| и речи 2 изд. 1848 г. Москва, стр. 134). С непрерывностью и твердостью царской власти, утверждаемою законом о престолонаследии, тесно связывается спокойствие народное и за ним благоденствие. Где мир и спокойствие, там естественная надежда на все лучшее, там заключаются все задатки народного благосостояния. И какое высокое утешение составляют для всякого народолюбца слова Божии: «от плода чрева твоего посажду на престоле твоем». Здесь залог государственного развития, успокоительная надежда настоящего, якорь спасения будущего, для нашего отечества. Готовая отрасль царственного дома, законный наследник престола, имеющий мирно вступить в свои права, что может быть успокоительнее для народа в его жизни, отраднее в его деятельности!... Всякий считает себя уверенным, что он в жизни огражден высшею властью и спокойно предается делу. А мало ли в государстве найдется людей добрых, благонамеренных, готовых всегда и на все для общего блага? Немало может найтись людей и вредных и способных только на злое; в том и другом случае высшая власть и сила являются необходимыми: в первом обеспечивают труд, объединяют и направляют разнообразных деятелей к одной определенной цели, – во втором, – обуздывают и карают зло, не допуская его развиваться. Все это, естественно, приводит к тому убеждению, что нам остается только желать и молить Господа Бога, чтобы Он, Своею вседействующею силою охранил наш царский престол, укреплял этот закон престолонаследия, столько благотворный для народа, чтобы не по беззакониям нашим сотворил нам, и не по грехом нашим воздал нам ( Пс.102:10 ), молить Господа, чтобы Он по Своему неизреченному милосердию продлил семя царя нашего и утвердил престол его в род и род. ( Ис.88:5 ). Этого желать и об этом молиться нужно особенно в наше время, когда дух своеволия, сурового эгоизма, доходящего до отрицания всякой власти, овладел умами многих и породил то брожение, которое возмущает дух доброго гражданина, тревожит мирного обитателя городов и весей, и развернуло свои адские врата против всех и каждого, потому что восстание против власти, в существе дела, есть восстание против спокойствия народного, – наше время, когда дух безначалия овладел умами многих, так что они сомкнули свои глаза, чтобы не видеть добра, заткнули свои уши, чтобы не слышать его. |
| Нетрудно указать его отражение и во всех сферах человеческой жизни. Везде ищут истинного, лучшего, счастья, – дни и ночи проводят в этих поисках; но это истинное, это искомое счастье как бы бежит от всех: лучшее на дается, счастье не достигается. Почему же? потому что в этих стремлениях, бесспорно добрых и несомненно искренних, нет точки опоры, нет того неложного, непременяемого начала, на котором должны построяться все исследования человеческие, нет единой, всегда равной себе, вечной истины. Один видит истинное в развитии научном, и оно конечно похвально, когда впереди представляют жизнь и служат ей; другой – в увеличении богатства; третьи стремятся отыскать идеал этого счастья во всеобщем равенстве и братстве, под покровом будто бы христианских начал, и всякий раз – бесполезно, и именно потому, что теряют идею единства в самом принципе. И таким образом, оставив вечную, неизменную истину, и расходясь в своих мнениях, взглядах и средствах, так или иначе задают себе вопрос: в чем состоит это обще-истинное, объединяющее всех и каждого, и где оно? Не нов этот вопрос, – он был издревле вопросом человечества, и без Божественного указания не находил себе ответа. Ибо истина, с ее всеобщим характером, может быть только одна, как вечная и никогда неизменная; а такая истина может быть открыта Одним вечным, неизменяемым Богом. Потому-что, как видим на опыте, и являются разногласия в мнениях и предположениях относительно истинного, лучшего, счастья в среде людей, что в забвении оставляется эта святая истина, которая от Бога. В действительности только эта истина и близка всем и каждому, ибо она – пред нами, только в Лице нашего Спасителя мы можем созерцать ее, ибо Он один есть путь, истина и жизнь. Только в единении с этой вечной Истиной – Христом Спасителем – достижим правильный и верный взгляд на жизнь, разрешимы вековые человеческие гадания, возможен правильный ответ на запросы человеческого ума об истинном. Помимо Его мы – на ложном пути, – напрасны наши усилия к улучшению в каких-либо областях и формах человеческой жизни, потому что никакое человеческое суждение и узаконение не может иметь характера всеобщей обязательности и послужить последним ключом к счастью; помимо Его не может быть той благотворной струи, которая бы благодатно питала, поддерживала и освящала жизнь. |
| А что сказать о той всеобъемлющей, бескорыстной, чистой любви, которая проникла в Его учение, дела и всю Его жизнь? Это – глубина премудрости и благости Божией! Это высокое чувство так ярко светится во всех Его делах и словах, что даже неверующие в Него, как истинного Бога, преклоняются пред величием Сына человеческого, и признают его необыкновенным в среде людей, высшим, которому нет подобного. Чувство любви низвело Его с неба на землю для спасения человека, руководило Им в его отношениях к людям, побеждало все препятствия, какие ставились на пути Его служения исконным врагом человека в его злобных слугах, воодушевляло и оживляло Его среди ненависти обличаемых Им фарисеев, приближало Его к людям грешным, во мнении людском, недостойным никакого сочувствия, постоянно удерживало Его в среде соплеменников (погибших овец дома Израилева), хотя нередко жизнь Его была под опасностью. Оно же постепенно вело Его к тем беспримерным в истории человеческой великим страданиям, которыми закончилась Его земная жизнь, всецело посвященная благу народному. В этих страданиях выразилось все величие и полнота Его любви к человеку. Уча своих апостолов любви, особенно в Своей прощальной, предсмертной беседе, Он Сам показывал пример ее: «образ дал вам, да якоже Аз сотворих, и вы творите»( Ин.19:15 ). Говоря им, что «больше сея любви никто же имать, да кто душу свою положит за други своя» ( Ин.15:13 ), Он прежде всего оправдал это на Себе, Сам восшел на крест, чтобы Своими страданиями и смертию спасти и избавить человека и в Своем лице снять с Него древнее осуждение и смерть. Что может быть сильнее этого доказательства истинности веры и учения, Им завещанного нам чрез апостолов? Не составляет ли это осязательного доказательства истины св. веры, как единственной основы нашей жизни и начала нашего спасения? Отрицать это, так ясно представляющееся нам, не значит ли отрицать самое святое в жизни, не значит ли умышленно и преднамеренно противиться тому, что в апостоле Фоме вызывало такое глубоко-благоговейное и сердечное исповедание, – оставаться намеренно неверующим. – Ведь здесь также ясно представляются нам раны и язвы Христа Спасителя, как бы Он непосредственно говорит каждому: «вложи руку твою в ребра Мои, посмотри руки Мои, и не будь неверующим, но верующим», как это было с Фомой. |
| Таковы печальные следствия ложного направления, снующегося на ложных началах, а не на Христе и Его вечной истине. Где нет основного твердого начала, там колебания естественны, так как одна ложь рождает другую. Там каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотию. Похоть же зачавши рождает грех; а сделанный грех рождает смерть ( Иак.1:14–15 ). Авторитетно и обязательно одно только начало вечное, данное и указанное в слове Божием и учении св. церкви. На нем должна и может построяться правильная наша жизнь, им должны проверяться наши убеждения, чтобы видеть, правильны или ложны; только в связи с ним тверже и устойчивее будет наше шествие вперед – по пути прогресса, и не будем мы волноваться подобно морю, поднимаемому и развеваемому ветром, и двоиться своими мыслями. Таким образом, только на божественном слове основывающееся воспитание и образование может быть благотворно и полезно; в единении с церковью и ее Основателем – Христом и послушании ей заключается тот внутренний и внешний мир, которого каждый из нас желает, – глубокая тайна сделаться истинным, полезным гражданином. Помимо этого пути развивается эгоизм и суровый формализм; а чего доброго ожидать от этого?! Юноши и дети! Будьте внимательны к слову Божию, ясно открывающему нам жизненные пути, и не забывайте св. церкви, единственной руководительницы в жизни, будьте всегда в единении и послушании ей; и было бы великим счастьем для всех желающих вам блага и добра видеть в вас это направление и любовь. В слове Божием вы найдете и поучительные уроки, указания уклонений, высокие мысли, каких только искали древние, а нам предложены ясно, только в нем вы найдете самые вольные ответы на все вопросы, какие часто пробуждаются в пылком юношеском вашем уме, и которые в тоже время, составляют требовательный спрос нашего человеческого духа. Поэтому-то св. апостол и говорит: «все писание богодухновенно и полезно для поучений, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да совершен будет Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен». ( 2Тим.3:16–17 ). |
| Побуждаемые этой внутренней потребностью, многие любят пение так, что изучают все тонкости искусства пения светского, года и большие суммы употребляются на это, – служат – своими голосами для удовольствий и наслаждений в общественных местах и собраниях, пользуются ими на служение зрелищам; после сего неужели будем стыдиться пользоваться своими голосами на служение Богу, откажемся посвящать их на алтарь славы Божественной и, по подобию ангелов, славословить Бога с Его высочайшими совершенствами и Святых Его своим пением? Неужели откажемся от того, чтобы изучить гармонию священного церковного пения, высокого по своему содержанию и трогательного по своей мелодичности?... В нас, христианах, эта потребность должна быть глубже и побуждения сильнее. Нужно всегда помнить, что, вследствие благодатного освящения, мы делаемся храмами Св. Духа и сосудами благодати, и следовательно должны окрыляться высшими стремлениями к Богу, постоянно возноситься к Нему и славословить Его; а это разве не сильно воодушевляет нас возносить свои молитвенно-благодарные чувства в гармоническом пении? Разве не сильно напоминать нам о небесно-восхитительном пении св. ангелов и возбуждать к благоговейному подражанию им? Поэтому-то св. апостол и заповедует нам назидать самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными, поя и воспевая в сердцах наших Господу ( Еф.5:19 ). А это, само собою, при пробуждении симпатии и любви к пению, может послужить и к улучшению церковного пения, на недостаток которого в наше время так много раздается жалоб. Как же оно улучшится, если мы сами не примем в нем деятельного участия? Оно нужно для нас самих, – самим нам желательно более гармоническое пение в наших храмах, – наше дело и помочь этому, наше дело и составить общий сознательный орган во славу Божию. Пусть каждый решит вопрос по совести: где и что приличнее петь христианину или христианке, и сообразнее с их назначением?!... Самое лучшее и полезное служение было бы с нашей стороны Богу, если бы проявилась такая готовность и решимость к образованию общего религиозного нравственного хорового пения. |
| Не будем здесь говорить о тех благодатных дарах, которые изливаются на нас посредством храмов, и без которых жизнь наша, постепенно принижаясь, умирает для Христа, умирает для истины, лишаясь оживотворяющей силы; это также ясно для нас, как ясны слова св. Апостола, называющего истинно-верующих храмами св. Духа, церквами Божиими ( 1Кор.6:19 ); укажем на нравственное значение храма, на его значение здесь именно, на этом всероссийском месте торговли. Современная наша жизнь рисует пред нами самые мрачные картины разрыва и небрежения св. храмами. Лишь только кто-либо начинает хладеть, делается равнодушным к ним, у него тотчас же появляются другие, совершенно противоположные, желания и требования; таков закон природы, что дух человеческий, умирая для Христа, умирая греховно, наклоняется в противную сторону, и, как бессмертный, предъявляет новые требования. Тогда он, под шумом вседневной жизни, неудержимо бьется в сторону греха и сбивается с истинного пути. Отсюда у одного открывается страсть к удовольствиям мирским, к постоянным развлечениям среди этого шумного света, отсюда постепенная растрата имущества, нередко отцовского наследства, – за растратой – желание предвосхитить чужое, ибо страсть усилившаяся неудержима, – отсюда-то и произошли те печальные явления, которые так омрачают нашу жизнь, выражаясь в насилии других, в умышленных банкротствах, в расхищении общественных банков и т. п. А при этом, как необходимый результат, открывается пустота, бессодержательность в жизни и постоянное томление и мрачный взгляд на нее. У другого открывается ряд сомнений в истинном учении, проповедуемом во св. храмах, и он начинает хвастаться новомодными отрешенными идеями, все перетолковывать по своему, на основании опытных данных, забывая, что не только в среде божественных истин многое недоступно для ума человеческого самого по себе, без божественного руководства, даже в окружающей природе много неразгаданных тайн, даже сам он – загадка для себя; и тогда делается страшным эгоистом, которому должно все служить и подчиняться, всецело отдается в материальность, подобно тому евангельскому богачу, который, при обилии плодов земных, забыв виновника их – Бога, сказал своей душе: «ешь, пей, веселись». Основный девиз таких людей: «выгода, польза, погоня за наживой». Все святое, так близкое душе человеческой, заглушается и попирается в них, – нравственное чувство притупляется, – правила нравственности измышляются свои, сообразные с основными воззрениями, и ими-то оправдывается все, как бы ни было преступно и беззаконно с христианской точки зрения. К несчастью нашему, многие у нас страдают этим недугом, много явилось проповедников этой безнравственной нравственности. Для удостоверения в этом достаточно заглянуть в любой журнал или газету, – и если только задевается какой-нибудь политико-экономический вопрос, тотчас же ясно обрисовывается характер отрешенных взглядов или так называемый независимой нравственности. |
| Но вся сила и значение Его, как необычного Сына человеческого, открылась в его общественном служении. Здесь всюду отражаются те величайшие добродетели человеческие, которые Он завещал нам, как самое богатое наследие, и которые выразились в Нем во всей полноте и совершенстве. Это Его глубочайшее смирение и тесно соединенная с Ним кротость, с которой Он обращался со всеми, соприкасавшимися с Ним, как и Сам говорил: «Я кроток и смирен сердцем» ( Мф.11:29 ). А так как Он сам сказал, что пришел не для того, чтобы принимать услуги, а другим служить ( Мф.20:28 ), не праведных спасать, а грешников ( Мф.9:13 ), то мы и читаем во св. Евангелии самые назидательные и трогательные уроки Его истинного, искреннего отношения к людям. Он с кротостью обращается к грешникам, входит в дома мытарей, ведет с ними поучительные беседы, преподает им наставления, помогает просящим помощи, по вере их прощает грешных, если видит в них надежду на исправление, подает исцеления, терпит оскорбления и кротко переносит действия гордого и непокорного духа сынов противления (фарисеев): ко всем обращается с кротким зовом: «придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» ( Мф.11:28 ). От этого и учение Его постоянно носит на себе печать характера высшего, проникает в самые глубины человеческих сердец, так что толпы идут за Ним, чтобы только послушать Его назидательных бесед, и говорят, что слово Его с силою и властию, не как слово книжников и фарисеев ( Мф.7:29 ), что никогда так не говорил человек, как этот человек ( Ин.7:46 ). А к довершению этого, такое обилие благотворных действий и чудес, которыми сопровождалось Его учение, и которые Он совершал на пользу и благо своего народа, что, как замечает св. евангелист Иоанн, «если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг» ( Ин.21:25 ), или как кратко выражается в книге Деяний, «Он учил и благотворил». Не составляет ли все это того осязательного доказательства величия и славы Сына человеческого, которое сильно каждого, как Фому, приводить к вере в Него и вызывает в сердце благоговейное признание и исповедание Господа? При таком явном выражении значения и силы Его, отрицательное отношение совершенно равносильно отрицанию собственного человеческого достоинства, которое только в Его лице встало на свою надлежащую высоту, достигло истинной свободы духа и получило освящение и по своей телесной природе. |
| II. Речи Речь на молебне пред началом учения в гимназии 1878 года Молитвой освятили мы начало нашего дела, испрашивали благословения Божия и всесильной помощи Божественной и на продолжение его, и теперь, в надежде на это, приступим к труду нелегкому, требующему усилий, напряженности умственной, внимания и усидчивости, но, в тоже время, к труду полезному, имеющему целью развитие ваших умственных сил, образование вашего сердца и доброе направление вашей воли и ваше приготовление к жизни и общественной деятельности. Вам, как христианам, прежде всего нужно истинное познание о Боге, что составляет священный долг и величайшее благо наше и вместе естественное требование нашего богосозданного духа, – необходимо истинное понятие о Его св. промысле, постоянно распростертом над нами, и так или иначе проявляющемся как в видимой природе, так и в судьбе каждого человека и целых народов, – нужно истинное познание правильных отношений к Богу, друг к другу и остальному миру; вам, имеющим, здравые суждения обо всем; все это дается вам в разных учебных предметах, предстоящих ваших занятиях. Вам нужно быть добрыми людьми, полезными гражданами и верными сынами Церкви; св. вера предлагает вам правила нравственные, без руководства которых немыслима спокойная и счастливая жизнь на земле, немыслимо достижение каких-либо добрых и полезных целей. Если когда, то в наше время особенно, как время умственного брожения, доходящего нередко до отрицания высших начал, время нравственного ослабления и неустойчивости, необходима для вас забота как о приобретении здравых и полезных знаний, так и об усвоении истинных основ веры и правил нравственности, чтобы избежать той жалкой доли, которой иногда по своей неопытности и необдуманности, а чаще по отсутствию нравственного сознания, подвергают себя молодые люди, переходя дорогу себе, оскорбляя общественное чувство и горько поражая родительские и родственные сердца. В научении и сообщении вам всего нужного и полезного – задача школы, – в этом наша задача, как ваших руководителей, поставленных на то, чтобы передать вам все, что полезно к научению, обличению, исправлению, наказанию, еже в правде, чтобы явиться вам готовыми на всякое доброе дело; наша обязанность давать вам необходимые знания, – ваш долг, еще на пути подготовки к самостоятельному труду, с доверием относится к этим урокам и принимать их. |
| Поэтому и не мыслим такой идеал здесь на земле, потому что он был бы всегда достижим, а постигнутый перестал бы быть таковым, и естественным путем привел бы к усыплению. Поэтому-то все теории, какие известны нам, теории утилитаризма, социализма, не могут быть двигателями человеческих стремлений вперед прогрессивно: они или не осуществимы, потому что узки и неприложимы ко всякому индивидууму, или эфемерны и хаотичны, потому что несогласны с общим жизненным течением. И эти теории при том не новые сказки и выдумки, они только повторение предшествующего, но никогда не удовлетворявшего. Я сказал, что идеалом может быть только совершенство, совершенный человек, но кто это – таковой идеальный человек? Кто нам укажет на это? Классическая мудрость долго искала такого человека, искала его с фонарем в руке, в лице Диогена, искала его на земле между людьми, но, увы, поиски ее не имели успеха и оказались напрасными. Да и можно ли было найти такой идеал там, где все пробуждало скорее скорбный плач и достойно было смеха, как и действительно смеялись некоторые остроумные люди того времени, в роде наприм. греческого знаменитого комика Аристофана, – там, где все покрыто было или одеждой разврата и нечестия, как говорит Цицерон, или тогой решительного индеферентизма и сурового скептицизма, как видно из примера языческих ученых до христианского времени. Не видя успехов в своих поисках такого идеального человека, как образца, которому бы следовало подражать в своих стремлениях к счастью, и утомленная этими бесплодными и в тоже время неотвязными требованиями, она – языческая мудрость, в лице лучших своих представителей, Сократа, Платона, Аристотеля, пришла наконец к тому убеждению, что такой искомый идеальный человек может явиться только с неба, а не от земли. И замечательно в этом отношении изображение этого праведника у Платона. Наконец настал день спасения и великая благочестия тайна открылась: Бог Сын явился во плоти, и, не переставая быть Сыном Божиим, сделался Сыном человеческим. И как бы спала с человека та тягота, под натиском которой он постоянно находился. |
| Благочестивейший Государь вступает на престол в самые трудные дни России, во время Крымской войны; Его человеколюбивое сердце скорбит скорбию народа, терзается льющеюся кровью верных воинов; и Он, желая дать необходимый покой любимой Им России, останавливает кровопролитную войну и всего Себя посвящает на внутренние реформы государства, показывающие как нравственно-высокое Его сознание, так и величие дел Его, многоцветными перлами блистающих на Его царственном венце. Одна отмена крепостного права (19 февр. 1861 г.), давшая личные права более двадцати миллионам Его подданных, ставит Его на высокий пьедестал в глазах всех народов, и возбуждает к Нему беспредельное чувство уважения и любви. Признавши их людьми со всеми нравственно-человеческими и гражданскими правами, Он, для большого пробуждения всех народных сил, старается сблизить и объединить все классы народа, постепенно проводя идею нравственного равенства в общее сознание; отсюда, как естественные следствия, являются все дальнейшие реформы: – отмена телесных наказаний (17 апр. 1866 г.), призвание к свободному труду, к саморазвитию и самоуправлению в учреждении земств (1 янв. 1864 г.), новый, скорый и правый суд совести (20 ноября 1864 г.), всесословная воинская повинность (1 янв. 1874 г.), и, ко всему этому, как необходимый проводник развития и сознательного принятия и проведения этих благотворных реформ в жизнь, общенародное образование; теперь уже нет препятствий никому, кто бы ни пожелал быть образованным; устарелые права местничества кончили дни свои; двери учебных заведений открыты для всех; и сын крестьянина, и сын дворянина имеют одинаковое на то право; всем открыт доступ ко всем степеням служения дорогому отечеству. Эти великие деяния, на пользу народа, совершенные нашим Монархом, двадцатипятилетний юбилей которого мы празднуем, по истине, составляют многоценное украшение на Его царском венце, – все это – выражение его гуманного сердца, Его любви к народу, Его искреннего желания послужить на благо своим подданным. Подлинно, Царь по сердцу Божию, Он – Царь и по сердцу народному. |
|
|
