| Последние халдеи Над «Последними халдеями» — книгой об учителях Шкиды — писатель работал в течение нескольких лет. В 1931 году в журнале «Еж», были опубликованы три очерка: «Банщица», «Графолог», «География с изюмом». В сборнике «Письмо к президенту и другие рассказы» прибавились «Мадонна Канавская» («Мисс Кис-Кис»), «Маруся Федоровна» и «Травоядный дьякон». Рассказы «Господин академик» и «Налетчик» появились в журнале «Костер» (1939, Впервые полностью «Шкидские рассказы» опубликованы в книге «Повести и рассказы» (М.-Л., Детгиз, 1939). Магнолии Этот рассказ Л. Пантелеев написал как новую главу ко второму изданию «Республики Шкид», однако в повесть ее не включил. Впервые опубликован в журнале «Пионер» (1927, под названием «Кляузная слама» за подписью Г. Белых и Л. Пантелеева. В дальнейшем, когда соавторы «разделились», он вошел в сборник Л. Пантелеева «Письмо к президенту и другие рассказы» (Л., 1933). Зеленые береты События, описанные в рассказе, относят читателя к жизни Шкиды. Первая публикация: «Костер», 1962, затем в сб.: «Писатели — пионерам». М., Детгиз, 1962. Героическая тема привлекала Л. Пантелеева на протяжении всего его творчества. Неслучайно К. Чуковский называл пантелеевских героев людьми величайшей отваги и видел заслуги писателя в прославлении человека. Пантелеева интересует не только сам героический поступок, а истоки характера героя, тот путь воспитания и самовоспитания, который делает человека способным на проявление мужества и бесстрашия. Пакет В 1931 году несколько писателей задумали издание детского альманаха. Один из авторов, М. Зощенко, предложил, чтобы в книге были собраны рассказы о героях. Подробно о возникновении альманаха «Костер» см.: Л. Пантелеев. «Гори, гори ясно» («Нева», 1966, «Как зажигался „Костер“» («Костер», 1966, Для этого альманаха Л. Пантелеев и написал рассказ «Пакет». Часто ребята спрашивают: есть ли прототип у главного персонажа рассказа — буденновца Пети Трофимова? Петя Трофимов — образ собирательный, это типичный народный герой, в нем удачно сочетаются храбрость, смекалка и природный юмор. |
| Евгения Флоровича Долинского вызвали в паспортный отдел и вручили постановление о высылке. – Хорошо, согласен, – сказал Евгений Флорович, – я – бывший гардемарин, но моя жена чем провинилась? Затюрканный чиновник оторвал взгляд от бумажек на столе и посмотрел Евгению Флоровичу прямо в глаза: – Когда-нибудь вы мне спасибо скажете за то, что я выслал вас сегодня и вместе с женой. Долинские собрали рюкзачки и пешком ушли из города. «В сентябре 1941 года, за несколько дней до того, как вокруг Ленинграда сомкнулось кольцо блокады, – пишет бывший ШКИДовец Леонид Пантелеев, – меня срочно вызвали – через дворничиху – повесткой в паспортный отдел городской милиции на площадь Урицкого. Иду со своей повесткой и вижу, что такие повесточки у многих. За столиком сидит человек в милицейской форме. – Ваш паспорт. – Пожалуйста. Берет паспорт, уходит, через две минуты возвращается. – Возьмите. И протягивает обратно паспорт. Раскрываю и вижу, что штамп моей прописки перечеркнут крест-накрест по диагонали черной тушью». Пантелеев остался в гибнущем городе без прописки – а значит, без жилья и продуктовых карточек. «Домой я тогда не пошел, – пишет он дальше, – а пошел на улицу Декабристов». Там жили его мать и сестра Ляля; ее взяли истопником в Дом писателей. Тем и кормились. Пути Господни неисповедимы. До войны Пантелеев вдруг увлекся собиранием этикеток на спичечных коробках. Коллекция оказалась практически золотовалютным запасом… Во время артобстрелов и налетов вода в канале Грибоедова кипела. Печку-«буржуйку» топили остатками мебели и книгами. «Три мушкетера», «Братья-разбойники» – Галя прочитывала каждый том, прежде чем бросить его в печку. «Упырь» А. К. Толстого. «Вы спрашиваете, каким образом узнавать упырей? Заметьте только, как они, встречаясь друг с другом, щелкают языком. Это по-настоящему не щелканье, а звук, похожий на тот, который производят губами, когда сосут апельсин. Это их условный знак, и так они друг друга узнают и приветствуют». «Дорогая моя Тамарочка! Пишу письмо, а руки леденеют, очень холодно в комнате, поэтому мы идем греться к тете Саше, там иногда протапливают кухню. Галя потеряла хлебные карточки, и мы до первого числа без хлеба, но ты не беспокойся: едим сухари, которые я насушила раньше. |
| «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего. Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих» (Псалтирь 118:18-19) Наша Маша. Из записных книжек «Наша Маша» — замечательная книга Л. Пантелеева, автора «Республики ШКИД». Она представляет собой дневник наблюдений отца (собственно Пантелеева), запись первых шагов жизни его дочери. Совершенно прелестная, трогательная, смешная книга, которые с удовольствием читают как дети, так и взрослые. «Наша Маша» имеет однако не только литературные достоинства и преимущества документальности. Пантелеев дал ей подзаголовок «книга для родителей» — и она действительно может сослужить как собрание родительского опыта. Пантелеев, человек сохранивший веру в эпоху гонений и вообще крайне достойная личность, воспитывал свою дочь в крепких нравственных идеалах и — как писатель — прививал высокую культуру. Его опыт поможет тем родителям, которые хотят воспитать человека, а не просто «вырастить» ребенка. Во вторую часть книги вошли извлечения из записных книжек писателя. Л. Пантелеев Собрание сочинений в четырех томах Том 4. Наша Маша. Из записных книжек Вместо предисловия Молодая женщина, только что приехавшая из Грузии в Ленинград, шла по улице и на одном из людных проспектов в центре города увидела такую сцену. Перед витриной игрушечного магазина девочка лет пяти-шести, красивая, нарядная, в белокурых локонах, дико ревела, стучала ногами и кричала: — Хочу куклу! Куклу хочу-у-у-у!.. Испуганная и растерянная мать пыталась ее утешить, ласкала, обнимала, уговаривала: — Ну, Люсенька, ну, успокойся, ну я же тебе сказала: у мамы денег нет. Оттолкнув ее, девчонка повалилась на тротуар, спиною на грязный асфальт, и, продолжая визжать, затопала, застучала по тротуару каблуками: — Хочу куклу! Сейчас хочу! Хочу эту!!! Картина эта вызвала столь сильное, непобедимое отвращение, что на всю жизнь запомнилась молодой грузинке. И она уже тогда подумала, что если у нее когда-нибудь будет ребенок, она постарается, приложит все усилия, чтобы не вырастить такое вот чудовище. |
| А я и забыл про сон-то! – О, я такой сон видел!… такой видел… такого никогда еще не видел! Даже и не верится, что можно такой увидеть! – стал я рассказывать, чтобы чего придумать. – Думаешь, про меня видел? – Думаю, что… вам что-то особенное будет! Прямо необыкновенный сон… довольно странный… – Да расскажи же! А не страшный?… – Не знаю, как вам покажется. Сон такой, что… А в голову ничего не лезло. – Вижу я… мучника Пантелеева… – Его?! Да не может быть?… – Ну, тогда сами постарайтесь увидать! – усмехнулся я. – Нет, нет, Гоничка… я же тебе троюродная тетка… Ну, видишь Пантелеева?… – Как живого, вижу мучника Пантелеева… Но как я его вижу? Это-то самое необыкновенное. Будто… он в роскошной бобровой шубе, веселый и румяный!… – Нехорошо – в шубе! Шум будет… – Увидите, непременно большой шум будет! – уверенно продолжал я. – Без шуму не обойдется. Раз такое событие, всегда шум бывает! – Какое… событие? – совсем растерялась тетка. – Не знаю, но событие, как будто. И Пантелеев въезжает к нам в ворота… в громаднейшей карете! – В ка-рете?… – Будто даже… в сверкающей золотом карете, с этими… ливрейными лакеями. И говорит: «Я приехал за… товаром!» И смеется! – Так и сказал – за товаром?… – Русским языком говорил! А я сижу будто на этом… на крыльце. А лакей в перчатках мне говорит: «Купец Пантелеев приехал за товаром! Где у вас товар?» – Что-то такое, как будто… знамение?… – перекрестилась тетка. – Я во сне даже удивился! Думаю – за каким они товаром?! И выносят из кареты грома-дный-громадный пирог, кондитерский, или кулич! Во всю карету. Как он там у Пантелеева поместился… но во сне все можно… Даже во все крыльцо. И поставили прямо на крыльцо! И отворяется дверь на лестницу. И я смотрю, а на самом верху… вы сидите в кресле! – Я… на кресле? наверху? А какая я, в каком виде?… – Но это мало. Вам кто-то причесывает волосы. Волосы дивные, волнами, распущены по всей спине! И тогда Пантелеев пошел по лестнице прямо к вам. И дверь закрыли. И ни кулича, ни кареты. А лакей меня за плечо взял и будто будит: «Позвольте на чаек, господин хороший, поздравляю вас с праздником!» И все пропало! |
| Представители Церкви доставляют гуманитарную помощь в пострадавшие от наводнения села Краснодарского края Туапсе, 27 октября 2018 г. Иерей Димитрий Пантелеев дежурит в штабе по ликвидации чрезвычайных ситуаций в Апшеронске Из-за сильных дождей в Краснодарском крае оказались затопленными десятки населенных пунктов Туапсинского и Апшеронского районов. По последним данным, погибли шесть человек, около 500 человек эвакуированы из зоны бедствия. Пострадавших привозят в штабы по ликвидации чрезвычайных ситуаций, а затем в пункты временного размещения Апшеронска, Хадыженска и Туапсе. Там им помогают священники и сестры милосердия, сообщает Диакония.ru . «Сюда привозят людей в полном отчаянии, они потеряли все. Вода поднималась быстро, люди просто выбегали из дома, их дома затопило. Здесь и происходит основное наше служение: поддержать их в этот сложный момент, — рассказал помощник благочинного по социальной работе Апшеронского района иерей Димитрий Пантелеев. — Многие не знают, что им дальше делать, в их глазах слезы и пустота. Они не хотят порой и видеть, что впереди есть свет надежды. Тут нам, священникам, нужно бросить все силы, чтобы показать, что Господь не оставляет Своих чад и на этой страшной трагедии жизнь не заканчивается». По словам отца Димитрия, в штабе по ликвидации чрезвычайных ситуаций регистрируют, записывают личные данные пострадавших — у большинства из них нет при себе никаких документов. «Вода поднималась быстро, люди просто выбегали из дома, немногие успели взять с собой документы», — отметил он. Из станицы Кабардинская в Апшеронский пункт временного размещения пострадавших доставили накануне в три часа ночи — дороги не было, потоком воды переворачивались лодки, пожарные пытались прорваться по железной дороге, сообщил иерей Димитрий Пантелеев. По его словам, церковные добровольцы привозят в пункты временного размещения и штабы теплые вещи. В Ильинском храме Хадыженска и Покровском храме Апшеронска организован сбор вещей и продуктов. Сестры милосердия их сортируют и отвозят в пункты временного размещения. |
| Река Нева, 22 июня 1941 Вокруг Ленинграда сомкнулось кольцо блокады… 28 января, 2014 Вокруг Ленинграда сомкнулось кольцо блокады… Глава из романа Елены Зелинской «На реках Вавилонских» — о судьбах блокадников, выживших и погибших. «Я не могу даже на четвертый день бомбардировок отделаться от сосущего, физического чувство страха. Сердце как резиновое, его тянет книзу, ноги дрожат, и руки леденеют. Очень страшно, и вдобавок какое это унизительное ощущение — этот физический страх», — признавалась в своих дневниках Ольга Федоровна Берггольц. Сгорели Бадаевские склады. Незамедлительно ввели карточную систему. «Покинуть Ленинград» — ничего другого потерявшее голову городское начальство придумать не могло — и людей выгоняли из города буквально на смерть: немцами уже были отрезаны все пути из города. Евгения Флоровича Долинского вызвали в паспортный отдел и вручили постановление о высылке. — Хорошо, согласен, — сказал Евгений Флорович, — я — бывший гардемарин, но моя жена чем провинилась? Затюрканный чиновник оторвал взгляд от бумажек на столе и посмотрел Евгению Флоровичу прямо в глаза: — Когда-нибудь вы мне спасибо скажете за то, что я выслал вас сегодня и вместе с женой. Долинские собрали рюкзачки и пешком ушли из города. «В сентябре 1941 года, за несколько дней до того, как вокруг Ленинграда сомкнулось кольцо блокады , — пишет бывший ШКИДовец Леонид Пантелеев, — меня срочно вызвали — через дворничиху — повесткой в паспортный отдел городской милиции на площадь Урицкого. Иду со своей повесткой и вижу, что такие повесточки у многих. За столиком сидит человек в милицейской форме. — Ваш паспорт. — Пожалуйста. Берет паспорт, уходит, через две минуты возвращается. — Возьмите. И протягивает обратно паспорт. Раскрываю и вижу, что штамп моей прописки перечеркнут крест-накрест по диагонали черной тушью». Пантелеев остался в гибнущем городе без прописки — а значит, без жилья и продуктовых карточек. «Домой я тогда не пошел, — пишет он дальше, — а пошел на улицу Декабристов». Там жили его мать и сестра Ляля; ее взяли истопником в Дом писателей. Тем и кормились. Пути Господни неисповедимы. До войны Пантелеев вдруг увлекся собиранием этикеток на спичечных коробках. Коллекция оказалась практически золотовалютным запасом. |
| 1046 Дискуссию о Corpus Policarpianum и самой возможности объединения этих текстов в одну группу см.: Delehaye H. Les passions des martyrs et les genres littéraires. Brüssel, 19662. P. 63– 71; Dehandschutter B. Martyrium Polycarpi. Een literair-kritische Studie. Leuwen, 1979. S. 63–71; Seeliger H. R. Pionius (250)//Biographisch-Bibliographischen Kirchenlexikon. Bd. VII. Herzberg, 1994. Sp. 619–621. 1047 Последняя попытка такого рода была предпринята О. Цвирлайном: Zwierlein О. Die Urfassungen der Martyria Polycarpi et Pionii und das Corpus Polycarpianum. Bd. I–II. Berlin, 2014. На основании армянской версии в I томе своей работы он реконструирует «евсевиев» текст «Мученичества Пиония», который оказывается почти в два раза короче имеющегося у нас. 1048 Л. Робер обращался к этим темам во многих статьях, которые послужили основой для комментированного посмертного издания «Мученичества Пиония», осуществленного Г. Баэрсоком и К. Джонсом (Robert L. Le martyre de Pionios, prêtre de Smyrne/Ed. G. W. Bowersock, C. P. Jones. Washington, 1994). P. Лэйн Фокс увлекся этой темой настолько, что его построения порой выглядят маловероятными (Lane Fox R. Pagans and Christians in the Mediterranean World from the Second Century AD to the Conversion of Constantine. London, 1986. P. 460–492). Подробнее см.: Пантелеев А. Д. Агиография, эпиграфика и нумизматика: «Мученичество Пиония» в историческом контексте//Индоевропейское языкознание и классическая филология. 2016. Т. 20. С. 834–841. 1051 Это имя встречается в малоазийских надписях (ТАМ V 2, 1213; SEG 36, 1094). Р. Лэйн Фокс отождествляет эту Флавию Политту с женой сенатора Манилия Фуска, члена коллегии квиндецимвиров, распорядителя Столетних игр 204 г. и проконсула провинции Азия в 210-х гг., или ее дочерью, но эта идентификация сомнительна (Lane Fox R. Pagans and Christians... P. 463–465; Jones C. P. Flavia Politta and Manilius Fuscus//Classical Philology. Vol. 84.1989. P. 129– 136; Пантелеев А. Д. Агиография, эпиграфика и нумизматика: «Мученичество Пиония» в историческом контексте//Индоевропейское языкознание и классическая филология. 2016. Т. 20. С. 834–841). |
| — Нет, робя, — сказал Купец. — Оракула приглашать не надо. И жребий тоже не надо. Я думаю вот чего… Я думаю — должен пойти один и взять всю вину на себя. — Это кто же именно? — поинтересовался Японец. — А именно — ты! — Я? — Да… пойдешь ты! Сказано это было тоном категорического приказа. Японец побледнел. Неизвестно, чем кончилась бы вся эта история, если бы по Шкиде не пронесся слух, что Пантелеев выпущен из изолятора. Через несколько минут он сам появился в классе. Лицо его, разукрашенное синяками и подтеками, было бледнее обычного. Ни с кем не поздоровавшись, он прошел к своей парте, сел и стал собирать свои пожитки. Не спеша он извлек из ящика и выложил на парту несколько книг и тетрадок, начатую пачку папирос «Смычка», вязаное, заштопанное во многих местах кашне, коробочку с перышками и карандаши, кулечек с остатками постного сахара — и стал все это связывать обрывком шпагата. Класс молча наблюдал за его манипуляциями. — Ты куда это собрался, Пантелей? — нарушил молчание Горбушка. Пантелеев не ответил, еще больше нахмурился и засопел. — Ты что — в бутылку залез? Разговаривать не желаешь? А? — Брось, Ленька, не сердись, — сказал Янкель, подходя к новенькому. Он положил руку Пантелееву на плечо, но Пантелеев движением плеча сбросил его руку. — Идите вы все к чегту, — сказал он сквозь зубы, крепче затягивая узел на своем пакете и засовывая этот пакет в парту. И тут к пантелеевской парте подошел Японец. — Знаешь, Ленька, ты… это самое… ты — молодец, — проговорил он, краснея и шмыгая носом. — Прости нас, пожалуйста. Это я не только от себя, я от всего класса говорю. Правильно, ребята? — Правильно!!! — загорланили ребята, обступая со всех сторон Ленькину парту. Скуластое лицо новенького порозовело! Что-то вроде слабой улыбки появилось на его пересохших губах. — Ну, что? Мировая? — спросил Цыган, протягивая новичку руку. — Чегт с вами! Миговая, — прокартавил Ленька, усмехаясь и отвечая на рукопожатие. Обступив Леньку, ребята один за другим пожимали ему руку. — Братцы! Братцы! А мы главного-то не сказали! — воскликнул Янкель, вскакивая на парту. И, обращаясь с этой трибуны к новенькому, он заявил: — Пантелей, спасибо тебе от лица всего класса за то… что ты… ну, ты, одним словом, сам понимаешь. |
| Янкель и Японец как-то сразу вдруг утратили любовь к старому «Зеркалу» и смотрели на него, как на калеку, с отвращением. Долго не могли собраться с духом и выпустить двадцать шестой номер газеты, а потом вдруг, посовещавшись, решили: «Поставим крест на старом „Зеркале“». Недели через две вышел первый номер роскошного многокрасочного журнала «Зеркало», который ничем не был похож на своего хоть и почтенного, но бесцветного родителя. А республика Шкид, покалеченная пожаром, долго не могла оправиться от нанесенной ей раны, как не может оправиться от разрушений маленькая страна после большой войны. Ленька Пантелеев Мрачная личность. — Сова. — Лукулловы лепешки. — Пир за счет Викниксора. — Монашенка в штанах. — Один против всех. — «Темная». — Новенький попадает за решетку. — Примирение. — Когда лавры не дают спать. Вскоре после пожара Шкидская республика приняла в свое подданство еще одного гражданина. Этот мрачный человек появился на шкидском горизонте ранним зимним утром. Его не привели, как приводили многих; пришел он сам, постучался в ворота, и дворник Мефтахудын впустил его, узнав, что у этого скуластого, низкорослого и густобрового паренька на руках имеется путевка комиссии по делам несовершеннолетних. В это время шкидцы под руководством самого Викниксора пилили во дворе дрова. Паренек спросил, кто тут будет Виктор Николаевич, подошел и, смущаясь, протянул Викниксору бумагу. — А-а-а, Пантелеев?! — усмехнулся Викниксор, мельком заглядывая в путевку. — Я уже слыхал о тебе. Говорят, ты стихи пишешь? Знакомьтесь, ребята, — ваш новый товарищ Алексей Пантелеев. Между прочим, сочинитель, стихи пишет. Эта рекомендация не произвела на шкидцев большого впечатления. Стихи писали в республике чуть ли не все ее граждане, начиная от самого Викниксора, которому, как известно, завидовал и подражал когда-то Александр Блок. Стихами шкидцев удивить было трудно. Другое дело, если бы новенький умел глотать шпаги, или играть на контрабасе, или хотя бы биография у него была чем-нибудь замечательная. Но шпаг он глотать явно не умел, а насчет биографии, как скоро убедились шкидцы, выудить из новенького что-нибудь было совершенно невозможно. |
| «7 октября 1911 г. в Петербурге происходили выборы в ГосДуму члена по первому разряду вместо умершего Беляева. Из двух кандидатов, которые выставляли умеренные политические партии и кадеты, большинство голосов (754) получил кандидат октябристов и националистов г. Прозоров, председатель Петербургского биржевого комитета, оставив далеко позади себя кадетского кандидата г. Пантелеева, получившего только 423 голоса из 1200. Значение этих выборов станет более понятным, когда припомним, на какие ухищрения пускались кадеты, чтобы повлиять на избирателей Петербурга в желательном для себя свете. Рассылка не только фотографий г. Пантелеева, всяческое рекламирование и восхваление его, брань по адресу октябристов, высмеивание русского национализма, словом, агитация вовсю. Г. Пантелеев выставлялся как " вполне определенный и яркий " кандидат кадетов, не только исповедующий свойственные левым партиям принципы, но и зарекомендовавший себя в прошлом на практике как революционер. Избиратели приглашались выбором г. Пантелеева подчеркнуть свое отношение к " правительственному центру Государственной Думы " , и... избиратель резко осудил тактику кадетов, отдав подавляющее большинство голосов представителю той партии, которая проповедует спокойную, планомерную законодательную работу, ведущую к укреплению народного представительства. Г-н Пантелеев пред выборами, очевидно, для большей яркости своей кандидатуры, заявил, что он враг национализма, а в своих " воспоминаниях " поведал, что во время польского восстания он передал полякам секретную военно-топографическую карту Западного края. Сознательный избиратель теперь своим голосованием резко подчеркнул, что в высшем законодательном учреждении не место врагам русского национализма и государственности... События последнего времени не прошли бесследно для избирателя и, наученный горьким опытом, он отвернулся от кадетской партии и без обиняков высказался, на чьей стороне его симпатии», - писал прот. Н.Чуков в колонке редактора в октябрьском номере газеты. |
|
|
