| Между тем, главным предметом забот Клавдия в 269 г. стала уже не Галлия, но ситуация, сложившаяся на Балканах. Города Томи и Макрионополь, расположенные на западном берегу Черного моря, были атакованы готами, которых с моря плоддерживал флот, насчитывавший более тысячи кораблей. Города эти однако устояли, и готы, оставив их в тылу, двинулись дальше на юг. Часть 300-тысячного готского полчища высадилась на азиатском берегу и осадила Кизик, лежавший на берегу Пропонтиды, но и этот город варварам не удалось взять. При проходе через Босфор они потеряли много судов. Тем не менее готское войско опустошало побережье Троады, Фракии, Македонии и Эллады. «Вся Македония была охвачена пламенем, – писал Аммиан Марцеллин, – в течение долгого времени была в осаде Фессалоника, а также Кизик, взят был Анхиал и в то же время Никополь... После многих жестоких поражений с той и другой стороны разрушен был Филиппополь, причем – если верно сообщение историков – убито было в стенах города сто тысяч человек. Пришлые враги свободно бродили по Эпиру, Фессалии и всей Греции» (Аммиан Марцеллин, цит. изд., с. 549). У Иордана, лишь вскользь затрагивающего события этого нашествия, содержится однако характерное замечание о том, что у Анхиала готы «оставались много дней, восхищенные банями на горячих водах.., где из глубины прорываются огненные источники» (Иордан, цит. изд., с. 82). Из Эллады основные силы готов двинулись на север в Верхнюю Мезию, вглубь Балкан, и встречены были там римскими легионами под командованием императора Клавдия около города Наисса (современного Ниша). Первое сражение закончилось поражением римлян, многократно уступавших числом противнику, но преследуя легионы, отступившие в сторону гор, готы внезапно для себя оказались окруженными римлянами, оправившимися после понесенных ими потерь. На поле битвы пало 50 тысяч варваров, тысячи других были взяты в плен и позже проданы на невольничьих рынках. Уцелевшие готы ушли в Македонию. Победе под Наиссом Клавдий II обязан своим почетным прозвищем «Готский». |
| 58 Например, Юлий Фирмик Матерн, автор трактата De errore profanarum religionum, написанного около 348 г. и посвященного императорам Констанцию и Константу. 60 Так считал Григорий Назианзин , и Тиллемон справедливо замечает, Mem. vii. 322: «Значительное количество грехов, в которых было виновно большинство христиан, стало причиной того, что Бог даровал этому князю императорскую власть, дабы наказать христиан, – а его злоба стала подобна бичу в руках Божьих, дабы их исправить». 63 Либаний говорит о нем, Epit., р. 582: …μντεων τε τος αρστος χρμενος, αυτς те ν ουδαμν èv τη τχνπ δετερος. Аммиан Марцеллин называет его praesagiorum sciscitationi nimiae deditus, superstitiosus magis quam sacrorum legitimus observator (xxv. 4). См. также: Созомен, v. 2. 65 См. Orat., i. In Constantii laudes; Epist. ad Athenienses, p. 270; Caesares, p. 335 sq. Даже языческие авторы признают его притворство, например, Аммиан Марцеллин, xxi. 2, xxii. 5, и Либаний, оправдывающий его тем, что это было необходимо для его же безопасности, Орр. р. 528, ed. Reiske. 66 Его старший брат Галл, в течение какого-то времени бывший императором в Антиохии, справедливо был смещен Констанцием в 354 г. и обезглавлен за полную бездарность и беспощадную жестокость. 67 В своем Misopogon (от μισω и πγων, обращении к ненавистникам бород, то есть к ненавидящим бородатых философов), остроумной апологии к утонченным антиохийцам в защиту своей бороды философа, он хвастается собственной грубостью киника (р. 338 sq.) и с большим удовольствием описывает свои длинные ногти, руки в пятнах чернил, нечесаную и нестриженую бороду, в которой обитают (horribile dictu) некие θηρα. Но вместе с тем не следует забывать, что авторы того времени славили его строгость и целомудрие, возвышавшее его над большинством языческих правителей и еще раз доказывающее невольное влияние христианского аскетизма на его жизнь. Либаний утверждает в своем панегирике, что Юлиан до своей короткой семейной жизни и после смерти своей жены, сестры Констанция, никогда не знал женщины; Мамертин называет свой lectulus «Vestalium toris purior». Добавим сюда свидетельство честного Аммиана Марцеллина и молчание антагонистов–христиан на этот счет. См. Gibbon, с. xxii, note 50; Carwithen and Lyall: Hist, of the Chr. Ch., etc., p. 54. С другой стороны, христиане обвиняли его во всякого рода тайных преступлениях, например, в убийстве детей (Григорий, Orat. iii, p. 91; Феодорит, iii, 26, 27); вероятно, это подозрения, сделанные лишь на основании того, что Юлиан с фанатическим рвением относился к принесению кровавых жертв и прорицаниям. |
| Дерево это в 232 году мусульманской эры было употреблено на постройку дворца халифа после того, как стояло 1450 лет. Не важно то, действительно-ли это дерево посажено было самим Зороастром, замечает он; но весьма замечательно то, что, по этому преданию, время жизни Зороастра падает на 6-е столетие до нашей эры, потому что 1450 лунных мусульманских годов, прошедших до 232 года мусульманской эры, падают на 560-й год до Р. Хр. На этом и других основаниях, Рёт сближает время явления Зороастровой религии с буддизмом, и высказывает предположение, что распространение Зороастрова учения в Индии вызвало появление буддизма. Взгляд этот высказывался и древними. Аммиан Марцеллин (Amm. Marc. XXIII. 5) также сближает Зороастра с Гистаспом, отцом Дария, хотя другие также издавна сомневались в этом (Agath. II. 24, pag. 117 ed. Hieb.). Но Марцеллин, очевидно, повторяет только позднейшее сказание персов о времени явления Зороастра, смешивавшее Вистаспа Зенд-авесты с Гистаспом, отцом Дария. Что касается до сказаний самих персов, то они крайне неопределенны и сбивчивы. Следуя позднейшим сагам, нужно было бы принять не одного, а нескольких, 6-ть Зороастров; – в позднейших сочинениях говорится даже о целой тысяче Зороастров. Очевидно, Зороастр, из лица исторического, стал позднее догматическим понятием, подобно Будде – Шакъя-Муни. Это – идея пророка, являющегося в известные периоды времени, для сообщения откровенной истины. Странно было-бы искать в таких сказаниях хронологических указаний, да их и нет в определенной форме. Что же касается до предания о кипарисе, вынесенном Зороастром из рая и им самим посаженном, то оно отзывается чисто легендарным характером и напоминает буддийское сказание о ficus religiosa, под которой Шакъя-Муни прозрел и получил свое достоинство Будды. По замечанию Шпигеля, едва-ли позднейшая сага о Зороастре не перенесла на него сказаний о Будде, видоизменив их своеобразно. (См. Avesta В. II. с. 1, XIII). 684 Мнение о происхождении Зороастра из Мидии основано, между прочим, на авторитете Бероза, который, рассказывая о мидийской династии, царствовавшей в Вавилоне, за 2000 л. |
| Итак, Иоанн II-й занимал кафедру с 17-го апреля 518 года до половины (приблизительно) февраля 520-го. Епифаний. – В четырех наиболее важных каталогах – хронографии Никифора, Никифора Каллиста, Леунклавия и в одном каталоге Фишера для Епифания стоит 16 л. 3 мес. 544 , – в каталоге Матвея Кигалы – 16 л. 6 мес., где ς« – 6, очевидно, получилось из γ» – 3, в каталоге Филиппа Кипрянина число 20 л. 10 мес. 545 образовалось из перенесенной и испорченной даты Uoahha II -го: 1 г. 10 м. (α»=х»). В летописи Феофана на этот раз, помимо круглого числа в таблицах – 16 л., в тексте помечена подробная дата: 16 л. 3 мес., хотя, быть может, и не принадлежащая самому Феофану 546 . Рукоположение Епифания произошло 25-го февраля 520 – года, по свидетельству той же летописи, и в этом случае, быть может, не подлинному 547 , но за то подтверждаемому другим надежным источником. Существует донесение одного из легатов папы Гормизды – по имени Диоскора – о рукоположении Епифания. В нем сказано, что оно отправлено на четвертый день после этого рукоположения, а получено в Риме в 7-я иды апреля, т. е. 7-го числа этого месяца 548 . Месяц или полтора – приблизительно постоянный срок для пути от Константинополя в Рим или обратно 549 . Считая от 25-го февраля 16 л. 3 мес. вперед, годом и месяцем смерти Епифания нужно признать начало июня 536 г. В летописи Феофана названо даже число месяца – 5-е июня, но только не 536-го, а 537-го года 550 . Этот же год показан, у Виктора Тунунского и, по-видимому, у Зонары 551 . Только у одного Марцеллина стоит 535-й год 552 . Таким образом, для принятия каждого из трех годов: 535, 536, 537 есть свои основания. Выбраться из этой путаницы довольно трудно. Заранее скажем, что наиболее отвечающей действительности нужно признать дату Марцеллина, значительные основания для чего заключаются уже в сказанном выше о компетентности хронологических показаний этого летописца, и что подтверждается другими, заслуживающими доверия, источниками. Но тогда – как объяснить ошибки в показаниях Виктора, Феофана, Зонары и каталогов? Ошибка у первого достаточно понятна из сказанного о его хронике. |
| Да и война эта кончилась вовсе не в 496 году, а в 497, как видно из хроники же Марцеллина 517 . Во всяком случае, свидетельство Феодора Чтеца нужно признать не имеющим такого значения для хронологии Евфимия, какое ему придают Купер и Ле-Кень. Нужны другие, более ясные показания. Их мы находим у Марцеллина, Виктора Тунунскаго, Феофана и Кедрина. Первый говорит о низложении Евфимия под 495 г., второй – под 496 г.; в летописи Феофана о низложении идет речь под 488 г. от Р. Хр. алекс. эры (495–496), а о ссылке под 489 (496–497); у Кедрина замечено, что низложение случилось в 5-й год Анастасия, т. е. в 488 г. Феофанова счисления 518 . Способ помирить эти разногласия дает рассказ Феофана об обстоятельствах низложения и ссылки Евфимия и возведения Македония. Из этого рассказа видно, что между низложением Евфимия и его ссылкой прошел значительный промежуток времени, в который Македоний уже успел сделаться патриархом. Вероятно, Евфимий, лишенный кафедры, продолжал жить в Константинополе; и он, быть может, там и остался бы, если бы не волнения среди столичного населения, поднимавшиеся в пользу его и заставившие Анастасия поэтому удалить Евфимия, как повод к этим волнениям 519 . Отсюда легко примирить показания Виктора и Марцеллина, из которых первый последним годом Евфимия считает 496-й год, а последний – 495-й; Виктор мог разуметь его ссылку, а Марцеллин – низложение. (Это тем более вероятно, что и в помянутом месте летописи Феофана эти события отнесены к двум годам). Кедрин, который в данном месте, видимо, следовал Феофану, имел ввиду тоже только, как и Марцеллин, низложение Евфимия. Такая двойственность показаний лишает нас возможности приблизительно указать месяц низложения и ссылки Евфимия и делает почти бесценным свидетельство каталогов, что Евфимий занимал кафедру 6л. 6м., так как остается неизвестным, докуда считают время каталоги: до низложения ли Евфимия на соборе или до его высылки из Константинополя? Остается прибегнуть к догадкам. Принимая во внимание хронологию следующих патриархов, лучше допустить, что каталоги считают время до высылки Евфимия: во все время после низложения его не переставали все-таки считать патриархом, как это видно из поведения по отношению к нему Македония пред самым отправлением его в ссылку 520 . |
| Краткое сообщение об этом событии сохранил Зосим (V, 26), несколько полнее – Орозий (VII, 37, 4–17), расцветивший свое изложение своеобразной риторикой, упомянули о нем блаж. Августин 910 и хронисты: Марцеллин Комит, Исидор, Проспер. 911 Все свидетельства единогласны в том, что вторгшиеся с Радагайсом варвары потерпели страшный разгром. Хронисты и Орозий упоминают о продаже в рабство огромного множества пленных по невероятно низкой, по тем временам, цене. У Зосима есть замечание, подтверждающее свидетельство Олимпиодора: στε μηδενα σχεδν κ τοτων περισωϑναι, πλν λαχστους, οσους ατος τ Ρωμαων προσεϑηκε συμμαχςχ. Прием варваров на службу в римскую армию мог в ту пору совершаться в различной форме. Издавна уже варвары, свободно или по принуждению, поступали в одиночку или группами в регулярные полки империи. В роковой 378 год, ознаменовавшийся переходом в придунайские провинции вестготов, готские контингенты во множестве состояли на службе, между прочим, в полках, расположенных далеко от Дуная, на восточных границах империи. Аммиан Марцеллин с признанием отмечает заслугу командовавшего в тех пределах генерала по имени Юлий. Узнав о событиях во Фракии, Юлий отдал секретный приказ всем начальникам частей перебить в определенный день всех готов, состоявших под их командой. Приказ был исполнен «без шума и замедления, и восточные провинции были этим исторгнуты из великих опасностей», как выражается Аммиан. 912 Этот эпизод не изменил условий на будущее время, и варвары по-прежнему во множестве служили в римских войсках. Варваризация армии особенно усилилась при Феодосии. 913 Другой вид службы варваров в имперской армии – поставка военных отрядов под командой национальных вождей в силу договора между империей и представителем целого племени или его части. Империя давала племени территорию для поселения в ее пределах с возложением обязательства поставки военных контингентов определенной численности под римские знамена, за что государство со своей стороны уплачивало оговоренную сумму денег. |
| Провозглашенный августом в ходе военного мятежа, Юлиан не сразу обнаружил свои действительные религиозные взгляды, опасаясь реакции легионеров-христиан. 6 января 361 г., в праздник Богоявления, он присутствовал за богослужением, но уже летом 361 г. писал своему другу, философу Максиму: «Мы служим богам открыто, сопутствующее мне войско предано их культу. Мы публично приносим в жертву быков и многими гекатомбами воздаем богам благодарность» 224 . Большинство офицеров и солдат составляли, очевидно, язычники или люди, равнодушные к религии. Вступив в Константинополь и овладев верховной властью в империи, Юлиан участвовал в погребении своего дяди и предшественника Констанция в церкви Двенадцати апостолов, облаченный в траурные одежды, которые он повелел надеть на себя всем жителям столицы. И это был, очевидно, последний раз, когда он присутствовал за богослужением в христианском храме. Первым делом Юлиан распорядился образовать трибунал во главе с назначенным им префектом претория Секундом Саллюстием для производства следствия по обвинению в преступлениях тех приближенных к Констанцию сановников, которые действовали против него или против его брата Галла, а также обвиненных в иных государственных преступлениях. Трибунал заседал в Халкидоне. По его приговору «Аподемий, который... усердно старался погубить Сильвана и Галла, и нотарий Павел, по прозвищу Катена... были сожжены живыми... Кроме этих лиц был приговорен к смертной казни Евсевий, который состоял начальником опочивальни Констанция. То был гордый и жестокий человек» 225 . Одобряя эти смертные приговоры, почитатель Юлиана Марцеллин выражает однако сожаление о казни комита государственного казначейства Урсула: его смерть, «оплакивала... сама Справедливость, обличая императора», которому он в прошлом оказал ряд услуг, «в несправедливости» 226 . К смертной казни были приговорены и другие высокопоставленные чиновники: бывшие магистры оффиций Палладий и Флоренций, префект претория Тавр, комит императорской казны Евагрий, заведующий дворцом Сатурнин, нотарий Пирин. Приговоренный заочно к смерти бывший префект претория Флоренций скрывался, пока не дождался смерти Юлиана. Затем император произвел новые назначения, значительно сократив придворные штаты и уменьшив расходы на содержание двора. В связи с этим Марцеллин рассказывает о таком эпизоде: «Юлиан приказал позвать брадобрея постричь ему волосы. К нему вошел какой-то парадно одетый господин. Увидев его, Юлиан изумился и сказал: «Я приказал позвать не придворного кассира, а брадобрея». На вопрос императора о том, какое вознаграждение он получает за свое ремесло, последовал ответ: по двадцати рационов хлеба ежедневно, столько же рационов фуража для лошадей, так называемый capita, большой годичный оклад, а кроме того, много богатых подачек. Обратив на это внимание, Юлиан отправил в отставку всех таких людей, а также поваров и других подобных... как людей мало ему нужных и разрешил им идти, куда хотят» 227 . |
| 8. Гунны в Европе и начало переселения народов Толчком к великому переселению народов, потрясшему Римскую империю, послужила гуннская агрессия против готов, повлекшая за собой катастрофу для государства Германариха. Это были кочевники, ранее не известные ни готам, ни римлянам, самый вид которых, несущий на себе монголоидные черты, ошеломлял и ужасал европейцев. Выразительный портрет гунна с характеристикой образа жизни этого народа набросал современник нашествия Аммиан Марцеллин. В этом портрете историк, слышавший фантастические рассказы о гуннах из уст готов или аланов, разбитых этими выходцами из Азии и, возможно, пытавшихся загладить позор поражения гротескными преувеличениями, выводившими победителей за границу человеческого рода, перемешивает правду с вымыслом: «Племя гуннов, – пишет он, – ... обитает за Меотийским болотом (то есть за Азовским морем. – В.Ц.) в сторону Ледовитого океана и превосходит своей дикостью всякую меру» 310 . Редкий волосяной покров на лицах гуннских мужчин, свойственный монголоидам, Марцеллин объясняет как следствие выдуманного обычая: «Так как при самом рождении на свет младенца ему глубоко прорезают щеки острым оружием, чтобы тем задержать своевременное появление волос на зарубцевавшихся надрезах, то они доживают до старости без бороды, безобразные, похожие на скопцов. Члены тела у них мускулистые и крепкие, шеи толстые, они имеют чудовищный и страшный вид, так что их можно принять за двуногих зверей или уподобить тем грубо отесанным наподобие человека чурбанам, которые ставят на краях мостов. При столь диком безобразии человеческого облика, они так закалены, что не нуждаются ни в огне, ни в приспособленной ко вкусу человека пище; они питаются корнями диких трав и полусырым мясом всякого скота, которое они кладут на спины коней под свои бедра и дают ему немного попреть» 311 . Комментируя этот пассаж, Л.Н. Гумилев остроумно замечает: «А что они едят зимой? Когда нет ни кореньев, ни трав? И как можно пережить сибирскую зиму без огня?» 312 . |
| Очевидным преувеличением является и утверждение Марцеллина, что гунны «никогда... не укрываются в какие бы то ни было здания; напротив, они избегают их как гробниц... У них нельзя встретить даже покрытого камышом шалаша... Тело они прикрывают одеждой льняной или сшитой из шкурок лесных мышей» 313 . По поводу мышей Гумилев, пылкий защитник достоинства кочевых народов, которых он называет авелями в противоположность оседлым каинам, пишет, иронизируя: «Мыши, шкуры которых идут на одежды, – белки, горностаи, а то и соболя. Из шкур сусликов и тушканчиков тулуп не сшить» 314 . «Нет у них разницы, – продолжает Аммиан Марцеллин свой рассказ об экзотическом племени, – между домашним платьем и выходной одеждой; один раз надетая на тело туника грязного цвета снимается или заменяется другой не раньше, чем она расползется в лохмотья от долговременного гниения» 315 . Похоже, судя по известным обычаям степняков позднейших эпох, в этом своем наблюдении историк близок к истине. Подобно скифам и аланам, гунны воспринимались греками и римлянами в образе своего рода кентавров: «Они словно приросли к своим коням, выносливым, но безобразным на вид, и часто, сидя на них на женский манер, занимаются своими обычными занятиями. День и ночь проводят они на коне, занимаются куплей и продажей, едят и пьют и, склонившись на крутую шею коня, засыпают и спят так крепко, что даже видят сны. Когда приходится им совещаться о серьезных делах, то на совещание они едут сидя на конях» 316 . Впрочем, чуть ниже Марцеллин пишет, что ночи они проводят все-таки не верхом на коне, а в кибитках: «Никто у них не пашет и никогда не коснулся сох. Без определенного места жительства, без дома, без закона или устойчивого образа жизни кочуют они, словно вечные беглецы, с кибитками, в которых проводят жизнь; там жены ткут им их жалкие одежды, соединяются с мужьями, рожают, кормят детей» 317 . При всем стремлении создать отталкивающий образ извергов человеческого рода, Аммиан Марцеллин отдает должное воинскому искусству и храбрости гуннов, благодаря которым они одержали верх над превосходившими их числом готами, а еще раньше также и над аланами: «Не знают они над собой строгой царской власти, но, довольствуясь случайным предводительством у кого-нибудь из своих старейшин, сокрушают все, что попадает на пути... |
| Аврелий. Пусть донатисты назовут имена своих 18 депутатов. Примиан: Я согласен с распоряжением председателя. Началось чтение подписей и при каждом отдельном имени донатисты заявляли, – знают епископа этого имени или нет. При имени Виктора, епископа либертинского, возникло небольшое прение. С одной стороны, православные заявляли, что Януарий, донатистами названный епископом либертинским, не епископ, так как он не имеет ни общества, ни церкви 577 ; с другой стороны, донатисты укоряли православных, в том, что они в одном диоцезе имеют до четырёх епископов, желая устрашить донатистов численностью 578 . Потом многие из вызванных православных епископов заявили, что в их диоцезе нет ни одного донатистского епископа. Между вызванными епископами встретился и такой, который прежде был донатистским клириком. Алипий по этому поводу заметил, что и другие донатисты могут последовать его примеру. Когда был вызван Виктор, епископ муститский, то он заметил, что в его обществе два донатистских епископа: Фелициан муститский и Донат туррийский. Алипий. Фелициан находится ли в общении с Примианом? Петилиан. Этот вопрос не относится к делу. Марцеллин. Я согласен с Петилианом. Дальше, при чтении подписей, оказалось, что между присутствующими донатистами был один дьякон Примиана, по имени Габетдеум, который уже несколько раз говорил на соборе 579 . Фортуниан. Я удивляюсь тому, как осмелился дьякон говорить на соборе, когда только епископы имеют право присутствовать на соборе. Марцеллин. Дьякон только даёт показания, знает ли он епископов, имена которых прочитывались; в рассуждение же он не будет вмешиваться. Чтение подписей продолжалось и чтецам избрали помощников. От православных были избраны Девтерий и Реститут, от донатистов–Виктор и Марианиан. Когда был назван Севериан, епископ герамунский, то он заявил: В моём диоцезе никогда но было донатистов, и показание Адеодата. что донатисты силой были изгнаны оттуда, ложь 580 . Когда был ь вызнан Алипий епископ тагастский, то он заявил: Если бы мы могли радоваться древнему единению в Тагасте то могли бы радоваться этому единению и в других местах. |
|
|
