| И лишь чрез 30 лет он был снова восстановлен в теперешнем его виде (особенно трудами знаменитого витии Амвросия, архиепископа Харьковского, тогда студента XIV курса). Другой сад, сзади академического главного корпуса, был устроен митрополитом Платоном на месте уничтоженного им житейного двора с амбарами; резолюцией Платона от 1797 г. ректору Августину было предписано: «с помощью уставника устроить сад и для того посадить 100 лучших яблонь из монастырского сада, 30 вишен, 6 груш и 6 слив». 3425 Любопытно, наконец, что даже нынешний, так называемый, казенный двор с домом для некоторых лиц академической корпорации находится на земле и на месте дома, купленных в 1815 году для жилья семейным наставникам Академии у племянницы митрополита —713— Платона Анны Алексеевны Нестеровой; а другой дом, позади первого, на той же земле, где теперь помещается 1-я академическая церковно-приходская школа, устроен в 1835 году, для той же цели – помещения женатых наставников, из старой семинарской, а затем академической больницы платоновского времени. Поместившись в зданиях платоновской семинарии и устроившись здесь сначала на 30.000 рублей, скопленных старой платоновской Академией, новая Академия и в последующее время стала содержать себя и до наших дней содержит себя в значительной мере на финансовые источники, приобретенные старой платоновской Академией. От старой Академии новая получила на свое содержание около 50.000 рублей процентных бумаг, из которых половина представляла кровные сбережения Академии, а остальные – пожертвования в пользу Академии, сделанные разными лицами в период правления Академией митрополита Платона. Восемь тысяч из них пожертвованы самим митрополитом Платоном 3426 , причем половина в 1784 г. предназначена на содержание отличных воспитанников Академии с наименованием их пожизненно Платоновыми и с особым строем жизни, определенным специальной инструкцией митрополита Платона 3427 ; институт платоников перешел в новую Академию и существовал с небольшим перерывом (с 1824 по 1837 гг.) и с некоторыми видоизменениями до 1860 года. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АФИНСКАЯ ШКОЛА ПЛАТОНИЗМА Направление в среднем платонизме I-II вв. по Р. Х. и неоплатонизме кон. IV - сер. VI в. С сер. I в. до Р. Х. платоническая догматика развивалась вне стен Академии Платоновской и даже вне Афин - прежде всего в Александрии, впосл. на Востоке, в связи с чем возникает противопоставление академиков, т. е. представителей скептической Академии, и платоников, признавших наличие платоновской догматики и необходимость положительной разработки платоновского учения. Первый известный преподаватель платоновской философии в Афинах - выходец из Египта Аммоний Александрийский (ум. ок. 80). У него в 66-67 гг. учился Плутарх Херонейский ( Plutarchus. De E apud Delphos. 385B. 2-3), по сочинениям к-рого («Платоновские вопросы», комментарии на «Тимея», толкования мифов и др.) можно представить общую направленность учения Аммония. Платонизм Аммония, сформировавшийся в Александрии и опиравшийся на учение Древней Академии (Ксенократа), имел пифагорейскую окраску, в связи с чем следует предполагать влияние Евдора Александрийского. Не исключено также влияние Евдора на Никострата, написавшего, по Симпликию , вслед за неким Лукием книгу возражений против ряда аристотелевских трактатов, используя для критики Аристотеля стоические положения. Стремление отделить учение Платона от аристотелевского характерно также для Кальвена Тавра. О школе (διατριβ) можно составить представление по Авлу Геллию: на занятиях читались и комментировались тексты Платона, реже - Аристотеля; после лекций ученикам предлагалось задавать вопросы, к-рые тут же решались на основании книг предшественников или сочинений самого Тавра; избранных учеников Тавр приглашал домой на обеды, где обсуждались возникавшие «вопросы» (жанр философских бесед), о них можно судить по «Пиршественным вопросам» Плутарха и по Авлу Геллию (H. Dörrie). Стремление Тавра сохранить в чистоте платоновское учение поддержал его ученик Аттик (вероятно, первый глава восстановленной имп. Марком Аврелием в 176 платоновской школы в Афинах). Для него, однако, характерны стоические элементы, объясняемые влиянием того же Евдора. Ученики Аттика - Гарпократион из Аргоса, Авл Геллий, Апулей, Герод Аттик. |
| Однако не будем представлять себе преподавание в Академии по-университетски строгим. Нужно представлять себе, что, наряду с учебными занятиями, большое место в нем отводилось непринужденным беседам во время «совместных попоек», συμπσια. Платон всегда считал, что пиры, при разумном подходе, могут быть одним из важнейших средств воспитания . В самом деле, хотя мы не вполне уверены, что Академия была замкнутой общиной (так как не установлено в точности, что ее члены жили все вместе в здании по соседству), определенная общность жизни учителя и учеников в ней несомненна. К несчастью, нам лучше известны юридический статус, местоположение и даже обстановка этой школы (там использовались, в частности, стенные панно, иллюстрирующие дихотомическую классификацию живых существ) , чем ее повседневная жизнь. Немногочисленные свидетельства, например любопытное упоминание у комического поэта Эпикрата о юных платониках, трудящихся над определением тыквы , или у Аристотеля о направленности устного преподавания Платона в старости не давали бы нам возможности составить ясное представление о содержании платоновской педагогики, если бы у нас не было детально разработанных программ, вошедших в состав его больших утопий — Государства и Законов . Утопия и предвосхищения Я отнюдь не хочу сказать этим, что Платон последовательно осуществлял в тесных пределах своей Академии крупномасштабные планы, разработанные в этих двух произведениях с полнейшей свободой чистого умозрения. Сам философ многократно подчеркивает, что для осуществления его педагогического идеала необходимо коренное переустройство государства. Поэтому первостепенная роль, которую играет Платон в нашей истории образования, связана вовсе не только с его непосредственной педагогической деятельностью в Академии. Глубочайшее влияние на античное образование оказала Платоновская мысль в ее целокупности, включая те парадоксы и крайности, которые были в нее сознательно допущены. Но даже эти крайности не во всем были чистой утопией: многое кажется, скорее, пророческим предвосхищением. Чтобы оставаться на почве рационализма, назовем это осознанием глубинных устремлений греческого духа, многие из которых в следующую эпоху осуществились. Я приведу два примера. |
| Митр. Платон (Левшин) 567. Беляев А.А. Отношение Платона митрополита Московского к своим питомцам. М.: Унив. тип., 1895. 17 с. 568. Беляев А.А. Митрополит Платон в отношениях к Вифанской семинарии: К столетию со времени ее основания 1797–1897 г. (1 мая). М.: Унив. тип., 1897. 52 с. Оттиск из: Душеполезное чтение. 1896–1897. 569. Беляев А. А., прот. Митрополит Платон как строитель национальной духовной школы. СП: Тип. СТСЛ, 1913. 16 с. 570. Виноградов В.П. [под псевд.: Платоник В.В.]. Об изучении жизни и трудов и чествовании памяти Платона [Левшина], митрополита Московского (к столетию со дня кончины, 11 ноября 1912г.). Голос из Московской духовной академии ко всем чтителям священной памяти незабвенного иерарха. СП: Тип. СТСЛ, 1912. 31 с. Оттиск из: БВ 1912. С. 198–226 (2-я пагин.). 571. Виноградов В.П. Наследие митрополита Платона в истории Московской духовной академии//БВ 1914. 701–724 (1-я пагин.). 572. Письма митрополита Платона к высочайшим особам/С предисловием и примечаниями С.Д. Муретова. М.: В Университетской тип., Страстной бульвар, 1895. 20 с. Оттиск из: ЧОИДР 1895. Кн. 4. Т. 175. 573. Платон, митр. Московский. Письма к преосвященным Амвросию и Августину/Примечания С. Смирнова . М., 1870. 135, 15 с. 574. Платон (Левшин) , митр. «Из глубины воззвах к Тебе, Господи...». Автобиография, избранные проповеди , письма преосвященного Платона, митрополита Московского/Сост. П.В. Калитин. М.: Паломник, Русский дом, 1996. 350 с. 575. Сухова Н.Ю. Духовно-учебные принципы митрополита Платона и их развитие в истории высшего духовного образования//Третьи ежегодные Платоновские чтения. 1 декабря 2006 г. Сборник материалов. М., 2007. С. 25–37. Митр. Филарет (Дроздов) 576. Летопись жизни и служения святителя Филарета Дроздова) , митрополита Московского. Т. 1/Сост. П. Хондзинский , Г.В. Бежанидзе, А.И. Яковлев. М.: Изд. ПСТГУ, 2009. 373 с. 577. Летопись жизни и служения святителя Филарета (Дроздова) , митрополита Московского. Том II. М.: Изд. ПСТГУ, 2010.384 с. 578. Августов Д. Отношение митрополита Московского Филарета к Московской духовной академии (Из истории Московской духовной академии). Курсовая работа студента IV курса МДА (1913). Отдел рукописей РГБ (НИОР РГБ. Ф. 172. Карт. 164. Ед. хр. 2). 107л. (Машинопись). |
| В-четвёртых, уже гораздо, конечно, меньшее значение имеет несоответствие данного историком объяснения с требованиями исторической правды: 1) Иванцов получил фамилию Платонова не в 1860 году, а за два года прежде. Я получил её в 1856 году, при переходе с младшего курса на старший, как это было и на курсах, предшествовавших нашему курсу. И Иванцов должен был получить прибавочную фамилию при переходе с младшего курса на старший, в 1858 году, и получил её действительно, как это видно из списков курса за последние два года, в которых Иванцов писался с прибавкой фамилии Платонов. Списки эти целы. 2) В 1860 году прибавочная фамилия должна была украсить одного из студентов уже XXIII курса, но не украсила, по тому, будто бы, основанию, что «проценты с суммы Платона оказались недостаточны». Посмотрим. Когда в академии учились курсы наш и последующий за нашим, то есть курсы XXI (1854–1858) и XXII (1858–1860), на содержание каждого казённокоштного студента отпускаемо было от казны по 300 р. асс. в год (85 р. с копейками). Процентов с капитала митрополита Платона, данного им ещё в 1789 г. в количестве 4.000 рублей асс., и с капитала в таком же количестве, оставленного им по завещанию, могло быть получено в 1860 году не меньше 400 р. асс., считая по пяти процентов, которые тогда давали государственные бумаги, приобретавшиеся в то время даже дешевле их номинальной стоимости; a четыреста рублей больше, чем требовавшиеся триста рублей; для одного стипендиата – достаточно, и даже с избытком. Даже десятью годами позднее, в 1870 году, когда на содержание казённокоштного студента московской духовной академии по новым штатам (Устава академии 1869 года) положено было отпускать по 180 рублей в год, оставалась полная юридическая возможность сохранить в академии Платоновского стипендиата. Нужно было только сообразить свои действия с требованиями закона. Не «сливать» нужно было сумму Платоновскую «с другими благотворительными», a некоторые из этих капиталов, предназначенные завещателями на пособие к содержанию беднейших студентов, присоединить к капиталу Платоновскому. |
| Такое предание, или точнее настроение действительно и сохранялось, и оправдалось самым делом в течение минувшего полувека Московской Академии в обильном числе избранников иночества из юных питомцев науки. Но как самое начальное преемство и привитие сего настроения от бывшей Платоновской Троицкой Семинарии к новообразованной Академии должно было совершиться, очевидно, на самых первых порах, то, само собой, потребны были и такие лица – воспитатели, которые способны были быть сами достойными преемниками Платоновского духа и характера и всего воспитательного влияния. В этом же отношении едва ли кто иной мог быть благопотребнее Филарета. Этим, между прочим, объясняется и самое перемещение его из Санкт-Петербургской в Московскую Академию, последовавшее по желанию тамошнего Ректора Филарета. Последний, как уже известно, желал этого перемещения ради особенной пользы родной ему Академии Московской, а эта особенность не могла не условливаться и настоящей потребностью. Можно сказать, что Филарет-Ректор отпускал от себя Филарета-Инспектора как бы вместо себя самого, дабы успокоить дух почившего уже в это время, своего великого воспитателя – Высокопр. Платона, всячески желавшего возвратить его к себе из Петербурга. Вот что писал он в донесении Св. Синоду, когда взяты были в Бакалавры Санкт-Петербургской Академии двое из учителей его Троицкой Семинарии – Филарет (бывший тогда ещё Иеродиаконом) и Семён Платонов: как они учители, Иеродиакон Филарет и Платонов изъявили своё нежелание отправляться в Петербург, а желали оставаться по-прежнему при Троицкой Семинарии, что и изъявляли даже с пролитием слёз: то я особливо об Иеродиаконе Филарете усердно прошу Св. Правительствующий Синод, обратить его паки в Троицкую Семинарию, где он, яко сходственно с его желанием, может лучший успех оказать для общей пользы, – так как и я об нём особливое прилагал в рассуждении его воспитания отеческое старание 264 . И действительно, если бы Платон был жив, то в лице назначенного Филарета он нашёл бы то, чего так желал и надеялся в непосредственном своём питомце Филарете первом. |
| В этот период К. входил в редколлегию Полного собрания творений Платона в 15 т. (Пг., 1923-1929, изд. не завершено) и принимал активное участие в деятельности Вольной Философской Академии (Вольфила, ВФА). Наиболее заметным в рамках деятельности ВФА был доклад К. на 50-м (юбилейном) заседании Академии, состоявшемся 7 нояб. 1920 г. и посвященном годовщине со дня ее основания. Как отмечалось в «Отчете о деятельности ВФА за 1920-1921 год», «празднование годовщины В.Ф.А. было не случайно приурочено к празднованию памяти Платона, этим В.Ф.А. сознала свою деятельность как явление в сфере систематической философии во всех проявлениях культуры и свою связь традициями Флорентийской Академии» (цит. по: Белоус В. Г. Вольфила [Петроградская Вольная Философская Ассоциация]: 1919-1924. М., 2005. Кн. 2: Хроника. Портреты. С. 185). Эта фраза из отчета представляет собой скорректированное изложение доклада К., иллюстрирующее его философскую и общественную позицию в конце петроградского периода творчества. К. считал, что Платон является вечным первоисточником, к к-рому возвращается научная мысль: «Все основы христианской догматики разработаны в средневековье и главный свой философск источник имели в Платоне, а не в Аристотеле, как принято думать. Флорентийск Академия целиком выросла из средневековья. Это есть момент расцвета синтеза живой мысли, не следующей за мертвой буквой учителя. Здесь сходились философы и не философы, мистики и рационалисты, поэты, художники и просто любители свободных искусств... Там и расцвела та платоновск метафизика, которая проникнула всю позднейшую философию, но, кроме того, это был подъем любви к истине, знанию и жизни - то, за чем позднейшее европейское сознание не сумело пойти. На метафизике Платона - основаны мысли об Абсолюте, об Единстве Сущего, проникающего Вселенную, о сияющем мире царства идей, которого мы только слабый отблеск... Давно нам пора вернуться от тени к свету, вернуться к сияющему царству идей» (Там же. С. 392-394). Тема Платоновской академии, подъема «любви к истине, знанию и жизни» была актуальна для К. вплоть до последнего, лагерного периода его жизни (см.: Ванеев. 1990). |
| Это различие, конечно, нельзя преувеличивать и доводить до крайности. Но, имея его в виду, нам придется показать, каким образом совершился переход от одного типа философствования в Платоновской Академии к другому его типу в Аристотелевом Ликее. Платон и Аристотель — два разных философа, которые, по общему мнению, совершенно никак не совместимы между собой. Аристотелизм как бы топором отрубается от платонизма и только в этом своем антиплатоническом состоянии становится настоящим аристотелизмом. Подобного рода мнение не только обычно в сознании широкой публики, но входило во многие учебники и встречалось в ряде исследований. Такого рода резкие противопоставления разных эпох и между отдельными представителями той или иной эпохи теперь совершенно устарели, даже если и приходится учитывать противоположность и враждебность тех явлений культуры, которые возникли на одной и той же основе. Да, действительно, как мы увидим ниже, Аристотель противоположен Платону. Но аристотелевская философия, противоположная Платону, никак не могла появиться сразу и мгновенно; аристотелизм возникал на почве платонизма постепенно, как с появлением новых элементов, чуждых философии Платона, так и с сохранением элементов платонизма и даже с дальнейшим их развитием. Подробно вчитываясь в сочинения Аристотеля, мы то и дело наталкиваемся на отзвуки платоновских мыслей, которые не оставляли Аристотеля до самой его смерти. Чтобы отдать себе серьезный отчет об отношении Аристотеля к Платону, мы в данном случае не можем говорить о платонизме в каком-то общем и глобальном смысле слова. Как мы видели выше, Аристотель появился в Академии в 367/6 году. Разве не имеет при этом значения то обстоятельство, что Платоновская Академия возникла приблизительно около 387 года, то есть по крайней мере лет за 20 до появления в ней Аристотеля, который встретился уже с умудренным шестидесятилетним Платоном. Спрашивается: неужели гениальный Платон до этого времени не прошел известного пути развития, и неужели молодой Аристотель, в будущем тоже гениальный философ, не застал Академию в определенный исторический период ее жизни и в определенный момент ее духовного развития? Платон к этому времени уже создал свои главнейшие философско-мифологические сочинения. Уже были написаны им и «Федр», и «Пир», и «Федон», и «Государство». Мало того, в творчестве Платона уже наметился довольно сильный перелом от всех философско-мифологических и художественных конструкций к настроениям гораздо более отвлеченным, часто абстрактно-диалектическим и систематически-завершительным. Такого рода переломным произведением, по-видимому, можно считать диалог «Теэтет», написанный примерно за два года до появления Аристотеля в Академии. |
| В писаревском саду семинаристы сажали лук‚ картофель, свеклу. В 1780 году митрополит Платон приказал ежегодно отпускать из семинарской суммы по 12 руб. на засаждение писаревского сада плодовыми деревьями. Через два года существования Академии писаревский сад был срублен, и находившийся в нем пруд завален. И лишь чрез 30 лет он был снова восстановлен в теперешнем его виде (особенно трудами знаменитого витии Амвросия, архиепископа Харьковского, тогда студента XVI курса). Другой сад, сзади академического главного корпуса, был устроен митрополитом Платоном на месте уничтоженного им житейного двора с амбарами; резолюцией Платона от 1797 г. ректору Августину было предписано: «с помощью уставника устроить сад и для того посадить 100 лучших яблонь из монастырского сада, 30 вишен, 6 груш и 6 слив» 13 . Любопытно, наконец, что даже нынешний, так называемый, казенный двор с домом для некоторых лиц академической корпорации находится на земле и на месте дома, купленных в 1815 году для жилья семейным наставникам Академии у племянницы митрополита Платона Анны Алексеевны Нестеровой; а другой дом, позади первого, на той же земле, где теперь помещается 1-я академическая церковно-приходская школа, устроен в 1835 году, для той же цели – помещения женатых наставников, из старой семинарской, а затем академической больницы платоновского времени. Поместившись в зданиях платоновской семинарии и устроившись здесь сначала на 30000 рублей, скопленных старой платоновской Академией, новая Академия и в последующее время стала содержать себя и до наших дней содержит себя в значительной мере на финансовые источники, приобретенные старой платоновской Академией. От старой Академии новая получила на свое содержание около 50000 рублей процентных бумаг, из которых половина представляла кровные сбережения Академии, а остальные – пожертвования в пользу Академии, сделанные разными лицами в период правления Академией митрополита Платона. Восемь тысяч из них пожертвованы самим митрополитом Платоном 14 , при чем половина в 1784 г. |
| 03. Со смертью Тимона было прервано прямое развитие учения Пиррона. Если возрождение пирронизма в сравнительно полном виде нужно видеть только у Энесидема, которому принадлежат 10 известных тропов, содержащих возражения против догматиков, то продолжателем скептицизма, как философского направления, является средняя и новая Академия. В жизни Платоновской академии, после Ксенократа, произошел решительный переворот: отказавшись от спекулятивных изследований, она занялась вопросами этики, а в начале III в. уклонилась на путь скептицизма. В этом случае значительную роль сыграли стоицизм и эпикурейство. В стоицизме и эпикурействе противополагались индивидуальная и общечеловеческая стороны нашего духа, атомистическая изолированность индивидуума и его пантеистическая преданность целому. Скептицизм чрез нейтрализацию устраняет противоположности: ни стоический, ни эпикурейский принцип не имеют права на всеобщую значимость; нельзя доказать ни безусловной цены удовольствия, ни добродетели,– ни истину чувственного, ни разумного познания, ни – наконец – демокритско-атомистической, ни гераклитско-пантеистической физики. То, что есть общего у этих враждебных борющихся школ стоицизма и эпикурейства,– это чистая субъективность,– она есть их исходный пункт и конечный. 04. Основателем средней Академии считается Аркезилай (прибл. 315–240). Он отрицал как разсудочное, так и чувственное познание, но главным образом направлял свою полемику против каталептических представлений (καταληπτικ φαντασα) стоиков и против их сенсуализма вообще. Если, по заключению Аркезилая, восприятия недостоверны, то знание вообще невозможно, ибо мысль нас так же мало ведет к истине, как и чувство. Вообще невозможно что-либо знать, даже мы не можем утверждать за достоверное то, что мы ничего не знаем. На возражения противников, что с отрицанием знания устраняется возможность деятельности, Аркезилай отвечал, что представления непосредственно приводят волю в движение, хотя бы и совсем не касались вопроса об истинности их. Мы не нуждаемся в познании, чтобы действовать разумно, для этого достаточно вероятности. Вероятность есть высшая норма практической жизни. Между основными положениями Пиррона и Аркезилая нет никакого существенного различия. |
|
|
