| Веротерпимость... Знают ли сторонники её и поклонники этого модного идеала что веротерпимость истинная есть удел и право только и исключительно людей верующих, и притом глубоко верующих, и притом горящих огнем веры и ревности, и усердия? Знают ли они, что уважать чужое религиозное чувство может только тот, кто в себе его сам имеет? Знают ли, что у теперешних проповедников веротерпимости, как они ее понимают, говорит или равнодушие к вере или тайная к ней злоба? Вот Ирод говорит волхвам: идите и поскорее тщательно разведайте о Младенце и, когда найдете, известите меня, чтобы и мне поклониться Ему ( Мф.2:8 ). Четырнадцать тысяч избитых младенцев Вифлеема, – вот жертвы «веротерпимости» Ирода по отношению к волхвам, но это только самая малая, самая незначительная часть погубленных нынешними защитниками веротерпимости юношеских душ, в которых вера убита равнодушием, отравлена безбожными книжками с насмешками и издевательствами над христианством и всякой верой. Не забудьте, что книжки эти издаются и пишутся исключительно сторонниками пресловутой свободы совести и неверия – терпимости. Вот, изображенный в Деяниях апостольских проконсул Ахаии Галлион, с его презрительною речью, под которой теперь охотно подпишутся все сторонники пресловутого правового государства, с его замалчиванием и отрицанием всякой религии. Иудеи! – говорит Галлион, когда к нему привели судить апостола Павла за проповедь, – если бы какая-нибудь была обида, или злой умысел, то я имел бы причину выслушать вас. Но когда идёт спор об учении и именах, то разбирайте сами: я не хочу быть судьею в этом. И прогнал их от судилища. Дееписатель тут же замечает: А все еллины, схватив Сосфена, начальника синагоги, били его пред судилищем, и Галлион нимало не беспокоился о том ( Деян.18:14–17 ). Уже раздавались речи наших веротерпимых Галлионов в Государственной Думе. И скоро-скоро еще услышат русские православные люди о таких законопроектах нынешних думских Галлионов в защиту «укрепления начал веротерпимости», такие речи в Государственной Думе при их обсуждении, что у них зазвенит в обоих ушах... И придется покинуть представление о том, что отцы наши и предки создали Русь святую и боголюбивую, что стране нашей смиренной, полной вере и чудес, Бог отдал судьбу вселенной, власть земли и глас небес, что всю нашу землю родную с ношей крестной Царь вселенной исходил благословляя, что чистая риза Христа всегда будет покрывать и исцелять раны и язвы совести народной... Когда православные русские люди захотят охранить святыню веры укрепить и расширить её действия, высшее государственное учреждение скажет им: «я не хочу быть судьею в этом», и прогонит их от судилища. Оно в сознании своей высокой культурности, в согласии со всеми европейскими авторитетами, объявить все веры одинаковыми и терпимыми, а это значит, что из них истинной нет ни одной... |
| Веротерпимость... Знают ли сторонники её и поклонники этого модного идеала, что веротерпимость истинная есть удел и право только и исключительно людей верующих, и притом глубоко верующих, и притом горящих огнём веры, ревности и усердия? Знают ли они, что уважать чужое религиозное чувство может только тот, кто в себе его сам имеет? Знают ли, что у теперешних проповедников веротерпимости, как они её понимают, говорит или равнодушие к вере, или тайная к ней злоба? Вот Ирод говорит волхвам: «идите поскорее, тщательно разведайте о Младенце и, когда найдёте, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему» ( Мф. 2:8 ). Четырнадцать тысяч избитых младенцев Вифлеема, – вот жертвы «веротерпимости» Ирода по отношению к волхвам, но это только самая малая, самая незначительная часть погубленных нынешними защитниками веротерпимости юношеских душ, в которых вера убита равнодушием, отравлена безбожными книжками с насмешками и издевательствами над христианством и всякой верой. Не забудьте, что книжки эти издаются и пишутся исключительно сторонниками пресловутой свободы совести и неверия – терпимости. Вот изображённый в Деяниях Апостольских проконсул Ахаии Галлион, с его презрительной речью, под которой теперь охотно подпишутся все сторонники пресловутого правового государства, с его замалчиванием и отрицанием всякой религии. " Иудеи, – говорит Галлион, когда к нему привели судить апостола Павла за проповедь, – если бы какая-нибудь была обида, или злой умысел, то я имел бы причину выслушать вас. Но когда идёт спор об учении и именах, то разбирайте сами: я не хочу быть судьёй в этом. И прогнал их от судилища». Дееписатель тут же замечает: «А все эллины, схватив Сосфена, начальника синагоги, били его пред судилищем, и Галлион нимало не беспокоился о том» ( Деян. 18:14–17 ). Уже раздавались речи наших веротерпимых Галлионов в Государственной Думе. И скоро-скоро ещё услышат русские православные люди о таких законопроектах нынешних думских Галлионов в защиту «укрепления начал веротерпимости», такие речи в Государственной Думе при их обсуждении, что у них зазвенит в обоих ушах... И придётся покинуть представление о том, что отцы наши и предки создали Русь святую и боголюбивую, что стране нашей смиренной, полной веры и чудес, Бог отдал судьбу вселенной, власть земли и глас небес, что всю нашу землю родную с ношей крестной Царь вселенной исходил благословляя, что чистая риза Христа всегда будет покрывать и исцелять раны и язвы совести народной. Когда православные русские люди захотят охранить святыню веры, укрепить и расширить её действия, высшее государственное учреждение скажет им: «я не хочу быть судьёй в этом», и прогонят их от судилища. Оно в сознании своей высокой культурности, в согласии со всеми европейскими авторитетами, объявит все веры одинаковыми и терпимыми, а это значит, что из них истинной нет ни одной... |
| И мы, перестраивая заново у себя государственный строй, должны также добиваться «свободной церкви в свободном государстве». 1905 г. X. Через год «Кто из нас, желая построить башню, не сядет прежде и не вычислит издержек, имеет ли он что нужно для совершения ее, дабы, когда положит основание и не возможет совершить, видевшие не стали смеяться над ним, говоря: этот человек начать строить и не мог окончить». ( Лк. 14 ). Год назад торжественно провозглашена была у нас веротерпимость. Уничтожена была видимо та административная кабала, в которой находились последователи государственной церкви, дана была свобода исповедания многомиллионным «отщепенцам» православия. Вся печать приветствовала правительственный акт, несмотря на его несовершенства; приветствовала его, как начало той законодательной работы, которая должна была окончательно устранить из русской жизни печальные остатки религиозной нетерпимости. Прошел год, в течение которого самые различные правительственные комиссии усиленно разрабатывали вопрос об укреплении начал веротерпимости и о согласовании действующего Уголовного Уложения с указом 17 апреля. Общественное мнение и реальные требования жизни определенно указывали, в каком направлении должны были идти законодательные работы по осуществлению в России начал веротерпимости. Общество требовало провозглашения полной свободы совести, т.е. свободы веры и неверия, свободы пропаганды исповедуемого вероучения и полного разграничения ведомств церкви и государства; оно требовало устранения всяких уголовных кар за религиозные преступления, уничтожения самого термина – «преступление» в делах веры, столь несоответствующего истинному учению христианства. Накануне великого праздника православной церкви вновь опубликован закон, долженствующий укрепить начала веротерпимости. Новый закон не вносит никаких принципиальных изменений в существующее законодательство. Мы ждали, что с церкви будет снята государственная опека, а вместо этого узнаем, что отныне всякая попытка совращения православного в какое-либо вероисповедание, учение и секту будет подвергаться уголовной каре, хотя бы это совращение выразилось лишь в публичном произнесении речи или распространении соответствующего сочинения. |
| Иначе новая родина для переселенцев будет не матерью любящей и пекущейся о них, а злою мачехой. «Так как назначение России состоит в том, чтобы быть государством православным, (осуществлять православные идеалы, то законы должны быть таковы, чтобы все способствующее этому её назначению развивалось, крепло и возвеличивалось, а все противодействующее распадалось, слабело и умалялось». 135 Давать свободу не-православным пришельцам во вред Государства и Церкви – ничуть не должно. Пришельцы обязательно должны быть православными христианами; иначе должно лишать их права на водворение в христианских обществах. Они должны быть поставлены в невозможность действовать во вред интересов Государства и Православия. Всякое же послабление иноверным поселенцам, основывающееся в большинстве случаев на принципе веротерпимости, неправильно понимаемой, ведет к внутреннему расстройству государства. «Безразличная, совершенно неорганизованная свобода религии, говорит Мартенсен, которая так сказать приглашает всевозможные секты поселяться в страны и устраиваться по желанию, является скорее свидетельством религиозного индифферентизма, чем истинной веротерпимости». Против такой «свободы» предостерегает нас Священное Писание , рисуя мрачную картину стеснения коренного населения иноверными пришельцами. «Пришелец, который среди тебя будет возвышаться, говорит Свящ. Писание, над тобою выше и выше, а ты будешь опускаться ниже и ниже. Он будет главою, а ты будешь хвостом. Пошлет на тебя Господь народ наглый, который не уважит старца и не пощадит юноши и будет теснить тебя во всех жилищах твоих во всей земле твоей. И извержены будете из земли». – Припомним, что сделали у нас в Забайкалье пришлые и иноземные ламы буддийские, довольствовавшиеся сначала войлочными, переносными юртами, а теперь занявшие все степи бурятские с постройкою на них дацанов с кумирнями и поработившие себе инородческое население. Явление это поражает наблюдателей народной жизни. Так, уполномоченный от Государя Императора статс-секретарь А. |
| Ни нападения врагов язычников, ни бедственное политическое состояние Византии в виду надвигавшихся с востока магометан, ни враждебные отношения Западной Церкви к Православию не заставили православных изменить правила веротерпимости. В XV веке патриарх Константинопольский Максим писал к дожу Венеции, что закон Божий не допускает насилия. Та же мысль настойчиво проведена была и на Софийском соборе, собравшемся для отвержения Флорентийской унии 117 . Недруги Православия указывают на церковное анафематствование как на сильное доказательство отсутствия веротерпимости в Православии. Но такое суждение о «Чине Православия», бывающем в первый воскресный день великого поста, есть плод недоразумения. Слово «анафема», произносимое в этом чине, означает не проклятие, как обычно думают; но отложение или отлучение. Этим самым словом и всем «чином» торжественно объявляется члену Церкви, что он не может участвовать в ее благах, если не пребудет верным уставу Церкви, основным ее законам. Устав Церкви – единство исповедания, освящения и управления. Кто нарушает ту или другую часть устава, тот сам ослабляет благодатную связь свою с Церковью. А Церковь в «Чине Православия» только объявляет о невозможности удержать единство церковное при несоблюдении единства исповедания. Со времен апостольских Церковь отлучала из своей среды членов, делавших необходимым такое отлучение своим поведением или образом мыслей. Право отлучения установлено Самим Господом, сказавшим: «если согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним. Если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово. Если же не послушает их, скажи Церкви; а если и Церкви не послушает, то будет он тебе, как язычник и мытарь» ( Мф. 18:15–17 ). Не считаем нужным приводить исторические свидетельства, что правом отлучения Церковь с апостольских времен и до установления в IX веке «Чина Православия» пользовалась даже шире, чем во второе тысячелетие своего существования. |
| Построить Царствие Божие на земле, согласно православному учению, нельзя. На земле ближе всего к небесному первообразу - православная самодержавная монархия. Разумеется, и она бесконечно далека от небесного Царствия. В земной жизни искать Царствие Божие нужно не в государственных институтах, а в собственном сердце, то есть внутри себя (Лук. 17, 20-21). Там это Царствие действительно достижимо! Что же касается личных политических взглядов, то они у православных христиан в зависимости от эпохи и обстоятельств могут быть разными или их может вовсе не быть... Но не так считают лидеры мировых религий. В вышеприведенной цитате они прямо указывают (интересно, кто указал им?), какой, оказывается, миропорядок нам нужно построить, и далее объясняют, что " мир должен быть многополярным и многоукладным, удовлетворяющим всех людей и все народы " . Таким образом, не только на любую религиозную ревность, но и вообще на всякую монокультуру (которой в некотором роде является и христианство) падает тень подозрения в неблагонадежности. То, что с приходом на землю Христа окончилась эра язычества и началась христианская эра, прежде считалось положительным историческим и духовным фактом. Похоже, что ныне положительное качество этого факта ставится под сомнение. Веротерпимость христианская и нехристианская Нам представляется, что ныне происходит подмена понятий: подлинную веротерпимость и человеколюбие пытаются подменить религиозным безразличием и теплохладностью. Христос учил терпимости и любви ко всякому человеку, какой бы веры он не был: если человек нуждается в помощи, его нужно накормить, одеть, посетить в тюрьме или просто оказать сострадание. Но Христос не учил терпимости к ложному верованию этого человека. Нужно любить человека, но при этом отрицаться его ложной веры. Евангелие не дает повода ссылаться на " религиозный конформизм " Христа. Господь наш Иисус Христос прямо говорит: " Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня " (Иоан. 14, 6); " Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется " (Иоан. 10, 9); " Истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни " (Иоан. 6, 53). |
| 3. «Хула на Господа». Во время праздника освящения храма в Иерусалиме окружающие Христа провокаторы спросили: «Сколько ты еще будешь держать нас в недоумении? — говорили они. Если ты Мессия, то так и скажи нам». И когда Господь подтвердил, что он сын Бога и это подтверждается совершенными чудесами, «тогда иудеи опять схватили камни, чтобы убить Его… Мы Тебя не за то хотим побить камнями, а за богохульство, потому что Ты, обыкновенный человек, выдаешь себя за Бога». (Иоанн 10, 22-33) В Синедрионе решили «подкрепить» это обвинение: «И встав, первосвященник сказал Ему: что же ничего не отвечаешь? что они против Тебя свидетельствуют? Иисус молчал. И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий? Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных. Тогда первосвященник разодрал одежды свои (разрыв цельнотканных одежд первосвященником считался важным религиозным актом) и сказал: Он богохульствует! На что еще вам свидетелей? Вот, теперь вы слышали богохульство Его! Как вам кажется? Они же сказали в ответ: повинен смерти». (Матфей 26, 62-66) Подведем итоги: из намеченных спецслужбами обвинений Иисуса из Назарета а) в преступлении против закона, 6) святотатстве, в) богохульстве, осталось одно — богохульство. Стало ясно, что для римского прокуратора этого недостаточно, чтобы принять решение о распятии галилеянина. С точки зрения римского прокуратора Понтия Пилата, который постоянно жил в Кесарии приморской на берегу Средиземного моря и в Иерусалим приезжал лишь в командировки по поводу востребования налогов и выполнения судебной функции, доказательство вины Иисуса в богохульстве было проявлением туземной дикости. Предоставленные первосвященником и Синедрионом доводы о богохульстве не давали ему оснований утвердить смертельный приговор. Первое, что должен был сделать опытный правовед прокуратор Понтий Пилат, — поискать юридический способ, как бы отделаться от выполнения судебной функции по этому не совсем понятному для него делу. Римляне испокон веков отличались веротерпимостью, чтили и своих, и чужих богов, но не сторонились и скептического к ним отношения. Это обстоятельство не прошло незамеченным евангелистами. Случилось так, что во время процесса над Христом в Иерусалиме находился и жил в своем дворце Ирод Антипа — сын Ирода Великого. Поскольку Иисус из Назарета был галилеянином, подданным галилейского царя, римский прокуратор направил ему арестованного — «по подсудности». |
| Божественные установления. 5, 20). Этот опыт гонений очень важен для истории и самопонимания христианства: придя к власти, христиане, к сожалению, быстро забыли свои собственные призывы к веротерпимости. Всего через 60 лет после соединения христианства с государственной властью Римской империи произошла первая казнь еретика 19 … Увы, «языческие понятия об отношениях религии к государству оказались во много раз живучее самого язычества» 20 , а потому и в христианском мире оказались возможны слова, призывающие к убийствам: «Люди у нас простые, не умеют по обычным книгам говорити: таки вы о вере никаких речей с ними не плодити; токмо для того учинити собор, чтоб казнить их и вешати» (Архиеп. Геннадий Новгородский ). 21 Но все же Церковь не могла полностью забыть суждения древнейших святых Отцов, восстававших против любого насилия в области религии. И поэтому полемика о том, должно ли государство признавать свободу совести, вспыхивала вновь и вновь – и причем даже «инаковерующие» могли использовать общеавторитетные христианские источники (сторонники свободы совести ссылались на Евангелие и древнейшие христианские авторитеты поры Церкви Гонимой; противники – на Ветхий Завет и на позднейшие примеры времен Церкви Господствующей). Итак, требование свободы совести – это дар, который христианские мученики принесли в жизнь людей. И хотя это был тот дар, от которого потом неоднократно отрекались христианские же иерархи, все же: «Можно быть недовольным Церковью за то, что она позже стала врагом терпимости, но не надо забывать, что она объявила ее прежде всех» 22 . Именно Христос произнес формулу, впервые в истории разделившую религиозное и племенное: Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу ( Мф.22:21 ). Его слова вызвали подлинное изумление. Чтобы понять причину изумления, прочитаем этот фрагмент внимательно: Тогда фарисеи пошли и совещались, как бы уловить Его в словах. И посылают к Нему учеников своих с иродианами, говоря: Учитель! мы знаем, что Ты справедлив, и истинно пути Божию учишь, и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лице; итак скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю, или нет? Но Иисус, видя лукавство их, сказал: что искушаете Меня, лицемеры? покажите Мне монету, которою платится подать. |
| В том же году рвануло Чернобыль. И тут все вспомнили, что по-украински чернобыль — это полынь, и что в Апокалипсисе сказано: «И упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику... на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде — " полынь " ; и третья часть вод сделалась полынью; и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки». Многие взрослые люди тогда крестились. Но Чернобыль стал не только духовной шокотерапией. Катастрофа на АЭС нанесла нокаут советской политической системе: трусость и лживость тех, кто пытался сначала скрыть саму катастрофу, а затем ее размеры и масштаб распространения радиоактивного заражения, вызвали взрыв негодования. Киевский корреспондент «Литературной газеты» врач Юрий Щербак написал о том, что Церковь первой начала сбирать средства в помощь жертвам Чернобыля, а местный священник до конца оставался со своей паствой в отличие от школьных учителей, которые первыми сбежали, кинув своих учеников на произвол судьбы. В результате на рубеже 1986-1987 годов в положении верующих в СССР произошел радикальный переворот. В условиях явно разрастающегося кризиса Горбачеву нужна была хоть какая-то поддержка народа, да и благосклонное отношение Запада требовало демонстрации веротерпимости. Конечно, в повседневной жизни уполномоченные Совета по делам религий и местные власти еще долго боролись с религией, всячески мешая открытию храмов, церковной благотворительности, клеветали на верующих и духовенство. Но в самиздате второй половины 80-х религия, Церковь, борьба за открытие храмов и за религиозную свободу стали центральной темой. А с 1987 года и официальная светская пресса все чаще начала защищать права верующих и разоблачать чиновников, нарушающих эти права. В «Огоньке» подробно описывались мелкие пакости, чинимые верующим местными властями в станицах Краснодарского края: отключение отопления в церкви в разгар январских морозов, запреты на ремонт прогнивших полов и обваливающихся крыш в молитвенных домах. Аналогичные истории — с полным сочувствием к верующим — рассказывали и «Московские новости», и даже ежедневные газеты. |
| «Все меры полицейские не ваши меры», –говорил митрополит Григорий русским пастырям: святые апостолы действовали словом истины и силами Божиими. Да и обращение прочно и спасительно только то, которое произведено силою истины. Веротерпимость Православия к иноверцам и инославным христианам имеет твердое основание в Писании и Предании. Прежде всего она зиждется на чувстве любви, которую христианин воспитывает в себе по отношению ко всем людям. «Если вы приветствуете, – сказал Господь, – только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?» Нравственный идеал христианина – богоподобие, приближение к совершенству Отца Небесного, Который «повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» ( Мф. 5:45, 47 и 48). Заключающаяся в этих словах мысль, что Божественный Промысл простирается не на одних правоверных, но на все человечество, составляет первооснову религиозной веротерпимости. Правда, православные уверены, что принадлежность к единой, святой, вселенской Церкви открывает им доступ к благодатным дарам Духа, просветляет их ум видением истины, научает их плодотворной молитве, спасительным делам, душеполезному посту, благодатному супружеству, благословенному безбрачию и истинному мученичеству. Но эта уверенность в превосходстве Православия не порождает горделивого и презрительного отношения к неправославным. Напротив, святость Православия смиряет православного, ибо, чем более ему дает Церковь , тем более усилий он должен употребить для охранения и умножения данного, и тем строже он будет испытан на суде Божием. «Раб тот, который знал волю господина своего и не был готов и не делал по воле его, бит будет много. А который не знал и сделал достойное наказания, бит будет меньше. И от всякого, кому дано много, много и потребуется; и кому много вверено, с того больше взыщут. Ибо нет лицеприятия у Бога. Те, которые, не имея закона, согрешили, вне закона и погибнут; а те, которые под законом согрешили, по закону осудятся» 122 . |
|
|
