| И. С. Правительственные законопроекты о веротерпимости//Журнал для всех. 1905. 3. С 197–198. Внутренняя хроника. Обсуждение Комитетом Министров вопросов о веротерпимости и тексты постановлений. Истомин В. А. Немецкие кантораты в Привислинском крае//Русский вестник. 1903. Т. 287. Октябрь. С. 602–618. О преобразовании начальных лютеранских и реформатских училищ в обычные начальные училища. Истомин В. А. Очередные вопросы в Привислинском крае. Православно-русское дело в крае//Русский вестник. 1903. Т. 294. Март. С. 231–244. Католические религиозные и благотворительные общества и учреждения. Усиление католической пропаганды в Холмщине. Истомин В. А. Народная школа в губерниях Привислинского края//Русский вестник. 1903. Т. 288. Декабрь. С. 590–619. Истомин В. А. Свои и чужие враги православно-русского дела в губерниях Привислинского края. М., 1907. Истомин В. А. Очередные вопросы в Привислинском крае. Римско-католические духовные семинарии в губерниях Привислинского края//Русский вестник. 1903. Т. 284. Апрель. С. 527–554. История римско-католических семинарий с 1843 г. Характеристика преподавания в них русского языка и русской истории. Начальное образование в Привислинском крае//Русская школа. 1905. 3. С. 92–93. Недостаточное количество школ и низкий процент учащихся детей. О польской средней школе//Русская школа. 1905. 10–11. С. 104–106. Положение школы в 1905 г. Разные известия и сообщения//Русская школа. 1905. 4. С. 111–112. Заметка по поводу признания большинством особого совещания министров (8 марта 1905 г.) о желательности допущения преподавания в Польше на польском языке. К. Школа и учитель в Литве (письмо из Вильны)//Образование. 1901. 4. Отд. 2. С. 45–53. Каменев. С. Ю. Витте и К. П. Победоносцев о современном положении Православной Церкви//Вестник Европы. 1909. Кн. 2. С. 651–691. Обстоятельства борьбы в 1904–1905 гг. по вопросам веротерпимости и созыва Поместного Собора. Каменский П. В. (октябрист, председатель вероисповедной комиссии III Думы)//Вероисповедные и церковные вопросы в Гос. Думе III созыва и отношение к ним Союза 17 октября. М., 1909. |
| 1905 г. положения Комитета Министров об укреплении начал веротерпимости, – см. в Ц.Вед. 1905 г., 18, офиц. ч.; о соображениях Комитета Министров: о веротерпимости вообще, об отпавших от православной веры, о правах старообрядцев и сектантов, о инославных христианских и иноверных нехристианских исповеданиях см. Ц.Вед. 1905, 20–25, офиц. ч.; о согласовании некоторых постановлений уголовного законодательства с указом 17 апр. 1905 г. об укреплении начал веротерпимости см. Ц.Вед. 1906 г., 15, офиц. ч. – Сн. определение Св. Синода, от 15–21 дек. 1907 г., о законопроектах, касающихся осуществления свободы совести (Ц.Вед, 1908, 1, офиц. ч.). – По разъяснению «Цер. Ведомостей», из текста второго пункта Высочайшего указа 17 апр. 1905 г. (см. выше, 392 ст.) следует, что если из двух православных супругов одно лицо перейдёт в другое, инославное исповедание, то их несовершеннолетние дети остаются православными; в случае же перехода в инославие обоих родителей дети их, недостигшие 14-летнего возраста, признаются инославными же, а достигшие сего возраста остаются православными; по силе первого пункта того же указа (см. там же, 391 ст.) дети признаются имеющими право на добровольное избрание для себя того или другого вероисповедания лишь по достижении совершеннолетия, а до тех пор остаются православными, если один из родителей православный, и признаются инославными, в случае перехода в инославие обоих родителей и если им, детям, менее 14 лет от роду (Ц.Вед. 1906, 3). – Минист. Внутр. Дел, на основании положения Комитета Министров, выработаны, на случай перехода лиц православных в инославные и иноверные исповедания, следующие Высочайше утверж. 25 июня 1905 г. распоряжения: 1) Лица, желающие перейти из православия в одно из инославных христианских исповеданий, обращаются о том с заявлением к местному губернатору непосредственно, или через уездную административно-полицейскую власть (исправник, уездный начальник); в последнем случае, уездная административно-полицейская власть безотлагательно представляет заявление губернскому начальству и одновременно с сим сообщает о желании отпадающего причислиться к иному исповеданию православному приходскому священнику по принадлежности; |
| Вследствие чего миссия, сколько от неё могло зависеть, преодолевая всякие препятствия, стремилась подготовлять почву в мировоззрении и просветительной деятельности приходского духовенства и народа для перехода к свободе и веротерпимости в отношении диссидентов от действовавшего в течение веков в борьбе с расколо-сектантством режима, который, действительно, более уповал и опирался на меры гражданских ограничений и репрессий, чем на меч духовный, на слово убеждения. Никто так не мог яснее на опыте видеть и понимать, что „полицейские меры – не наши меры“, что раскол и секты – духовная болезнь, а последняя может излечиться только однородными мерами духовного воздействия на душу и сердце заблудших, как наша миссия. Исключительно благодаря инициативе миссионеров в жизнь Церкви за последние 10 лет были введены миссионерские съезды и курсы с целью миссионерской подготовки приходского духовенства и лучших приходских сил из среды верующих мирян к духовной борьбе, вне союза с полицией, на почве убеждения в духе мира и снисхождения к заблуждающимся. Съезды эти внесли огромное духовное оживление и обновление в среду духовенства, явившись могучими проводниками в сознание духовенства и верующих мирян истинных понятий и начал веротерпимости, новой школой для изучения методов духовного действования на совесть отпадших; в среде общества съезды возбуждали живой интерес к никому дотоле неведомому расколо-сектантскому миру и к делу миссии. Но нравы исправляются, а поколения перевоспитываются не скоро: к сожалению, мера эта не везде находила должную поддержку у епархиальных и вообще духовных властей, а потому не получила того развития, какого была достойна по своему высокому и незаменимому назначению. Первое предвестие о висевшем в воздухе, назревавшем в высших и правительственных сферах вопросе о свободе совести раздалось на миссионерском съезде в Орле в известном, наделавшем тогда много шуму, докладе Μ. А. Стаховича. Достойно внимания, что тогда, 4 года назад, почтенный докладчик формулировал пределы желательной для России веротерпимости в той именно норме и форме, в каких она вылилась в законе 17 апреля, между тем Стахович, в период законодательной работы правительственных сфер над данным вопросом, был вдали от центра, – на кровавых полях Манчжурии. |
| 64 См. Lactant., De Morte Persec, ch. 18–19, 32, и Gibbon, ch. XIV (vol. II, 16 в издании Смита). Настоящее имя Максимина было Дайя. Его не следует путать с Максимианом Геркулием (который был старше и умер на три года раньше). Это был грубый, невежественный и суеверный тиран, равный Галерию по жестокости и превосходивший его в невероятной распущенности (см. Lact. I.c., ch. 37 sqq.). Он умер от яда после того, как ему нанес поражение Лициний в 313 г. 65 Об эдикте Максимина см. Euseb. Mart. Pal. IX. 2; The Acts of Martyrs in Boll., May 8, p. 291, and Oct. 19, p. 428; Mason, l. c. 284 sqq. 66 Лайтфут оправдывает его в своем документированной статье Euseb., Smith and Wace, Diet, of Christ. Biogr. II. 311. 67 Или десять лет, если включать сюда местные гонения Максимина и Лициния после первого эдикта о веротерпимости (311 – 313). 68 Например: «Nomine Christianorum deleto; superstitione Christiana ubique deleta, et cultu Deorum propagato». См. полные тексты надписей в Baronius ad anII. 304, no. 8, 9; но они не соответствуют признанию неудачи в эдикте о веротерпимости, и даже Гаме признает их бессмысленными (К. Gesh. υ. Spanien I. 387). 69 Подробности см. в Мартирологиях, «Житиях святых», также в «Анналах» Барония. Этот историк настолько глубоко убежден в «insigne et perpetuum miraculum sanguinis S. Januarii», что считает ненужным ссылаться на конкретных свидетелей, ведь «tota Italia, et totus Christianus orbis testis est locupletissimus!» Ad ann. 305 no. 6. 70 M. де Брольи (M. de Broglie, L " Église et l " Empire, I. 182) дает этому манифесту прекрасную характеристику: «Singulier document, moitié insolent, moitié suppliant, qui commence par insulter les chrétiens et finit par leur demander de prier leur maître pour lui» («необычный документ, наполовину оскорбительный, наполовину умоляющий, который начинается с оскорбления в адрес христиан, а заканчивается просьбой о том, чтобы они молились за него своему Господу»). Мэйсон (l.c, р. 299) пишет: «Умирающий император не кается, ни в чем не исповедуется, кроме своего бессилия. Он хочет обмануть и перехитрить разгневанного Христа, притворяясь не гонителем, а реформатором. Он с проклятиями швыряет церкви свой эдикт о веротерпимости и суеверно надеется, что заслужит себе неприкосновенность». |
| В этом пункте сказалось влияние на Пуфендорфа учений Бодена и Гоббеза о неделнмом и абсолютном суверенитете. Под этим двояким влиянием, Пуфендорф даже в большей степени, чем Гуго Гроций, старается конструировать по возможности неограниченную власть, как источник всякого положительного права. В учении о формах государственного устройства Пуфендорф держится за Аристотеля, так что почти все, исторически развивавшееся после Аристотеля, считает искажением и извращением правильных идей. Германская империя в особенности представляется ему чем-то похожим на чудовище (monstro tantum simile). Начиная с того, что папа в несамостоятельном вроде Риме не имел никакого права дарить императорскую власть, развитие феодальных патримониальных государств и почти самостоятельных городов с оставлением за императором почти только одного титула, – все это представляется Пуфендорфу нелепым. Суверенитет должен признаваться именно за Landesherren, а не за императором. Международное право есть естественное право в применении к целым народам. Если в области международных отношений к естественному праву присоединяется что-либо положительное, то эта положительная примесь не имеет никакой обязательной силы или, по крайней мере, никакой гарантии обязательности. § 40. Учение Пуфендорфа о веротерпимости Заслуживает особого виимания то положение, которое занял Пуфендорф в вопросе о веротерпимости, как потому, что учение Пуфендорфа по этому вопросу, и притом учение, систематически проведенное, есть известный исторический шаг в процессе развития идеи веротерпимости в континентальной Европе (в Аиглии около того же времени, как ниже будет сказано, Локком было сделано нечто большее) так и потому: что учение Пуфендорфа по этому предмету дает нам возможность наглядного ознакомления с применением им принципов естественного права. Изложенная до сих пор история философских учений о праве и государстве, начиная со средних веков, с достаточной ясностью свидетельствует о том, что все историческое движение философской мысли стимулировалось главным образом церковно – политическими вопросами. |
| Они не знают, что в чужой вере представляет наибольшую опасность для их единоверцев; они не в состоянии заметить, когда терпимые ими иноверцы возьмут преобладание над ними самими, и когда их собственной церкви может грозить опасность расхищения и разрушения. Не живя духовною жизнью в лоне своей церкви, они не в состоянии понять, что различные веры с их учреждениями не могут стоять всегда спокойно, как каменные здания, что разность религиозных убеждений в живых людях не может оставаться без движения и борьбы. Почивая на возглавии мнимой веротерпимости, они не заметят и не почувствуют этой борьбы. Борьба эта будет поднимать в христианском обществе бурные волны, а они, как мертвые тела, будут плавать на их поверхности. Это – защитники веротерпимости не по убеждению, а понаслышке и по тщеславию. Они не хотят отстать от века; им страшно название фанатиков, которым запугивают их люди, извлекающее свои выгоды из их широкой веротерпимости. В этом нельзя не видеть печального примера нашей незрелости в познании христианства и истинного его духа, и нашей шаткости в убеждениях. Думая, что мы избегаем раздражения и смут, происходящих в христианских обществах от так называемой ревности не по разуму, мы не берем на себя труда приобрести здравые понятия об истинной ревности, и впадаем в другую крайность, – в небрежение об истинной пользе нашей православной церкви. В каких же отношениях должны стоять между собою истинная ревность по вере и здравая веротерпимость? Христианская ревность о спасении людей, по существу своему, не должна бы иметь преград и пределов. Она есть образ любви Божией, стремящейся все привлечь к себе и всем даровать блаженство в общении с собою. Как Самому Богу, так и Его служителям, в деле спасения людей, поставляет непреодолимые преграды одна свобода человеческая. И как Сам Бог щадит эту свободу, хотя и ложно направленную, так заповедал щадить ее и проповедникам Своей истины. Посылая апостолов на проповедь , Господь говорил им: «когда будут гнать вас в одном городе, бегите в другой» ( Матф. 10, 23 ). |
| Возьмем, например, идею французских философов о веротерпимости. Нельзя не заметить, что этой любимой идеей философов Екатерина пользовалась для целей чисто политических, в видах пользы государства. Так, известно, что она вызывала из-за границы русских раскольников, предоставляла им разного рода льготы, освобождала их на несколько лет от податей; но это она делала вовсе не по принципу веротерпимости, а единственно в видах заселения малонаселенных южнорусских губерний. В видах так же политических, Екатерина позволяла своим подданным из магометан строить мечети; об этом мы читаем в «дневнике» Храповицкого под 17 Декабря 1786 года следующее замечание: «при разговоре с генерал-прокурором о мечетях, на границе для киргизов построенных, и о повелении, данном для печатания корана, сказано, что сделано сие не для введения магометанства, но для приманки на уду» 59 . Насколько Екатерина далека была от веротерпимости в смысле французской философии к концу своего царствования, это видно из заметки ее относительно стараний Неаполитанского двора выдать за Константина Павловича одну из дочерей Неаполитанского короля: «они не знают еще», писала Екатерина, «что греческая вера должна быть исповедуема искренно и без затаенных мыслей, что латинское или греко-латинское наследие, покуда я жива, никогда не будет допущено, что никакой латинский наставник не получит доступа в мою семью» и пр. 60 В какие отношения стала Екатерина к философам с того времени, как поняла неприложимость их идей к жизни, это особенно ясно выражается в ее отзывах о том, какое впечатление производили на нее беседы с Дидро. «Дидро», говорила она, «рассуждает иногда, как столетний старец, а иногда как десятилетний ребенок» 61 . Еще полнее и определеннее выражается отношение Екатерины к идеям Дидро в разговоре ее с Сегюром, записанном этим последним. «Я долго и часто с ним (Дидро) беседовала», рассказывает Екатерина Сегюру, «но более с любопытством, чем с пользой. Если бы я послушалась его, то пришлось бы перевернуть в моем государстве законы, администрацию, политику, финансы – уничтожить все и заменить несбыточными теориями. |
| Однако при этом необходимо учитывать, что названная веротерпимость имела весьма ограниченный характер и существенно отличалась от веротерпимости к западных инославным христианам, которая законодательно и институционально легализовала их религиозные общины, церкви и духовенство, запретив при этом миссию среди поданных империи. Создаваемые Петром основы института веротерпимости к инославным христианам предусматривали характер отношений, которые с государственной точки зрения укладывались в оппозицию «свой-иной», уровень конфликтности которой не требовал особых мер религиозной дискриминации и принуждения к принятию православия. Инославные христиане – «чужие» для Православной церкви в силу религиозных различий, становились «иными» для государства, которое не только признавало их на законодательном уровне, но и руководствуясь практическими мотивами, наделяло определенным объемом привилегий. Как отмечал А. С Павлов: «Но если русские государственные законы не допускают образования сект или расколов внутри господствующей Православной церкви, то у нас всегда терпимы были, в большей или меньшей мере, другие христианские вероисповедания иноземного (курсив автора) происхождения». Принципиально иным было политико-правовое отношение к великорусским православным христианам, бывшим «своим», принадлежность которых к «расколу», делала их «чужими» и «врагами» как для Церкви, так и для государства. Старообрядцы, отлученные от Русской церкви и обложенные двойным подушным налогом, могли легально сохранять «старую веру» лишь частным образом, в стенах своих жилищ, не имея признанных законом церковных общин, богослужения, церквей и духовенства. Признавая ограниченное право записных «раскольников» исповедовать «старую веру» петровское государство одновременно вводило ряд жестоких мер, призванных не допустить пропаганду и распространение «раскола» среди великорусского населения. Модернизирующееся государство, следуя византийско-московской традиции, по-прежнему стояло на страже религиозной безопасности Русской церкви, ограждая ее от новых расколов и отпадений. Согласно указам Петра I (1722 и 1724 гг.) «совращение» в «раскол» каралось вечной каторгой и конфискацией имущества. Переход в «раскол» православных священников наказывался как святотатство, то есть смертной казнью, и возложением тела на колесо. |
| 1905 г. 1–6. С. 1197–1214 Высочайший указ 17 апреля и поворотный шаг в церковной политике Русского государства. – Какого отношения к православию желают и ждут православные Царь и люди от облагодетельствованных 17-го апреля иноверцев и расколо-сектантов. – Высочайшая телеграмма о распечатании рогожских алтарей и Царский призыв старообрядцев к соединению с православной Церковью и прекращению вековой раскольничьей розни. – Московское старообрядческое торжество распечатания рогожских алтарей. – Царские посланцы местной власти на пасхальной утрени у старообрядцев. – Провинциальные отголоски Высочайшего Указа о веротерпимости. – Из прошлогодней жизни расколо-сектантства. – Мрачное состояние беспоповства на Печоре. – Проникновение туда австрийского священства. – Пропаганда раскола при помощи фотографии. – Знаменательные присоединения к церкви достойнейших представителей старообрядцев. – Присоединение к церкви старообрядческого священно-инока и достопримечательные признания. – Миссионерские экскурсии: «Стрелы в елее», «Чудо исцеления по молитвам угоднику Божию Серафиму». I. Внимание не только всей мыслящей и чувствующей России, но и всего западного христианского мира, в последнее время приковано к Высочайшему волеизъявлению 17 апреля, относительно расширения и укрепления начал веротерпимости или, так называемой, свободы совести. Высочайший указ Сенату и Высочайше утверждённые деяния особого совещания Комитета Министров по пункту шестому указа 12 декабря облагодетельствовали наш раскол, сектантство, иноверие и инославие такой широкой религиозной свободой, о которой ещё так недавно, можно с уверенностью сказать, никто и не смел думать. По справедливому замечанию „Моск. Вед.“, день 17 апреля 1905 г. останется на веки памятным не только в истории Русской православной Церкви, – а мы добавим и миссии, – но и в истории России, как коренной поворотный шаг в церковной политике Русского Государства. Сверх того, предоставлено много других льгот инославным христианским общинам, и обещаны таковые же „касающиеся важнейших сторон религиозного быта лиц магометанского исповедания“. |
| [Май] Об устранении стеснений в области религии и укреплении начал веротерпимости//Миссионерское обозрение. 1905 г. 1–6. С. 1017–1070 I. Высочайший Указ Сенату В постоянном, по заветам Предков, общении со святой православной Церковью неизменно почерпая для Себя отраду и обновление сил душевных, Мы всегда имели сердечное стремление обеспечить и каждому из Наших подданных свободу верования и молитв по велениям его совести. Озабочиваясь выполнением таковых намерений, Мы в число намеченных в указе 12 минувшего декабря преобразований включили принятие действительных мер к устранению стеснений в области религии. Ныне, рассмотрев составленные, во исполнение сего, в Комитете Министров положения и находя их отвечающими Нашему заветному желанию укрепить начертанные в основных законах Империи Российской начала веротерпимости, Мы признали за благо таковые утвердить. Призывая благословение Всевышнего на это дело мира и любви и уповая, что оно послужит к вящшему возвеличению православной веры, порождаемой благодатью Господней, поучением, кротостью и добрыми примерами, Мы, в соответствие с этим решением Нашим, повелеваем: 1) Признать, что отпадение от православной веры в другое христианское исповедание или вероучение не подлежит преследованию и не должно влечь за собой каких-либо невыгодных в отношении личных или гражданских прав последствий, причём отпавшее по достижении совершеннолетия от православия лицо признаётся принадлежащим к тому вероисповеданию или вероучению, которое оно для себя избрало. 2) Признать, что, при переходе одного из исповедующих ту же самую христианскую веру супругов в другое вероисповедание, все недостигшие совершеннолетия дети остаются в прежней вере, исповедуемой другим супругом, а при таковом же переходе обоих супругов дети их до 14 лет следуют вере родителей, достигшие же сего возраста остаются в прежней своей религии. 3) Установить, в дополнение к сим правилам (пп. 1 и 2), что лица, числящиеся православными, но в действительности исповедующие ту нехристианскую веру, к которой до присоединения к православию принадлежали сами они или их предки, подлежат, по желанию их, исключению из числа православных. |
|
|
