| Каждый день Амвросий учил стекавшийся к нему народ. В таких самоотверженных святительских трудах прошло пять лет. Эти проповеди, подтверждаемые знамениями и чудесами, вознесли Амвросия на высоту общего уважения. О том, как далеко распространилась слава Миланского епископа, можно судить по приему, оказанному ему в Риме. Когда Амвросий, после долгого отсутствия, вновь посетил места, где прошла его молодость, ему устроили настоящий триумф. Толпа теснилась на его пути, все хотели видеть и слышать его. Бедные обращались к нему за помощью, больные за исцелением, так как его молитвам приписывали чудотворную силу. Чтобы войти в родной дом, он принужден был бежать от этих проявлений восторга. Амвросий нашел свой дом опустевшим. Матери в живых уже не было, его встретила лишь сестра Марцеллина. Велика была разница между настроением и надеждами, с какими Амвросий когда-то покинул этот дом, и тем положением, к которому его впоследствии призвал Бог . Теперь ни Амвросий, ни Марцеллина не ожидали радостей от настоящей жизни. Их речи лишь изредка были прерываемы светлыми воспоминаниями о прошлом. Они вспоминали, как Амвросий в детских играх, представляя отца или учителя, требовал от сестры знаков почтения, которого она ему не хотела оказывать. «A ведь я тогда предвосхитил будущее, – сказал он, смеясь, – Разве теперь ты откажешься поцеловать руку епископа?» Но для большинства римлян, воздававших самое высшее поклонение императору, имели значение не столько святость и мудрость славного отца Церкви, сколько благоволение, каким он пользовался y императора. Оно-то, главным образом, и было причиной оказываемого ему почета в Риме. И, действительно, наступил день, когда уважение к Амвросию, как к ближайшему советнику Грациана, было на некоторое время поколеблено. Амвросий оставался в Риме несколько месяцев. В то время там случился голод. Отчасти по причине неурожая, отчасти вследствие запоздания морских транспортов с хлебом, от которых и прежде всегда зависело существование вечного города, население Рима терпело нужду и волновалось. Сенаторы языческой партии, все еще недовольные запрещением восстановить алтарь богини Победы, воспользовались этим случаем и ловко повернули раздражение народа против Миланского епископа, обвиняя его в том, что он лишил город культа, издавна способствовавшего его благосостоянию. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АММИАН МАРЦЕЛЛИН [лат. Ammianus Marcellinus] (ок. 330, Антиохия - ок. 400, Рим), наиболее значительный позднерим. латиноязычный историк. Род. в греч. семье знатного куриала. Служил офицером личной имп. гвардии (protector domesticus); в 353 г. направлен к магистру конницы Урсицину, под началом к-рого служил на Востоке, в Германии и Галлии, в Месопотамии; после отставки Урсицина (360) вернулся в Антиохию. В 363 г. А. М. принял участие в персид. походе Юлиана Отступника , закончившемся гибелью императора. Вскоре после этого А. М. вышел в отставку и путешествовал по Египту, Греции и Фракии; в 80-х гг. IV в. переехал в Рим, где и написал свое знаменитое произведение по рим. истории. Был вхож в кружок образованной рим. языческой аристократии, возглавляемый сенатором Квинтом Аврелием Симмахом . Главный труд А. М. (1-я ч. опубл. в 392) - «Res Gestae» (Деяния) в 31 книге, посвящен рим. истории от начала правления имп. Нервы (96-98) до 378 г. До нас дошли лишь последние 18 книг (352-378). В историографии принята т. зр., согласно к-рой А. М. следовал рим. лит. и исторической традиции, прежде всего Тациту. Испытал влияние греч. историков Полибия и Диона Кассия. «Деяния» не выдержаны строго в жанре тацитовского повествования, но и не сводятся к биографическим описаниям в стиле Плутарха; они представляют собой своеобразное описание в свободной форме анналов характеров лиц (в первую очередь императоров) в контексте событий рим. истории. Основным источником «Деяний» были наблюдения автора и рассказы очевидцев; др. исторические сочинения и документальные свидетельства А. М. использовал в гораздо меньшей степени, хотя привлекал и архивные документы, напр. выдержки из протоколов судебных заседаний (XXII 2. 4). А. М.- приверженец традиц. античной философии. Его религ. представления можно охарактеризовать как веру в единое высшее верховное божество, к-рое правит миром и судьбами людей. Философские взгляды А. М. формировались под влиянием неоплатонизма, прежде всего философии Плотина . Кроме того, он испытал влияние и др. мистических доктрин своего времени, в частности учения герметизма . Мир для А. М.- эманация небесного божества, человеческие души - эманация мирового разума. В вечной и бесконечной вселенной царит порядок. Верховное божество также вечно и бесконечно и проявляет себя в действиях судьбы. Судьба, к-рая есть воля единого, невидимого, непознаваемого и всемогущего божества, по мнению А. М., главная движущая сила истории наряду с волей и действиями отдельных исторических личностей. |
| Герцог Де-Брольи (католик) Глава I Жизнь святого Амвросия протекала в период внешнего и внутреннего распада Римской Империи. Особенного внимания она заслуживает потому, что этот отец Церкви, вместе с высотой духовного подвига, соединял в себе и доблести государственного деятеля. Занимая важнейшие посты в государстве и принимая близкое участие в его превратностях, Амвросий употреблял все свои силы, чтобы возродить духом новой веры разлагающееся общество того времени. Амвросий родился в Трире, в первой половине IV-ro столетия 1 , когда христианство , в силу эдиктов императора Константина, приобрело не только свободу исповедания, но пользовалось уже и некоторым покровительством государственной власти. Отец святого Амвросия был префектом Галлии, считавшейся тогда самой важной провинцией, так как она заключала в себе кроме Галлии, в собственном смысле, еще Испанию и Англию. Это был сановник выдающихся способностей, он принадлежал к древнему знатному сенаторскому роду, принявшему христианство еще во времена гонений. (При Диоклетиане один из отпрысков этого рода, – девушка, имя которой до нас не дошло, – запечатлела свою веру во Христа мученичеством). У Амвросия был брат Сатир и сестра Марцеллина. Воодушевленная с юных лет горячей верой, Марцеллина оставила родной дом и отправилась в Рим, к папе Либерию, с намерением принять обет девства и провести там остальную жизнь в строгом уединении. Сатир и Амвросий, оставшись в родительском доме, были примером трогательной братской дружбы. У обоих был одинаковый характер, одни и те же вкусы и почти одна и та же наружность, но младший Амвросий отличался сверх того еще особенной детской миловидностью. (Сохранилось поэтическое сказание, что к нему в колыбель, как к Платону, прилетали пчелы и с его уст собирали мед). После преждевременной смерти отца, Сатир и Амвросий вместе с матерью также переселились в Рим, центр тогдашней науки и просвещения, – с целью докончить там образование. Общество, окружившее их в Риме, было чуждо христианства, горячо исповедуемого ими с детства. Одряхлевший политеизм среди потомков патрицианских родов имел еще много последователей. Памятники, связанные с былым величием Рима, когда роды эти были на вершине могущества и славы, в их наследниках возбуждали чувство благоговения к старине. Они думали, что, удаляясь от верований и преданий прошлого, они нарушат свой долг по отношению к отечеству и предкам. |
| Оттуда приходили новые культы, равно как и новые моды. Кричащая пестрота, грубость эстетических понятий водворялись всюду. Мы знаем успех появления новых туник, на которых изображались всевозможных родов животные. Вероятно, чтото варварское было в этих нарядах с вытканными на них зверинцами. Толпы евнухов – эта неизбежная принадлежность азиатских церемониалов – стали необходимыми в каждом знатном доме, и тот же историк замечает, что когда отправляется куданибудь кортеж богатой патрицианки, то за ней следуют целые отряды кастратов, старых и молодых, с поблекшими лицами, «вызывающих ненависть к памяти Семирамиды, которая первая из всех оскапливала нежных юношей, как бы насилуя природу и отвращая ее от предустановленного течения». Относительно восточных культов мы имеем, между прочим, свидетельство Августина в его Confessiones. Римская знать, по его словам, с жадностью бросалась на новые, неведомые мистерии и с жаром принимала «чудовища всевозможных богов и лающего Анубиса, которые когдато Против Венеры, Минервы и моредержавца Нептуна Лук напрягали, грозя... теперь же Рим молится этим, некогда побежденным им, богам». Наряду с этим распространялись суеверия, магия, астрология. Марцеллин говорит о своих современниках: «Многие отрицают богов на небесах, а сами боятся выйти из дому, позавтракать, взять ванну, прежде чем не справятся, где, положим, находится Меркурий или какую часть созвездия Рака закрывает луна». Из Августина, который астрологов называет mathematici, мы узнаем, что даже для животных составлялись гороскопы. В былое время Цицерон, негодуя, рассказывал в своих речах против Верреса, как этот последний, возлежа на носилках, заставлял носить себя повсюду, как он в домашнем костюме и сандалях принимал морской парад, как подушка на его походном ложе ежедневно набивалась свежими лепестками роз. Все это были черты непростительной изнеженности. Теперь ничем этим нельзя было бы удивить никого в Риме. Обличительно настроенный Марцеллин дает саркастическое изображение сенаторовмодерн. |
| Ибо она ничего не имела в себе противного от пожелания своей плоти, не допускала противоречия желаний, при борьбе разных волей. Телесные чувства действовали без влияния на них закона греха, и чистота их движений управлялась силою Божества и разума; не увлекалась она (душа) обольщениями и не упадала при обидах. Истинный человек был соединен с истинным Богом, который не был сведен с неба к предварительно существовавшей душе, и не был сотворен из ничего по плоти, но имел одну и ту же личность в божестве Слова и общее с нами естество по телу и душе. Ибо не был бы Он Посредником Бога и человеков, если бы не был один и тот же Бог и человек, оставаясь истинно в том и другом естестве один и тот же. – Подлинно к обширности рассуждения побуждает нас величие предмета; но нет надобности много трудиться для твоей образованности, в особенности же потому, что мы чрез своих послов отправили к Флавиану достаточные письма с тою целию, чтобы утвердить не только души священников, но и самого народа. Веруем, что милосердие Божие устроит так, чтобы без потери чьей-либо души, вопреки козней диавола, и защищены были здоровые, и уврачевались получившие рану. – Дано в июньские иды, в консульство славнейших мужей Астерия и Протогена. Послание того же Льва, архиепископа древнего Рима, к Фавсту и Марцеллину и прочим архимандритам Константинопольским Возлюбленным сынам, Фавсту и Марцеллину и прочим архимандритам, епископ Лев. Хотя по делу веры, которую покусился возмутить Евтихий, я послал своих приближенных, чтобы они присутствовали при защищении истины, впрочем считаю делом сообразным то, чтобы отправить послание и к вашей любви: потому что не сомневаюсь, что вы столько заботитесь о благочестии, что никак не можете слушать равнодушно богохульства и нечестивые возгласы, сохраняя в сердцах своих апостольское наставление, которое говорит: «если кто будет благовествовать вам не то, что вы приняли, анафема да будет» ( Гал.1:9 ). Что же касается до образа мыслей вышеозначенного Евтихия, который, как нам известно из чтения самых дел, осужден справедливо, то и мы определяем, что он должен быть отвергнут, так что, если этот неразумный захочет упорствовать в своей неправоте, то пусть имеет соучастие с теми, заблуждению которых он последовал. |
| 282 В дополнении к хронике Марцеллина (Chr. min. II 105) под 536 годом записано о вторжении 15 тысяч арабов под предводительством филархов Хабо и Иезида в провинцию Евфратизию, откуда их вытеснил дукс Бесса. Поводом к вторжению послужила страшная засуха, постигшая в тот год владения Аламундара. 287 В отношении церковного управления реорганизация армянских провинций не изменила прежнего положения. Вторая и Третья Армении с центрами в Севастии и Мелитене по-прежнему названы Первой и Второй в Синекдеме Гиерокла, р. 702, 9 и 703, 6. Великая Армения и области за Евфратом и по верхнему течению Тигра, составившие Четвертую Армению, не помянуты у Гиерокла. Очевидно, они находились в церковной юрисдикции армянского католикоса, имевшего свою резиденцию на персидской территории в городе Двине. Сохранила свое самостоятельное положение епархия Понта Полемона, р. 702, 3, 288 В перечислении высших сановников двора в приписке к Новелле XXIII от 535 года Ситта назван магистром армии in praesenti; а в дополнении к хронике Марцеллина под 536 годом (Chr. min. II 105) занесена запись об удачной битве Ситты с болгарами на реке Ятре (Янтра). 290 Malala, 480. – Герман прибыл вместе с сыном Юстином. По свидетельству Малалы, Герман воспользовался своим пребыванием в Антиохии для денежных спекуляций. Он покупал серебро и платил за фунт по 2 и по 3 номисмы. Нормальная цена была 5 номисм за фунт серебра. – См. письмо Прозоровского в переводе Прокопия Дестуниса, Зап. Ист.-фил. фак. Пет. Унив. VI (1880), 249–253. 292 Ргосор. aed. 2, 1–3. Советы давали строители св. Софии, а работы производил александрийский механик Хрис. 294 Так рассказывает Прокопий об этом походе Велизария в своей истории Персидской войны. Иначе он объясняет бездействие Велизария и жалкий результат его похода 541 года в Тайной истории (h. а. 2, 18–24). Личные мотивы весьма невысокого свойства заставили Велизария ограничиться таким ничтожным успехом, как взятие Сисавра, когда он имел полную возможность опустошить внутренние области Персии и дойти до Ктесифонта. Это вызвало большие нарекания на него в осведомленных кругах столичной знати. |
| Тут же при его словах все части чаши соединились друг с другом так прочно, что она служила во время всей трапезы и затем была в ежедневном использовании. Однако язычник, не мешкая, ответил: «Признаюсь тебе, о благочестивейший папа, что наш Аполлон не сделал бы этого, если бы он поднялся из преисподней. Ныне я знаю, что нет никакого спасения от веры в тех богов, которых мастер отлил в бронзе или, скажем, высек из камня. Теперь, поскольку оказалось пустым то, что я почитал до сего дня, я прошу тебя более не позволять, чтобы я и далее был чуждым пастве святых». И когда блаженнейший муж услышал это заявление, то он сказал: «На следующий день, если ты украсишь веру своими деяниями, я сделаю то, что ты, как я вижу, желаешь». И вот в воскресенье на рассвете язычник был удостоен благодати крещения, возрадовавшись оттого, что он был принят в число близких святого мужа. Говорят, что позднее он стал наилучшим учеником Марцеллина. А в блаженном муже духовная сила оставалась неистощимой, и благодаря этому бесконечные добродетели расцвели настолько, что, созрев, они распространились по всему миру. Ведь Господь наделял многочисленными добродетелями тех, кто проповедовал слово Божье. И тот древний змей не смог взрастить в Марцеллине никакой кичливости и ничего такого, что порождало бы тщеславие. Но, полагая, что все, что есть в нем, было дано Господом во славу Божью, Марцеллин ничего не приписал к своим собственным добродетелям. И в любых обстоятельствах не умолкало в его устах пение псалмов. Глава II (9.) В то время как он, выйдя из города, сам для себя распевал какой-то из псалмов, неожиданно по почтовой дороге прибыло посольство. И вот, из-за чрезвычайной спешки, так как возница гнал лошадь сильнее, чем она могла выдержать, то животное пало. А благочестивый муж долго оставался в стороне, поскольку тот, у которого погибла лошадь, снял с нее поклажу, которую вез с собой, и взвалил ее на плечи блаженного, дабы он отнес ее в город. И тут же, приняв с кротостью этот труд, Марцеллин обратился таким образом к нанесшему ему оскорбление: «Если наш Господь и Спаситель, о, мой сын, пожелал через унижение своего тела излечить наши раны и дал вино раскаяния и масло милосердия, как врач благочестивый и наиопытнейший, и целителю людей, подобно конюху, доверил лечение, то почему же я не понесу груз повозки твоей?» И, пребывая в подобных раздумьях, он, отвечая Господу, распевал: «Я вьючное животное перед тобой, и я, я всегда с тобой» 541 . |
| 11. Фреска катакомбы Петра и Марцеллина в Риме, по рис. Rohault de Fleury, 82. Древнейшим фресковым изображением «Поклонения волхвов» является (рис. 10) ныне (после окончательного разрушения описанной фрески того же сюжета в катакомбе Прискиллы) рисунок в катакомбе свв. Петра и Марцеллина, найденный Бозио в хорошем состоянии и несколько раз изданный в последовательно улучшенных снимках 14 , но доселе не воспроизведенный с полной точностью. По общему характеру, по стилю, деталям, по живости и простоте движений фреска приближается к лучшим образцам катакомбной живописи и должна относиться еще к III веку. Тем любопытнее, что Божия Матерь представлена здесь Девою-Матерью, с непокрытой головою, и что Младенец изображен в возрасте грудного ребенка, не отрока, а, быть может, даже спеленатого, если верить рисунку (рис. 11) Рого де Флери. Вместо обычных трех волхвов здесь подносят дары только двое, по недостатку места. В деталях любопытны: большое кресло с высоким задком, пурпурные клавы, украшающие далматику Богоматери, и прическа ее волос. Де Росси относит фреску ко второй половине III столетия, на основании надписей, указывающих погребения в этой части катакомб именно в эту эпоху, и руководясь стилем, близким к антику, но уже далеким от совершенства художественных фресок II и первой половины III века. Шульце напрасно отодвигает эту дату назад, к началу III столетия, хотя его мнение, что настоящая фреска древнее «Поклонения волхвов» в катакомбе Домитиллы, ближе к истине, чем обратное суждение, и доказывается не деталями, но самым типом Богоматери. 12. Образ Божией Матери во фреске катакомб Домитиллы в Риме 13. Общий вид росписи в галерее катакомбы св. Домитиллы, по рис. Garrucci, 36,1 14. «Поклонение волхвов» – фреска катакомб Домитиллы в Риме I. Изображение Божией Матери во фреске катакомб Домитиллы в Риме Ранним памятником является также фреска катакомб Домитиллы 15 , тоже слегка разрушенная, но достаточно сохранившаяся и характерная, почему, при декоративности прочих изображений этого сюжета на саркофагах и в рельефах, заслуживает разбора в подробностях. Фреска (рис. 13) эта, в виде исключения, исполнена была не в крипте, но в обыкновенной галерее, или в одном из ходов катакомбы, и назначена была, очевидно, украсить собою стену, в которой положены были или два покойника одной семьи, или двое скончавшихся одновременно. Оба места (loculi) были замурованы и заштукатурены, при чем каждое было окаймлено и поверх все украшено каймою, с обычными разводами с виноградными листьями и гроздьями, а в середине, на промежуточной (выш. 0,43 м.) полосе написано (рис. 14), в виде живописного фриза (дл. 1 м. 47), фресковое изображение «Поклонения волхвов». Впоследствии, разыскивая мощи мучеников, открыли оба места и, выламывая разведочную яму в середине, несколько повредили фреску возле фигуры Божией Матери, но все же оставили священное изображение в целости. |
| Еще одной административной мерой против христиан был изданный 17 июня 362 г. эдикт, запретивший христианам преподавать риторику и грамматику. Эту акцию находил несправедливой и такой поклонник Юлиана, как Аммиан Марцеллин. «Изданные им указы... – писал он, – были вообще хороши, за исключением немногих. Так, например, было жестоко то, что он запретил преподавательскую деятельность исповедовавшим христианскую религию риторам и грамматикам, если они не перейдут к почитанию богов» 235 . Предлог к дискриминации Юлиан находил в том, что, как он писал, «правильное преподавание заключается не в складной речи и красивых словах, а в том, чтобы учитель обладал здравым расположением мыслей и имел верные понятия о добре и зле, о благородных и постыдных вещах. ... Разве, по воззрениям Гомера, Гесиода, Демосфена, Геродота, Фукидида, Исократа и Лисия, боги не являются творцами всякого знания... Я находил бы нелепым, чтобы те, которые объясняют указанных писателей, позволяли себе отвергать чтимых ими богов. Я не требую, чтобы они переменили свои воззрения перед слушателями, но предоставляю на их свободный выбор: или не преподавать то, что не считают серьезным, или, если желают продолжить преподавание, должны прежде всего собственным примером убедить слушателей, что Гомер, Гесиод и другие, которых они толкуют и которых обвиняют в нечестии и заблуждении по отношению к богам, на самом деле не таковы» 236 . По словам Оросия, «почти все те, кого касались предписания эдикта, предпочитали покидать службу, нежели оставлять веру» 237 . Оставлявшим преподавание риторам Юлиан предлагал идти в церкви галилеян «объяснять Матфея и Луку» 238 . Своеобразной акцией, нацеленной на причинение вреда ненавистной ему Церкви, была та, за которую его трудно укорять в попрании справедливости. В самом начале своего правления Юлиан даровал амнистию всем осужденным по обвинениям в церковных преступлениях. Ею воспользовались как православные никейцы, так и крайние ариане вроде Аэция, одинаково преследовавшиеся при Констанции. Аэций, в прошлом учитель Юлиана, был, пожалуй, единственным вернувшимся из ссылки «галилеянином», которого император приблизил к себе. Юлиан вернул епископов из изгнания вовсе не ради справедливости или по гуманным соображениям, а чтобы и таким образом нанести урон Церкви. Об этом откровенно пишет почитатель и единомышленник Юлиана Марцеллин: «Он созвал во дворец пребывавших в раздоре между собой христианских епископов вместе с народом, раздираемым ересями, и дружественно увещевал их, чтобы они предали забвению свои распри и каждый, беспрепятственно и не навлекая тем на себя опасности, отправлял свою религию. Он выставлял этот пункт с тем большей настойчивостью в расчете, что, когда свобода увеличит раздоры и несогласия, можно будет не опасаться единодушного настроения черни. Он знал по опыту, что дикие звери не проявляют такой ярости к людям, как большинство христиан в своих разномыслиях» 239 . |
| С давних пор полагали, что этот диспут состоялся зимою с 351 на 352 г. Но против этого высказался Гуоткин 79 и после хронологических изысканий, бьющих своею видимою тщательностью и обставленных вескими научными авторитетами, пришел к заключению, что сирмийский диспут произошел весною 355 г. Эта новая догадка может служить хорошим 1001-м тетепто, что ученый и на самые лучшие научные авторитеты не должен полагаться без строгой самостоятельной поверки самых оснований, ими предъявленных. 1 . Этот диспут, – говорит Гуоткин, – происходил в такое время, когда имп. Констанция не было в Сирмии. На диспуте он не присутствовал [Это бесспорно]. Но если бы он был в Сирмии, то едва ли бы устоял против искушения – побывать лично на таких блестящих учено-богословских дебатах [Констанций мог отказать себе в этом удовольствии из чистой деликатности: своим присутствием он смутил бы и стеснил бы одного из диспутантов, а может быть и обоих, – к ущербу для разъяснения истины. След. это соображение Гуоткина не доказывает ничего]. – 2. По-видимому еще в марте 351 г. Фалассий (в kaчecmbe praefecmus praetorio per Orientem) отправился при цезаре Галле в Сирию [Videbimus!] u не возвращался оттуда до назначения на его место в 353 г. Домитиана. – 3. Кереалий едва ли мог отлучиться из Рима (где с сентября 352 г. по декабрь 353 г. он был praefecmus Urbis) b Сирмий [Веско]. – 4. Леонтий в 353 г. командирован был на Восток в звании квестора и только зимою 354 г. возвратился на запад, а с июля – августа [после 6 июля] 355 г. он был в Риме kak praefecmus Urbis [Becko]. – 5. В свою очередь и Таир уже 6 апреля 355 г. является в pahre praefecmus praetorio Imaliae (rлabhый город этой префектуры – Медиолан) [Вески]. Следовательно в первые месяцы 355 г. удобнее всего 8 сановников могли съехаться в Сирмий. Но Гуотикин конечно отлично знает, что из слов Аммиана Марцеллина 80 другие ученые 81 усматривают, что уже в 353 г. Фалассий умер на Востоке; что b S. Artemii passio Uoahha монаха [Дамаскина] 82 тоже самое высказано с положительностью не допускающею никакого перетолкования. На это Гуоткин отвечает: «в издании Гардтгаузена у Марцеллина в данном месте читается: еит odisse, u это – кажется – и есть правильное чтение. См. makжe Sieyers,Libanius, 227». |
|
|
