| Младшие находятся еще на пути к этому, только подготовляются к этим знаниям, – а вы, старшие, можете следить за этим и наблюдать сами собственными чувствами. Здесь вы знакомитесь с лучшими из древних классических писателей прямо по их произведениям, следите, как мыслил и чувствовал древний человек – язычник; не видите-ли, что его мысль и чувство отражают в себе его религиозный дух, его религиозное настроение? Не встречаете-ли, что в среде его мыслей неверных, что и естественно язычнику, оставленному идти по своим путям, просвечивают нередко и возвышенные понятия о Боге и человеке? Не встречаетесь ли с его беспрерывными стремлениями и нередко с порывами духа дойти до более точного, удовлетворительного знания, с его постоянным недовольством приобретаемыми знаниями? Да, жажда знаний, нервное стремление к ним отмечают всю историю человечества. В своих чтениях классических писателей вы видите как бы постепенный прогресс знания человеческого, стремившегося к разрешению неразрешимых для одного человеческого ума вопросов. Бог, человек и природа, окружающая его, – вот вопросы, около которых вращалось все знание человеческое, и знакомство с последними постепенно возводило его к Первому, в котором дух его искал себе покоя, счастья и разгадки своего будущего; и чем ближе к христианству, чем яснее предносилось сознанию человека его умственно-нравственное состояние, тем нервнее он становился в этом отношении, тем требовательнее навязывались ему эти вопросы. Преподаваемая вам история жизни человечества, как с внешней, так и с внутренней стороны, составляя необходимое пособие к более точному знакомству с произведениями классических писателей, служит верным свидетелем умственного брожения, колебаний, нравственной борьбы и раздраженного стремления к решению этих вопросов, освещая пред вами яснее и общее быт человечества. Поэтому и весьма естественно, что язычник, находясь в этой болезненной агонии, в лице Цицерона, воскликает: «или Бог, или ангел Его должен сойти с неба и исправить род человеческий»; и мы слышим как бы отголосок всего язычества в словах сотника, стоявшего при кресте, и выразившего вслух народа свое исповедание: «воистину Божий Сын бе сей» ( Мф.27:54 ). Наконец, в средине этой мировой жизни человечества открывается давно ожидаемый свет с Востока, является сама истина, в лице Христа Спасителя, и вливает новую животворную струю в поток человеческих знаний, и люди мысли и дела, находят здесь ответ на заветное требование духа, оставляют свои предубеждения и древние ложные верования, стекаясь под мирный кров евангелия и внимая его проповеди. |
| В лице обожаемого нами Монарха нашего мы видим пример этой любви; несмотря на крамолу, постоянно окружающую его и грозящую Его дорогой жизни, – не смотря на зло, так ужасно направленное против Него, Он не оставляет нас, продолжает однажды принятое Им пред народом и Господом дело служения своего. Дай, Господи, чтобы наша к Нему любовь не остывала в нас, а горела своим ярким пламенем; и наша молитва веры и любви об охранении Его драгоценной для нас жизни постоянно возносилась из наших сердец к престолу Всевышнего, и тем теснее соединяла нас с ним. Речь пред присягою в верноподданстве Государю Императору Александру Александровичу и пред панихидой о Государе Императоре Александре Николаевиче в Нижегородской губернской гимназии, 3 марта 1881 года Держа в руках это клятвенное обещание на верность подданства Благочестивейшему Государю Императору АЛЕКСАНДРУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ, не знаешь, что делать – плакать или радоваться, – так перемешиваются чувства, – плакать от того, что мы лишились в лице почившего Государя друга народного, утешителя несчастных и величайшего благодетеля России, оттого, что этот дорогой для нас, русских, Царь коварно, злодейски лишен драгоценной жизни среди дня, в своей родной столице, руками злодеев – врагов мира и спокойствия общественного, – радоваться оттого, что не оставил нас сиротами, и в лице своего царственного Наследника престола оставил нам достойного и всецело преданного России преемника, нашего настоящего Государя Императора. При настоящих поражающих обстоятельствах, с каким тяжелым чувством вступает на свой царственный престол наш Государь! «Подъемлем тяжкое бремя, Богом на Нас возложенное, с твердым упованием на всесильную помощь Божию», говорит Он в первые минуты Своего царствования. Да! царственный престол злодейски обагрен кровью Венценосного Его родителя. Какое беспримерное, скорбное явление в нашей истории! Были цари грозные, суровые, строгие к подданным, они умирали своею смертью ; царь кроткий, миролюбивый, преданный своему народу, любящий более миловать, чем наказывать, умирает от рук злодеев чисто – мученической смертью, – это – истинный крестоносец, отдавший свою жизнь за любовь к России. |
| Есть и в нашей русской литературе такие произведения, которые требуют большой осмотрительности и касаются разных жизненных вопросов. Юное сердце склонно отдаваться им, но какая опасность при увлечении их идеями, потому что под влиянием их легко может извращаться взгляд на разные жизненные стороны. Не говорю о таких, как сочинения Чернышевского и ему подобных, в которых всюду разлит яд и мерзость запустения, не говорю о разных, раскиданных в современных изданиях статьях с ложным направлением; укажу на сочинения Писарева, которыми многие услаждаются, как запретным яблоком, не рассуждая о вредных последствиях. Не отрицая в авторе человека ума и мысли, я считаю долгом сказать, что он опустил из виду коренные христианские понятия, заключающиеся в слове Божием, вследствие чего оказывается односторонним и проводит совершенно неверный, даже извращенный взгляд на жизнь общественную. А такое одностороннее развитие лишь умственной стороны и накопление одних знаний, без соответствующего развития сердца, не только недостаточно, но извращает и уродует существо человеческого духа, и вследствие этого приводит к печальным результатам, как естественным выводам. Ни для кого не тайна, что так образованные люди вопреки прирожденному стремлению к высшему знанию, открываемому нам в слове Божием, являются неверующими, отрицающими значение божественных тайн, божественной благодати, убивают сами в себе дорогое достояние духа – веру в бессмертие и всю жизнь свою ограничивают только требованиями греховной плоти. А падая религиозно, они, естественно, и падают нравственно, отрицая нравственную связь с другими, делаются людьми без чувства, без жалости к ним. Разве не такие люди выдумали такой нравственный кодекс: «живи согласно с требованиями природы; не отказывай ей; степень счастья зависит от степени наслаждений и т. п.»?! Удивительное сходство с нравственным кодексом язычества до-христианского. Разве не такие люди, вместо того, чтобы возвышаться над этой неразумной природой, низко спускаются к ней, так унижают себя и раболепствуют пред ней, как и Спаситель сказал: «всякий делающий грех есть раба грех» ( Ин.8:34 )?!... |
| Мефодия Архиепископа Моравского. С ним неразрывно связывается воспоминание о прошедшем 1000-летии нашей русской жизни – жизни сознательной, исторической, которая самыми тонкими нитями упирается в колоссальные личности свв. Первоучителей. В их просветительно-православной деятельности мы видим отражение самих себя; в торжестве памяти их мы празднуем историю своего народного роста, подъем своего народного сознания, свою родную славянскую культуру. В самом деле, что нам открывает начало празднуемого 1000-летия, и что мы видим теперь? Слабые, разрозненные племена славянские, как едва лепечущие дети – без сознания единства, без внешнего руководящего начала; а теперь сплоченный многомиллионный народ, если не единством места, образом жизни и условиями, то единством сознания, единством основных начал и идей, – народ окрепший, высоко поднявшийся в самосознании, в этот период, на тех жизненных условиях, которые впервые положены в нашей жизни великими просветителями славянства – свв. Кириллом и Мефодием, – на началах православия и церковно-славянской речи. При внимательном отношении к истории ясно раскрываются пред нами эти великие заслуги свв. Первоучителей, этот драгоценный вклад, внесенный трудами в нашу церковнообщественную жизнь, и кто не видит и не чувствует их неотразимого влияния?! Не ровной и не гладкой стезей шла историческая жизнь нашего родного отечества; к нему, как молодому дереву, пытались привить другие ростки, чуждые его народному складу, потребностям его духа, но положенные свв. Первоучителями начала были всегда самым действительным и твердым оплотом против всех иноземных влияний, против того водоворота, в который оно вовлекалось иногда насильственно; эти начала, можно сказать, уединяли русский народ и предохраняли от прилива разных темных брожений, и в величайших бедствиях, каким иногда подвергался народ русский по попущению Божию, как Божественный покров, охраняли его и сопутствовали ему в его жизненном развитии. Но настоящее торжество в наше время имеет еще особенно важное значение для нас, православных русских, законных наследников идеи и сокровищ, оставленных нам нашими славянскими апостолами, – и это в виду того уважения, которое так сильно пробудилось в среде славянских народов, особенно после Русско-Турецкой войны, которая, как великий исторический толчок, пробудила в наших собратьях-славянах сознание национального духа, доселе дремавшего под тяжелым пятивековым гнетом страданий, и обратила их взоры и все симпатии на родственный им наш русский православный народ. |
| Наш долг и священная обязанность, и не только наш, но и семьи, держаться, как основного камня, тех св. истин, которые проповедуются в слове Божием; и только при этом условии мы можем удержать воспитываемых нами от тех крайностей, которыми, в настоящее время, к несчастью, так богата среда общественная, и дать им стать твердой ногой на идеях истины и правды, без которых не мыслим мир в обществе, невозможно расширение сферы знаний и материальное процветание его. Без этих начал божественных не избежен эгоизм, часто разрушающий самые благотворные начинания и действия; помимо них в самых знаниях часто зарождаются те дурные семена безверия, отрицания всего высшего, самоизмышленной нравственности, те пустые стремления и надежды, которые в нашей общественной среде отуманили и отуманивают многие незрелые нравственно головы, и породили столько горя как увлекшимся ими, так и близким им. Таким образом, в видах собственного блага и счастья, в области нравственно-умственного развития детей, как будущих деятелей в обществе, естественно, должны взаимно-дружно действовать на основе христианских начал и школа и семья, как два неразрывные фактора, – семья, как более воспитывающее начало, школа как более образовательное, развивающее. Речь на молебне в классической гимназии 7 января 1882 года. С начала нового года все приветствуют друг друга с новым счастьем. Приветствую вас и я этим словом, но прибавлю при этом, что счастья желаю выше и прежде всего вечного, неизменного, такого, к которому земная наша постановка должна служить лишь приготовлением. У нас обыкновенно смотрят на счастье, как цель человеческой жизни, соединяя его с удобствами жизненными. Но это не отвечает вечному назначению человека, не отвечает самому имени «человек». Естественны наши стремления к этому на земле; но наше сознание должно подсказать, что это понятие счастья, чтобы имело определенный смысл и значение, должно иметь впереди идеал совершенного человека, должно побуждать нас к восхождению к этому идеалу. А идеал, как таковой, должен всегда царить над всем, быть выше всего. |
| Родители, родственники и все близко стоящие к детям, также обязаны идти вместе со школой рука об руку, чтобы достигнуть обоюдно желаемых целей, видеть в детях полезных граждан, почтительных детей и верующих христиан. Те семьи грешат против Бога, себя и детей, которые, сдавши их на руки школы, желают остаться спокойными, и сложа руки сидеть и ожидать всего от школы. Как разум развивается посредством даваемого ему для разработки материала, – так сердце развивается прежде всего наглядностью добрых примеров старших и особенно ближайших, воплощением всего доброго в жизни, их уважением к закону и ближним. И таким образом выходит, что школа и семья – это два неразрывные фактора воспитания полного человека, это два святилища, где дети должны принимать хорошую и полезную пищу для своих внутренних сил, так что деятельность их можно определить так: в школе учатся и потом воспитываются, – в семье воспитываются и учатся. Много можно привести примеров того или другого влияния семьи, но я оставляю это, чтобы неутомлять вашего внимания. А чтобы дело развития шло успешнее, для этого само собою необходимы со стороны вашей некоторые условия: внимательное отношение к делу, внимание к наставлениям старших, исполнение их советов и требований, имеющих целью правильную организацию как ваших мыслей и желаний, так и внешней жизни вашей, убеждение, что все это служит ключом к вашему знанию и открывает прямой путь в жизнь. Эти – такие условия, без которых немыслимо правильное образование, развитие ума и направление воли. Спаситель сказал: «ученик не больше своего учителя, и раб не больше своего господина». А у нас любят делать наоборот; нередко не имеющие еще надлежащей подготовки занимаются решением таких вопросов, которые не гармонируют с положением и званием ученика, читают такие книги, которые кроме вреда ничего не приносят молодому уму, а между тем настоящее дело часто страдает, и развитие, вследствие этого, идет путем не правильным, односторонне и узко. Правда, своейственно молодому уму увлечение, сроден ему полет в страны неизвестные, – но здесь-то и нужна выработка характера, здесь-то и нужно показать ему свободу от несвойственных ему увлечений, свободу идти верно, правильно, не сбиваясь ни на шуюю, ни на одесную. |
| Как это противоречит ясному учению Спасителя, и заботам св. Церкви! Не думаем мы, что своими грехами, по слову св. Апостола, второй раз распинаем Христа, и являемся подобными тем, которые, и при виде жесточайших мучений, допускали язвительные насмешки. Оспаривая нравственные откровения истины, так резко разногласящие с современным духом интересов и распущенности, мы навлекаем на себя гнев Божий, который также может поразить нас, как некогда – народ Иудейский, и лишаем себя всякой милости и снисхождения Божия. При таком направлении где тут искать уважения к постановлениям Церкви, где искать уважения к святым храмам, где искать добрых примеров жизни, которые бы являлись с неотразимым благотворным влиянием на других. Отсюда-то и выходит, что школа жизненная приносит нам такие худые плоды, которые приходится пожинать со скорбью в сердце, и которые так сильно тревожат людей серьезных и внимательно присматривающихся к жизни. Нет, при отсутствии любви ко св. истине Христовой, при отсутствии уважения ко всему, что служит к усвоению ее и проведению в образец жизни, иначе и быть не может; нет авторитета высшего, который был бы руководителем, – нет образца, с которым бы мы сравнивали нашу жизнь, усматривали ее несообразности, ее отступления, – и тогда самолюбие, вражда, ненависть, зависть и т.п. непременно будут руководить нашей жизнью. А, к несчастью нашему, эти страсти и составляют настоящих двигателей не малой части современного общества. Легко увлечение худым, по склонности нашей грешной природы, – трудно удерживаться от этого; но что-же делать? – только усиленные искатели восхищают царство Божие, по слову Спасителя; а этим усилиям приходит на помощь Сам Христос, любящий нас Своею бесконечною любовью. Жажду, говорит Спаситель со креста, – жажду вашего спасения, вашей веры в св. истину, в то учение, которое оставил нам в руководство, как драгоценное наследие Своей любви к нам. Да будут отверсты наши сердца к восприятию подаваемой нам благодати, и согреваются любовью к Нему и усиленным желанием себе спасения. |
| Мы видим тех же Иуд, которые ради своих страстей, честолюбивых расчетов, изгоняют из своих сердец все высокие чувства не только христианские, но и просто человеческие, и ради своей пользы готовы, не щадя ничего, предавать других всем родам бедствий; видим тех же первосвященников иудейских, озлобленных против истины, которые, чтобы не терпеть обличения своей развращенной жизни, своих грубых привычек, прямо отрицают святую истину, попирают ее, чтобы свободно жить сообразно с похотями века сего, все святое, завещанное Спасителем, называют не соответственным духу времени; – видим тех же Пилатов, которые, чтобы не лишиться возможности к жизни чувственной, двоятся в своих убеждениях, и часто против совести, иногда восстающей и обличающей их, поддаются общему течению вещей с склоняются на сторону других, чтобы не лишиться доброго мнения их о себе, заведомо зная дурное направление их, и забывая, что они чрез это бесчестят себя и свое христианское имя пред Богом, – видим тот же вероломный народ иудейский, который водится минутными увлечениями, и думает на мечтах своих увлечений построить свое счастье и спокойствие; это именно те, которые, пробуждая дух возмущения и стремясь чрез это достигнуть каких-то несбыточных целей, отражают на себе безумный вопль народа иудейского: «кровь Его на нас и на наших детях». Так если внимательно присмотреться ко всем проявлениям общественной жизни, заглянуть во все ее уголки, именно выйдет такая печальная картина. И, к нашему несчастью, все это основывается или на неправильном понимании христианства, вызываемом самозабвением в жизни, пристрастием к наслаждениям, или на преднамеренном перетолковывании его содержания в угоду себе и своей плотской жизни, с желанием ослабить его значение и тем оказать намеренное потворство укореняющимся страстям, и таким образом замаскировать свои порочные мысли и действия, или на совершенном отрицании всех истинных начал веры и нравственности. И естественно отселе постепенное ослабление освященных веками верований, обычаев, – естественна распущенность, неуважение к св. |
| Всецелое выполнение этих слов есть удел будущей нашей жизни. Аминь. VII «Отче! в руце Твои предаю дух Мой!» ( Лк.23:46 ). Таковы были последние слова Спасителя со креста. Страждущий Спаситель чувствовал уже, что тело Его готово разлучиться с душой, и Он, ведая, что великое дело, предназначенное Ему Отцом небесным, пришло к своему исполнению, обращает взор Свой к небу, и предает дух Свой Тому, чью волю исполнял, – Отцу, Который дал Ему иметь живот в самом себе ( Ин.5:26 ). «Отче! в руце Твои предаю дух Мой» взывает Он. Высокая истина, исполненная таинственности, выразилась в этих словах Спасителя, что, при разрушении тела, остается не разрушаемым дух наш, и возвращается к тому, кто дал Его, – к Самому Богу, виновнику его. Таким образом истина бессмертия нашей души предносится ясно нам в этих последних словах Его. Нет нужды доказывать этой истины, она так ясно изложена нам Спасителем и Его св. апостолами, – она так близка нашему сознанию, что человек всегда верил в загробную жизнь, в ее действительное существование, и задавал себе вопрос: что будет после смерти? мы скажем на основании слова Божия, что с бессмертием души неразрывно связано бессмертие наших дел, совершаемых в этой жизни. Спаситель, умирая на кресте, знал, что Он, исполнил всю волю Отца, пославшего Его в мир для спасения человека, и что дело Его будет продолжаться, дóндеже Он паки придет, потому и предает дух Свой Отцу: «Отче! в руце Твои предаю дух Мой». Вот вопрос, который должен обратить на себя наше серьезное внимание. Спасение совершено на Голгофском кресте, – воля Божия вся открыта нам, указаны и средства, которыми мы можем пользоваться для устроения собственного спасения, – все нам дано, все силы, к животу и благочестию; – пользуемся-ли всем этим, как завещал нам Господь, для нашего спасения? Деятельно-ли мы относимся к тем советам, которые оставил Он нам в Своем св. Евангелии? Исполняем-ли мы волю Божию? Слово Божие, давая нам ясные указания на бессмертие души нашей говорит, что настоящая жизнь есть только время приготовления к будущей, есть только время сеяния, плоды которого будут пожинать в будущем: «Не имамы пребывающаго града, говорит оно, но грядущая взыскуем» ( Евр.13:14 ). |
| церкви, возлюбив паче тьму, неже свет, и вследствие этого относится отрицательно и к средствам, предлагаемым церковью для его успокоения, утешения и спасения. 5) С порывами вихря увлекая человека от одних развлечений к другим и приучая его к рассеянности, небрежению и к жизненному индифферентизму, пристрастие к мирским удовольствиям приводит иногда его, как совершенного раба своего, к действиям весьма печальным, но в наше время нередко повторяющимся на сцене общественной жизни, – к обманам, насилиям, хищениям чужого достояния и т. п. Постоянные повторения таких печальных явлений, как печальных результатов страстных увлечений, так обычны сделались в обиходе жизненном, что перестают удивляться им и смотрят на них, как на нечто, не выходящее из ряда. И в самом деле, чего же и ждать лучшего, когда человек сделался рабом страстей, когда и мысли, и чувства, и желания его направлены лишь в эту сторону? Сознание высших потребностей духа потеряно, совесть заглушена, жизненное русло слишком засорено; пробуждающий голос св. церкви не слышится, как отвергнутый уже. Весьма естественно, что такой человек неудержимо стремиться от одного зла к другому, прибегая ко всем без разбора средствам, лишь бы удовлетворить своей страсти, пировать и веселиться по вся дни светло. Св. апостол говорит: блюдите, како опасно ходите… искупующе время, яко дние лукави суть, не приобщайтеся к делом неплодным тмы; для таких людей такие предостережения не имеют значения, да и непонятны; они не только отрицательно относятся к ним, но и готовы глумиться над ними и называть их бабьими баснями. В их потускневшем сознании нет того истинно священного, что исходит от Господа и Его св. церкви; священно, в их смысле, то только, что отвечает их страстным вожделениям; они всегда готовы преклоняться только пред своим молохом – идолом чрева и мамоны. Теперь уже все высшее утрачено: сознание своего человеческого достоинства, сознание долга семейного и общественного и тем более сознание христианского звания. Неудовлетворенный на этом пути, а тем более уличенный в преступлении, такой человек становится уже неспособным ни к сознанию тщетности тех поисков, которым он предался для своего сластолюбивого самоудовлетворения, ни к сознанию необходимости обратиться на путь истины и добра, подобно блудному сыну, ни к сознанию преступности своих действий и того вреда, какой он наносит другим; и тогда, если закон не успеет предупредить, нередко решается на самоубийство, как единственно лучший представляющийся ему исход жизненный. Печальными подобными явлениями испещряются наши газетные столбцы, и, к сожалению, говорят о них, как явлениях обычных. |
|
|
