| Приведу немного статистики – она впечатляет. Общее число приходов Русской Православной Церкви составляет сегодня около 25 тысяч, из них на Россию приходится около 12 тысяч. В то время как в 1988 году у Московского Патриархата было всего 2 академии и 3 семинарии, в настоящее время число духовных учебных заведений выросло более чем в пятнадцать (!) раз, причем появились богословские университеты и институты, где высшее богословское образование могут получить не только будущие священнослужители, но и все желающие, в том числе и женщины. Но, наверное, более всего поражает своими темпами и масштабами возрождение монастырей. Если в 1988 году у РПЦ было всего 18 обителей, причем непосредственно в самой России их было всего 2, то сейчас их около 700, из них на территории Российской Федерации более 300. Сотни тысяч паломников приезжают сегодня в эти святые места. В этой связи не могу не поделиться своими впечатлениями о поездках в Соловецкий и Валаамский монастыри – особо почитаемые исторические православные центры России. Очевидно, что возрождение этих обителей – это не только заслуга братии. Поистине эти святыни восстанавливаются всей Россией. Никакие слова не передадут те чувства, которые испытываешь, стоя на Секирной горке на большом Соловецком острове! С горки (ее высота почти 100 метров) в низину спускается очень длинная деревянная лестница к монашескому разрушенному кладбищу, а потом засеянному при большевиках мучениками. Там стоит крест, лежат святые камни. Во времена ГУЛАГа на горе в храме был штрафной изолятор, в котором зимой никогда не топили. Никто больше двух недель не выживал. Заключенным привязывали к спине бревно и сбрасывали вниз с лестницы. На этих островах, намоленных столетиями, вершились страшные изуверства. А сегодня здесь в восстанавливающемся храме на Секирной горке молятся тысячи русских людей! Более 35 000 паломников за 2-3 коротких северных летних месяца приезжает на Соловецкие острова! Не так давно патриарх Алексий II высказал мнение, что настоящая модель взаимодействия Церкви и государства в России «близка к оптимальной». Чтобы объяснить столь важные слова патриарха, хотелось бы в основных чертах обозначить наиболее главные вехи постсоветской истории Русской Православной Церкви. |
| А вот еще строки об Алексии (1293–1378) 462 : «Алексий – воплощенная мудрость, – Горний, вышний, немеркнущий свет! – Ты на боли и нужды эпохи – Дал не словом, а делом ответ. – Был Димитрию 463 верный наставник, – А Тайдуле 464 – целитель и врач. – Был хранителем Руси. И в жизни – Не знавал нерешенных задач. – Русь сберег от страстей и напастей, – Водворил на Руси тишину, – Укрепил над венцом многовластья – Неизменную волю одну». Дело их, и я мог бы пополнить мои стихи о «поэтике древнеславянских текстов». Здесь находится один из ближайших сотрудников в[ладыки] Нестора – о. Василий Герасимов 465 . Он просит меня заглазно представить его Вам и передать Вам его привет. Примите, дорогой друг, выражение моих самых горячих, сердечных чувств, будьте здоровы и благополучны и не забывайте любящего Вас и преданного Вам, П[етр] Н[иколаевич] С[авицкий]. Здесь я располагаю (впервые после 10 лет!) хорошим «Всемирным атласом», издания конца 1954 г. Это сильно облегчает мою географическую работу. Хотя, вообще говоря, пока действует мозг, ношу карты в моей голове. – Но никак не менее внимания уделяю и историческим вопросам. Не знаете ли чего-либо об о. И. Бочарове 466 ? По возможности, по содержанию этого письма, ответьте мне, как говорится, «с обратною почтой». – Еще раз благодарю Вас за внимание, память и любовь. Д. 5. Л. 71–72 об. Подлинник. Автограф. 5. 26 октября 1955 г. Зубова Поляна 13/26 октября 1955 г. Ваше Преосвященство, владыка святый, дорогой старший брат и друг, сегодня милые Саша и Наташа 467 вручили мне Ваше письмецо мне, законченное в день святого апостола Фомы, восемь других Ваших писем и две продуктовых посылочки. Все сегодня же я доставил на своей спине в нашу «усадьбу», письма роздал по назначению, а содержимое посылок распределил между указанными Вами шестью лицами (все они налицо!). Все шестеро благодарят Вас от всего сердца, передают Вам привет и просят Вашего благословения. Нарочито и особо благодарю Вас за Ваше основоположное письмо. На него отвечу особо. Эти же короткие благодарственные строки пишу лишь для того, чтобы узнать где же Вы – в Тутаеве или в Петушках. Написание адреса посылки не дало мне твердого ответа на этот вопрос. Настоящее письмо посылаю в двух тождественных экземплярах – по одному и по другому адресу. |
| Поэтому я предложил бы литературу, которая дает возможность понять, что происходит в Церкви. Вероятно, для начала лучше всего было бы читать книги Митрополита Сурожского Антония. Брошюры " Духовное путешествие. Размышления перед Великим постом " , " Ступени " ; его книги, такие, как " Беседы о вере и Церкви " , " Пути христианской жизни " , " О встрече " вводят нас в пространство Евангелия, где мы становимся по-настоящему церковными людьми. А такие работы, как " О молитве " , " Учитесь молиться " , " Может ли еще молиться современный человек? " ставят нас, начинающих христиан, перед самой трудной проблемой православной жизни - молитвенным деланием. Почему именно его книги? Потому что это и доступно, и ясно, и глубоко. Его работы не беллетристика, не профанация, а серьезная литература на современном языке. Это не значит, будто ничего другого нет, но я бы рекомендовал начинать именно с Владыки Антония. Не стоит забывать, что духовный путь надежнее всего проходить под руководством священника, поскольку на этом пути встречается много подводных камней и течений. Священники, обычно, несмотря на свою занятость, люди очень доступные и приветствуют, когда к ним обращаются с вопросами. (Также очень полезной будет книга протоиерея Владимира Воробьева " Покаяния. Исповедь. Духовное руководство " . - Ред.) Моя знакомая рассказывала об одном случае. К ней, стоявшей в очереди на исповедь, приблизилась интеллигентная дама. И между ними состоялся короткий диалог. - " Что здесь происходит? " - " Исповедь " . - " А здесь можно попросить здоровья? " - " Здесь можно попросить прощения " . Услышав эти слова, дама вежливо откланялась и направилась в сторону выхода. Отец Алексий, Вы - священник и врач. Служение священника и профессия медика направлены на исцеление. Души и тела - соответственно. Покаяние ведь не только очищение от греховной скверны, но также исцеление от духовных болезней? Верно. Согласно православному учению, грех - это болезнь. Входя в человека, он извращает его духовную природу. Не опознав греха, мы не поставим диагноза, а не поняв природу болезни, даже не сможем начать лечиться. Без покаяния мы уподобляемся неразумному больному, которому врач ставит диагноз аппендицита и предлагает операцию, а больной утверждает, что у него насморк и все само пройдет. Врач и пациент должны стать сотрудниками в борьбе с болезнью. Точно так же исповедник и исповедуемый должны стать союзниками в борьбе с грехом. И очень важно, что в православной практике помощником в покаянии является священник, с которым исповедующийся стоит с глазу на глаз. У этого священника обычно есть некоторый опыт. Он всегда способен, так или иначе, отреагировать на те излияния, с которыми человек пришел на покаяние. Реакция может быть нелицеприятной, как всякий непосредственный живой отклик. |
| Из отчета митр. Шептицкому о своей поездке в Россию в 1911–1912 гг. священник Леонид Федоров так описывал реакцию о. Алексия Зерчанинова на сообщение о смерти одного за другим двух своих сыновей: «Теперь о. Алексий [Зерчанинов] приносит нам существенную пользу. Трудно представить себе человека более упорного и стоически равнодушного к ударам судьбы. Преследования сделали его железным, даже извратили в нем отеческое чувство. В короткий промежуток времени (за прошлый год) умерли у него два сына (между ними любимый Юлий). Ни слезинки не пролил старик! “Конечно, – сказал он, – если бы они были католиками, было бы жалко, а так… что ж мне за дело! Бог дал, Бог и взял”. Утром он узнал о смерти второго сына, а вечером весело болтал с нами и рассказывал разные семинарские истории. Таково же у него и патриотическое чувство. Он был бы очень рад, если бы Россию разделили, как Польшу, – в наказание за грехи против Католической Церкви. Такие мысли он не боится высказывать вслух, чем сильно настраивает против себя русских католиков-патриотов» . Данный текст, в доверительной форме повествующий об успехах и тревогах русских католиков, не только свидетельствует о том, что сын Зерчанинова не являлся католиком, но и как нельзя лучше характеризует личность Зерчанинова и его отношение как к своим родным, так и к отечеству в целом. Тот же Федоров, спустя несколько лет давая характеристику Зерчанинову, писал: «В обществе он бывает иногда просто невозможен, потому что, не стесняясь даже присутствием женщин, позволяет себе говорить на убийственные темы и даже рассказывает сальные анекдоты (только там, где его совсем не знают, ведет себя прилично)» . При участии митрополита Андрея (Шептицкого) были отпечатаны книги свящ. Алексия Зерчанинова: в 1903–1904 гг. «Царство Божие в мире. Компиляция материалов, прочитанных деревенским дилетантом» в 12 книгах-брошюрах и «Непокладные люди». Издания осуществлялось в Жолкве (Жовква (укр.), город в Львовской обл., Украина) и в Кракове . Эти книги повествовали о жизни православного духовенства и достаточно критически описывали быт и служение клириков. |
| В этих словах Господа заключен парадоксальный смысл, открывающийся только многоопытным святым подвижникам. Выражение Господа содержит в себе две части и в краткой форме суммирует всю сущность православного аскетического пути умного делания: освобождение души от власти дьявола, то есть возвращение ей первоначального безгреховного состояния, и затем – обращение к Богу с молитвой. Парадоксальность здесь в том, что единственным средством борьбы с дьявольскими соблазнами у святых подвижников остается признание своего положения ничтожнейшим, а поведения – греховнейшим. Для обывательского сознания такая логика совершенствования неприемлема, ведь, согласно ему, сила и мощь воздействия человека на внешний мир в результате духовной практики должна возрастать. Отсюда рождается мысль о слабости христианства и особенно православия. Следует, однако, понимать, подчеркивает отец Софроний, что, обладая «силою, достаточною для господствования над людьми, над массами», святые «идут обратным путем: они себя порабощают брату, и чрез то приобретают себе такую любовь, которая по самой сущности своей нетленна. На этом пути они одерживают победу, которая пребудет во веки, тогда как победа силою никогда не бывает прочна и по роду своему является не столько славою, сколько позором человечества» 369 . В молитве же к Богу «чистая душа» человека обращается за весь мир и, прежде всего, за врагов. Поэтому, по слову старца Силуана, «молиться за людей – это кровь проливать» 370 . Приведем еще несколько мыслей старца Силуана в передаче отца Софрония без комментариев: «Надо приучить себя как можно меньше кушать, но это с рассуждением, насколько позволяет твоя работа. Мера воздержания должна быть такова, чтобы после обеда хотелось молиться» 371 . «Вот самый короткий и легкий путь ко спасению: будь послушлив, воздержан, не осуждай и храни ум и сердце свое от плохих помыслов, а помышляй, что все люди добрые, и их любит Господь. За эти смиренные мысли благодать Святого Духа будет жить в тебе, и ты скажешь: „Милостив Господь " " 372 . |
| – Благослови, владыко! – коротко сказала София, проходя в хозяйственный угол: там она взяла таз, налила в него воду из стоявшего у двери кувшина, поднесла к епископу и поставила у его ног; он с блаженным вздохом опустил ступни в прохладную воду. Она было склонилась, чтобы самой омыть ему ноги, но Мар Евлогий ее остановил. – Я сам, София. Ты лучше слушай меня внимательно. София послушно села у его ног, держа наготове полотняное полотенце. – Как ты знаешь, самую большую опасность для города во время осады, пока он не взят врагами, представляют внутренние враги. – Лазутчики? – Хуже. Голод, болезни и эпидемии. Среди беженцев много больных, обожженных и раненых. На Совете было решено, что их по возможности надо отделить и лечить. Сад у тебя большой, постояльцев своих ты теперь навряд ли увидишь до конца осады; может быть, ты согласишься принимать к себе больных и раненых, которых мы обнаружим среди наших беженцев? Прокормить их поможет городской Совет, а для лечения мы назначим лекаря. Вот только ухаживать за ними некому – все люди у нас наперечет и нужны здесь. – Сами справимся. У меня людей полон дом, да еще девушки помогут, Евфимия и Мариам. Им от этого только польза для души будет. Благослови, владыко святый! – София приняла благословение и все-таки вытерла ноги епископу. – С сегодняшнего вечера, – сказал Евлогий, – начинаем строгий пост и постоянные молитвы в храме и по кельям, чтобы умолить Господа помочь богохранимой Эдессе избавиться от вторжения варваров. Так советует блаженный Алексий, человек Божий. «Вот и экономия продуктов, – усмехнулась невесело София, – с постом-то мы протянем подольше». Домой она возвращалась почти в сумерках. Последние беженцы шли от уже запертых городских ворот, как ей сказал спрошенный по дороге стражник. София заметила молодушку в совершенно пропыленной одежде, которая вела не раненого, а просто очень полную пожилую женщину, едва передвигавшую ноги; на плече у молодой женщины, оттягивая его, висели две большие переметные сумы, правда, наполовину пустые. По инерции она прошла какое-то время по улице, но затем, опомнившись, повернула назад, догнала беженок и предложила свою помощь. |
| — Благослови, владыко! — коротко сказала София, проходя в хозяйственный угол: там она взяла таз, налила в него воду из стоявшего у двери кувшина, поднесла к епископу и поставила у его ног; он с блаженным вздохом опустил ступни в прохладную воду. Она было склонилась, чтобы самой омыть ему ноги, но Мар Евлогий ее остановил. — Я сам, София. Ты лучше слушай меня внимательно. София послушно села у его ног, держа наготове полотняное полотенце. — Как ты знаешь, самую большую опасность для города во время осады, пока он не взят врагами, представляют внутренние враги. — Лазутчики? — Хуже. Голод, болезни и эпидемии. Среди беженцев много больных, обожженных и раненых. На Совете было решено, что их по возможности надо отделить и лечить. Сад у тебя большой, постояльцев своих ты теперь навряд ли увидишь до конца осады; может быть, ты согласишься принимать к себе больных и раненых, которых мы обнаружим среди наших беженцев? Прокормить их поможет городской Совет, а для лечения мы назначим лекаря. Вот только ухаживать за ними некому — все люди у нас наперечет и нужны здесь. — Сами справимся. У меня людей полон дом, да еще девушки помогут, Евфимия и Мариам. Им от этого только польза для души будет. Благослови, владыко святый! — София приняла благословение и все-таки вытерла ноги епископу. — С сегодняшнего вечера, — сказал Евлогий, — начинаем строгий пост и постоянные молитвы в храме и по кельям, чтобы умолить Господа помочь богохранимой Эдессе избавиться от вторжения варваров. Так советует блаженный Алексий, человек Божий. «Вот и экономия продуктов, — усмехнулась невесело София, — с постом-то мы протянем подольше». Домой она возвращалась почти в сумерках. Последние беженцы шли от уже запертых городских ворот, как ей сказал спрошенный по дороге стражник. София заметила молодушку в совершенно пропыленной одежде, которая вела не раненого, а просто очень полную пожилую женщину, едва передвигавшую ноги; на плече у молодой женщины, оттягивая его, висели две большие переметные сумы, правда, наполовину пустые. По инерции она прошла какое-то время по улице, но затем, опомнившись, повернула назад, догнала беженок и предложила свою помощь. |
| За день до отъезда из Вены он сообщил о злополучном монахе цесарскому посланнику И. Курцу (с которым вместе он и выехал в Москву), а тот в свою очередь успел донести об этом деле канцлеру Кениксеку (Памятники дипломатических сношений… Т. 7. Ст. 636; Ди Сальво М. Вокруг поездки Иоанникия Лихуда в Венецию (1688–1689)//Ricerche slavistiche. 1994. 31. С. 220). Приехали они в апреле 1691 г. (Памятники дипломатических сношений… Т. 7. Ст. 808), и хотя разговор цесарского посла и дьяков Посольского приказа о старце состоялся только 8 сентября 1692 г., когда тот уже был вновь на пути в Москву, нельзя сказать, что Иоанникий оставил его просьбу без внимания: он сообщил об этом Курцу, который в свою очередь донес государственному канцлеру. Ясно, что ввиду готовящейся поездки посла императора Леопольда по столь важному вопросу, как союз против турок, решение об Исайе могло быть лишь положительным, хотя цесарь и выразил уверенность в том, что архимандрита задержали справедливо и ему следовало понести наказание (Памятники дипломатических сношений… Т. 7. Ст. 878–880; Каптерев Н. Ф. Приезд в Москву Павловского афонского монастыря архимандрита Исайи… С. 310–311). Там же, на переговорах с Курцем, описывается ситуация с взятыми у Иоанникия вещами, которые были выкуплены за 5 тыс. талеров и отданы Леопольдом, а также говорится о нечестности грека в этой ситуации (Памятники дипломатических сношений… Т. 7. Ст. 815–817, 826, 831–832, 852–853. Краткое описание истории с арестованным товаром см.: Там же. Ст. 1361–1372). Сменцовский М. Н. Братья Лихуды. С. 308. Как полагает Каптерев, своей борьбой с Лихудами Досифей лишь ослабил и даже вовсе уничтожил греческое направление в московском образовании, открыв дорогу западнорусскому влиянию, возобладавшему (на короткое время) после смерти Патриарха Адриана с назначением Патриаршим Местоблюстителем митрополита Стефана (Яворского) ( Каптерев Н. Ф. Сношения Иерусалимского Патриарха Досифея с русским правительством… С. 170–171). Сменцовский М. Н. Братья Лихуды. |
| Правда, я много готовился к каждому занятию – на урок шёл, как на экзамен. И на протяжении всех моих преподавательских лет я ни разу не приходил на урок неподготовленным к нему. Первые годы я излагал новый материал, ходя по аудитории. Это было и хорошо, и не очень: хорошо, что никто ничем посторонним не занимался, да и вздремнуть не мог; не совсем хорошо потому, что своим хождением я мешал воспитанникам быть сосредоточенными (хождение отвлекает внимание), к тому же, когда я уходил к задним рядам, передние слышали меня плохо. Это я впоследствии заметил и стал рассказывать материал, пребывая только на кафедре – сначала стоя, к преклонным годам – сидя. А вот опрос проводил я чаще при хождении по аудитории. Этот метод практикуется мной и сейчас. Чем он хорош? Тем, что во время опроса работает весь класс или курс. Я могу в течение нескольких секунд поднять с места многих, повторить, и не однажды. Все должны быть внимательны от начала и до конца опроса. Такой метод помогает за короткое время выявить полную (или почти полную) картину готовности воспитанников. Сразу же после их ответа я вслух оцениваю его. Оценка может измениться при повторном ответе. Массовые, почти всего класса, опросы приводили к тому, что готовились к Катихизису все и всегда. Это отметил в своей «Оде», посвященной VII выпуску (нашему), отец Алексий Остапов – отметил красноречиво и со свойственным ему юмором: В среду вечером усердно Катихизис все долбят: Завтра, может быть, ... наверно! Гибель близко для ребят. Сам не так уж стар годами, Да и стаж не так велик, Но познаниями, скажем, Константин Скурат – старик. (Воспроизвёл по памяти). Столь много внимания уделил я Катихизису по причине простой: это мой первый предмет преподавания, с ним я делал первые шаги, и его же глубоко полюбил, почувствовал с ним некое неразрывное духовное единство. Но, к моему прискорбию, Учёный Совет Московской Духовной Семинарии нашёл необходимым в сентябре 1958 г. перевести меня на другую кафедру – историческую (Общую Церковную Историю). |
| – Послушайте! – к чему такие извинения? – отозвался я. Мне, как человеку, очень интересно познакомиться с вами, потому что здесь нет никого, с кем бы можно поговорить о чем-нибудь серьезном. Потом, как пастырь, я должен по своей обязанности придти к вам, потому что, быть может, вам нужен я как пастырь, как врач духовный? – Именно так; вы мне нужны, как врач! Мне нужно ваше поучение, ваше теплое, сочувственное, наставительное слово! Вы теперь лицом к лицу с дряхлым, изможденным, не успевшим еще оправиться от моральной болезни, членом Церкви. – Очень рад, что могу послужить вам. Прошу говорить все, что есть у вас на душе. Мое дело разделить все нужды моих пасомых, врачевать их раны и приводить к Отцу Небесному. – Благодарю, благодарю вас, батюшка! Позвольте же попросить у вас внимания и терпения для выслушания рассказа о моей короткой, но дурной жизни. Когда вы узнаете ее, то лучше вам будет предписывать то или другое средство для уврачевания. – Я слушаю. – Отец мой, – начал он, – был мелкопоместный помещик; в Я губернии, Д уезда, принадлежала ему одна деревенька. В этой-то деревне мой батюшка имел большой дом, в котором он постоянно жил и в котором я получил первоначальное воспитание. Мой батюшка постоянно почти был дома и вместе с матушкой старался вложить в меня начала всякого добра и христианского благочестия. Оба они любили разсказывать мне разные священные истории и часто бывало, слушая эти рассказы в продолжение долгого зимнего вечера, я так и засыпал, где сидел. И, Боже мой, какие сладкие сны тогда грезились мне! – Все, что я ни слышал в этот вечер отражалось у меня во сне и в моем истинно-невинном воображении, как бы в панораме, проносились дорогие, священные образы из рассказов моих родителей. Вот, как теперь вижу – Спаситель в терновом венце, обагренный кровью, висит на дереве; Его глаза полны любовью и Он простит Бога Отца отпустить мучителям – «не ведать бо, что творят». – И Божия Матерь, как теперь вижу, стоит при кресте, с бледным лицом, полная беспредельной любви к страдающему Сыну и сколько муки, сколько страданий выражается в Ее очах! – Все эти сны наполняли мою душу неизъяснимым блаженством, я переживал много такого, что недоступно иногда другому человеку и на моем лице показывалась какая-то неземная улыбка, как говорила моя добрая мать. |
|
|
