| В замке сейчас решаются вопросы наследства. Монастырская жизнь идет своим чередом. Хотя изредка появляются слухи, что чудак-Виг вовсе и не умер в Индии, а прислал «свой гроб», чтобы потом со стороны посмотреть, как эти русские устроят в его замке монастырь… Небольшой «читальный зал» есть даже на чердаке! Хесбьерг — это довольно большой по датским масштабам лес (около ста гектар). Мистер Виг очень гордился, что ему удалось сохранить этот зеленый участок на карте Дании. Замок и прилегающая к нему деревня считаются архитектурным и историческим памятником страны. В национальном датском музее в Копенгагене Хесбьергу и интерьерам замка отдано несколько залов. Правда, после студентов, наркоманов и бродячих артистов от интерьеров мало что осталось: мебель, камины и лепнина Площадь замка около 900 квадратных метров. В былые времены весь подвальный этаж был полностью отдан прислуге, без которой отапливать и содержать замок в порядке казалось невозможным. Теперь там живет одна монахиня Амвросия (Гараева), изредка к ней приезжают помощники А дел в замке очень много! Поэтому современные паломники, которых мать Амвросия очень ждет в замке-монастыре, обеспечены полезной деятельностью в полной мере на все время проживания. Работа находится для каждого: Можно стричь газон Пропалывать клумбы Шить занавески Штопать что-нибудь, мыть окна, убираться Колоть дрова Ремонтировать крышу А в перерывах можно и отдохнуть немного на крылечке Никогда не отдыхает только одна мать Амвросия. Когда приезжают гости и трудники — она на всех готовит еду Хотя иногда удается найти помощников — любителей печь пирожки Но в основном все приходится делать самой Полное суточное богослужебное правило мать Амвросия тоже вычитывает в храме сама… ..или находит желающих в этом поучаствовать Так выглядит храм святых Царственных Страстотерпцев в Хесбьерге Иконостас А после вечернего правила — обязательный крестный ход вокруг замка Артисты, которые тридцать лет назад поселились в непосредственной близости от замка, уже состарились. Нормального жилья у них нет, поэтому все они так и живут в своих шалашах и хибарках. В основном, эти люди безработные и существуют на пособие. Но выгнать их с этой земли по датским законам нельзя, хотя и прав на нее они не имеют никаких. Приходится уживаться и находить общий язык им с монастырем, матери Амвросии — с ними |
| После победы России в Северной войне и присоединения к ней Прибалтики замок стал резиденцией генерал-губернатора, в нем разместилось российское губернское правление. В 1714-1715 годах в существующей церкви был оборудован алтарь для православных богослужений, в 1729 году обновлен интерьер храма. Церковь была переосвящена во имя Успения Пресвятой Богородицы. По проекту русского архитектора Николая Васильева (ученика Б.Ф.Растрелли) в 1747 году к южной стене замка была пристроена деревянная колокольня, покрытая черепицей, куда переместили старые колокола. На звонницу вела крутая наружная лестница. В 1757 году алтарная часть храма была перестроена в связи с оборудованием второго престола, посвященного св. Сергию Радонежскому. Церковь в основном окормляла артиллеристов гарнизона, расквартированного в замке. Служащие и прислуга, проживавшие там же, большей частью не были православными. Храм представлял собой прямоугольное пространство, перекрытое крестовыми сводами, с двумя колоннами посредине. Восточная часть помещения (примерно 1/3 часть) вровень с первой колонной была отделена иконостасом. Алтарь был разделен на две половины - для главного престола и придела. В алтарной перегородке, разделяющей престолы, был дверной проем. В западной части храма было выгорожено узкое неудобное помещение для притвора, в который вела лестница с первого этажа здания. Алтарь освещался только вторым светом через иконостас. Одно из трех окон, выходящих на южный фасад замка, которое находилось в алтаре, было заложено. Ниши восточной стены алтаря, которые остались от замурованных окон в процессе перестройки замка в 1682 году, вероятно, использовались для размещения жертвенников. Амвон солеи был смещен в сторону, напротив царских врат основного престола. В 1768-1769 годах в Москве мастером С.Мижулиным на казенные средства были отлиты три новых колокола для замковой церкви. На деревянную колокольню их установить было нельзя, поэтому вместо нее, на том же месте была выстроена новая каменная колокольня. На уровне первого этажа в стене замка была пробита дверь, через которую с улицы можно было пройти в новый притвор храма. В 1808 году во время ремонта колокольни на ней был установлен железный крест. |
| «Мы и теперь видим развалины этого замка, и можно судить, какая это была сильная крепость по тогдашнему; ее одну из всех крепостей русских не могли взять Татары, и даже сам Батый, по преданию, должен был со стыдом и проклятиями отступит от нее». 345 «Стоят и теперь стены этого замка на высокой каменной горе, куда и одному человеку пешком даже трудно взойти, а подняться на нее целому отряду с пушками и лошадьми и осадными орудиями было почти невозможно, тем более, что с высоких стен стреляли раскаленными ядрами и осыпали картечью всякого, кто хотел приступите». 346 Туда-то засадили враги Свидригайла, – и понятно, как это обстоятельство должно было опечалить православную Волынь и Литовцев, для которых Свидригайло был единственною защитою против латино-польских затей Ягелла и Витовта. Но особенно ближайшее участие в судьбе Свидригайла принял блаженный Князь Феодор. 347 С этою целью он подослал в Кременецкий замок двух испытанных человек рыцарского – шляхетского звания, Димитрия и Гелиаша (Илию), которые должны были прежде всего, под предлогом разных услуг, войти в милость у замкового старосты Фалькенберга. После этого, заручившись их содействием, Феодор в страстной четверг 1408 года явился с пятьюстами вооруженных воинов под стенами Кременецкого замка. «Тихо и осторожно, один за другим, стали подниматься воины Феодоровы в разброд по скалам» и овладев укреплениями замка при помощи Димитрия и Гелиаша, которые нарочно стояли на карауле в то время в замке и секретно впустили туда воинов и самого Феодора, умертвили старосту Кондрата, перерезали польско-литовскую стражу и Ягелловых комиссаров, и, освободивши Свидригайла, отпустили его на волю, – откуда и тот под прикрытием стапятидесяти Волынских всадников удалился в Венгрию, а отсюда в Москву. 348 С нетерпением ожидал Св. Феодор вестей из нашей первопрестольной столицы. – Там княжил тогда сын Димитрия Донского Василий и был Великим Князем всей северной Руси. Увидев Свидригайла с другими Князьями Литовскими и русскими и, выслушав их уверения, что войско Витовтово готово перейти на половину на сторону Свидригайла, Великий Князь Московский двинул было свою армию до берегов Угры (что ныне в нынешней Калужской губернии), а Князь Острожский, собрав Волынские войска, стоял наготове, чтобы пособить им. Но Витовт не допустил далее Московскую рать. К довершению горя Свидригайло предался обычному разгулу и не успел вовремя поднять Киевских Князей, и все это замечательное предприятие кончилось почти ничем для него. Впрочем Витовт согласился на мир, с обязательством не допустить никаких захватов в пользу латинства, а Свидригайлу пока Великий Князь Василий дал удел у себя, во Владимире на Клязьме. 349 |
| Последняя страница в истории замка на реке Березе связана с походом князя Витовта против татар на Дон в 1399 г. Пользуясь длительным отсутствием основных воинских сил, ушедших в поход, крестоносцы начали безнаказанно вторгаться в пределы ВКЛ. С весны 1399 г. и до осени 1400 г. тевтонские рыцари совершили восемь грабительских райзов (наездов), во время которых доходили до Волковыска. Несомненно, сохранившиеся свидетельства не отражают всей полноты бедствий того времени. Вполне вероятно, что крестоносцы проникали и дальше Волковыска. Видимо, в это время они добрались до прусского поселения на реке Березе. Естественно, что уничтожить обнаруженную колонию беглецов для тевтонцев было делом принципа. Таким образом, в 1400 году городище на реке Березе было уничтожено. Достоверность такого предположения подтверждается тем, что в более позднее время переселенцы-пруссы в истории ВКЛ не упоминаются: часть их была, видимо, перебита, а остальные же рассеялись по территории ВКЛ. Окончательная судьба замка определилась не без участия князя Витовта, непосредственного владельца этого края. Поскольку замок оказался «бесхозным» (вероятно, в какой-то степени и поврежденным), к тому не имеющим стратегического значения, было решено использовать его для религиозных целей. Объем таких работ, безусловно, не мог быть осуществлен без финансовой поддержки на высоком великокняжеском уровне. Известно, что Витовт посещал эти края, а именно в 1407 г. Видимо, в это время была освящена нынешняя церковь Архистратига Божия Михаила, что в Сынковичах, скорее всего, во время визита 1405 г. Витовт определил судьбу заброшенного замка, а в 1407 г. проверил исполнение своего указания. Комментарии ( 1): Лидия Константиновна Александрова-Чукова 12 мая 2010г. 12:46 Многоуважаемый отец Виталий, спасибо за очень интересный рассказ о Вашем исследовании истории этого красивейшего средневекового храма-замка. Очень хочется теперь там побывать, а вот " элементы боевого оснащения храма " , - это, по-моему, и совсем неплохо. |
| Храм на 250 человек, отделанный дубовыми панелями, находился в северо-западном углу замка, на втором этаже, а его алтарь стоял на месте кончины Nabлa I. Иконы в дубовом иконостасе написал акад. П. М. Шамшин, запрестольный образ – Николай Александрович Лавров. На стенах висели мраморные черные доски с именами павших с честью воспитанников. Во второй комнате находились притвор, ризница и церковная библиотека. На стене с 1883 г. помещался мраморный барельеф с изображением Aлekcahдpa II, сделанный по эскизу А. И. Тихобразова скульптором Н. А. Поповым. В 1869 г., к 50-летнему юбилею училища, церковь была расширена и перестроена. Тогда же в ней появились иконы свт. Николая и св. блгв. кн. Александра Невского. Диаконом церкви апп. Петра и Павла при Санкт-Петербургской Николаевской инженерной академии и училище с 17 октября 1869 г. по 10 сентября 1871 г. был Александр Васильевич Сыренский (впоследствии – архим. Алексий) Храм был закрыт в августе 1918 г. при прот. Аполлоне Михайловиче Темномерове. Большая часть его убранства сохранялась до 1937 г. Здание замка охраняется государством и передано Русскому музею в качестве филиала. В храме ведется реставрация. Источники: 8 июля 1857 г. начальник Николаевского инженерного училища генерал-лейтенант П. К. Ломновский получил для сведения копию с следующего отношения генерал-инспектора по инженерной части великого князя Николая Николаевича к начальнику главного штаба по военно-учебным заведениям, генерал-адъютанту Я. И. Ростовцеву: «Его Императорскому Величеству благоугодно было поручить мне устройство особой церкви для Николаевского инженерного училища в двух комнатах Инженерного замка, прилегающих к 3 кондукторскому классу. Сделав надлежащее распоряжение к исполнению сей Высочайшей воли, я имею честь сообщить о сем для сведения вашего превосходительства.» Необходимо пояснить этот важный документ. Инженерное училище, состоящее теперь в ближайшем ведении генерал-инспектора по инженерной части, в 1857 г. было под управлением главного штаба по военно-учебным заведениям, и воспитанники его тогда назывались не юнкерами, как теперь, а кондукторами и классы их - кондукторскими. Помещаясь в Инженерном замке, бывшем дворце императора Павла I, вместе с инженерным департаментом и управлением генерал-инспектора по инженерной части, училище до 1858 г. имело общую с ними церковь св. архистратига Михаила, известную под названиеми церкви Инженерного замка. |
| В тот же день, в 1 час пополудни преосвященный Амвросий совершал освящение новоустроенного здания второй женской гимназии. После молебствия он произнес речь о воспитании женщины – христианки. Главное внимание он обратил на значение сердца в жизни женщины и его влияние на быт семейный и общественный. При этом он отметил опасность для чистоты и целомудренности женских сердец в некоторых особенностях современного преподавания и литературы. Речь свою он закончил словами: «Напишите на фронтонах женских учебных заведений, поставьте вашим девизом: „береги сердце женщины!“». 16-го января преосвященный Амвросий совершал Божественную литургию в церкви харьковского тюремного замка (день храмового праздника). Церковь тюремного замка чрезвычайно тесна, и, быть может, по этой причине в ней никогда не бывало архиерейского богослужения. Преосвященный Амвросий не обратил внимания на тесноту храма и с любовию, даже с благодарностью привял приглашение отслужить литургию, в тюремной церкви в день ее храмового праздника. Когда узнали об этом заключенные, они обратились с просьбою к своему начальству о разрешении им встретить преосвященного у ворот здания. Это простое и сердечное заявление поставило однако же в недоумение смотрителя: встреча людьми в арестантском платье, с лицами, разумеется, грустными, без священнослужителей, которые, по чиноположению церковному, должны быть в храме, – не смутит ли епископа, идущего в благоговейном настроении приносить бескровную жертву Господу Богу; а с другой стороны: если преосвященный с любовию идет праздновать с заключенными, то с любовию приймет и сей малый дар признательности. В назначенное время преосвященный Амвросий прибыл к зданию тюремного замка; церковный староста и смотритель замка встретили его; отворились ворота; хор певчих из заключенных, под управлением псаломщика, с пением тропаря праздника, проводил преосвященного от ворот замка до церкви; преосвященный на пути благословил хор и внимательно смотрел на него и слушал его усердное громогласное пение. |
| Народ – вместо того, чтобы по приказанию кнехтов бежать за водою и тушить пожар – схватывал свои пожитки и толпами спасался в замок. Скоро в замке стало тесно. Тогда Зингегоф поставил две роты кнехтов, чтобы не пускать более народа в замок. Не успевшие туда вбежать расположились во рву около стен замка. Часов в 10 город был обнят пламенем и все кнехты, стоявшие на площади, убежали в замок. 103 Из Ивангорода русские увидели пожар в Нарве и бросились через реку, кто в лодке, кто на доске; иные ворота от дворов отвесили, сели на них и стали переправляться; а между тем из Ивангорода в предместие Нарвы пустили в изобилии каменные ядра и пули. Из нарвского замка также стали было отстреливаться, но на беду немцам часть орудий оставлена была на городских стенах, отрезанных от замка пожаром в городе, а из восьми орудий, находившихся в замке, повредились две пушки, стоявшие на башне, носившей название Длинного Германа; одну из них разорвало, а другую от разрыва первой сбило с лафета. 104 Русские выперли железные городские ворота и посыпали в город. Горожане, уже и без того сбитые с толку внезапным пожаром, не отражали неприятеля и прятались во рву; другие просили у победителей пощады. Видя, что отпору давать некому, русские стали тушить пожар. Говорят, тогда русские нашли образ Николы чудотворца: он лежал лицом к огню и оставался неповреждённым, и как только подняли его – пожар стал утихать сам собою. 105 Между тем, получивши известие от Зингегофа, Зеегафен послал передовой отряд к Нарве и вслед за ним двинулся сам с оружиями. Время было послеобеденное. Тут некоторые из гаррийских и вирландских дворян стали останавливать предводителя и подавали такой совет: «Смотрите, как бы это не хитрость неприятеля: нас с умыслом хотят выманить из лагеря, а потом ударить на нас из нарочноустроенной засады». Некоторые из них уверяли, что знают хорошо местность и говорили, что она удобна для такой засады. По их совету решились не идти далее и выдумали себе отговорку, что скоро наступит ночь. Между тем отряд, посланный Зеегафеном вперед, дошёл за полмили от города и поворотил назад с утешительною вестию: пожар уже прекратился и опасность миновалась для Нарвы. |
| Из повествования Евангельского мы видим, что у иудеев были тогда в ходу троякого рода монеты, именно: еврейский сикль, греческая дидрахма и римский динарий. Это совершенно соответствует времени земной жизни Спасителя, когда Иудея, незадолго пред тем находившаяся под владычеством греков и принявшая от них вместе с некоторыми законами монету, носила уже иго римлян, сообщавших ей также некоторые свои постановления и монеты. А самое употребление всех этих монет между иудеями, как оно представлено в евангельском сказании, совершенно соответствует их происхождению или назначению. Так, плата за что-либо, которая выдавалась из сокровищницы храма, производилась древнею иудейскою монетою ( Мф.26:15 ); подати, введенные в Иудее до владычества над нею римлян, были платимы монетою греческою, например, подать поголовная ( Мф.17:24 ; ср. Иосиф Флавий, Иудейская война, кн. 7, гл. 6); но в делах общественных, в выдаче жалованья, в купле и продаже употреблялись одни монеты римские ( Мф.10:29, 20:2 ; Мк.14:5 ; Лк.12:6 ; Ин.6:7, 12:5 ), которыми платимы были и все новые подати, введенные римлянами ( Мф.12:19 ; Мк.12:15 ; Лк.20:24 ). Еще более изумительны некоторые подробности топографические, встречающиеся в Евангелиях и вполне подтверждаемые писателями нехристианскими. Довольно представить немногие. По словам евангелиста Иоанна, Пилат, производя суд над Спасителем в преторе, когда услышал вопли иудеев, изведе вон Иисуса, и седе на месте глаголемем Лифостротон ( Ин.19:9,13 ), которое, следовательно, находилось невдалеке от претора или жилища Пилатова. И действительно, Иосиф Флавий, рассказывая о том, что римляне сделали нападение на храм со стороны замка Антониа, упоминает о Лифостротоне как внешней принадлежности храма, находившейся подле этого замка, а Филон в одном месте мимоходом замечает, что претор или жилище римского правителя помещалось в палатах Ирода, стоявших, как известно, в соседстве храма и замка Антонии к северо-западу. Города Иерихон и Капернаум в Евангелии представляются как места, где производились сборы пошлин и податей ( Лк.19:1–2 ; Мф.17:24 ; Лк.7:1 ). Но исторически известно, что богатейшее из произведений Иудеи, бальзамовое дерево, составлявшее самый важный предмет торговли, росло в окрестностях Иерихона и что за это произведение взимаема была пошлина правительством; поэтому и естественно в Иерихоне надлежало быть мытнице. Известно также, что, когда финикияне и особенно арабы привозили свои товары в Палестину по реке Иордану, они проходили этою рекою прежде всего мимо Капернаума; значит, и здесь естественно надлежало быть мытнице для отобрания пошлин за право входа. |
| «Мы и теперь видим развалины этого замка, и можно судить, какая это была сильная крепость по-тогдашнему; её одну из всех крепостей русских не могли взять татары и даже сам Батый, по преданию, должен был со стыдом и проклятиями отступить от неё» 276 «Стоят и теперь стены этого замка на высокой каменной горе, куда и одному человеку пешком даже трудно взойти, а подняться на нее целому отряду с пушками и лошадьми и осадными орудиями было почти невозможно, тем более, что с высоких стен стреляли раскаленными ядрами и осыпали картечью всякого, кто хотел приступить». Туда-то засадили враги Свидригайла, и понятно, как это обстоятельство должно было опечалить православную Волынь и Литовцев, для которых Свидригайло был единственною защитою против латино-польских затей Ягелла и Витовта. Но особенно ближайшее участие в судьбе Свидригайла привял блаженный князь Феодор. 277 С этою целью он подослал в Кременецкий замок двух испытанных человек рыцарского-шляхетского звания, Димитрия и Гелиаша (Илии), которые должны были прежде всего, под предлогом разных услуг войти в милость у замкового старосты Франкельберга. После этого, заручившись их содействием, Феодор в страстной четверг 1408 года явился с пятьюстами вооруженных воинов под стенами Кременецкого заика. «Тихо и осторожно, один за другим, стали подниматься воины Феодоровы в разброд по скалам» – и овладев укреплениями замка при помощи Димитрия и Гелиаша, которые нарочно стояли на карауле в то время в замке и секретно впустили туда воинов и самаго Феодора, умертвили старосту, Кондрата, перерезали польско-литовскую стражу и Ягелловых комиссаров, и, освободивши Свидригайла, отпустили его на воли», – откуда и тот под прикрытием ста пятидесяти Волынских всадников удалился в Венгрию, а отсюда в Москву. «С нетерпением ожидал св. Феодор вестей из нашей первопрестольной столицы. Там княжил тогда сын Димитрия Донского Василий и был Великим князем всей северной Руси. Увидев Свидригайла с другими князьями литовскими и русскими и, выслушав их уверения, что войско Витовтово готово перейти на половину на сторону Свидригайла. Великий князь Московский двинул было свою армию до берегов Угры, (что ныне в нынешней Калужской губернии), а князь Острожский, собрав Волынские войска, стоял наготове, чтобы пособить им. Но Витовт не допустил далее Московскую рать. К довершению горя Свидригайло закутил, и не успел во время поднять киевских князей и все это замечательное предприятие кончилось почти ничем для него. Впрочем, Витовт согласился на мир, с обязательством не допустить никаких захватов в пользу латинства, а Свидригайлу пока Великий князь Василий дал удел у себя, во Владимире на Клязьме. 278 |
| У домов, как у людей, есть своя репутация. Есть дома, где, по общему мнению, нечисто, то есть, где замечают те или другие проявления какой-то нечистой или по крайней мере непонятной силы. Спириты старались много сделать для разъяснения этого рода явлений, но так как теории их не пользуются большим доверием, то дело с страшными домами остается в прежнем положении. В Петербурге во мнении многих подобною худею славою долго пользовалось характерное здание бывшего Павловского дворца, известное нынче под названием Инженерного замка. Таинственные явления, приписываемые духам и привидениям, замечали здесь почти с самого основания замка. Еще при жизни императора Павла тут, говорят, слышали голос Петра Великого, и, наконец, даже сам император Павел видел тень своего прадеда. Последнее, без всяких опровержений, записано в заграничных сборниках, где нашли себе место описания внезапной кончины Павла Петровича, и в новейшей русской книге г. Кобеко . Прадед будто бы покидал могилу, чтобы предупредить своего правнука, что дни его малы и конец их близок. Предсказание сбылось. Впрочем, тень Петрова была видима в стенах замка не одним императором Павлом, но и людьми к нему приближенными. Словом, дом был страшен потому, что там жили или по крайней мере являлись тени и привидения и говорили что-то такое страшное, и вдобавок еще сбывающееся. Неожиданная внезапность кончины императора Павла, по случаю которой в обществе тотчас вспомнили и заговорили о предвещательных тенях, встречавших покойного императора в замке, еще более увеличили мрачную и таинственную репутацию этого угрюмого дома. С тех пор дом утратил свое прежнее значение жилого дворца, а по народному выражению — «пошел под кадетов». Нынче в этом упраздненном дворце помещаются юнкера инженерного ведомства, но начали его «обживать» прежние инженерные кадеты . Это был народ еще более молодой и совсем еще не освободившийся от детского суеверия, и притом резвый и шаловливый, любопытный и отважный. Всем им, разумеется, более или менее были известны страхи, которые рассказывали про их страшный замок. Дети очень интересовались подробностями страшных рассказов и напитывались этими страхами, а те, которые успели с ними достаточно освоиться, очень любили пугать других. Это было в большом ходу между инженерными кадетами, и начальство никак не могло вывести этого дурного обычая, пока не произошел случай, который сразу отбил у всех охоту к пуганьям и шалостям. |
|
|
