| В целом изображен мир сложный, дробный и, как ни странно, естественный. В нем нет прежнего сверхнапряжения, он поражает художественным осознанием каждой детали, что проявляется даже в типе разделительного орнамента: геометрические структуры македонских меандров (София Киевская) здесь заменены роскошными эмалевыми цветками, стройно и изящно кружащимися по изгибу апсиды. Основой нового единства, обретенного в михайловских мозаиках, становится не общая идея, а вдохновенная внутренняя жизнь, полная и гармоничная у всех изображенных, но проявляющаяся по-разному. Не только лики персонажей, каждый из которых индивидуален, но и руки передают психологическое состояние. Апостолы словно озарены особым внутренним горением. Своеобразным смысловым ключом к пониманию мозаик могли бы стать слова, произнесенные евангелистом Лукой по дороге из Эммауса: «Не горело ли в нас сердце наше?» Образ горящего сердца, сила эмоции, прежде тщательно скрываемой, окрасили лики самых взволнованных и трепетных героев михайловских мозаик – апостолов Луки и Павла. Этот образ предполагает принципиально иное отношение к вере – её основой становится личный опыт, сопереживание литургической драме, которое объединяет персонажей михайловских мозаик с находящимися в храме верующими. Апостолы не принимают обращенные к ним молитвы, но участвуют в общем молении наравне с реальными молящимися. На фреске «Благовещение» впервые фигура Богоматери – сидящая, такой тип вскоре станет общераспространенным. Её пышный трон оформлен как воистину «царево седалище», 240 сама фигура помещена в алтарное полукружие, завершенное экседрой и обрамленное роскошными мраморными колоннами с идеально переданными коринфскими капителями, выше которых узлами завязана завеса «Святая святых». Крупная пластика фигур Богоматери и архангела помогает акцентировать движение и ракурс: появляются «вывернутые» плечи, изобилие мелких складок, образующих своеобразный узор в нижней части фигур, падающие каскадом ткани, облегающие округлые плечо архангела и колено Марии. |
| понедельника - воспоминание воскрешения Лазаря (см. Лазарева суббота ), к-рое в вост.-сир. традиции, вероятно, перенесено на этот день (Hebdomadae Sanctae Celebratio. P. 143-152). В западно-сирийском обряде эти дни посвящены приближающимся Страстям Христовым; особо подчеркивается тема исполнения ветхозаветных пророчеств и прообразов Страстей (в частности, во вторник - жертвоприношения Авраама); песнопения повествуют также о том, как вожди иудеев задумали убить Христа. Необычный чин «восхождения на Небеса» (иначе - «чин светильников», или «чин 10 дев») совершается на ночной службе Вел. понедельника: священники и диаконы в полном облачении совершают торжественное шествие с крестом и Евангелием из северных дверей алтаря к юж. (или вокруг храма), при этом поются Пс 117 и особые песнопения. Затем в полной темноте поются Пс 50, ряд гимнов и читаются Иер 18. 18-22, Деян 3. 22-26, Евр 5. 12-14 и Мф 25. 1-13, возглашается ектения, священник подходит к алтарной завесе и трижды касается ее крестом. Завеса и двери отверзаются, возжигаются все светильники в храме, и процессия входит в алтарь (Ibid. P. 172-173). Многочисленные библейские чтения на дни Страстной седмицы характерны для практики Коптской Церкви (http://www.bombaxo.com/coptic.html [Электр. ресурс]). На латинском Западе богослужения первых 3 дней Страстной седмицы совершаются в целом по чину будних дней Великого поста. Чтения мессы по тридентскому чину (принятому в католич. Церкви до сер. XX в.): Ис 50. 5-10, Ин 12. 1-9 (Вел. понедельник); Иер 11. 18-20, Мк 14. 1 - 15. 46 (Вел. вторник); Ис 62-63, Ис 53, Лк 22. 1 - 23. 53 (Вел. среда); по совр. чину (см. ст. Novus ordo ): Ис 42. 1-7, Ин 12. 1-11(Вел. понедельник); Ис 49. 1-6, Ин 13. 21-33, 36-38 (Вел. вторник); Ис 50. 4-9, Мф 26. 14-25 (Вел. среда). В амвросианском обряде Евангелия мессы иные: Лк 21. 34-38, Ин 11. 47-54, Мф 26. 1-5 (соответственно в Вел. понедельник и Вел. среду); после реформ, последовавших за II Ватиканским Собором, ветхозаветные чтения мессы амвросианского обряда (ранее совпадавшие с рим.) заменены на чтения из книг Иова и Товита (к-рые ранее читались в Вел. понедельник и Вел. среду на часах в составе чина оглашения), а Евангелие Вел. понедельника заменено на Ин 12. 27-36 (Евангелие Вел. вторника оставлено без изменений, Вел. среды продлено за счет стихов 14-16). Византийская гимнография |
| Моментами этот свет воссиявает с особой силой. В праздники свет становится блистательным, когда мы провозглашаем тропарь праздника и выходим возвестить присутствие Божие и Его победу тем, кто вне церкви. Свет сияет, когда мы воспеваем хвалу Божией Матери. А затем снова мы погружаемся в сумерки и полутьму, когда всматриваемся в собственную душу, потемненную грехом, например, во время шестопсалмия, в начале утрени. И затем снова нарастает свет все ярче и ярче, до момента, когда при полном блистании света в храме мы оказываемся перед чтением Евангелия. И снова наступает полутьма во время чтения канона, в котором мы вместе и воспеваем Божию победу, Его величие и близость, и также выражаем потребность, устремленность наших душ к более совершенному, более полному общению с Богом, чем то, какое нам доступно теперь. И завершается служба в конце первого часа последней молитвой снова о свете: она обращена ко Христу, Свету мира, и просим мы в ней о том, чтобы вечный свет, изливающийся от Него, достиг до нас. В конце этих бесед о вечерне и утрени я вернусь к этой теме света, когда, рассмотрев составные части богослужения, мы сможем говорить о них без того, чтобы упоминать каждую часть отдельно в связи с этой темой света. Но важно нам понять и помнить, что вся тема службы – свет. Это сказывается еще другим образом, может быть, не столь очевидным, как видимый, осязаемый свет свечей и других светильников, каждый раз, когда мы произносим имя Христа. Он – Свет, тихий, радостотворный, животворный свет, пришедший в мир. Эта же тема звучит всякий раз, когда мы провозглашаем славу Божию, потому что «слава» значит «свет», «сияние», «великолепие». Так что вся служба предлагает нам зрелище света и тьмы, Божественного сияния и потемнения наших душ и также, соответственно, потемнения истории мира и трагедии, которая охватила все, что было сотворено для жизни и света и что мы ввергли в сумерки и мрак. Теперь я перехожу к самой службе. Служба начинается, когда все собрались в храме, после краткого периода молчания и покоя, когда отодвигается алтарная завеса, открываются Царские врата, и свет заливает алтарь и весь храм. |
| 420 А.Грабар считает, что уже с V-VI вв. царские двери украшались изображениями (см.: Un portillon d " iconostase sculpte au Musee National de Belgrade//Recueil des travaux de Ilnstitut d " Etudes byzantines. Belgrade, 1961, p. 16). 421 Встречаются также иногда двери с изображением многих святых. 422 Флоровский Г. Этос Православной Церкви//Вестник Русского Западноевропейского Патриаршего Экзархата. Париж, 1963, 42—43, с. 144. 423 Там же. 424 Архимандрит Киприан (Керн). Евхаристия. Париж, 1947, с. 342. 425 Tyciak J. Maintenant II vient (traduit de I’allemand), 1963, p. 34. 426 Уподобление Апостолом Павлом плоти Христовой завесе храма могло, конечно, способствовать тому, что на грани алтаря и корабля новозаветного храма помещалась завеса. В дальнейшем отождествление значения и функции ветхозаветной завесы переносится на алтарную преграду, а затем на иконостас. Аналогия его с завесой ветхозаветного храма, разодранной в момент крестной смерти Христовой, продолжает жить в церковном сознании. 427 Мейендорф И. Введение в изучение Григория Паламы. Париж, 1959, с. 225 (по-франц.). 428 Он же. Христос в византийском богословии. Париж, 1969, с. 260 (по-франц.). 429 Julian Walter A.A. The Origins of the Iconostasis//Eastern Churches Review, vol. Ill, 3. 1971, p. 261, 266 и 267. 430 Флоренский П. Иконостас//Богословские труды. М., 1972, 9, с. 97. 431 Шмеман А. Неизданное произведение св. Марка Эфесского о Воскресении//Православная мысль, Париж, 1951, с. 144. 432 Этот процесс, окончательно определившийся в XVII веке и завершенный Петром I, начался уже в XV веке, в царствование Ивана III (1462—1505). После его женитьбы на воспитаннице Римского папы, Софии Палеолог, в придворных кругах начинается настоящее увлечение Западом. В конце же XV века, когда Новгородским архиепископом Геннадием делается новый славянский перевод Библии, то руководит им доминиканский монах Вениамин, и перевод проверяется по Вульгате. В Новгороде появляются сделанные «в дому архиепископли» и по владычному повелению переводы с латинского и немецкого языков западной духовной литературы. (См.: Флоровский Г. О почитании Софии Премудрости Божией в Византии и на Руси//Труды V Съезда русских академических организаций за границей. София, 1932, т. 1, с. 497.) Также и борьба с ересями носила отпечаток западных методов. Борьба с латинством, хотя и была одним из характерных явлений этого времени, прекрасно уживалась с тяготением к западничеству. |
| Со временем алтарь стал все более отгораживаться от остальной части храма. В катакомбных храмах уже существовали солея и алтарные преграды в виде низких решеток. Затем возник иконостас с царскими и боковыми дверями, который служит своего рода разделительной чертой, отгораживающей алтарь от остального храма. Иконостас устраивается следующим образом. В центральной его части помещаются царские врата – двустворчатые, особо украшенные двери, расположенные напротив престола. Они называются так потому, что через них исходит Царь славы Господь Иисус Христос в Святых Дарах для преподания причастия людям, а также во время входов с Евангелием и на великом входе за литургией в предложенных, но еще не преложенных Честных Дарах. Слева от царских врат устраиваются северные одностворчатые двери для выходов священнослужителей в уставные моменты богослужения. Справа от царских врат, в южной части иконостаса находятся южные одностворчатые двери для уставных входов священнослужителей в алтарь, когда они совершаются не через царские врата. Изнутри царских врат, со стороны алтаря, привешивается сверху донизу завеса. Она отдергивается и задергивается в уставные моменты и знаменует собою вообще покров тайны, прикрывающий святыни Божии. На царских вратах помещается обычно образ Благовещения Архангелом Гавриилом Деве Марии о предстоящем рождении Спасителя мира, а также образы четырех евангелистов, возвестивших об этом пришествии Сына Божия во плоти всему человечеству. Это пришествие, являясь началом, основным событием нашего спасения, воистину отверзло людям закрытые доселе двери небесной жизни, Царства Божия. Справа от царских врат помещается образ Христа Спасителя, и сразу за ним – образ того святого или священного события, во имя которого освящен данный храм или придел. Слева от царских врат ставится образ Матери Божией. Тем самым всем присутствующим в храме показывается, что вход в Царство Небесное открывается людям Господом Иисусом Христом и Его Пречистой Матерью. Далее за иконами Богоматери и храмового праздника по обе стороны царских врат ставятся иконы наиболее чтимых в данном приходе святых или священных событий. На боковых, северных и южных дверях алтаря изображаются, как правило, архидиаконы Стефан и Лаврентий (первомученики) или Архангелы Михаил и Гавриил. Над царскими вратами помещается образ Тайной Вечери как начала и основания Христовой Церкви с ее самым главным таинством. Этот образ указывает также, что за царскими вратами в алтаре происходит то же самое, что происходило на Тайной Вечери, и что через царские врата совершится вынесение плодов этого таинства – Тела и Крови Христовых для причащения верующих. |
| Пост в интерьере – это и есть «наглядность». И это – часть церковной традиции. Облачения, украшения икон, даже алтарная завеса – все меняется в дни Великого Поста. Черные и фиолетовые «строгие» украшения настраивают нас на «строгость» этого времени. «Великопостный интерьер» в квартире XXI века – вещь вполне реальная «Великопостный интерьер» в квартире XXI века – вещь вполне реальная. Не обязательно по Шмелеву. Ориентир здесь, скорее, интерьер храма, коему мы и уподобляем наш дом и сейчас, и вообще. Украсим иконы домашнего иконостаса лентой широких черных кружев – это уже настроит наш дом на «лад» поста. Можно купить в церковной лавке женский шарфик черного цвета и использовать его как рушник, которым украшают иконы. Это легко и просто. Еще мы в этот день вместе с детьми убираем некоторые украшения дома. Например, еще в начале Рождественского поста мы повесили на окна светодиодные лампочки-гирлянды. Они так и горят у нас до Масленицы: темнеет рано, и мигающие лампочки в гостиной делают зимнюю жизнь веселой и нарядной. А вот с началом поста мы эти гирлянды снимаем. Во-первых, дом сразу теряет «праздничность», получается эта постная «нагота», которую описывает Шмелев. Во-вторых, как раз наступает весна, и самое время окончательно убрать все зимнее и рождественское. Так что все логично получается. Традиционная народная уборка дома в этот день выглядит тоже вполне логичной. Особенно если учесть, что накануне было заговенье на пост, и, может быть, в последний день Масленицы приезжали гости… И сегодня мы уберемся, встретим пост чистотой и порядком – как будто праздник. А после уборки повесим на иконы эти черные украшения, зажжем лампадки. Утренние молитвы Утром Великого понедельника наши дети, как обычно, идут в школу. Утреннее правило у них – только начальные молитвы: «Богородице, Дево, радуйся» и «Спаси Господи, люди Твоя». А сегодня – новое, постное: добавляется молитва преподобного Ефрема Сирина: «Господи и Владыко живота моего...». Эту молитву дети заранее написали для себя большими четкими буквами. Но если и забыли подготовить текст – не страшно. Эту молитву мы будем весь пост прочитывать и утром, и вечером, и уже скоро дети запомнят ее наизусть. |
| А народ безмолвно, в молитве, стоит у дверей гроба Спасителя и ждет, когда лопнут печати, падет стража, отвалится камень и явится собранию верных Своих Воскресший Христос. Явление Святых Даров Наконец настало мгновение, которого мир ждал в течение тысячелетий. Божественный свет озарил сад Гефсиманский, глубокий покой субботы сменился жизнью Воскресения. Вековые деревья вертограда увидели под тенью своих ветвей светоносного Ангела. Земля затряслась, разверзлась гробовая пещера, печати и камень потеряли силу держать в своих объятиях Дивного Мертвеца, стража от страха попадала на землю, и из гроба восстал Христос, полный Божественной славы и величия, преображенный, прекрасный. В свете неизреченной славы и величия восстал из гроба Победитель ада и смерти, Владыка вселенной, Ангелов и человеков. Мир никогда не переживал столь значительной минуты. Земля никогда не была столь счастлива, как в эти мгновения. «Сегодня все, – поет Церковь , – наполнилось светом: небо, и земля, и преисподняя, пусть празднует вся тварь восстание Христово, в котором и утверждаемся». Этот Божественный свет Христова Воскресения озарил своим сиянием и Литургию. Все события, которые имели место в этот день у светоносного гроба Господня, ясно представляются и в храме за Литургией. По окончании запричастного стиха с шумом отдергивается алтарная завеса, отверзаются царские врата, и взорам верных предстает внутренность Живоносного Гроба. Как Ангелы, облаченные в блистающие облачения (светлые одежды), священнослужители являются вестниками Христова Воскресения. Поэтому, когда вы увидите диакона с высоко поднятой обеими руками Святой Чашей, возглашающего: «Со страхом Божиим и верою приступите», – тогда, подобно Марии Магдалине, поклонитесь в землю с чистой верой и благоговейным страхом! Это Сам Христос, прославленный и воскресший! Видя своего Господа во славе Его Воскресения, Церковь поет: «Благословен Грядый во имя Господне, Бог Господь и явися нам!» Мы, подобно детям еврейским, встречаем Христа, выходящего из Своего царственного чертога – Живоносного Гроба и, подобно Апостолу Фоме, исповедуем Его: «Господь мой и Бог мой! Благословен Грядый во имя Господне, Бог Господь и явися нам!» |
| Церковь святых апостолов Петра и Павла. Завеса на Царских вратах разорвана надвое. Среди церкви лежит неразорвавшийся снаряд Никольские ворота. Вид из Кремля Никольские ворота и о6раз Святителя Николая, оскверненные большевиками Святой алтарь церкви Николы Гостунскаго в колокольне Ивана Великого. На полу между престолом и Царскими вратами лежит разбитое осколком снаряда святое Евангелие Разрушения в святом алтаре церкви Николы Гостунского, что в колокольне Ивана Великого Чудов монастырь Чудов монастырь. Снарядом разрушена стена, а святая икона, стоящая у станы, и лампада остались неповрежденными Разгром митрополичьих покоев в Чудовом монастыре Чудов монастырь. Митрополичьи палаты Пробоина в куполе Успенского собора Пробитый купол Успенского собора Алтарная стена церкви Двенадцати апостолов, разбитая снарядами Внутренний вид церкви Двенадцати апостолов. Слева святое Распятие, с которого отбиты осколком снаряда пречистые руки Спасителя Церковь Двенадцати апостолов и ворота в Синодальную контору, разбитые снарядами Расстрелянная церковь Двенадцати апостолов Внутренний вид церкви Двенадцати апостолов. Отверстие в стене под окном от снаряда, пущенного в церковь большевиками Разбитая стена и внутренний разгром в церкви Двенадцати апостолов Николаевский дворец, в котором пробита снарядами церковь святых апостолов Петра и Павла Внутренний вид Николаевского дворца после разгрома большевиками Разрушения Патриаршей ризнице Мстиславово Евангелие XII век», пострадавшее от осколков разорвавшегося снаряда в Патриаршей ризнице Разрушения в Патриаршей ризнице. На полу разбросаны святые сосуды Патриаршая ризница Русское оружие, в котором ощущался недостаток для обороны против сильно вооруженного неприятеля на фронте в начале войны, ныне было заготовлено (нами и нашими союзниками) в огромном количестве, но, к ужасу нашей Родины, оно было обращено не на неприятеля, а на своих же русских братий, на расстрел своих родных городов и святынь. Лишь только замолкли вечерние колокола «московских сороков» и верующий народ возвратился из храмов в свои мирные домашние очаги, как улицы Белокаменной оглушились первыми ружейными выстрелами. Было бы понятно, если бы, действительно, полонил нашу Москву лютый враг немец, то и жизнь бы свою не пощадил тогда всякий из нас – русских людей, кому дорога Родина и дороги великие московские и всероссийские святыни с их Священным Кремлем, но если бы вы пристальнее всмотрелись в лица людей, стрелявших по мирной Москве и разрушавших Священный Кремль, то вы увидели бы в большинстве случаев в них своего родного, русского брата. |
| Пункт 8. Служение при открытых Царских вратах В Русской Православной Церкви сложилась многовековая практика действий по открытию и закрытию Царских врат и алтарной завесы. В последние годы появились две новые награды священникам – служение при открытых Царских вратах: первая – до Херувимской песни, вторая – до «Отче наш». Причём, награды эти даёт Святейший Патриарх. Прот. Геннадий, присваивая себе право служить при открытых Царских вратах, опять-таки ссылается на Тайную Вечерю и этим оправдывает и нарушение устава и неположенную награду. Правда, он находит себе (как всегда!) оправдание – малые размеры храма, где он вынужден служить из-за ремонта главного церковного здания. Ну и надо было бы сказать: простите, Владыко! Я служу так по нужде. Когда ремонт закончится, буду служить по уставу. Думаю, что тогда бы это нареканий Владыки не вызвало бы. В этом же пункте сказано, что служение в таких условиях содействовало становлению прихода как единой литургической семьи. Но в любых условиях приход, как и вселенская Православная Церковь – единая литургическая семья. Но прот. Геннадий имел в виду нечто другое, а именно – ощущение элитарности, которым он заражает приход особенностями своей службы. Это и вызывает осуждение Владыкой о. Геннадия и его богослужебной практики. Ещё одна странность в этом пункте. Все толкователи сходятся во мнении, что завеса церковная в момент смерти Спасителя раздралась сверху донизу как Божий знак прекращения ветхозаветного богослужения, а прот. Фаст приводит этот факт для того, чтобы оправдать своё служение при открытых Царских вратах. Так и Священное Писание используется для оправдания своеволия. Пункт 7. Чтение Евангелия Ещё одна богослужебная особенность прот. Геннадия. Вместо того, чтобы читать Евангелие как все – лицом к алтарю – он его читает лицом к народу. Что бы не делать, только не так, как все! А главное, что в таком вопросе, в котором легче и естественнее всего послушаться Владыку и смириться перед ним, прот. Геннадий опять проявляет своё упорство и приводит кучу оправданий своего своеволия. Один из его аргументов: Евангелие – послание Бога к нам, поэтому его нужно читать лицом к людям. То есть о. Геннадий заявляет претензию на то, чтобы собою изображать Господа. А надо бы вместе со всеми в храме считать себя слушающим Господа и стоять лицом к престолу. В нашей практике (думаю, что и в практике Красноярской епархии) священник изображает собою Господа только раз в году – на вечерне первого дня Пасхи. В остальные дни мы не дерзаем это делать. А прот. Геннадий дерзает! А почему бы ему не считать себя, как и нужно, не только чтецом, но и слушателем слова Божия? Эта дерзость, видимо, и возбуждает справедливое негодование владыки Антония. |
| Для алтарных завес разрабатывались уникальные сюжеты, по происхождению связанные с композицией алтарной апсиды «Служба св. отцов». Примером может служить алтарная завеса (1399, мон-рь Хиландар на Афоне), вложенная в мон-рь Хиландар серб. мон. Евфимией (в миру Елена, жена деспота Йована Углеши Мрнавчевича). На ней изображены Иисус Христос Великий Архиерей, сослужащие Ему ангелы с рипидами и святители Василий Великий и И. З. в крещатых фелонях, со свитками (на свитке И. З. текст тайной молитвы священника во время Херувимской песни: «Никтоже достоин от связавших се плотьскими похотми и сластми приходити или приближати се или служи(ти)»). Образ И. З. помещался на священнических одеждах (епитрахилях) или на покровах служебных сосудов (воздухи), напр. на воздухе с композицией «Поклонение Жертве» (XV в., мон-рь Хиландар на Афоне) - в центре потир с Младенцем Христом, по сторонам к-рого служащие ангелы и святители Василий Великий и И. З. Этот извод получил также распространение в оформлении богослужебных книг, сосудов. Изображения И. З. различной иконографии есть на миниатюрах, сопровождающих тексты литургии в средневек. Служебниках, имевших форму свитка (в Византии XI-XIII вв.) или кодекса. На визант. литургических свитках образ И. З. может быть помещен в неск. сценах, напр.: на свитке из б-ки Греческого Патриархата в Иерусалиме (Hieros. Patr. Σταυρο 109, 3-я четв. XI в.) вместе со свт. Василием Великим в молении по сторонам Богоматери; И. З. сидит и пишет в книге на коленях, за его спиной - ап. Павел (инициал К); стоящий И. З. держит свиток (инициал К); И. З. служит в храме (надпись: ϒιος νας), стоя под киворием, он держит над престолом раскрытое Евангелие (инициал Е) (см.: Grabar A. Un rouleau liturgique constantinopolitain et ses peintures//DOP. 1954. Vol. 8. P. 161-199). И. З. представлен в начале свитка XII в. (Athen. Bibl. Nat. 2759); его поясная фигура может быть заключена в узорчатую рамку, имитирующую храм (Patm. 22 (728), XIV в.), или изображена в рост (Patm. 14 (720), XV в.; Patm. 9 (715), 2-я пол. XV в.). |
|
|
