| 3. Наряду с картиной истории Старого Света, получающейся тогда, когда мы смотрим " с Запада " , может быть построена и другая, не менее " законная " и " правильная " . По мере того, как наблюдатель будет передвигаться с Запада к Востоку, образ Старого Света будет перед ним изменяться: если остановиться в России, явственнее станут вырисовываться все очертания Старого континента: Европа предстанет, как часть континента, правда, часть очень обособленная, имеющая свою индивидуальность, но не более, нежели Иран, Индостан и Китай. Если Индостан естественно отделен от главной массы материка стеной Гималаев, то обособленность Европы, Ирана и Китая вытекает из их ориентации: они обращены " главным фасом " к морям. По отношению к центру, Европа и Китай держатся преимущественно оборонительно. " Китайская стена " стала символом косности и вовсе не премудрого " незнания иноземцев " , хотя на самом деле ее смысл был совершенно иной: Китай заслонял свою культуру от варваров; таким образом эта стена вполне соответствует римскому " рубежу " , которым средиземье старалось отстоять себя от варварства, давившего с Севера и Востока. Монголы явили пример гениальной дивинации, когда в Риме, Римской Империи, увидели " великий Китай " , Та-Тзин. Концепции истории Старого Света, как истории дуэли Запада и Востока, может быть противопоставлена концепция взаимодействия центра и окраин, как не менее постоянного исторического факта. Таким образом, в целом обнаруживается то же явление, которое нам до сих пор было более известно в своем обнаружении в одной части этого целого: проблема Центральной Азии соответствует проблеме Центральной Европы. Сосредоточение в одних руках торговых путей, ведущих с Запада на Восток, связующих наше Средиземье с Индией и с Китаем, вовлечение нескольких хозяйственных миров в одну систему – такова тенденция, проходящая через всю историю Старого Света, обнаруживающаяся в политике царей Ассирии и Вавилона, их наследников, Великих Царей Ирана, Александра Великого, позже монгольских ханов и, наконец, Императоров Всероссийских. |
| Отчужденный от сношения с западом, он остался в стороне от его пагубного во многих отношениях влияния, сделался недоступным для посягательств папства, и в полной неприкосновенности, подобно тому, как египетская древность во всей ее неприкосновенности сохранилась в каменных гробницах, сохранил древнее православие до настоящего времени, когда ему суждено вновь выступить на поприще всемирно-исторической жизни. Вместе с православием сохранили свою историческую жизненность и православные народы греко-славянского мира, и конечно не случайно то поразительное явление, что те из славянских народов, которые в течение целых веков томились под тяжким турецким игом, теперь опять выступают на поприще всемирно-исторической жизни – свободные и в политическом и духовном отношении, между тем как их западные братья, не находившиеся под этим игом, теперь находятся и в политическом и духовном рабстве, во всяком случае не имеют ни политической, ни религиозной самостоятельности, будучи поглощены инославным западом 57 . Еще с большею поразительностью та же сторона промыслительного воспитания выступает в судьбе православного русского народа. Во многих отношениях это народ в полном смысле многострадальный, и жезл высшей любви и правды часто карал его в истории с необычайною суровостью. В самый расцвет его юношеской силы, когда все по-видимому обещало ему великую и светлую будущность, он был задавлен и сокрушён дикой азиатской ордой, которая наложила на него свое тяжкое иго на целые века. Вопль отчаяния разнесся по всей Русской земле и мудрейшие сыны ее терялись в догадках о тайне неисповедимых путей Промысла, да и доселе многие историки не видят в монгольском иге ничего, кроме великого зла, продолжающего сказываться в жизни и теперь. А между тем, стоит только взглянуть на это бедствие с другой высшей точки зрения, и все представится в ином свете: тяжкое бедствие окажется любящим наказанием, принесшим чудесно добрые и великие плоды. В самом деле, монгольское нашествие застало русский народ в тот самый момент, когда славянская рознь довела его до наиболее пагубного политического разъединения, когда княжества истощали друг друга в нескончаемых междоусобицах и когда начались уже опасные попытки вмешивать иноземцев в свои внутренние дела. |
| На фоне нек-рой активизации прорус. сил в 1926 г. в Варшаве и Луцке начала издаваться газета «угодовского» (проправительственного) лагеря украинцев Волыни «Ykpaihcьka нива», пропагандировавшая русофобию и украинизацию. По призыву газеты на 5-6 июня 1927 г. в Луцке был намечен «Всеволынский украинский церковный съезд мирян», несмотря на то что Синод еще 26 февр. 1927 г. отверг идею такого съезда. Инициатором проведения на Волыни серии церковно-общественных съездов мирян, первый из к-рых состоялся 26 сент. 1926 г. в Ровно, стал Речинский. Помимо призывов к украинизации Ровенский съезд выдвинул требование церковного суда над Пинским и Полесским митр. Александром (Иноземцевым) за «травлю украинского духовенства», также съезд напомнил митр. Дионисию о невыполнении им резолюции 1-го Волынского съезда духовенства и мирян 1921 г. об обеспечении принципов соборности в церковной жизни Волыни и о хиротонии епископов в Кременец, в Луцк и во Владимир-Волынский. Съезд настаивал на реформе консистории, устранении неравенства между иерархами и рядовым духовенством. Эти требования почти полностью повторил прошедший в Луцке 5-6 июня 1927 г. «Всеволынский украинский церковный съезд мирян», в котором, несмотря на запрет Синода, на правах гостей участвовало немало духовных лиц (впосл. они не были за это наказаны). Луцкий съезд коснулся не только проблемы украинизации, но и вопросов борьбы с оппонентами «угодовского» лагеря - рус. эмигрантскими деятелями. В этом отношении он был важен для польск. властей, стремившихся столкнуть «украинофилов» и «русофилов» и добиться раскола в правосл. среде. На открытии съезда присутствовали волынский вице-воевода, др. местные чиновники. В принятых резолюциях указывалось на необходимость возрождения соборности, реформирования духовной консистории и «уездных протопресвитериатов», которые характеризовались как «рассадники обрусительства», требовалось активизировать действия против «русской белогвардейщины» и «русских черносотенцев, борющихся за сохранение старых влияний». К таким причислялся, в частности, еп. Симон (Ивановский), критиковавший Речинского и его сторонников. Съезд поддержали представители не только «угодовского» лагеря и власти, но и оппозиционных партий: Украинского народно-демократического объединения, социалистического объединения «Сельроб» и др. С приветствием к съезду обратилась группа укр. преподавателей и студентов богословского фак-та Варшавского ун-та. |
| С нетерпением жду, между тем, от вас Неофита, при нем письма, а в письме, между прочим, и уведомления, что вы послали деньги Федору. Если не послали еще, то я ведь должен просить у него извинения и отсрочки. Не знаете ли чего о Прейсе? Меня убивает безвестность о нем. Я бы написал в Петербург, но боюсь: у него там сестра, может как-нибудь дойти до нее и встревожить. Овде у Харкову имам прилику........ 1 . Тилько по наськи вильно розговорювати як хочеш. Не дуже давно грали на театре ново Кветкину драму: «Щира любов», та здаеться не горазд добре; так и збираються грати опять, та и не актеры, а сами паны, буде грати и самъ Кветка. А гратися буде для того, щоб бедному у кишеню перепав де який меляг. Ну прощайте Иосиф Максимович. Да не забудьте уведомить меня, как вы обещали, когда пошлете деньги Евецкому. Перед ним следует извиниться, если срок прошел. Он, как добрый человек, может услужить и в другой раз. Напишите, как вы доехали до Москвы и что ваше здоровье. Ваш Измаил Срезневский Харьков 22 окт. 1842 г. Вчера я написал эти строки, а сегодня получил ваше письмо. Спасибо от всей души за него. Радуюсь вашему успеху и свиданию с Погодиным. Но Прейс– это ужасно. Я не теряю надежду, верю, что еще увижу его здоровым, но когда! Каждый месяц здоровья этого человека для меня дороже нежели год моего. Если я и преувеличиваю его достоинства, то по чувству благодарности к нему: и теперь, занимаясь, я спрашиваю сам себя, что бы об этом подумал Петр Иванович, и становлюсь строже к самому себе; воспоминание о нем, о его чистосердечии в ученых занятиях, всегда обновляет во мне силы. Федору напишу и надеюсь сам получить от него письмо. Я ничем не занимаюсь, кроме Чтений Университетских. Только по вечерам отдыхаю, читая с маменькой что-нибудь. Нельзя ли мне получить и получать Москвитянина, разумеется, не платя денег? Позже я пришлю статью, а теперь ни денег, ни времени нет. Передайте прилагаемую записочку Вадиму В. Пассеку: его, кажется, не трудно отыскать. Поклонитесь от меня Александру Фомичу Вельтману, Ив. М. Снегиреву, Степ. Петр. Шевыреву, Иноземцеву, Филомафицкому, Щепкину (Щепкину скажите, что я желал бы хоть взглянуть на 2-ю книжку моего Украинскаго Сборника). |
| Это отразилось отчасти и на том факте, что автор придаёт Филиппам, быть может, даже большее значение, чем они имели в действительности, так как этот город находился ещё только в процессе своего возрастания. Издавна главным городом этой части Македонии был Амфиполь. Впоследствии Филиппы совершенно превзошли своего соперника, но в данное время по общему сознанию, первым городом считался Амфиполь, а город Филиппы только ещё стремился к этому и считался первым только во мнении собственных жителей. Эти случаи соперничества между двумя или даже тремя городами из-за ранга и титула «первый» хорошо известны всякому исследователю, занимающемуся историей греческих городов, и хотя мы не имеем других данных в пользу того, что Филиппы уже начали в это время заявлять притязание на звание «первого» города, однако свидетельство св. Луки само по себе совершенно достаточно в этом отношении. Употреблённая им описательная фраза, подобно блеску молнии освещает тёмную вообще область местной истории и с поразительной ясностью раскрывает все подробности дела для тех, кто обладает достаточно опытным взглядом для того, чтобы улавливать характер истории греческих городов со всеми перипетиями соперничества между ними. Интересно вообще отметить тот факт, что св. Лука, совершенно стушёвывая свою личность в самом повествовании о событиях, в которых он участвовал, не мог, однако, скрыть пристрастия к своему городу, и тут опять всякий знакомый с греческим народом, узнает истинного грека. В этой особенности заключается и сила, и вместе слабость греков, и этим именно качеством более всего определилась и самая их история: оно давало им силу успешно бороться против иноземцев, и вместе с тем оно же воспрепятствовало им соединиться в один сильный, политически сплочённый народ 4 . После описания Филипп св. Лука переходит к изложению самих событий, которыми ознаменовалось их пребывание в этом городе 5 . «В день же субботний мы вышли за город к реке, где, по обыкновению, был молитвенный дом, и, сев, разговаривали с собравшимися там женщинами. |
| Наглядный тому пример – события на Украине, начиная с майдана 2014 года, информационное оболванивание народного сознания. Особенно приятно видеть среди авторов публицистического раздела имя Никиты Дмитриевича Лобанова-Ростовского, потомственного аристократа, чья душа и сердце, по-прежнему, остаются вместе с Россией. В своём письме к Лидии Довыденко под названием «Русофобия в разгаре» он поделился мыслями о трагедии Украины: «Украина – страна, которая была самой богатой республикой СССР, но которую украинско-еврейские олигархи разорили до грани банкротства. Ныне это страна, которая продолжает пилить дотации, переводимые в бюджет Украины от США и от Евросоюза». В его письме прозвучала глубокая озабоченность русофобской политикой Украины и Запада и сложностями налаживания их будущих отношений с Россией. «Хроника боли и надежды» Галины Канецкой – цикл ёмких, лаконичных, талантливых зарисовок о сути происходящего на Украине, о поляризации взглядов и мнений на происходящие на наших глазах события. В зарисовке «Такая же боль» Галина цитирует стихотворение известного барда Александра Розенбаума: Мне про обстрелы пишут с двух сторон. Прошу – Не лезьте в душу, Бога ради! Простёр ко мне из ямы руки мой Фашистами убитый прадед… Определиться? Да я давно определён – Я дома. Я в России. В Ленинграде. Своего рода энциклопедией стала рукопись Валерия Громака «Украина: НАТО и культ палачей», человека, ставшего «иноземцем» на Украине. Автор объехал её города – Киев, Мариуполь, Львов – с начала противостояния Неньки с Россией, позже побывал в Донецке и Ростове-на-Дону, делясь с читателями живыми впечатлениями. Рукопись – это воспоминания о советском прошлом Украины, о встречах с друзьями и противниками, военнослужащими ВСУ, мнение которых приводит Валерий Громак: «Военный конфликт – прибыль для определённой группы лиц. И деньги немалые». По убеждению автора, наркомания, коррупция, культ палачей и фальсификация истории захлестнули Украину: «Президент Зеленский сейчас сам на стороне тех, против кого воевал его дед. Это предательство, как и запрет на использование символа Великой Победы, говорит о том, что на Украине последовательно проводится фашизация общества». |
| В разных европейских городах и у нас в Петербурге, существуют разные благотворительные общества, принимающие на себя обязанности помогать неимущим. Прекрасное, благородное занятие, – но мы, в Москве можем по приходам делать это гораздо проще, удобнее и целесообразнее. Наши священники лучше всех знают о состоянии и нуждах своих прихожан, и между тем во всяком приходе есть один – другой человек богатый, один – другой тороватый, один – другой добрый, а умных и не перечтешь: кто де нынче не умен? Во всяком почти приходе найдется лекарь, ученый, чиновник. Следовательно, во всяком приходе есть люди, потребные для пособия и совета в главных случаях человеческой нужды: болезни, дряхлости, нищеты, тяжбы, недостатка в работе, воспитания детей. Не смея утруждать нашего доброго священника, считающего себе уже осьмой десяток, мы попросим молодого ревностного дьякона составить, под его руководством, полный список прихожан, с означением: кто в чем и какую имеет нужду. Этот список мы прочтем вместе и дополним сведения, какие кто сам имеет. Потом попросим нашего полицейского надзирателя сообщить нам дополнительные замечания. Случится какой больной – ну, я возьмусь похлопотать в больницах у знакомого доктора принять его для излечения, Не захочет он лежать в больнице – дам ему записку к Иноземцеву, Варвинскому, Гульковскому (тогдашние московские доктора). Не достанет у кого работы – Семен Ерофеевич Майков (местный церковный староста) приищет ему местечко на фабрике, или господа Шушурины. Иных мальчиков поместим к мастерам в ученье, другим доставим средства ходить в училище. Снарядить понадобится невесту, верно, бумажный наш фабрикант, благодушный Гюбнер, не откажется отрезать ситчику аршин десяток – другой, подарить платочек, а благодетельные госпожи Медведевы, старая и молодая хозяйки у Шушуриных, верно поспешат и салопчик соорудить. По судам найдутся также знакомые; а о книгах и толковать нечего: только спрашивайте, отпущу всякому первый сорт, читай – не хочу. Наконец, случатся люди, беспомощные, так неужели мы не сможем содержать их на общий наш счёт? В случае нужды, я готов предоставить флигелек у себя на такое употребление; может быть, и при ваших домах найдется иногда свободная та или другая коморка. |
| Греки были давно и в Малой Азии, и на Кипре; лидийские цари были первыми филеллинами в истории; Кипр у ассириян получил имя «острова Ионян». Греческие наёмники были и у вавилонских царей, и у египетских фараонов; последние привлекали на свою службу и финикийских моряков, а в филеллинстве не уступали лидийцам. Они не останавливались даже пред оплатой услуг иноземцев из храмовых доходов, когда разорённая страна не была в состоянии без этого источника содержать их и когда даже такие грандиозные предприятия для поднятия торгового значения страны, как прорытие канала к Чермному морю или объезд вокруг Африки или Нехао для самостоятельного, помимо греков, проникновения в западную часть Средиземного моря, или не были доведены до конца, или оказались безрезультатны. Иноземцы устроились на египетской почве удобно: уже с VII b. существует настоящий греческий город Навкратис – колония девяти малоазиатских городов, с греческим городским устройством и великолепными храмами, главный из которых, Эллений, на своём окружённом стенами участке мог вместить до 50 тыс. человек. Он получил права монополии Канобского русла и порто-франко, что привлекло в него огромное население и обусловило его торговый расцвет; чрез него проникали в Малую Азию, в Элладу и на наш юг до самого Киева произведения египетских ремёсел и подражания им – скарабеи, амулеты, фигурки божеств, считавшиеся чудодейственными и, несомненно, не прошедшими бесследно в культурно-историческом отношении. Финикияне также имели свои храмы и поселения у Мемфиса; они молились и египетским богам и ходили на поклонение в Абидос, где найдены от них памятные надписи; дошли до нас изображения египетских божеств с финикийскими, а потом и арамейскими посвятительными надписями, а также изображения божеств смешанного египто-семитического типа. Наконец, к саисскому периоду восходит и значительное проникновение в Египет иудеев, особенно после разгрома их царства Навуходоносором. Многие из них поселились на самом юге Египта – на Элефантине, где из них составилась военная колония «иудейского войска», имевшая свой храм. |
| В Гелиополисе почитался Мневис, священный бык бога Ра, в Мендесе священный баран (может быть, козел) Озириса. Существует предположение, что в Гермополисе Тота почитали под видом живого ибиса, но это вопрос нерешенный. Во всех приведенных случаях мы видим почитание индивидуальной животной особи, в которой предполагалось особое присутствие божества. Но кроме этого египтяне почитали еще целые виды животных. Таковыми были овца, обезьяна (павиан), землеройка, собака, вол, лев, кошка, гиппопотам, ибис, гусь, ласточка, кобчик, крокодил, змей, жук скарабей и некоторые породы рыб. Одни из названных животных были предметами всеобщего почитания (кошка), другие в одних домах почитались, в других, напротив, служили предметом отвращения, таковы крокодил и гиппопотам. Почитание животных должно было выражаться в том, чтобы не делать им зла и по возможности делать добро. Так, запрещалось ловить священных рыб, но, несомненно, не запрещалось приносить в жертву священных волов. Хотя почитались целые виды животных, но все указывает, что из них избирались особые экземпляры для общественного или семейного почитания. В семьях имелась домашняя змея, которой ежедневно приносили жертву. Слова Климента Александрийского о том, как жрецы проводят иноземцев через длинный ряд различных зданий, для того чтобы ввести их в самую глубину святилища и показать бога, которым оказывалась кошка или иное животное (Стром, кн. V, VII), показывают, что на долю некоторых экземпляров священных видов животных выпадало особенное счастье. Они проводили блаженную жизнь во святилищах храмов, спали на роскошных подушках, им курили ароматы, воздвигали лампады, их кормили изысканной пищей. По смерти из них делали мумии. Находят мумии кошек, ласточек, кобчиков. В связи с культом животных, несомненно, стояли изображения богов в виде животных и изображения животных. Считавшийся загадочным сфинкс (олицетворение Гора как восходящего солнца) лев с человеческой головой или человек с головой львиной (иногда барана), боги в образе крокодилов, гиппопотамов, ибисов, боги с головой тушканчика, шакала, ястреба все это стоит близко к почитанию ястреба и крокодила. |
| XXII. Экономический гнёт сектантов. Архиепископ Волынский Антоний на прошении одного Почаевского съезда о внушении духовенству принять деятельное участие в экономическом благоустроении прихода изволил положить такую резолюцию: „Просьба заслуживает полного участия. Сельский пастырь должен быть не только проповедником, но и пестуном всей жизни своих прихожан. Весьма полезно все отрасли их общественной жизни связывать с жизнью церковною. По слову Писания: всё во славу Божью творите. Кто лучше священников знает, что все колебания 271 нашего народа в вере и благочестии связаны с экономическим гнётом иноверцев и могут быть устранены, прежде всего, чрез освобождение народа от этого гнёта”. Действительно, самым сильным, самым могучим и неотразимым фактором в деле ослабления религиозно-нравственных начал в православном населении России, что в значительной степени способствовало и способствует развитию в нём всевозможных сектантских заблуждений, был экономический гнёт иноверцев и иноземцев. Так как этот фактор один из наиболее видных, то мы постараемся обратить на него особенное внимание. Пространство, занимаемое теперь губерниями: Екатеринославской, Херсонской, Таврической, а также низовьями Дона и Волги (до Урала), до Императрицы Екатерины II лежало диким и необработанным. У русского правительства не было ни людей, ни средств, чтобы заселить его и начать правильную жизнь. Между тем это настоятельно требовалось сделать, в противном случае этот богатый край, будучи оставлен незаселённым, мог сделаться ареною постоянных набегов разных кочующих народов, и этим доставлять русскому правительству большие заботы и неприятности. Эти соображения и вынудили Екатерину II обратиться к иностранной колонизации. Манифестом 4 декабря 1762 года Екатерина II призывала из Европы всех (кроме евреев), желающих поселиться в наших южных степях. На этот призыв откликнулись немцы, шведы, греки, венгерцы, сербы, черногорцы, болгары, молдаване, валахи и др. Преимущественно же немцы. Таким образом, в их руках и сосредоточилось владение южными землями. |
|
|
