| Из клириков Донской епархии выпускниками Донской миссионерской школы было достаточно значительное число – 3,6 %. Кроме Донской миссионерской школы, в епархии служили выпускники Саратовской и Урмийской миссионерских школ и миссионерских курсов при Казанской духовной академии. Немалым был процент клириков Донской епархии, окончивших светские учебные заведения, то есть не имевших духовного образования. Как правило, они были выходцами из казачьего, дворянского, мещанского или крестьянского сословий. Наибольшее число клириков Донской епархии, не получивших духовного образования, были выпускниками двухклассных училищ Министерства народного просвещения (учительских школ). Их число составило 160 человек (8,2 %). Из них наибольшее количество выпускников дали Качалинское, Аксайское, Голодаевское, Колодезное и Алексеевское училища. Кроме учительских школ, среди донского духовенства было немало выпускников учительских семинарий (2,3 %): Новочеркасской и Александровск-Грушевской, а также учительских семинарий других епархий: Казанской инородческой, Воронежской, Волчанской, Белгородской, Пензенской. Служили клириками Донской епархии и выпускники Тамбовского Екатерининского учительского института (0,25 %) 278 . Учитывая, что к началу XX в. на диаконов и псаломщиков были возложены обязанности учителей, Донская духовная консистория не препятствовала занимать церковнослужительские места кандидатам, имевшим педагогическое образование и работавшим до этого в должности учителя от 2 до 10 лет. 3,8 % клириков Донской епархии имели домашнее образование. Среди них основной составляющей были клирики единоверческих церквей, в подавляющем большинстве перешедших в единоверие из старообрядчества. Немало клириков (3,2 %) обучались в донских окружных училищах (эти училища располагались в г. Новочеркасске и окружных станицах Области Войска Донского: Константиновской, Нижне-Чирской, Каменской, Новониколаевской, Урюпинской и Усть-Медведицкой). Их выпуск никами были дети казаков, впоследствии ставшие священно- и церковнослужителями. |
| Далее служил в Циндао. Скончался 26.10.1937 г. в Циндао. Протоиерей Александр Пославский Александр Захарович. Военный священник 12-го пехотного Великолуцкого полка во время Русско-Японской войны 1904–1905 гг. Мужественно исполнял свои пастырские обязанности на поле боя и на перевязочных пунктах. Протоиерей Александр Рыбчинский Александр Васильевич . Военный священник 13-го Восточно-Сибирского стрелкового полка во время Русско-Японской войны 1904–1905 гг. Протоиерей Александр Солянский Александр Степанович. Родился в 1869 г. в семье священника Саратовской губернии. Окончил Саратовскую духовную семинарию в 1890 г. Во время Первой мировой и Гражданской войн – военный священник. В 1918 г. дважды был арестован большевиками. В 1922 г. на Дальнем Востоке окормлял семьи военных, эвакуированных в Корею, и вскоре затем перебрался в Маньчжурию. Служил в Хайларе (1924–1929 гг.), в Алексеевской церкви в Харбине, в районе Модягоу (1929–1931 гг.), в Тяньцзыне (1931–1938 гг.), пос. Драгоценка Трехречья (1938–1940 гг.),в Иверской церкви г. Харбина (1940–1952 гг.) В 1954 г., после смерти жены, переехал в Австралию к дочери. Скончался 04.08.1956 г. Протоиерей Александр Холмогоров Александр. Священник 15-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. Настоятель прихода в Порт-Артуре в период осады крепости японцами в 1904 г. Служил молебны в обстреливаемых местах Порт-Артура, с крестом обходил стрелков в укреплениях, благословляя их, напутствовал умирающих в госпиталях и на перевязочных пунктах. Протоиерей Александр Протиерей Алексий Бобров Алексей. Певчий в Иверской церкви Харбина. Уехал в Шанхай, где рукоположен в сан диакона и священника. В 1950-х гг. вернулся в СССР. Клирик Вологодской епархии. Протоиерей Алексий Горелкин Алексей Яковлевич. Родом из Тульской губернии. Окончил учительскую семинарию в 1915 г. Участник Первой мировой и Гражданской войн. Офицер белой Армии. Имел пять ранений. Эвакуировался в Китай в 1922 г. Служил в Старом Харбине в 1925 г. псаломщиком, с 1926 по 1935 гг. – диаконом, далее в Успенской церкви на кладбище (1935–1938 гг.) и затем Сунгарийском городке Харбина в 1939–1943 гг. |
| В Петербурге с арестованным беседовали шеф жандармов граф Алексей Орлов и его помощник генерал-лейтенант Дубельт. Когда ученый попросил позволения читать книги и газеты, Дубельт сказал: «Нельзя, мой добрый друг, вы чересчур много читали». Вскоре оба генерала выяснили, что имеют дело не с опасным заговорщиком, а с романтиком-мечтателем. Но следствие тянулось всю весну, поскольку дело тормозили своей «несговорчивостью» Тарас Шевченко (он получил самое суровое наказание) и Николай Гулак. Суда не было. Решение царя Костомаров узнал 30 мая от Дубельта: год заключения в крепости и бессрочная ссылка «в одну из отдаленных губерний». Костомаров провёл год в 7-ой камере Алексеевского равелина, где сильно пострадало его и без того не очень крепкое здоровье. Однако к заключённому допускали мать, давали книги и он, кстати, выучил там древнегреческий и испанский языки. Свадьба историка с Алиной Леонтьевной окончательно расстроилась. Сама невеста, будучи натурой романтической, готова была, подобно жёнам декабристов, следовать за Костомаровым куда угодно. Но её родителям брак с «политическим преступником» казался немыслимым. По настоянию матери Алина Крагельская обвенчалась с давним другом их семьи – помещиком М.Киселем. Костомаров в ссылке «За составление тайного общества, в котором обсуждаемо было соединение славян в одно государство», Костомаров был выслан на службу в Саратов, с запрещением печатать свои произведения. Здесь он был определен переводчиком Губернского правления, но переводить ему было нечего, и губернатор (Кожевников) поручил ему заведывание сперва уголовным, а потом секретным столом, где производились преимущественно раскольничьи дела. Это дало историку возможность основательно познакомиться с расколом и, хотя не без труда, сблизиться с его последователями. Результаты своих изучений местной этнографии Костомаров печатал в «Саратовских губернских ведомостях», которые временно редактировал. Изучал он также физику и астрономию, пытался сделать воздушный шар, занимался даже спиритизмом, но не прекращал занятий по истории Богдана Хмельницкого, получая книги от Гр. Свидзинского. В ссылке Костомаров стал собирать материалы и для изучения внутреннего быта допетровской Руси. |
| Тогда Дмитрий Антонович заведовал в «Алексеевской организации» разведкой и контрразведкой, затем недолго возглавлял «военно-гражданское управление» при Алексееве, а в январе 1918-го был направлен... вовсе не в Сибирь, как часто считают (и как ошибочно вспоминал даже Деникин), а в Москву. Там он должен был выяснить возможности для организации белого подполья, а также «добыть в монархических кругах средства для организации спасения Царской семьи». Вопреки нынешним публицистам, облыжно выставляющим белых воинов «ненавистниками и предателями Святого Царя», спасти Государя считали своей задачей многие добровольцы - но что могла сделать их крохотная армия, практически до конца 1918 года сражавшаяся во вражеском кольце?! А вот «партийно-монархические» круги, охотно рассуждавшие об «экспедициях в Тобольск» и порой углублявшиеся в проектирование одеяний, которыми пожалует Император его освободителей, так и остались никчемными зрителями разыгравшейся трагедии. Вообще, знакомство со столичным подпольем разочаровало Лебедева, и, возможно на основании приходивших от него докладов летом 1918 года Алексеев пишет Дмитрию Антоновичу: «Весьма было бы желательно, если бы Вы переехали в гор[од] Саратов... главным образом для подготовки движения армии в направлении на Царицын или к западу от него. Если Вы признаете работу в Саратовском районе возможной, то прошу Вас взять на себя быть моим представителем этого района (так в документе.- А. К. ), для чего присылаю Вам на это полномочия». Вплоть до поздней осени в штабе Добровольческой армии Лебедева и считали начальником подпольного «Саратовского центра», однако он (может быть, и не получив письма Алексеева) вместо Саратова, как мы уже знаем, отправился в Сибирь, где после 18 ноября и стал начальником штаба Колчака. Около двух с половиною месяцев в 1919 году он совмещал с этой должностью должность военного министра, потом командовал армейскими группировками разного уровня и покинул родную землю лишь осенью 1922 года (вместе с адмиралом Ю.К.Старком и генералом Ф.Л.Глебовым генерал Лебедев оказался последним, кто безуспешно настаивал на продолжении борьбы, когда уже была объявлена эвакуация Владивостока). |
| Спели многолетие губернатору и гимн, покрытый криками «ура», причем Протасьев тоже кричал и махал фуражкой. Затем по его предложению повторили многолетие о.Илиодору. Снова гимн и крики «ура» . По окончании импровизированной официальной части о.Илиодор повел, с разрешения губернатора, паломников по Саратовской и Дворянской улицам на Алексеевскую площадь к памятнику Императору Александру II. За ними последовала собравшаяся за время речей и пения толпа. На площади о.Илиодор совершил панихиду с провозглашением вечной памяти убиенному Императору, а затем, поднявшись на ступеньки памятника, произнес краткую проповедь, в которой, между прочим, изобличал некоторых представителей православного духовенства, ведущих и себя, и народ к погибели. Местных жителей собралось около сотни. Их, по-видимому, не слишком благочестивое поведение привело к новым столкновениям с илиодоровцами. «Богомолки сердито оглядываются на публику, снуют среди нее. В одном месте две паломницы останавливают проходящих: — Вы чего смеетесь? — А вам какое дело? Идем, разговариваем и смеемся. — Нельзя смеяться!! — Убирайтесь, — слышится энергичная брань в ответ илиодоровским последовательницам, которые мгновенно ретируются. Сам Илиодор не менее решителен. Заметив, что кто-то в сквере стоит не снимая шляпы, воинственный инок, размахивая посохом, бросается к нему. И человек в шляпе, и окружающие его бросаются в бегство» . После панихиды паломники спустились по Заводской улице к пристани. Сопровождал шествие внушительный полицейский конвой — конные стражники впереди и пешие городовые по бокам. Благодаря содействию полиции посадка на пароход прошла в полном порядке. Публику на пристань не пустили. Дополнительная проверка была устроена послушниками при входе на пароход. По окончании посадки на пристани неожиданно появились местные власти — сначала губернатор, затем городской голова и члены городской управы. Все они вошли на пароход, чтобы побеседовать с о.Илиодором. Согласно «Губернским ведомостям», губернатор пожелал ему счастливого пути и помолился в кают-компании у образа преподобного Серафима Саровского . Через четверть часа власти покинули пароход под крики паломников «ура». |
| 10. Балашов Е.М. Школа в российском обществе 1917-1927 гг.: становление «нового человека». СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 2003. С. 17. 11. ГАРФ. Ф. 1803. Оп. 1. Д. 26. Л. 17-18; Ф. 2315. Оп. 1. Д. 249. Л. 3. 12. ГАРФ. Ф. 1803. Оп. 1. Д. 26. Л. 185, 364; Ф. 2315. Оп. 1. Д. 258. Л. 1, 4. 13. ГАРФ. Ф. 1803. Оп. 1. Д. 22. Л. 27; и др. 14. ГАРФ. Ф. Р-3431 [Священный Собор Православной Российской Церкви]. Оп. 1. Д. 1. Л. 5-6, 9-9 об., 14, 17-18; Д. 400. Л. 249, 265-266, 292-295, 330, 373. 15. См.: Ходатайства, постановления и приговоры различных собраний и другие материалы по вопросу об отмене обязательного преподавания Закона Божия в школе (август - ноябрь 1917 г.)//Российский Государственный исторический архив (РГИА). Ф. 797 [Канцелярия Обер-прокурора Синода]. Оп. 86. (II отд. 3 стол). Д. 54. Л. 1-40. 16. См.: Материалы Всероссийского союза законоучителей. Приговоры, постановления, протоколы и акты по отдельным приходам и благочинническим округам с выражением протеста против предполагаемого исключения Закона Божия из курса начальных и средних учебных заведений (1917 г.)//РГИА. Ф. 803. Оп. 12. Д. 136-203. 17. См.: Высшие и центральные государственные учреждения России 1801-1917. Т. 1. СПб., 2000. С. 257-260; Фонды Государственного архива Российской Федерации по истории России XIX - начала ХХ в. Путеводитель. Том 1/Сост.: Ю.А. Алексеев, Л.Е. Горизонтов, Е.Г. Данилина и др. - М., 1994. С. 189-190. 18. ГАРФ. Ф. Р-6978 [Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет Советов рабочих и солдатских депутатов (ВЦИК) I-ro созыва]. Оп. 1. Д. 273. Л. 91-164. 19. Там же. Д. 273. Л. 172-173, 180-181; Д. 723. Л. 72-73. 20. Там же. Д. 273. Л. 49-50, 60-61, 67. Документы N 1 Приговор приходского собрания [прихожан Алексеевской церкви] села Плетнёвки Вольского уезда Саратовской губернии 23 июля 1917 г . Мы, прихожане и прихожанки Алексеевской церкви села Плетнёвки Вольского уезда Саратовской губернии, сего 23 июля на приходском собрании имели суждение по поводу статьи «Отделение церкви от государства и школы от церкви», помещённой в N 13 газеты «Известий Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов», в которой говорится: «никакая церковь не должна иметь право преподавания своего учения в школе». И даже: «Все соборы, храмы, утварь, в них находящаяся и пр. должны перейти в собственность государства. Право пользования всем этим государственным имуществом может быть уступаемо той или иной православной общине» и т.д. |
| У казанского митрополита в Симбирске – епископу, дать ему из Богородицкого монастыря (204 дв.); на Уфе – епископу, дать ему Успенский монастырь (132 дв.); – всего 2 епископии. У астраханского – на Саратове; на содержание саратовского епископа пожалует Великий Государь оброчные рыбные промыслы; – всего одна епархия. У сибирского – в Томске, в Енисейске, на Лене – пожалует Великий Государь во удовольствование им из своей государевой казны; – всего три епархии. У ростовского – на Угличе – епископу дать Алексеевский монастырь с 559 дв.; на Устюге – епископу дать Архангельский монастырь с 330 дв.; – всего две епархии. У псковского митрополита в Торопце быть епископу; на содержание ему дать монастыри Кудин, Небин, да из Пусторжевского уезда Плесский монастырь с 161 дв.; – всего одна епархия. У смоленского в Брянске – епископу; ему назначались два Спасских монастыря, затем Петровский и Адрианов. За ними всего 165 дв.; в Вязьме – епископу – ему Ивановский монастырь со 128 дв. и в Ярославском уезде – Малую Тихонову пустынь с 90 дв. – итого 218 дв.; – всего 2 епархии. У тверского – митрополита в Кашине или Ржеве Володимирове – епископу, дать ему монастыри: Дмитровский с 61 дв., Клобуков с 53 дв., да из г. Клина Изосимин с 50 дв. и Успенский с 19 дв. – всего за ними 183 дв.; – одна епархия. У вятского – у Соли-Камской епископу, дать ему Преображенский и Вознесенский монастыри с 344 дв.; на Кунгуре – деть епископу Тихтаровскую и Воздвиженскую пустыни с 83 дв.; – всего 2 епархии. У нижегородского митрополита, на Алатыре – епископу, дать ему на Курмыше Рождественский монастырь с 132 дворами; – всего одна епархия. У рязанского – в Тамбове – епископу, дать ему Троицкий и Мамонтов монастыри с 130 дворами; в Воронеже – епископу; ему указаны монастыри: Борщев, Успенский и Алексеевский – за ними всего 210 дв.; на Муроме – епископу, а в удовольствование дать ему из Шуи из вотчин Николаевского Шартомского монастыря 200 дв.;– всего 3 епархии. У белогородского – в Курске епископу, дать ему Знаменский монастырь с 169 дворами – всего одна епархия. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Духовная связь поколений 26.07.2018 682 Время на чтение 4 минуты Пасмурное июльское утро. Природа как будто напоминает нам о трагических событиях, произошедших ровно сто лет назад, 17 июля 1918 года,- мученической кончине последней царской семьи династии Романовых. Несмотря на дождливую погоду, храм в честь Преображения Господня в селе Пристанное Саратовского района заполнен прихожанами - детьми и взрослыми. Они пришли почтить память святых страстотерпцев и вознести молитвы ко Господу. В этот день в храме села Пристанное вспоминают не только царских мучеников, но и почившую 17 июля 1926 года дочь репрессированного священника Николая Алексеевского - Антонину. Среди присутствующих в храме - потомки этого священника, расстрелянного в 1930-е годы, и внук тогдашнего церковного старосты Иосифа Алексеевича Беспалова. После Литургии настоятель разрушенной после Октябрьского переворота, а теперь вновь отстроенной церкви священник Макарий Тагаев пригласил гостей почтить память дочери отца Николая. Батюшка отслужил на ее могиле панихиду. Встреча потомков двух семей состоялась впервые. Из родственников отца Николая присутствовали внук священника Вячеслав Анатольевич Толмачев и правнук Владимир Вячеславович Толмачев, а также правнучка Лариса Сергеевна Алексеевская. Идея организовать такую встречу пришла отцу Макарию Тагаеву полгода назад, в феврале, когда в Саратовской православной духовной семинарии состоялась передача в фонд Музея истории Саратовской митрополии материалов из семейного архива Алексеевских. Тогда же Вячеслав Анатольевич Толмачев передал сотрудникам музея камилавку своего деда. Этот головной убор долгие годы хранила вдова священника Вера Васильевна Алексеевская. - Уже тогда я им сказал, что в селе Пристанное есть могила дочери отца Николая,- рассказывает отец Макарий.- В ходе разговора я дал обещание, что мы с прихожанами нашего храма ко дню памяти Антонины благоустроим ее могилу, установим новый крест. Около месяца назад мы это сделали. А сегодняшняя встреча состоялась во многом благодаря саратовскому церковному краеведу Валерию Теплову. |
| «Виновным себя не признаю, – объяснял отец Иаков следователю, – женщины меня охраняли в количестве 10 человек в момент моего вызова в Воскресенское не по моей инициативе, а по своей…» Свидетели, впрочем, показывали другое: «Когда стало известно об аресте Логинова, его собирались защищать примерно 50 женщин». После шестилетней ссылки отец Иаков вернулся в родную Самодуровку. Храм был закрыт, семья священника выживала натуральным хозяйством. Однако… Вот совершенно замечательный донос: «…он (отец Иаков. – М.Б. ) вызывает мою жену и насильно заставляет ее крестить моего ребенка. Я хотел на этого попа террористически напасть, но не сделал этого, боясь, что за это мне влетит. Я его крепко изругал и спросил: значит, из тебя поповскую дурость не перевоспитали? А он мне ответил: “Никогда нас со святыней не разлучат”. Я прошу органы НКВД принять меры к изоляции таких негодяев…» Из обвинительного заключения: «Враждебно настроен против Советской власти, распускал слухи о скором развале колхозов, производил крещение детей на селе». На высшую меру вполне хватило. Никогда нас со святыней не разлучат – со святыней мученического подвига. Священник Николай Алексеевский с супругой Верой Васильевной, фото из следственного дела Старинное волжское село Пристанное близ Саратова. Новый красивый православный храм в честь Преображения Господня выстроен на месте старого, дореволюционного – это удача: не всегда удается восстановить храм точно на прежнем месте, часто оно бывает занято. А настоятелем дореволюционного Преображенского храма был священник Николай Алексеевский. Его трагическая история, извлеченная на свет Божий саратовским исследователем Валерием Тепловым, похожа на сотни тысяч других, но у нее есть свои особенности. В первый раз в том же «пристрелочном» 1930 году отца Николая арестовали по жалобе некоего пьяного хама, который, войдя в храм во время крещения ребенка, курил, кривлялся, передразнивая священника, совершавшего таинство, непотребно ругался и порвал пиджак на церковном стороже. |
| Через три дня иерей Николай был первый раз допрошен. Ему был задан один вопрос, который приведен ниже (орфография документа приведена к современным нормам правописания): «Вопрос: Следствие располагает свидетельскими показаниями о том, что Вы среди гр[ажда]н села проводили контрреволюционную агитацию на протяжении ряда лет, т. е. в 1935-36-37 годах. Признаете себя виновным в этом? Ответ: Контрреволюционную агитацию я среди граждан не проводил и виновным себя в этом не признаю». При этом надо отметить, что никаких письменных «свидетельских показаний» к тому времени у оперуполномоченного не было. Проводя этот допрос, он банально рассчитывал на самооговор сельского батюшки. Поскольку этот вариант у следствия не прошел, показания свидетелей всё же понадобились. В «правосудии» того времени это не составляло каких-либо особых затруднений. Поэтому спустя почти месяц - 16 октября - были «допрошены» два лжесвидетеля. Один из них позднее отрицал факт допроса, а второй был внештатным сотрудником органов. Через месяц после первого допроса священника Николая Алексеевского состоялся допрос второй и последний. 23 октября 1937 года оперуполномоченный, уже подготовивший почву для обвинения отца Николая, даже не стал говорить с ним лично. Он поручил это сделать - видимо, в порядке общей практики - недавнему курсанту Саратовского военного пограничного училища, молодому сотруднику УГБ УНКВД.- Тот зачитал отцу Николаю сфабрикованные свидетельские показания. Вот некоторые «перлы» обвинителей (орфография сохранена): «В апреле месяце 1937 года Алексеевский говорил проповед в церкви верующим где в своей речи сказал что эта власть не богом послана а не чистой силой и по этому советской власть производить гонение на крестьян и верующих в бога». «В июне месяце 1937 года Алексеевский говорил на берегу Волги среди колхозников рыбаков " Коммунисты это по священному писанию антихристы, которые в скором времени будут иметь на лбу тутуюрованную печать и после этого будет свирепствовать на России красный террор " ». |
|
|
