание мог получить бессмертие» 297 . Таким признанием Юлиан несколько смягчал стоявшее в прямом противоречии с св. Писанием утверждение Целестия, что Адам умер бы, если бы и не согрешил. Это положение Юлиан принимал просто в смысле смертности первозданной природы, безотносительно к тому, могла ли она при каких-либо условиях быть бессмертной. Подобно Юлиану и Пелагий отрицал влияние греха Адама на природу потомков последнего. Осудив на Диоспольском соборе положение Целестия: «грех Адама повредил только ему одному, а не роду человеческому», Пелагий с обычною своею двуличностию имел при этом в виду умственную оговорку в том смысле, что грех Адама дал пример и начало происхождения всех последующих грехов человеческого рода, почему будто бы и можно сказать, что он повредил всему роду человеческому. Точно также лживо осудил он и другое положение Целестия: «новорожденные дети находятся в том состоянии, в каком был Адам до падения», имея в виду оговорку в том смысле, что дети рождаются с неразвитыми физическими и душевными силами, тогда как Адам был создан прямо в зрелом возрасте 298 . Телесную смерть Пелагий считал естественным явлением, а ту смерть, которая, согласно угрозе Бога Адаму, вошла в мир вместе с грехом последнего, он понимал в духовном смысле. Объясняя слова апостола Павла; «и тако смерть во вся человеки вниде» 299 , Пелагий пишет: «кои грешат, те и умирают, ибо смерть не пребыла на Аврааме, Исааке и Иакове, о коих Господь сказал: «все они живут» 300 . Здесь же апостол называет всех мертвыми потому, что при множестве грешников не исключаются немногие праведники: «несть творяй благостыню, несть до единого» 301 , или: «всяк человек ложь» 302 . Смерть перешла на всех тех, кои жили по человеческому обычаю, а не по божественному», коих в этом смысле Пелагий называл потомками Адама по подражанию ему в преступлении и, коих имея в виду, он утверждал, что грех Адама повредил всем потомкам его 303 . Вообще в своих комментариях Пелагий доказывал, что «никто из людей не поврежден чрез рождение, вред причиняется не переходом греха Адама, а подражанием ему, так как Адам первый в роде человеческом согрешил. Виновным и наказуемым делается тот, кто подражает Адаму, греша по собственной воле, а не по рождению» 304 . |
| Августина. См.: Die handschriftliche Überlieferung der Werke des heiligen Augustinus//Sitzungsberichte der Österreichen Akademie der Wissenschaften. Phil.-hist. Klasse. Wien. (Bd. 1, 1 и 1, 2 – рукописи Италии, Hrgb. M. Oberleitner, 1969 et 1970; Bd. 2, 1 и 2, 2 – рукописи Великобритании и Ирландии, Hrgb. F. Römer, 1972; Bd. 3 – Польша и скандинавские страны, Hrgb. F. Römer, 1973; Bd. 4 – Испания и Португалия, Hrgb. J. Divjak, 1973; Bd. 5, 1 и 5, 2 – Германия, Hrgb. R. Kurz, 1976 и 1979). 3 Sancti Aurelii Augustini Opera. Sect. 2. Pars 6: Epistolae ex duobus codicibus nuper in lucem prolatae/Recensuit J. Divjak. Vindobonae, 1981 (CSEL 88). P. 3–138. 4 Результаты этих исследований были опубликованы Парижским центром исследований блж. Августина: Les Lettres de Saint Augustin découvertes par J. Divjak//Communications présentées au colloque des 20 et 21 Septembre 1982. Études Augustiniennes. Paris, 1983 (далее – Colloque 1983). 5 Некоторые из таких параллелей см. в предисловии к итальянскому переводу писем: Sant’Agostino. Le lettere. Supplemento traduz., note e indici di Luigi Carrozzi. Città Nuova Editrice. R., 1992. P. 8–10. 6 См.: Berrouard M.-F. Les Lettres et de saint Augustin. Leur date et les renseignements qu’elles apportent sur l’évolution de la crise «pélagienne»//REAug 27. 1981. P. 264–277; Bouhot J.-P. Une Lettre d’Augustin d’Hippone à Cyrille d’Alexandrie (Ep. 1983. P. 147–154; Bonner G. Some remarks on Letters and P. 155–164. 8 Из Ep. 179 видно, что это не первое письмо блж. Августина к Иоанну Иерусалимскому. См. также: Berrouard M.-F. Les Lettres et de saint Augustin. Leur date et les renseignements qu’elles apportent sur l’évolution de la crise «pélagienne»//REAug 27. 1981. P. 267. 9 Следовательно, название трактата лучше переводить не «О деяниях Пелагия», а «Об Актах Пелагия», поскольку в нем речь идет не столько о деяниях, совершенных Пелагием, сколько о деяниях Диоспольского собора по его вопросу. Эти «Акты» были переведены на латынь Марием Меркатором; папа Иннокентий I († 12 марта 417 г.) получил не полный их текст, а лишь краткое изложение. |
| Следовательно, он никоим образом не мог искренно отречься от тех положений Целестия, какие были осуждены на Карфагенском соборе. Но нельзя ли предположить, что Пелагий к этому времени раскаялся, понял ошибочность своих прежних убеждений и отказался от них? Если бы даже и так, то во всяком случае он, если бы действовал правдиво, не мог бы по поводу заблуждений Целестия анафематствовать на соборе тех, которые утверждают «или утверждали так». Очевидно, что здесь он допустил умственную оговорку, придав положениям Целестия не тот смысл, в каком понимали их епископы, и в каком сам он объяснял их в своих комментариях: к сожалению, этих комментариев не было в руках Героса и Лазаря, вследствие чего они и не могли явно уличить Пелагия. Но, помимо этого, предполагать в Пелагии раскаяние совершенно невозможно как потому, что на соборе он ни одним словом не намекнул на него и явно стремился убедить епископов в том, что он всегда был православным, так и потому, что в своих произведениях, написанных на востоке до и после Диоспольского собора, Пелагий открыто высказывал те самые мысли, какие он выразил в своих комментариях и осудил пред епископами. Августин имел в руках эти произведения Пелагия, следовательно, имел полную возможность знать подлинные убеждения Пелагия и потому свидетельство его о лживости поведения Пелагия пред палестинскими епископами заслуживает полного доверия. О лживости поведения Пелагия на Диоспольском соборе свидетельствуют и другие современники. Так, по мнению папы Иннокентия, «из самых актов собора видно, что от некоторых обвинений Пелагий избавился уловками, от многих других – двусмысленным употреблением слов, в ином же оправдался не столько действительными разъяснениями, сколько ложными толкованиями» 76 . Итак, благодаря своей лживости, Пелагий избежал осуждения и отлучения от церкви. Лживость свою он проявил и после собора, уверяя своих друзей и знакомых в письмах к ним, что мнения его одобрены Палестинскими епископами 77 , что было явной ложью. Не замедлил Пелагий послать и Августину особую объяснительную записку с приложением соборных актов, но деяния собора изложил здесь не во всем согласно с подлинными актами, в чем Августин и убедился впоследствии, по получении копии с подлинных актов. |
| «Quae sententia contradictionis os confusione perfudit et omnem in malum conspirantem societatem ab invicem separavit» т. e. эта мысль, (что человек может быть без греха), посрамила лице противников и рассеяла дышащее злобой общество, писал Пелагий одному пресвитеру после Диоспольского собора, ясно намекая на то, что противники его действовали единодушно и сообща (De gest. Pelag. n. 54). Что касается личностей Героса и Лазаря, то о них папа Зосима высказал очень дурное мнение в письме к африканским епископам по делу Пелагия, назван их клеветниками, достойно лишенными своих кафедр. (См. Арр. р. 2. Т. X, S. August, oper. p. 2350); но с этим мнением нельзя согласиться. Проспер в Хронике называет Героса мужем святым, учеником блаж. Мартина, и замечает, что он совершенно невинно был изгнан народною толпою из своей епископии во Арлесе (Chon. an. 412). Бароний похвально отзывается о Лазаре (Annales, an. 417). Августин обоих называет святыми братьями и соепископами (De gest. Pel. и. 2, 39, 53); так же именуются они и отцами Карфагенского собора 416 года (Epist. 175, n. I, int. August.). Причиною несправедливого низложелия Героса и Лазаря было благосклонное отношение к ним начальника британских войск, Константина, провозгласившего себя в 407 г. императором. После поражения Константина вождями Гонория, Констанцием и Ульфилой, народ изгнал Героса и Лазаря, причем на место первого был поставлен пользовавшийся благосклонностию Констанция Патрокл, человек, совершенно недостойный епископского сана. Патрокл пользовался большим уважением со стороны папы Зосимы, как свидетельствуют письма последнего к нему (Migne, Patrol, lat. XX), но совершенно незаслуженно: Проспер в Хронике указывает на порочную жизнь и на симонию Патрокла, Бароний же на насильственную смерть Патрокла в 426 г. смотрел, как на справедливую кару неба. Вероятно под влиянием этого Патрокла Зосима и составил дурное мнение о Геросе и Лазаре. В упомянутом письме Зосима уверяет, что Лазарь преследовал своими клеветливыми обвинениями на многих соборах Бриция, еп. Туринского, за что и заслужил на Туринском соборе от Прокла Массилийского название клеветника, хотя впоследствии этим же Проклом был поставлен в епископа Аквенского. Но жизнь этого Бриция была далеко не безупречна и давала много поводов к обвинению его и к запрещению в священнослужении. Вероятно, Лазарь говорил против Бриция правду, но так как это не повело к осуждению последнего, то Патрокл Арелатский нашел здесь предлог утверждать, что Лазарь заслужил у Прокла название клеветника, и убедил в этом Зосиму. В актах Туринского собора ничего подобного не говорится. Кроме того, странно думать, что Прокл мог поставить Лазаря епископом, если он сам называл его ранее клеветником (см. Migne, Patr. lat. t. XX. p. 656). |
| В своем письме епископы изъявляли желание, чтобы Иннокентий побудил Пелагия или явиться к нему и лично дать объяснение, или же объясниться письменно, и предостерегали его от опасности впасть в заблуждение вследствие различных понятий, соединяемых пелагианами со словом благодать. По всей вероятности, Иннокентий исполнил это желание, и присылка Пелагием своего исповедания и письма к Иннокентию была ответом на предложение последнего Пелагию – явиться для своего оправдания. В Январе 417 года последовали ответные письма Иннокентия на все три письма африканских епископов 97 . В этих письмах Иннокентий восхваляет бдительность африканских епископов о чистоте веры и почтительность их к апостольскому престолу, уверяя, что никогда в провинциях не было таких постановлений, которые не посылались бы для окончательной санкции к римскому престолу, откуда уже и расходились по всей церкви; уведомляет затем, что акты Диоспольского собора он уже получил частным образом от мирян, но ни от Пелагия, ни от отцов собора никаких известий не получил, почему и не смеет считать акты безусловно достоверными. Из этих актов он увидел, что Пелагий на соборе частию уклонялся от предлагаемых ему возражений, частию же намеренно затемнял смысл их неопределенностию своих выражений, прибегая при этом к ложным аргументам. Уведомляет далее, что внимательно прочитал книгу Пелагия и нашел, что в ней «много написано против благодати Божий, много хулений, ничего нет, что бы нравилось, и почти все совершенно не нравится и должно быть в ком угодно осуждено». Иннокентий осуждает тех кои отрицают благодать Божию, довольствуясь в исполнении заповедей одною свободною волей, и утверждают, что дети могут получить вечную жизнь и без крещения; наконец, отлучает Пелагия и Целестия от церковного общения, пока они не исправятся. Во время этой переписки Целестий находился в Константинополе, куда он прибыл, будучи изгнан из Ефеса. В Константинополе Целестий не скрывал своих заблуждений и приобрел себе последователей. На него было обращено внимание местной церковной власти: в начале 417 года епископ Константинопольский Аттик пригласил Целестия на суд, и, убедившись в еретичестве его, осудил и изгнал его из города и особыми письмами уведомил об этом деле епископов малоазийских, Фессалоникского и Карфагенского, в Рим же почему-то не послал никакого извещения, быть может, как догадываются бенедиктинцы, потому, что не улеглось неудовольствие на Иннокентия по поводу отношения последнего к Златоусту 98 . |
| В дополнение к этому своему сочинению в том же 412 г. Августин написал другое сочинение под заглавием «De spiritu et litera», в котором он доказывает вопреки пелагианам что для совершения добра необходима сверхъестественная благодать Божия и что без высшего божественного содействия человек не в состоянии исполнить заповедей Божьих. В 415 г. против книги Пелагия «De natura» Августин написал сочинение «De natura et gratia», в котором пункт за пунктом опровергает все положения Пелагия и доказывает что первоначально чистая человеческая природа испортилась вследствие грехопадения Адама, так что теперь потомки Адама находятся не в состоянии природы чистой in statu naturae purae a в состоянии природы испорченной и поврежденной in statu naturae depravatae и поэтому они нуждаются в освящающей и подкрепляющей божественной благодати. В конце 415 г. против учения Целестия о том что человек и без благодати может достигать состояния праведности и святости Августин написал сочинение «De perfectione justitiae hominis». По поводу Иерусалимского и Диоспольского соборов в Палестине (415 г.) на которых Пелагий был оправдан в 417 г вышло в свет новое сочинение Августина под заглавием «De gestis Pelagii», где он ясно показывает, что палестинские епископы двусмысленными объяснениями Пелагия были введены в заблуждение относительно настоящего подлинного смысла его учения и что только вследствие этого они сделали о нем благо приятный отзыв Чтобы разоблачить истинный смысл учения Пелагия о благодати (так как Пелагий старался замаскировать свое учение и примирить его с учением Церкви). Августин в 418 г. написал самое главное и лучшее из своих антипелагианских сочинений – «De gratia Christi et de peccato originali». C 419 г. начинается полемика Августина с третьим и самым даровитым представителем пелагианства – Юлианом еп. Экланским. В этом году Августин написал свою первую книгу «De nuptiis et concupiscentia» в которой он защищается против обвинений Юлиана в том что будто он Августин своим учением о первородном грехе и прирожденной порче человека проповедует манихейство и унижает христианское таинство брака. |
| Разве мнения одного учителя обязательны для кого бы то ни было, если этот учитель не признан вселенским отцом, или если не доказано согласия его мнений с верованием всей церкви? Потом Пелагий спокойно отвечает на вопросы, говорит общепринятым тогда богословским языком, искусно скрывая свои личные взгляды, не выдает себя за еретика ни одним словом, – можно ли же, спрашивается, было осудить его? Восточные отцы собора знакомятся с его еретическим учением только из уст его обвинителей, а не из его книг или из его уст, напротив, от него самого они слышат слова, которыми выражают сами свои православные убеждения; обвинители же не потрудились раскрыть, что Пелагий под православными выражениями скрывает неправославные понятия. Удивительно ли после этого, что восторжествовала ложь, приняв вид истины. Ложь восторжествовала потому, что не узнана, а не узнана потому, что не разоблачена. Снять же со лжи принятый ею покров истины, разоблачить ее было делом не столько восточных отцов собора, призванных осудить то, что им покажут другие достойным осуждения, сколько делом западных богословов, явившихся в качестве обвинителей Пелагия. Значит, последние не выполнили своего дела как следует. Почти то же мы должны сказать о ходе исследований на соборе диоспольским, только здесь вина оправдания Пелагия еще более падает на западных богословов, чем на соборе иерусалимском. Обвинительная записка составлена Геросом и Лазарем крайне неискусно; большая часть обвинений касалась не Пелагия, а Целестия, за мнения которого Пелагий не обязан был отвечать только потому, что назывался его учителем, когда предварительно не было доказано, что ученик в своих заблуждениях повторил учителя; были такие обвинения, которые не касались ни Пелагия, ни Целестия, и оказались клеветою к неудовольствию отцов собора; на те, наконец, обвинения, которые действительно относились к Пелагию, он объяснился удовлетворительно, говорил много и большею частию дельно, смело ссылался на Св. Писание и не встречал себе, со стороны противников, упрека в несправедливом понимании его места. |
| 11). После этого Пифагор, для довершения своего образования, предпринял путешествие в Египет и к различным народам передней Азии. 5 Этому путешествию Пифагор обязан большею частию своей мудрости. Предпринял это путешествие Пифагор с тою 1) целью, чтобы изучить естественные и математические науки в их первоисточнике,– у тех народов, которые положили начало различным отраслям этих наук и специально их разрабатывали,– и 2) чтобы ознакомиться с религиозно-нравственными учениями и учреждения ми, а также и тайными знаниями народов, прославившихся и этом отношении. Он изучал геометрию – у египтян, астрономию – у халдеев, чистую математику ( τ περ ριθμς τε κα λογισμος) – у финикиян, слушал у Забрата, вместе с учением о принципах всего сущего ( τν λων ρχα), и учение ( λγον) о природе. У евреев Пифагор – первый из греков – изучил искусство снотолкования и гадания посредством ладана; маги и халдеи изложили Пифагору свое учение, а Забрат не только научил его, от чего следует строго воздерживаться ( γνεειν) человеку, но и очистил его от скверн его прежней жизни ( τ το προτρου βου λματα). В Египте Пифагор встретился с множеством препятствий, и победа над ними в ярком свете выставляет все «удивительное терпение» ( καρτεραν) любознательного грека. Здесь ему пришлось изучить египетский язык и три рода письма – символическое, иероглифическое и демотическое ( πιστολογραφικν). Благодаря рекомендательному письму Поликрата, Пифагор получил от фараона Амазиса II предписание жрецам о том, чтобы они допустили Пифагора к своим тайнам. Когда он предъявил этот указ гелиопольским жрецам, те, чтобы отделаться от навязчивого грека, послали его в Мемфис под тем предлогом, что там живут их начальники ( πρεσβτεροι); мемфисские жрецы под тем же предлогом послали Пифагора к жрецам диоспольским. Этим последним посылать Пифагора далее было, вероятно, некуда, отказаться от исполнения фараонова указа страшно, а исполнять его также нежелательно. Поэтому они вздумали испугать Пифагора строгостью искуса и предписали ему именно то, что было противно греческим обычаям. |
| Пелагий выставлял себя защитником совместного действия благодати и свободы воли. «Свободную волю, пишет он папе Иннокентию, мы исповедуем так, что признаем всегдашнюю потребность в помощи Божией» 372 . На Диоспольском соборе он настойчиво указывает на свои сочинения в доказательство того, что он признает совместное действие благодати и свободной воли. «Прочитайте, говорит он, то письмо, которое мы написали за 12 почти лет до сего к святому мужу, еп. Павлину, и в котором почти в 300-х стихов исповедуются благодать и помощь Божия, и утверждается, что мы совершенно ничего доброго не можем сделать без помощи Бога. Прочитайте письмо к св. еп. Констанцию, где кратко, но ясно я соединил благодать и помощь Божию с свободным решением человека. Прочитайте написанное нами на востоке письмо к святой деве Димитриаде и найдете, что мы хвалим человеческую природу так, что всегда присоединяем и помощь благодати Божией. Прочитайте, наконец, недавний мой труд, который я принужден был издать «за свободное решение» (pro arbitrio libero), и узнаете, как нечестиво стараются обвинить в отрицании благодати нас, кои во всем почти тексте этого труда совершенно и всецело исповедуем и свободное решение и благодать» 373 . Августин читал все эти письма, за исключением письма в Констацию, читал и другие произведения Пелагия и Целестия и «нигде не нашел исповедания той благодати, действием которой мы оправдываемся и любовь Божия изливается в сердца наши чрез данного нам Духа Святого» 374 . И что Августин, толкуя двусмысленные выражения Пелагия в неправославном смысле, не извратил учения Пелагия, как думают некоторые, не приписал Пелагию того, чего тот не исповедовал, чтобы легче достигнуть осуждения его, что, словом, Августин верно понял учение Пелагия о благодати, за это ручается тот факт, что Пелагий, слыша обвинения в отрицании благодати Божией и стараясь при всяком удобном случае выставить на вид, что он не отрицает благодати, а только согласует се с свободной волей, нигде, однако, не хотел высказать исповедания благодати в том смысле, в каком понимали ее православные. Он всюду ограничивается одними общими и двусмысленными выражениями, хотя не мог не понимать всей необходимости высказаться ясно и определенно и, конечно, мог сделать это вполне удовлетворительно. Умолчание Пелагия относительно православного взгляда на благодать, с одной стороны, а с другой – ясно высказанный в некоторых случаях взгляд на благодать, как на свободную волю, учение и пример Христа, несомненно свидетельствуют, что Пелагий отвергал благодать в собственном смысле, тем более, что такое отрицательное отношение к благодати неизбежно вытекало из основного положения его еретической доктрины, чего он, конечно, не мог не понимать 375 . |
| Однако следует иметь в виду, что указанные слова Иеронима с равным удобством могут быть относимы и к Иоанну, еп. Иерусалимскому, которого Иероним считал защитником Пелагия в Палестине. 3 Монахом называют Пелагия отцы Диоспольского собора и Меркатор. Если Орозий (в Апологет.) называет Пелагия мирянином, то это означает только то, что Пелагий не имел священного сана. Мирянину противоположен не монах, а клирик; получая священный сан, монах уже назывался по этому сану пресвитером или епископом. Если, затем, Августин говорит, что пелагианская ересь произошла не от епископов, не от пресвитеров и вообще не от клириков, а от людей «вроде монахов» (veluti monachi. De Gest. Pel. n. 61), то это столь же мало говорит против монашества Пелагия, как выражение того же Августина о пелагианских епископах – «veluti episcopi» нисколько не говорит о том, что последние не были епископами. Это выражение указывает только на несоответствие поведения лиц с их званием. 4 На Диоспольском соборе Пелагий в доказательство своего православия показывал массу лестных писем к нему от многих славных епископов, каковы, напр., Августин Иппонский, Павлин Ноланский , Констанций и др. Сохранился и самый текст одного из этих писем, именно, письма Августина (vide in De gestis Pel. n. 52). Затем известно, что Пелагий близко стоял и пользовался высоким уважением со стороны членов такой знатной фамилии, как Аницианская; к этой фамилии принадлежала та знатная девица Димитриада, которой Пелагий написал свое известное послание (Epist. ad Demetr. с. 21). – Из литературных произведений Пелагия от того времени, когда еще не было никакого сомнения в его православии, известны: три книги о вере в Св. Троицу (утрач.) и «Capitulae» – главы, сочинение назидательного характера, представляющее из себя сборник некоторых нравоучительных изречений св. Писания с краткими толкованиями; отрывки из этих глав сохранились в сочинениях Августина и собраны из последних Гарнерием в Dissert. VI. с II. В Риме же Пелагий написал и первое свое еретическое произведение, комментарии на послания св. |
|
|
