| Первые два ученика по букварю учили буквы так: аз-буки-веди — и т. д. и они должны выучить и запомнить в день четыре или пять букв; вторые три или четыре ученика учили склады: — буки-аз — ба, веди-аз — ва, третьи упражнялись складами в три или четыре буквы, например: буки-арцы-аз — бра и т. д.; двое или трое читали славянский букварь; двое читало часослов, человека четыре псалтырь. Каждый из них должен был выучить страницу или две и порядочно к вечеру прочитать; двое писали на аспидных досках цифры, для изучения которых должны подряд написать до десятка тысяч, или каждодневно две-три тысячи знаков; человека два писали на бумаге с прописей по-крупному. По какой-то большой гражданской азбуке, которую я, к сожалению, не сохранил и после до новых азбук нигде не встречал, отец выучил незаметно для меня порядочно читать. Мать спросила учителя: — Что же он будет делать, когда он порядочно читает? — Да знает ли он читать часослов или псалтырь? посмотрим, — сказал учитель. По-славянски я очень плохо читал, а потому меня посадили читать часослов, задав на первый день две страницы. Я скоро их преодолел, а уже чрез несколько дней порядочно читал и по-славянски. Опять оказалось нечего делать, так как систему цифр я тоже знал и после двух-трех дней мог писать и выговаривать до миллиона, т. е. до 7 знаков. — Ну, брат, я уже не знаю, что с тобою делать, ты все знаешь, а чего не знаешь, то быстро заучиваешь. — И, указывая на учеников, говорил: — Не так, как эти оболтусы. — Да что же мне делать? — спрашиваю я. — Помогай мне, указывая ученикам, а у меня есть своя книжка: «Житие Алексея человека Божьего» , читай ее. Это для меня было высшим наслаждением, и я эту книгу, отпечатанную по-славянски, прочитал подряд раза четыре. Потом учитель достал из церкви для меня «Историю Иосифа Прекрасного» , этою книгою я зачитывался, и как они обе написаны были по-славянски, я этим вместе выучился и хорошо читать по-церковному, как тогда говорили. Учитель сказал матери, чтобы она купила мне на базаре каких-нибудь книг. |
| б) Святители Христовы Гурий и Варсонофий показали пример долготерпения в скорбях, напастях и бедах, неразлучных с настоящею жизнию, в которые мы впадаем, по премудрому и всеблагому смотрению Божию, чтобы испытанные в горниле бедствий, явились чистыми, и непричастными никакой скверне греховной, украшенными новыми добродетелями терпения и мужественного упования на Бога, среди всех перемен жизни. С каким благодушием и ангельским терпением святитель Христов «Гурий», еще в юности своей, перенес, в непрестанной беседе с Богом, двух-годичное темничное заключение, где он, лишенный почти света, питался нечеловеческою снедию – овсом, которого по снопу давали ему чрез три дня. Пусть всякий представит себе положение неповинного страдальца, по клевете подвергшегося такой горькой участи. В продолжение двух лет ни разу не отворялись двери темницы, но благочестивый тогда еще отрок не изнемог в уповании, и за все благодарил Бога. Один из бывших друзей его, подкупив стража, пришел к узкому оконцу темницы и предлагал страдальцу приносить ему тайно другую пищу, но он отказался от предлагаемой снеди, сказав, что его много и преизобильно питает благодать Божия, и упросил друга вместо пищи приносить себе в темницу бумаги, чернил и прочого потребного для письма; и свободное от молитвы время своего заточения употреблял на переписку азбук для малолетних детей. Только образ Пресвятыя Девы Богоматери был единственным его сокровищем, украшением его темницы и утешением в заточении. И одна благодать Божия веселила юность страдальца, единому Богу предавшего свою жизнь и судьбу, и наконец чудесно освободила его из темницы. С каким терпением и кротостию и святитель Христов «Варсонофий» еще в молодых летах перенес трех-годичное пребывание в плену у татар, храня себя в чистоте христианской строгости и работая неверным со всем усердием, без ропота перенося ниспосланное ему бедствие, и молясь об освобождении своем, которое и даровал ему Бог чрез его отца, выкупившего сына своего из плена! Таким образом на терпении и вере во всеблагий Промысл Божий, чудно правящий нашею жизнию, во всем пекущийся о нас, странниках земных, и никогда не оставляющий нас, но хранящий на всех путях жизни, и на живом, непреложном уповании на Бога, спасающего правых сердцем, как на твердом камне, святители Христовы, основавши храмину жизни, быстро воздвигли боголепный дом добродетелей. И труды иноческие, и всегдашнее поучение в слове Божием, которым достигли они совершенного познания и глубокого разумения священных писаний, и благий нрав и боголюбезная забота не только о себе самих, но и о спасении ближних, – милосердие и благотворения, простирающияся на всех, все это соделало их возлюбленными Богу, и привлекло к ним обильную благодать, обогатившую их даром чудес и нетлением их святых мощей, которое есть заря бессмертия и жизни вечной и " богоблаженной. |
| подчашие светлое, 9) стрела поводная с облачком, 10)голубчик борзой, 11) подчашие мрачное. разводе поводной фиты, первый звук стрелы поводной с облачком имеет два вида: переводку и подчашие светлое. Вот закон в пении, по которому один крюковый знак, в замкненном виде, разлагается на два, на три и более при знаке , смотря по его сложиости 30 . Такие указания ο разводах встречаются только в крюковых азбуках. Учение ο разводах есть самая затруднительная часть в крюковом пении. Наши современные певцы заучивают готовые разводы по пометам иаизустъ, не вникая в их происхождение и законы. Попевка. Этим словом называлось: особенное пение певца, как метода его, или напев Греческий, Болгарский, Киевский, Московских певцов. говорили: в этом-то Христианская попевка несходна с Усольским. Строка. Строки были: октойная, ирмолойная, праздничная. Этим словом выражалось: пение, взятое целиком из Октоиха, или сочиненное вновь на тон известной строки в Октоихе, или целая линия крюковых нот, каковые строки в разводах. Строки, как образцы пения, входили в состав азбук. Признак. Признаком называлось: прибавок ноты к основному знаку; пение на известный глас по указанию Устава; помета, указывавшая особенное значение крюкового знака. Певцы говорили: такая-то нота поется с признаком, или без признака. Перевод. Переводом пазывалось особенное нотное сочинение известного певца, или книга. Переводы бывали: старые и новые. Певцы говорили: в старых харатейных переводах это знамя пелось так-то, а в Усольском переводе иначе. Степенногласное пение. Оно пелось без всяких украшений по известной, определенной мере, или по принятому образцу. Таково пение столповое. Русские певцы в XVI и XVII столетии удалялись от этого пения, прибегали к украшениям, вводили свои новизны. В эпоху преобразования при Царе Иоанне Васильевиче, степенное, строгое пение пришло в упадок. Новогородские певцы явались с своими переводами в Москву и увлекли многих своих красивым пением. Греческие и Болгарские образцы были забыты. Скорогласное пение употреблялось в простые дни, без всяких украшений, едва ли не речитативом, в напевах простых. В последствие певцы начали отправлять его по наслышке. Его иногда называли ликословным пением. В упадке пения и оно вредило пению, совершавшемуся не всегда по нотным правильным книгам. В правильном скорогласным пении, сложитие малое с чашкою пелось в 3 степени скорогласно. Осмогласное пение, заключавшееся в пределах осьми церковных гласов, было основано на Греческой диатонической системе, имело пространство и движение тонов в естественном расположении, отличалось прямым и обратным соединением тетрахордов. На нем основано наше Столповое пение. |
| 25 ноября/8 декабря 1904. Четверг. Письма и посылки к военнопленным. 26 ноября/9 декабря 1904. Пятница. Пришли из России еще книги для военнопленных — от М. Н. Чухниной, жены Адмирала Чухнина, главного начальника Черноморского флота, из Севастополя, в 13 застрахованных пакетах: 39 Новых Заветов, 54 переплетенных книжки — это 9 книг журнала «Дело» за 1880 год и 45 книжек старых романов; затем много книжек и брошюр, из коих часть и религиозного содержания. Разделивши, разошлю военнопленным. 27 ноября/10 декабря 1904. Суббота. Из Церквей тощие известия; успеха проповеди почти никакого; война овладела всеми душами. Христиане, впрочем, хранят свою веру. 28 ноября/11 декабря 1904. Воскресенье. О. Симеон Мии извещает из Нагоя, что отслужил обедницу у военнопленных, что все они здоровы и рады священнику. Будет приезжать к ним о. Мии из Кёото два раза в месяц и служить Литургии вместе с о. Петром Сибаяма; в прочие же воскресенья о. Сибаяма будет служить у них по-японски — так военнопленные сами пожелали; они не хотят оставаться без богослужения в праздники. Просят церковного вина, елея, азбук для обучения безграмотных и прочее. — Два большие ящика книг для чтения им на днях отправлены. Секретарь Миссии Сергей Нумабе совсем уволен; совсем изнемог от болезни и, кажется, недолго проживет. Сегодня жена его приезжала взять из канцелярии все вещи его; лежит у себя дома на попечении жены и взрослых детей. Полное жалованье ему 37 1/2 ен будет еще за месяц, потом поступит на половинное жалованье заштатного, пока будет жив. Превосходный секретарь был, исполнительный и верный; ему можно было доверять получать из банка тысячи для рассылки жалованья служащим; а доверять японцу такое дело нужно с большою осторожностью и после долгого испытания. Для моих письменных сношений он был настоящий громоотвод. Весьма часто я продиктую письмо в сильном гневе и в самых резких выражениях; написать бы так — вред делу; но господин Нумабе всегда напишет так гладко и мягко, с таким обилием вежливых «го» и «он», что гнева в письме и следа нет, а дело высказано ясно и точно; между тем и у меня до того времени гнев испарится; и идет таким образом все гладко. Зато если иной раз Нумабе напишет строгое письмо, то и мне приходится останавливать и исправлять его — до того резко выходило. Впрочем, спасибо ему, он воспитал себе доброго преемника в лице Давида Фудзисава; этот будет секретарь не хуже его: точный, исполнительный, всегда ровный и тоже честности уже испытанной — деньги на руки ему можно давать без опасения; дай Бог, чтоб всегда остался таким, каков теперь. |
| Наибольшее количество вопросов вызывает названия некоторых знаков. Откуда мы можем о них знать? До нас дошло несколько списков азбуки, и славянских, и западноевропейских, где эти названия приведены. В этих списках имеются некоторые расхождения, но в целом все они традиционны. В «древлеславянской буквице» некоторые названия были исковерканы из-за незнания славянской морфологии. Например, название буквы «р» — «рьци» (т.е. «говори») превратилось в неизвестное слово «рцы», «твьрдо» в «тврдо». «Чьрвь» — в неведомую славянскому языку форму «червль». Многие названия вообще откровенно выдуманы — это касается и придуманных букв «есмь», «инить», и букв, которые присутствовали в алфавите, но назывались иначе: так, названия «эдо», «ярь», «юнь». «одь», не встречаются ни в одном источнике. Парижский абецедарий с названиями букв, X-XI вв. Стоит обратить внимание на название «боги» для буквы «б». Во всех древнейших списках азбук ее имя «букы», позже перешедшее в «буки». Вдруг в письменных источниках намеренно изменено название буквы, чтобы убрать из азбуки упоминание о языческом прошлом? Даже если мы предположим, что создатели «буквицы» более тысячелетия передавали изначальное название, не зафиксированое ни в одном источнике, то произноситься как «боги» она не могла в силу фонетических законов. Дело в том, что заднеязычные звуки (г, к, х) смягчались перед определенными гласными, и перед звуком [и] они переходили в «дз», «ц» и «с» соответственно. Поэтому слово «боги» во времена гипотетического изобретения азбуки писалось бы как «бosu», или, в чуть более поздний период, «бози», но никак не в форме «боги», которую нам предлагает «древлеславянская буквица». Форма именительного падежа «бози» и косвенного «богы». Остромирово Евангелие, XI в. Итак, «древлеславянская буквица» представляет собой современную, не очень высокого качества, переделку кириллицы, в которой частично изменены начертания, названия и произношение букв. Также в алфавит были добавлены новые, никогда не существовавшие буквы и названия, которые выдаются за исконные славянские знаки. |
| В текстах XIX в. появляется запрет работать в воскресные дни и церковные праздники, практически не встречающийся в средневековых вопросниках. 1286 О распространении грамотности среди старообрядцев косвенно свидетельствуют вопросы о письмах, читающиеся в вопросниках как для мужчин, так и для женщин: «Не писала ли ему любовныя писма?», «Не сочинял ли каких ругателных писем?» 1287 Впрочем, учиться грамоте в старообрядческой общине можно было только с благословения духовного отца. «Не учится ли кто в грамоте не благословився, неблагословенно получив азбук, без благословения часовник и прочыя книги?» читаем в уже упоминавшемся выгов- ском Уставе об исповеди. 1288 Старообрядцы не чужды были вкуса к изящной словесности и порой чрезмерно увлекались чтением: «Не читаеш ли каких соблазнительных или развратных книг? Читая новосочиненныя от нынешних сочинителей книги, не превозносит ли их похвалами лучше истинных святых Божиих угодников?» 1289 Статьи о доходе, упоминающиеся в старообрядческих вопросниках, известны по более ранним текстам: «Сребра своего не давал ли в рост? В торговли не отбьвесил ли кого или не обмерял ли, или заведомо не обчел ли деньгами, и за лучшее худое продавал? Не переорал ли чюжей полосы насилием и не перекосил ли у кого? Не имел ли в дому своем винныя продажи? 1290 Одна из старообрядческих рукописей, целиком посвящённая исповеди, сохранила более 50 исповедных текстов, вопросников и поновлений, адресованных людям разных состояний и профессий. Рукопись содержит тексты, обращённые как ко всем вообще кающимся или к большим группам людей (женатым и неженатым, вдовцам), так и к узкопрофессиональным группам: духовникам и судьям, нищим и мельникам и т. п. В поновлениях находятся перефразированные статьи из вопросников, записанных в той же рукописи выше. Тексты для духовников по содержанию сходны с вопросниками и поновлениями священникам. Среди статей, неизвестных по более ранним текстам, можно отметить вопросы о взимании платы за крещение и исповедь, отправление службы, молебнов и панихид; о сохранении тайны исповеди. 1291 Вслед за текстами для духовников идут тексты, обращённые к клирошанам, в которых большинство статей заимствовано из предшествующих текстов. Новой в сравнении с текстами для духовников является статья о подслушивании исповеди. 1292 Исповедные тексты для иконописцев представляют собой переходную ступень от текстов для клириков к текстам для мирян. Вопросы касаются обмана покупателей, превозношения собственного мастерства и принижения чужого, дурного обращения с работниками, помогающими иконописцу; запрещается выполнение заказов инославных. 1293 |
| К концу второго года от Григориева заключения в темницу, некто из бывших сослуживцев его у князя Пенькова, по старой дружбе с Григорием, осмелился попросить сторожа темницы, чтобы дозволил ему подойти к окну заключенного и поговорить с ним о его состоянии. Сторож согласился. Сослуживец подошел к окну Григориевой темницы ночью, спросил его о его состоянии и предложил ему свою готовность доставлять ему приличную пищу. Такое предложение весьма радостно было бы принято всяким обыкновенным человеком, даже и при несравненно меньшем стеснении против того, в каком находился Григорий. Но Григорию тотчас пришло на мысль, что делаемое старым другом предложение, может быть, не есть воля Божия, и что он, доставив удовольствие своему телу, может лишиться Божией любви, а с нею и духовного утешения, каким доныне наслаждался, питаясь овсом. Все главнейшие потребности Григориева сердца в настоящее время были совершенно иного рода. По чувствуемой в себе глубокой, сердечной любви к Богу, Григорий теперь больше всего желал передать всем людям правильное понятие о Боге, о Божией воле и о неисчислимых Божиих благодеяниях людям, дабы Господь Бог , любящий всех людей и желающий всем им спасения, более и более имел людей спасающихся. И как люди обыкновенно получают правильные понятия о Боге и Божией воле только из божественных и святоотеческих писаний; то Григорий желал, чтобы, сколько можно, большее число людей могло читать те писания, основательно узнавать из них Божии свойства, Божию волю, и, живя сообразно с полученными сведениями о Боге, передавать те сведения другим так, чтобы везде все люди знали Господа Бога, жили по воле Божией и достигли своего спасения. Итак, благодаря своего друга за участие, он отказался от принятия всякой иной пищи, кроме той, какая ему доставляется, и сказал, что «его питает многа и преизобильна благодать Божия» 12 . За сим Григорий просил своего друга, чтобы он, вместо пищи, приносил ему бумаги, чернил и перьев, для писания азбук, употребляемых при обучении детей грамоте; потом принимал у него написанные азбуки, продавал их и на полученные деньги покупал и доставлял ему бумаги, чернил и перьев для написания новых азбук; а что из полученных денег останется, то раздавал нищим. Так это несколько времени и делалось. Оба означенные желания: желание учить детей читать слово Божие и желание помогать нуждающимся, остались в Григории живым желанием до самого конца его. |
| Кирилла как исторического источника, выявил ряд критериев, которыми руководствовался в переводческой деятельности равноап. Кирилл («Почему Кирилл Философ перевел Мф 11. 5 и Лк. 7. 22 - «и нищие благовествуют»?» (Почему Кирил Философ перевел Мт XI:5 и Лк VII:22 - «и нищи благовествуют»?//Зборник во чест на Б. Конески. Ckonje, 1984. С. 181-191). Особое внимание М. уделял изучению графической и фонетической систем глаголицы и кириллицы и соотношению 2 слав. азбук. Он был убежден, что Азбучная молитва и трактат «О письменах» Храбра Черноризца были написаны на глаголице, и считал их важнейшими источниками для реконструкции первоначального состава этой азбуки: «Еще о Храбре, славянских азбуках и азбучных молитвах» (Još o Hrabru, slavenskim azbukama i azbunim molitvama//Slovo. Zagreb. 1973. Br. 23. S. 5-71). Также он предположил, что псевдоним Храбр Черноризец использовал равноап. Климент Охридский до того, как возглавил кафедру Охрида, и считал, что он завершил полный перевод Постной Триоди и был автором стихиры против триязычников («Еретики-трехъязычники в славянском переводе Триоди» (Heretici trojezinici u staroslovenskom prijevodu Trioda//Slovo. 1972. Br. 22. S. 117-125)). По мнению М., Куприяновские, или Новгородские, листки X-XI вв. (РНБ. F.n.I. 58) являются частью евангельского кодекса, к-рый был прислан на Русь после ее Крещения в числе др. богослужебных книг, а впосл. послужил образцом для Остромирова Евангелия (Новгородски и Остромирово 1983. 5. С. 7-64). Последним крупным научно-издательским проектом М. стала публикация древних грамот и различных документов по истории Республики Македония в составе «Македонского дипломатического корпуса» (Споменици за средневековната и поновата ucmopuja на Makeдohuja. Ckonje, 1975-1988. 5 т.). Арх.: Државен архив на Република Makeдohuja. Ф. 981. Библиогр.: Мат-лы для библиографии рус. науч. трудов за рубежом, 1920-1940/Ред.: Е. В. Спекторский. Белград, 1931. Т. 1. 261. С. 217; 1941. Т. 2. 200. С. 227-229; Зборник В. Мошина. Београд, 1977. |
| Вспомним, что в СССР бережно сохранялись языки всех, даже самых малых народов. Специальные институты занимались созданием и изданием букварей и азбук на языках всех народов советской страны (рис. 4). Рис. 4. Буквари и азбуки народов СССР В обязательном школьном курсе литературы (в 8-м классе) независимо от места расположения школы (от Бреста до Анадыря и от Архангельска до Душанбе) из 24 изучаемых советских писателей девять представляли национальные литературы СССР. Советский выпускник восьмилетней школы (а долго именно восьмилетнее образование было обязательным) знал, кто такие Чингиз Айтматов, Василь Быков, Олесь Гончар, Савва Дангулов, Нодар Думбадзе, Рустам Ибрагимбеков, Юхан Смуул. При этом он также имел представление о творчестве Шекспира, Байрона и Мольера. В программе внеклассного чтения советские школьники знакомились с «Манасом», «Калевалой», «Давидом Сасунским», они знали имена Хайяма и Рудаки, Фирдоуси и Руставели, Шолом-Алейхема и Райниса. Слово «русский» всегда воспринималось как прилагательное (в отличие от названий представителей других национальностей, выраженных существительными). Поэтому мы говорим, что русскую культуру создавали и создают русский грузин Георгий Данелия, русский еврей Исаак Левитан, русский армянин Иван Айвазовский, русская абхазка Хибла Герзмава, русский украинец Владимир Бортко, русский азербайджанец Фазиль Ирзабеков. Эти лучи национальной культуры и образуют солнце единой культуры Русского Объединяющая история — вторая скрепа, удерживающая единство Русского мipa. История цивилизации, народа, семьи, человека — это всегда единство их прошлого, настоящего и будущего. Историческое прошлое Русского десятилетиями, столетиями и даже тысячелетиями опыта совместной жизни множества народов выкристаллизовало систему духовных ценностей, которые стали для нас традиционными. Историческое будущее народа, которое всегда выражается в виде того или иного образа желанного будущего как мечты о светлом грядущем, позволяет сформулировать цели, к которым устремляются люди. « Родина — это движение народа по своей земле из глубин веков к желанному будущему, в которое он верит и создаёт своими руками для себя и своих поколений» (курсив наш. — В.С., А.О.) с . 506] . |
| С. В. Смоленский называет это знамя «необъяснимым». Но он же говорит несколько ниже, на основании азбук XVI века, что это знамя надо «подробити гласом вверх» 69, 72]; значит, звук этот – «дробящий», то есть не плавный, как в стреле, а вибрирующий. Дербица составляет основу одноименной кокизы. Она употребляется в третьем, четвертом и, чаще всего, в первом гласах. Два в челну Два в челну . Это знамя изображается в виде крюка с двумя небольшими черточками внутри. Общая длительность знамени равна четырем четвертям. Движение мелодии – волнообразное («качковое»). Однако толкователи относят это знамя к числу изменяемых в зависимости от кокиз 17; 2.17, 32]. Звучание этого знамени Д.Аллеманов называет «колебательным», на что отчасти намекает само название (качка на воде) 247]. Два в челну – это одно из тех немногих знамен, иносказательное толкование которых можно считать неудачным, потому что оно не объясняет сущности знамени. Паук Знамя паук изображается в виде крюка с остроугольным загибом вверху тонкой черты. Паук большой, в отличие от паука малого, имеет еще впереди простую статью, поэтому в «Азбуке» Металлова он называется «паук со статьей» (с. 42). Длительность, высота и направление звуков паука в различных гласах определяются по-разному. Л.Ф.Калашников, основываясь на живом предании и практическом применении знаменной мелодии и знаменной нотации, дает для пятого гласа напев, приведенный выше (см. развод для 5-го гласа) 25]. Паук большой и паук великий имеют следующие разводы. Паук великий отличается от паука большого двумя звуками, которые прибавляются в начале. Паук малый употребляется во всех гласах, кроме 3-го, 7-го и 8-го, а большой и великий – только во втором и шестом гласах. О характере звучания этих знамен толкователи ничего не говорят. Следует отметить, что развод их на другие крюки следующий: для 1-го гласа – светлая стрела и крюк с подчашием, для 2-го – стрела светлая и стрела простая, для 6-го и 4-го – стрела светлая, столица с очком и запятая, для 5-го – стрела громо-светлая и крюк с подчашием. Паук большой разведен через стрелу поездную, запятую и статью мрачную, а паук великий – через крюк, стопицу с очком, стрелу поездную, запятую и статью мрачную. Такая расшифровка, – а она не может быть случайной, – проливает свет на определение характера этих знамен, если принять во внимание известное уже нам толкование знамен, которыми они расшифрованы. Слово «паук» Разумовский производит от греческого; Металлов же, возражая ему, утверждает, что слово это – русское (по «ук», т.е. после буквы «ук») [Металлов, Русская симиография, М., 1912, 43]. Хамило |
|
|
